Тайны душ

Лин выбежала из дома, воровато огляделась по сторонам, выискивая, не притаился ли кто-нибудь посреди белого снега, и рванула прочь, едва переставляя ноги. Не успела она сделать и двадцати шагов, как за спиной послышалось знакомое старческое покашливание. Лин разочарованно поджала губы, но все же обернулась, натягивая на лицо невинную улыбку. — Бабушка, зачем ты вышла? — старушка, напротив, скептически прищурилась, из-за чего в уголках глаз собрались морщинки, и медленно поманила девушку пальцем. Та понуро зашагала обратно, болезненно ойкнув, когда цепкие пальцы схватили ее за покрасневшее ухо, пару раз несильно дергая. — Эх, Кара, Кара. — старушка покачала головой, устало вздыхая. — Что ж тебе не сидиться-то на одном месте. Лин ловко вывернулась из захвата и отскочила на пару шагов, потирая ноющее ухо. — Ну ты же сама рассказывала, как за морем хорошо. Сама говорила, что юность надо проживать по максимуму, чтобы потом не жалеть. Чьи это слова? Чьи? — Глупое ты дитя, слышишь фразу, но не понимаешь ее смысла. — старушка легонько щелкнула девочку по лбу и мечтательно вздохнула, опираясь о увязшую в снегу клюку. — Что ты, что мать твоя, обе пошли не по той дороге. — А мама-то что? — Лин обиженно насупилась. — Они с папой познакомились не менее романтично, чем ты с дедушкой. — Кто б говорил. — старушка по-доброму усмехнулась. — Твоей маме до меня словно до луны, но в любом случае пошли-ка со мной. Она развернулась и сделала пару шагов. Лин не шелохнулась. — Да пошли, пошли, не собираюсь я тебя останавливать, все же сама в таком же возрасте из дома сбежала. Лин недоверчиво прищурилась, но все же последовала за бредущей по снегу бабушкой, в несколько шагов поравнявшись с ней. Солнце, сиявшее невысоко над горизонтом, отражалось от кристального снега, заставляя его болезненно искриться, и лишь темная вода бескрайнего моря, к которому они вышли, резко контрастировала с сиявшим берегом. Это был порт с замеревшей в полдень рабочей жизнью, место, куда Лин не могла ходить по своему желанию, и место, откуда можно было уплыть в теплые, вечно зеленые земли, которые она так хотела увидеть, ведь обе: и ее мама, и бабушка, в молодости бывали там, встретили свое счастье и вернулись. Жаль только, она ни разу не видела дедушку, да и бабушка редко его поминала. Лин не знала, что произошло еще до рождения ее матери, ведь та отца не видела также. Старушка вела ее прямо к причалу, к которому с минуты на минуту должен был подойти огромный корабль с Большой Земли. — Смотри, Кара. Лин подняла глаза, замечая выныривающий из-за ледяной стены айсбергов парусник, неестественным пятном выделяющийся среди белых льдин и черных вод. Она взволнованно вдохнула, замирая в оцепенении, а старушка, добродушно усмехнувшись, заковыляла прочь. Мимо проходили работники, готовящиеся к швартовке и разгрузке судна, готовили канаты и шлюпки, если что-то пойдет не так, а Лин во все глаза взирала на просмоленный борт корабля, застывшего менее чем в тридцати метрах от нее. Спустили трап. Порт тут же ожил, люди всходили на борт и спускались вниз, таскали грузы, здоровались и кричали, всюду стоял будничный рабочий шум, и только один старичок, уже седовласый, спустишись на землю, растерянно огляделся по сторонам, словно не зная, что делать дальше. Лин набралась смелости и шагнула ближе, мягко окликая его. — Вам помочь? — Старичок улыбнулся до ужаса знакомой улыбкой. — Спасибо, девочка. Как мне тебя звать? — Я Кара. Кара Лин. А вы…? — Охохо, я ищу тут одного человека, может ты его знаешь? Лет сорок назад ее звали Милена Айрис… — Бабушка?! Старичок вздрогнул, а Лин зажала себе рот ладонью. — Простите, но зачем она вам? — Так она твоя бабушка? — он оглядел девушку с ног до голову и кивнул собственным мыслям. — И правда похожа, даже нрав столь же бойкий. А не можешь ли ты, Кара, отвести меня к твоей бабушке? Лин кивнула и, развернувшись, едва не пустилась бегом по причалу. Старичок бодро шагал за ней, не отставая, словно каждый день ходил по снегу с такой скоростью, что не все молодые могли вынести. На дороге завиднелась чуть сгорбленная от времени фигура старушки, и Лин ускорилась. — Бабушка! — та обернулась, останавливаясь, и прищурилась, оглядывая нагонявших. Уголок ее губ немного дернулся, когда те подошли ближе, и она смогла рассмотреть спутника своей внучки. — Давно не виделись, Милен. — Старушка усмехнулась. — И правда давно, Ричард. Уж более сорока лет минуло, если пятый десяток с нашей последней встречи не пошел. Зачем явился? — За тобой. — Старичок порылся в висевшем на плече мешке и достал небольшую шкатулку, украшенную резьбой. — В тот день, когда ты исчезла, не сказав ни слова, я доделал ее. Милен вздрогнула, разглядывая предмет в чужих руках, но быстро вернула себе самообладание. — Если я ушла, значит, ты мне не был нужен, Ричард, я уже давно замужем, и у меня есть дочь да внучка, я счастлива и без тебя. Он усмехнулся, аккуратно вкладывая шкатулку ей в руки. — Милен, я слишком хорошо тебя знаю. Ты скорее умрешь, нежели предашь себя, и мне не важно, почему ты ушла в тот день, мне не важно, что ты просто исчезла, не оставив и записки, я пришел именно к тебе, сгорбленной и поседевшей. — Да кто б говорил! Небось самого вовсю радикулит замучил! Они оба чуть презрительно сощурились, а Лин легко улыбнулась, глядя, как пожилая пара спорит, бранясь и обвиняя друг друга во всех своих невзгодах за эти сорок с лишним лет. Она видела, какой теплотой сияют их глаза, несмотря на колкие речи. Смотрела и была счастлива, ведь все детство именно истории о пылкой юности она слушала с наибольшим интересом, мечтая как-нибудь отправиться в путешествие к Большой Земле. Все же в их семье это уже должно было стать традицией.