***
Малфой был в ярости. Он пятнадцать минут бродил по яхте. Но нигде не замечал ни Гермиону, ни Эда. Успел представить всю Камасутру в их исполнении. А также то, что он сделает с ними за эти утонченные страдания, удары по его невъебенному самолюбию. Если они переспят, Эд поймет, что Малфой напиздел ему про ежедневный секс со своей рабыней. И это не самое главное. Она никогда не узнает то, что творится в его душе. При каждом взгляде на нее, при каждом ее слове, при малейшем движении. Как он ждет ее улыбку, как дико стучит его сердце, когда она рядом. Что он помнит её запах — такой родной и близкий. Но если они вместе — он не простит, просто не сможет забыть. Всё-таки пьянство опасная вещь — сам же давал ей ключ от каюты для отдыха, забыл. Ключ был небольшой, потускневший. А каюта должна была ей пояснить, что на самом деле испытывал Драко. Это были просто царские хоромы. С джакузи, изысканным интерьером и шикарной огромной кроватью, застеленной шелком. Малфой сам оборудовал это гнёздышко. Только для неё. И для себя. Он знал, что здесь и должно произойти то, чего он хотел. Но он точно не ждал того пиздеца, который происходит сейчас. На хуя он позвал этого Эда?***
Пьяные вопли Гермиона уже привыкла слушать. Они её не пугали. Но то, что творилось за дверью, было похоже на шум проснувшегося вулкана. Там злился сэр Драко. — Открывайте, суки, я знаю, вы там. Из-за двери послышался её насмешливый голос: — Приятно, что мой Господин решил назвать меня на вы. Но сейчас слишком поздно. Придётся вам разносить подносы самому. И у слуг бывает время отдыха. Она спокойно продолжала раздеваться, готовясь ко сну. Гермионе очень нравилась эта каюта. Даже показалось, что Малфой по пьяни что-то напутал. Не мог же он на полном серьёзе заселить грязнокровку сюда. А кричать он может сколько угодно. Интересно, кого он ждет здесь увидеть? Полуголая Гермиона с удивлением увидела, как дверь слетает с петель, а в каюту вваливается очень недобрый Малфой с криками: — Какого хуя вы тут делаете, а? Рука в крови — рассадил костяшки пальцев, прокладывая проход. Но не меньший шок испытал и Драко. В помещении была только Грейнджер. Волосы распустила, из одежды — одна юбка. Корсет небрежно валяется на пуфике. По пояс голая. Маленькая грудь, тонкая талия, женственные изгибы плеч, по которым струятся каштановые кудри. Соски набухли и смотрят чуть в стороны. Блядь. Как он говорил какую-то дрянь об этой девочке? Она — само совершенство, он мог смотреть на неё вечно. Пауза затянулась. Глядели друг на друга, переживая самые противоречивые чувства. Первой ожила Гермиона. — А может Господин Хуй когда-нибудь, хоть на минуту, оставить меня в покое? Дать отдохнуть, выспаться, принять душ наконец. Или ты вечно будешь преследовать меня и не давать нормально жить? — Буду, — просто сказал Драко. Ему было начхать на открытую дверь, на то, что пять минут назад он хотел всех расчленить и аккуратно разложить по непрозрачным мешкам. Он сделал несколько шагов по направлению к ней. — Не подходи, Малфой, я за себя не ручаюсь. Загнанный зверь может больно укусить. Мне некуда от тебя деться, но я тебя уверяю, просто в этот раз не получится. Гермиона приготовилась всерьез защищать свою девственность. Почувствовала, что он хватает её за плечи, закрыла глаза, думая, что он начнет заваливать её на кровать. А он подхватил её на руки, прижал к себе, стал искать губами её губы. Тихо сказал: — Я буду нежен, не бойся. Никогда и никого не хотел так, как тебя. Ты для меня всё. Помоги мне хоть немного. Ты видишь, я болен тобой. Мне нужно совсем чуть-чуть. Не прогоняй… Мурашки прошли по телу Гермионы. Она сама нашла его губы, шепчущие этот сладкий бред, сама обхватила Драко руками, погружаясь в его волосы. Стала сладко, до дрожи в его руках, целовать. Как будто была опытнейшей куртизанкой. Она вкладывала в эти поцелуи всю свою душу, все годы неуверенности в своей привлекательности. Всё то, что хотела отдать только ему. Упали на постель, утонули в подушках и одеяле. Драко сам раздел девушку, наслаждаясь прикосновениями и тем током, который пробегал у него по кончикам пальцев. Он прикасался к её бедрам, чувствовал, как она вздрагивала в ответ, их обоих потряхивало от этой внезапной близости, настигшего блаженства. Он вылизал ей бедра, покрыл поцелуями каждый миллиметр кожи. Не прикасаясь к интимным и сокровенным местам. Она раздвинула ноги и направила его голову к клитору. Драко обрабатывал его поверхность медленно, выпивая все соки, изливавшиеся из нее. И её аромат казался ему лучше любых цветов и духов. Потому что это был любовный нектар его девочки. Той, которую он искал. Всю жизнь. И которую он не готов был делить ни с кем. Пальцами он ласкал оба её входа, не оставлял без внимания ни одну её впадинку. Грейнджер так страстно стонала, лаская его слух своим нежным голоском. — Можно? — Драко… ты знаешь…. Он больше не мог терпеть. Как он хотел когда-то, как мечтал. Вошел в неё, влажную, горячую. Почувствовал преграду, по ногам потекла кровь. Со вскриком простонала его имя. Сцеловал её слезы, сладкие для него. Обнимая, любя, подавалась вперед, насаживаясь на него, требуя, чтобы он брал её глубже. Стал вращать бедрами сильнее, ввинчиваясь в её узкую щель. Она уже искусала себе губы, на щеках — лихорадочный румянец, глаза блестят. Как же она прекрасна в этот момент. В момент её оргазма с ним. Драко так заорал, спуская, что сам испугался. Как будто был девственником до этого. И не было никого, да и не будет больше. Только она, Грейнджер.