***
Я слышу раздраженный голос в Димином телефоне, мы выходим, достаю сигареты, но Дима хватает меня за руку — указывает на разбитую девятку на обочине. За рулем какой-то патлач, опускает стекло, высовывается: — Блядь, ну где ты там? Подходим ближе: — Че за хер с тобой? — Новый ебырь его, понял, упырь? Дима больно толкает меня под ребра. Смотрю на него: весь красный, нахохлившийся. — Извини, — шепчу. Сжимаю ладонь, сжимает в ответ — извинил. Ржавая дверь распахивается, и этот черт вылезает: крашеные сальные патлы, засранная косуха, разъебанные берцы — настоящий панк. Смотрит на меня исподлобья, типа, бычит. Пытаюсь не заржать, получаю еще один тычок. Дима откашливается: — Сережа, это Рэд. — Мысленно закатываю глаза. — Мы с ним в группе играем. Смотрим друг на друга, как два барана. — Рэд, это Сережа, мы с ним… — «ебемся» — он… э-э… — Димин парень, — протягиваю руку. С охуевшим ебалом жмет ее, я расплываюсь в улыбке. Дима, походу, готов сдохнуть со стыда. — А че, где где этого твоего… парня так помацали? — обращается к Диме, как бы игнорируя мое существование. Ну нихуя, я в эти игры не играю: — Благородно защищал дамскую честь. Молчание. — Димон, это он щас тебя бабой назвал? Дима в один шаг встает между нами и резко отвешивает обоим подзатыльники. Сдавленно кряхчу от неожиданной боли. — Блин, извини, — осторожно касается моей щеки. — Ты извини. Рэд (о господи блядь) переминается с ноги на ногу: — Ладно, залетайте. Молча садимся в машину: он на водительское, мы сзади вдвоем. С горем пополам заводимся, мне очень хочется пиздануть какую-нибудь гадость, но держусь. Дима сразу плотно придвигается ко мне, просовывает руку под локоть, кладет голову на плечо, шепчет в ухо: — Ты это серьезно? — Че серьезно? — Ну… про парня. Глажу его по коленке: — Рыцарский кодекс… — получаю ребром ладони под дых, — конечно, серьезно. Улыбается, и мне сразу хочется его зацеловать. Господи, ну угораздило же такое чудо связаться с таким мудлом. Незаметно просовываю руку ему под ремень, он дергается, прячет лицо, тихонько выдыхает мне в шею. — Эу, голубки! В тачке не чпокаться! Я ржу, Дима краснеет. Рэд (да блядь) включает какое-то говнарское музло. Через пятнадцать минут мы останавливаемся перед гаражным массивом, вылезаем. Нас встречает мрачная эмочка и ухоженная версия Рэда. Знакомимся, я улыбаюсь, стараюсь не позорить нас, но все чувствуют, что между мной и их главарем повисло напряжение. — Я просто посижу тут, посмотрю на вас, можно? — А ты че, в зоопарке, что ли? — А ты че, планируешь всю жизнь в гараже выступать? Тренируйся на живой публике, пока я здесь! — Это кто публика? Ты, что ли? Оба подходим друг к другу со сжатыми кулаками, между нами вырастает Сэм (блядь, кто-нибудь, объясните мне, почему я вдруг оказался в американском фильме для подростков): — Брейк! Дима берет меня за руку, я расслабляю плечи. Рэд успокаивается, берет гитару: — Ладно, только не мешай. Располагаюсь на каких-то ящиках, Сэм угощает пивом. Любуюсь Димой, пока он настраивает гитару, подключает ее к усилителю. Сталкивается со мной взглядом, улыбается. Рэд наблюдает за нами со зверской рожей. Наконец, они начинают петь.Before this dance is through I think I'll love you, too I'm so happy when you dance with me
Смотрим друг другу в глаза.I don't wanna kiss or hold your hand If it's funny try and understand
Какой же ты, сука, красивый.There is really nothing else I'd rather do 'Cause I'm happy just to dance with you
— Блядь! Димон! Его прекрасный голос обрывается. — Да что? — Он тебя отвлекает! Ты лепишь мимо нот! — Не отвлекает! — Тогда пой нормально! Как же он меня бесит. Начинают заново.I don't need to hug or hold you tight I just wanna dance with you all night
О боже, ну просто русский Пол Маккартни.In this world there's nothing I would rather do 'Cause I'm happy just to dance with you
— Да хорош пялиться на него! Дима испуганно дергается, роняет медиатор. — Ты поешь со мной дуэтом, смотри на меня! — Да я смотрю… У меня уже зубы скрипят, ну какой же мудак: — Ты че, ревнуешь? Он так резко поворачивается ко мне, рожа перекошена: — Че ты там вякаешь?! — Слышь, ты, истеричка! Он не твоя собственность, пусть смотрит, куда хочет! Его лицо идет красными пятнами: — Да пусть, сука, смотрит, только бы пел нормально! — Он поет нормально! И получше некоторых… Подбегает ко мне, я вскакиваю на ноги, Рэд уже отводит руку, но подоспевший Дима хватает его и оттягивает назад: — Ты совсем охуел? У него же гипс! — И че? — Да ниче! Отпиздить инвалида — в твоем репертуаре! — Ты к чему ведешь? — Да к тому, что на хую я вертел тебя и твою группу! Они оба, кажется, сейчас взорвутся. Я часто дышу, в любой момент готовый встать между ними, но меня опережает Сэм: — Успокоились. Берет Рэда под руку, отводит в сторону, что-то тихо ему говорит. Тот глубоко вдыхает, медленно поворачивается к Диме: — Съебали отсюда нахуй. Оба. Выходим на мороз, закуриваем. Я осторожно беру Диму за руку, не отдергивает — слава богу. — Слушай, а схерали я инвалид? Дергает уголком рта: — Ну, в смысле, ты… тебя уже… — Отпиздили. — Вот именно! А тебе все мало, походу! — Ну слушай, а что мне надо было делать? Молчать, пока этот урод на тебя наезжал, как ревнивый олень? — Да лучше бы молчал! — Я тебя в обиду не дам. — А я могу за себя постоять! Я тебе не ребенок, понял?! Да все я понял. Кладу руку ему на плечо: — Конечно, можешь. Просто ты мне очень сильно нравишься, и меня бесит, когда на тебя залупается какое-то немытое говно. Не выдерживает, фыркает: — Разве говно бывает мытое? — Это надо у вашего фронтмена уточнить. Закатывает глаза, смеется; идем к метро, держась за руки.