Живи без сожалений

В этот раз не было ни астральных проекций, ни других спецэффектов. Просто Локи коснулся пальцами рук чужих висков и сосредоточился на том, чтобы прочесть чужую память. Поттер открылся. Не только его прошлое, но и его чувства и эмоции были как на ладони. Бог Озорства начинает с конца. Ему интересен тот инцидент с его собственной памятью, и он действительно видит подтверждение в виде ощущения Гарри чужого вмешательства. Он видит поверхностно, как много узнал о нём Поттер, о том, каково это быть непринятым, нелюбимым младшим принцем Асгарда с требовательным Одином в качестве отца, явно отдающим приоритет старшему сыну, с мягкой любовью и нежностью — настоящие ли они? — матери-Фригги, с не особо умным братом, которые никогда и не думал дать Локи поддержку даже тогда, когда его друзья насмехались над не особо-то мужественным по их мнению Локи… Прежде, чем его окончательно затянуло в собственные воспоминания, раздражённый и полный горечи Бог Озорства двинулся дальше, глубже в чужую память — он здесь не за этим, не затем, чтобы тревожить собственную душу. Он плывёт по реке чужой памяти в более ранние периоды жизни Поттера. В обратном порядке он видит приключения Гарри и Хель, их путешествия, их первую встречу, желание мага помочь плачущему ребёнку несмотря на то, что окружающее замок пространство больше похоже на апокалипсис из маггловских — не магических — фильмов или даже некрополис из магических легенд… Локи видит человека шагающего в Арку Смерти, знающего, нет, скорее имеющего теорию, что та — односторонний портал, но не имеющий точного тому подтверждения. Но настолько скучающего, настолько уставшего от своего собственного мира, понимающего, что здесь его не ждёт ничего хорошего, поэтому пытающегося проверить гипотезу собственным телом. Поттер не боялся умереть в случае неудачи, если бы это случилось, он бы отнёсся к этому, как к такому же результату, к тому же с радостью, хотя фоном мелькает слабая, не особо уверенная цель найти Крёстного, если это вообще возможно. Он видит, как Гарри приходит к этому. Как маг погружается в эксперименты и исследования, закрывшись ото всех, кроме коллег, на своей работе, чтобы сбежать от действительности, чужих косых взглядов и испуганного шёпота со стороны гражданских магов и угроз, требований, попыток манипулировать со стороны магической власти. Он узнаёт, как Поттер из необходимости отказывается от близких социальных контактов с крестником и бабушкой этого ребёнка, чтобы защитить их, потому что так проще, чем противостоять, поставив эту семью под угрозу и подтвердить чужие подозрения о том, что Гарри — будущий Тёмный Лорд. Он видит предательства друзей, ощущает боль мага от того, что он сам был для них не более, чем удобным инструментом для получения определённых целей. Он возвращается в ещё более ранее время, и Поттер пропускает его дальше. Кажется маг сам потерялся в своих воспоминаниях. Везде смерть, смерть, смерть. Сражение с Волдемортом, собственная смерть, последняя, которая была доступна для Гарри, осознание, что он сам Крестраж — в нём часть души его врага, смерть ненавистного профессора, который на самом деле не был плохим, а наоборот защищал и присматривал, начало Битвы за Хогвартс… Гонение, поиски Крестражей… Смерть наставника как окончание шестого курса, нападение на Хогвартс, постоянное погружение в прошлое Волдеморта и поиск одного из его крестражей, слежка за школьным недругом, подозрение, предчувствие скорой беды, болезнь наставника… Лето, полное одиночества, нежелание ничего, острое сожаление. Как конец пятого курса битва наставника и Волдеморта, смерть Крёстного, битва в Отделе Тайн, где школьники сражаются почти на равных с взрослыми магами, привыкшими к сражениям. Кружок, созданный, чтобы научить других студентов Защите от Тёмных Искусств, назло отвратительной женщине из Министерства, которая не только невзлюбила Поттера, но и считает нормальным полностью забить на любую практику к предмету, а также полностью адекватным пытки студентов — отвратительная женщина. Постоянные вторжения в свою голову, попытки научиться контролировать свой разум, страх, что он становится таким же больным ублюдком, как Волдеморт, потому что Поттер чувствует всё то же, что и Тёмный Лорд, когда оказывается в его голове, впрочем, не только в его, но в голове его змеи… Суд из-за нападения дементоров, когда он защищался магией. Четвёртый курс — возрождение Волдеморта и смерть Седрика в конце Тремудрого Турнира, где Гарри — один из Чемпионов, самый младший, потому что лже-Грюм подставил его. И все вокруг винят именно его. Во всём. Насмешки, издевательства, недоверие, угрозы и опасности. И тут тоже одиночество. Одиночество и опасность, за редким исключением, были частым спутником этого ребёнка. На третьем курсе — дементоры, оборотень, путешествия во времени, спасение новообретённого Крёстного, крыса — маг-преступник и некоторое другое. На втором — василиск и тетрадка-крестраж, которая подчиняет сестру друга и гигантскую змею, такие же дети, как Поттер, считающие его — наследником Слизерина, который и заставляет всех жертв каменеть… Безумный эльф, то мешающий попасть в школу, то пытающийся убить Гарри, то просто портящий жизнь его родственникам настолько, что Поттера буквально приходиться похищать на летающей машине, чтобы вызволить из своеобразного домашнего ареста. На первом курсе — первая сознательная встреча с Волдемортом, философский камень, детская полоса препятствий, которая вряд ли остановит взрослого опытного мага, трёхголовый пёс, дурацкая ночная отработка в Запретном лесу, монстр, убивающий единорогов, дракон лесника, тролль… Он чувствовал опаску и напряжение Гарри при распределении на факультеты, восторг и восхищение при виде замка Хогвартса, любопытство и счастье при посещении магического мира, удивление и страх, когда впервые познакомился с лесником Хагридом и узнал правду о родителях, а также то, что он не урод и ненормальный, а просто маг, и таких людей, как он на самом деле много, и это полностью нормально быть таким… Тут Локи чувствует некоторое отторжение, словно Поттер не особо жаждет пускать его дальше, но эта граница настолько слабая, что не похоже, что тот делает это осознанно, и он идёт дальше только чтобы увидеть детство Гарри, полное придирок, обязанностей, страха самого себя, нелюбви Тёти Петуньи, раздражения и гнева Дяди Вернона, «охота на Гарри» кузена Дадли, одиночество, боль и голод, переживаемые в чулане под лестницей, где он и жил. Он даже видит куда более глубокие воспоминания, он даже не уверен, что Поттер сам помнит большую часть из них. Он видит день, когда Гарри теряет семью и становится сиротой. Боль во лбу после зелёного света, когда человек, отправивший в него заклинание, сам распадается на части, превращаясь в прах. Ещё один зелёный свет, смерть матери. «Только не Гарри, пожалуйста, только не Гарри, только не мой сын». И небольшое количество уже счастливых воспоминаний совсем уже маленького мальчика. Локи выходит из чужой памяти, понимая, что даже в сравнении с тем, что Гарри получил сведения о Боге Озорства, он зашёл слишком далеко, слишком глубоко влез, получил слишком много информации. Он смотрит на Поттера. Тот потянулся к своей голове, стоило Локи уйти из его разума, Бог не успевает убрать собственные пальцы с его висков, когда Гарри сжимает их своими руками, и ненадолго их кожа соприкасается. У мага из носа идёт кровь, но он кривит свои губы в слабой кривой улыбке, по большей части игнорируя головную боль. Локи чувствует сожаление, потому что несмотря на то, что у Поттера тогда всё пошло не по плану, даже так, маг был достаточно осторожен, чтобы не навредить, а сам Бог Озорства в свою очередь залез слишком глубоко и был слишком напорист в этот раз. — Извини. Гарри безмятежно улыбается, кровь из его носа уже не идёт, остановившись, и лишь красный, темнеющий со временем след от неё напоминает о произошедшем. Только руки от своей головы маг всё-таки ещё не убрал. — Ничего. Я сам тебя впустил. У нас же был уговор. Теперь не так злишься? Придурок. Не одно нормальное существо не впустило бы хитреца в свой разум, тем более так спокойно. Но Поттер не только впустил его, даже тогда, когда Бог Озорства навредил ему, пусть и ненарочно, тот улыбается ему и беспокоится о том, чтобы сам Локи не злился. Когда то, что произошло с воспоминаниями самого Бога, было случайным стечением обстоятельств и на самом деле не привело ни к какому вреду. — Нет, я не… Больше нет, — Локи в замешательстве качает головой, и на лице мага появляется добрая очаровательная улыбка. — Что ж, это отлично, — говорит он. — В конце концов, трудно, когда мы друг друга не переносим, если у нас есть общая цель в виде заботы о Хель. Может быть, мы можем даже стать друзьями. Я бы символически представился во второй раз, чтобы мы могли сделать вид, что мы знакомимся заново, что-нибудь в стиле: «Привет, меня зовут Гарри Поттер, и я…», но ты и так обо мне знаешь, хм, многое. Даже слишком. Всё по сути. Не каждую детально, но… Странное ощущение. И я тоже знаю о тебе многое. — Ты нервничаешь, — насмешливо, но по-доброму хмыкает Локи, потому что тараторящий маг был забавным. А ещё Бог Озорства не сказал бы, что он слишком против того, чтобы они стали друзьями. — Может быть чуть-чуть? — теперь его улыбка самую малость застенчивая. — Я не… Я отвык доверять или открываться кому-либо. С другой стороны, это как учиться плавать. Тебя толкают в воду, и у тебя нет выбора. Это своего рода снятие ответственности за дальнейшие последствия. Так, наверное, даже легче. — Я не собираюсь пользоваться тем, что узнал о тебе, чтобы тебе навредить, — обещает Локи, и во взгляде Гарри ни капли недоверия, а на лице мягкое и спокойное выражение. — Знаю. Наверное мне стоило тоже тебе это сказать, когда я довёл до твоего сведения о последствиях того инцидента с магической психотерапией. — Всё в порядке. Пойдём найдём Хель.