Страшная сказка

Когда Пол только переехал в Сосновый штат, ему казалось, он был готов к сугробам, снегопадам, и морозу в минус пятнадцать по Фаренгейту******. Он запасся теплыми вещами, обувью и закрывающей лицо лыжной маской, вовремя сменил резину на Ленд Ровере и позаботился об отапливаемом гараже для него. И все же… Все же он оказался совершенно не готов к тишине, в которую погружались улицы городка, когда начинал сыпать снег. К тому, как мерцали снежинки в свете уличных фонарей, когда казалось, что за кругом света, который они очерчивали, ничегошеньки нет. Он впервые узнал, как скрипит под ботинками снег, и что, в отличие от Ленд Ровера, служебная машина все-таки в нем вязнет. Он не предполагал даже, что снег может пахнуть — пыльными книгами возле городской библиотеки и корицей с шоколадом возле пекарни на Централ-стрит. Единственное, что не было для него внове — что на этой работе предпраздничные недели были совершенно одинаковым сумасшедшим домом. На окружном шоссе то и дело случались аварии — местные были привычны к особенностям езды по заснеженным трассам, но проезжим не всегда так везло, и автомастерская Энди работала, кажется, круглые сутки. Под тяжестью снега упало несколько старых деревьев — главным образом на хозяйственные постройки или автомобили. Молодежь вовсю баловалась с фейерверками и хлопушками, а старики жаловались на шум и, в редких случаях, незначительный ущерб. И, конечно, приходилось помогать расчищать подъездные дорожки, развешивать гирлянды или просто останавливаться поболтать, особенно со старшим поколением, чрезвычайно ценившим эти небольшие знаки внимания со стороны «городских властей». Помимо всего этого, на них со Свон легли обязательные занятия в школе и муниципальных учреждениях по поводу соблюдения техники безопасности в праздничные дни — как обращаться с фейерверками, как действовать в случае неисправности гирлянд, прием Геймлиха*******, телефоны экстренных служб — все это повторялось из года в год. Свон считала это бесполезной тратой времени, а Пол, хоть и не спорил с ней, полагал, что, если это поможет в нестандартной ситуации хоть одному человеку, то усилия потрачены не напрасно. Они поделили территорию — шериф взяла на себя муниципалитет, профсоюзы и гостиницу, а Полу досталась школа. Он не вылезал оттуда целую неделю и к концу дня хрипел, как настоящий пират, чем приводил в восторг младшеклассников, а у девушек из старших классов вызывал заинтересованные взгляды и просьбы объяснить им прием Геймлиха еще раз и «помедленнее, офицер». Директриса — приземистая полненькая миссис Фэй — при виде такого возмущенно округляла глаза и призывала юных леди к порядку. Но, к большому сожалению Пола, безуспешно. Улучшив минутку, Пол переговорил с ней относительно Грейс, и, хотя миссис Фэй была весьма словоохотливым собеседником, по делу сообщить ей было практически нечего. Грейс, рассказывала директриса, весьма прилежная девочка с бурным воображением. Учится хорошо и никаких детских конфликтов, в которых она участвовала бы миссис Фэй, как не силилась, не смогла припомнить. Впрочем, остальных учеников это касалось тоже. — Вы же понимаете, офицер, это дети. Да, случается, что они дерутся, случаются конфликты, особенно в старших классах, но Грейс ведь было тринадцать, когда миссис Хаттер увезла ее после развода. Трудности переходного возраста начинаются чуть позже. Она улыбнулась, поправляя очки в черепаховой оправе, и Пол кивнул. — Последний вопрос, мэм. Вы не припомните или, может, знаете кого-то, кто в курсе — как и кто именно предупредил руководство школы, что Грейс забирают? — О, — медленно произнесла миссис Фэй, — какой странный вопрос. Я не уверена, были ли конкретные бумаги, офицер. Я имею в виду, Сторибрук — маленький город, все на виду, все знали подробности развода. — Она снова поправила очки. — Думаю, ни у кого не было сомнений, чем судебный процесс закончится… — Что вы имеете в виду, мэм? Миссис Фэй поерзала на стуле, оглянулась по сторонам, словно кто-то мог их подслушать, хотя в директорском кабинете они сидели одни и в приемной никого не было, наклонилась к нему и заговорщицки шепнула: — Ну, это ведь с самого начала был тот еще брак. Хаттеры — старое семейство, состоятельное, но дни, когда они были еще и многочисленны, давно прошли. У старого мистера Хаттера, упокой Господи его душу, и родни-то никакой не осталось, один только сын. И уж как он мечтал о внуках, с которыми семейство снова разрастется! — Она покачала головой и разгладила несуществующие складки юбки на коленях. — Молодой мистер Хаттер в ту пору, понятное дело, о браке не думал, но, когда здоровье отца внезапно ухудшилось, женился чуть ли не на первой встречной — лишь бы отец был доволен. Она быстро понесла — может, поэтому старый мистер Хаттер и закрыл глаза на то, что молодая-то была голытьбой из Луизианы. Пол кивнул — об этом он уже более-менее был в курсе. — Вот только она родила девочку, да вдобавок недоношенную — ее, бедняжку, даже в Бостон в детскую больницу отправляли. И для бедного мистера Хаттера это стало последней каплей. — Миссис Фэй снова покачала головой. — В одну неделю хоронили отца, а на следующую крестили дочь. Вот ведь как в жизни бывает. — Вы говорили о суде, мэм… — напомнил Пол, и миссис Фэй снова встрепенулась. — Да-да, офицер. Я имею в виду, Хаттеры — хватка у них всегда была крепкой. Во всяком случае, у старого мистера Фицджеральда. Он же особняк Бэйлов для города отстоял, хотя мистер Голд как только не пытался завещание-то опротестовать. Два года почти судились, сначала сам мистер Фицджеральд, а после его смерти и молодой Хаттер, и победили. У мистера Бэйла наследников-то не было. Ну, дочь, но Лоррейн никогда тут не нравилось. Она после школы подалась в модели, выиграла конкурс красоты в округе, да и укатила не то в Нью-Йорк, не то в Калифорнию. Лет девять тому возвращалась вот на встречу выпускников. Красавица, конечно, но легкомысленная. Миссис Фэй поджала губы и со значением посмотрела на Пола, словно давая понять, какой именно смысл в слово «легкомысленная» она вкладывает. — На отчий дом даже не взглянула, — продолжила директриса, когда Пол кивком подтвердил, что понял все бездны морального падения Лоррейн Бэйл. — Как прикатила на своем красном Шевроле Камаро, так и укатила после вечеринки в ночь, и поминай как звали. — Мистер Хаттер, мэм, — снова подсказал Пол, уже начавший теряться в объеме свалившейся на него информации. — Да, конечно, офицер. — Миссис Фей села прямее. — Я хочу сказать, миссис Хаттер дочка-то была не особенно нужна. — Она заговорщически понизила голос: — Да и муж тоже. И месяца с похорон старого мистера Хаттера не прошло, как она укатила за границу. И все это время мистер Джефферсон ее содержал и слова никогда не говорил против — настолько души в дочери не чаял. Но, если миссис Хаттер подала на развод, надеясь отхватить кусок побольше, то сильно просчиталась. Молодому мистеру Джефферсону и доказательств никаких не надо было, но он все бумаги нужные предоставил чин по чину и потому-то сумму отступных суд назначил скромную. Так что следом она подала иск об установлении опеки, и тут уж понятно стало, чем дело кончится. Она печально покачала головой. Пол нахмурился. — Но ведь мистер Хаттер всю жизнь растил дочь один… Миссис Фэй снисходительно улыбнулась. — Это штат Мэн, офицер, тут всегда решают в пользу матери. Она умолкла, и Пол спросил, переваривая полученную информацию: — Миссис Хаттер никогда не говорила о родителях? Может, собиралась показывать им дочь или еще что? Директриса нахмурилась, поправляя очки. — Не помню, чтобы миссис Хаттер о чем-то таком упоминала. Но опять же — после рождения Грейс она не бывала в Сторибруке годами, а после суда чуть ли ни в тот же день уехала. Пол кивнул. — Благодарю вас, вы очень помогли. Уже у двери он обернулся. — Миссис Фэй? А как мистер Хаттер — я имею в виду Джефферсона — перенес смерть отца? Директриса удивленно приподняла брови. — О, достаточно тяжело, офицер. Он ведь был к нему очень привязан. Но у него на руках осталась малышка, и дело об особняке Бэйлов, о котором старый мистер Хаттер так пекся в последние свои дни, было в разгаре. Джефферсон, конечно, всегда был впечатлительным юношей, но что отъезд дочери скажется на нем так... — Она покачала головой, печально поджимая губы. — Никто и не думал. Пол кивнул, еще раз поблагодарил ее и вышел из кабинета.

* * *

В предпраздничной суете недели пролетали совершенно незаметно. Город принарядился. Повсюду были развешаны гирлянды, в витринах мерцали нарядные игрушки, и рождественские гимны доносились из каждой двери. Пол — не без усилий миссис Миллер — тоже украсил крыльцо длинной нитью с разноцветными огоньками, а дверь — рождественским венком. Елку заменила поставленная в глиняный кувшин охапка сосновых веток, а бесхозная корзина, в которую он складывал небольшие подарки, чтобы вручить миссис Миллер, шерифу Свон, Руби и ее суровой бабушке, Энди, маленькой Рози Стивенсон, Арчи Хопперу и даже Понго, как-то незаметно перестала их вмещать. Пристраивая ее на переднем сиденье Ленд Ровера утром в понедельник двадцать второго числа, Пол решил, что прижиться на новом месте у него получилось. Пол и шериф Свон не спали толком, кажется, всю неделю до самого Сочельника. На окраине города дети, неудачно запустив петарду, спалили сарай — хорошо, что заброшенный. В «Кроличьей норе» Лерой, пытаясь подработать, разбил два ящика дорогого яблочного эля и устроил с владельцем потасовку, к которой поспешила присоединиться половина посетителей. На объездной застряли заблудившиеся туристы, искавшие Портленд. И это не считая дюжины небольших пожаров из-за неисправных гирлянд, свечей или неправильного обращения с пиротехникой, нескольких дюжин автомобильных аварий, мелких краж в универсальном магазине и в киоске на заправке и прочих происшествий, требовалось присутствия офицеров полиции. Утро Сочельника ушло на обеспечение безопасности мадам мэр, выступавшей на площади у здания ратуши с поздравительной речью. Потом шериф уехала к мистеру Голду, в очередной раз не досчитавшемуся какого-то из предметов в своей лавке. А Полу пришлось ехать в универсам — успокаивать орущих друг на друга мамаш, что выясняли, кому достанется последняя имеющаяся в наличии маска Железного Человека. И только после четырех пополудни дела были улажены, телефоны замолчали, и в участке в первый раз за последние дни установилась долгожданная тишина. Пол проверил почту — только куча поздравительных рассылок, — вытащил из ящика стола припасенный подарок и пошел в кабинетик Свон. Когда он постучал по плексигласовой перегородке, шериф подняла на него красные от недосыпа глаза. — С Рождеством. — Пол протянул ей украшенную зелеными и красными ленточками бутылку дорогого виски. — Знаешь ты, как угодить шефу, Дискант. Хвалю. Она повернулась к сейфу, который в рабочее время обычно стоял закрытый, но не запертый и, вытащив большую картонную коробку, протянула ему. — И тебя с Рождеством, помощник. Внутри оказался новенький Стетсон с гербом штата спереди на тулье, кожаным шнурком вокруг нее и «желудями»******** из темного дерева. — Для завершения образа, — прокомментировала Свон, когда он, примерив, шляпу, посмотрел в зеркало. — Спасибо. Рад с вами работать, мэм. Она устало улыбнулась. — Взаимно, помощник. И, ради всего святого, зови уже меня Эммой! Свон уехала в начале пятого вечера. Пол, мечтая только о том, чтобы добраться до кровати, подождал до шести, но телефоны, к счастью, молчали. Город предвкушал праздник и не интересовался ничем, кроме степени готовности пирогов в духовке и старых рождественских фильмов по телевизору. Улицы от снега почистили еще утром — во всяком случае, центральные. Украшенный гирляндами циферблат часов на ратуше отбрасывал на сугробы яркие золотистые отсветы. Синие огоньки в кронах деревьев сменялись белыми, в витринах улыбались фигурки Санта-Клауса и красовались наряженные елки. Сторибрук походил на рождественскую открытку, в которую каким-то волшебством прямо из пыльного, жаркого Лос-Анжелеса угодил Пол. К тому времени, как он вырулил на свою улицу, сон сняло словно рукой, хотя усталость никуда не делась. Мэйпл-стрит была еще более тиха, чем обычно. Миссис Миллер уехала на праздники в Бостон к сыновьям и бывшему мужу. Стивенсоны, жившие в конце улицы — в отпуск во Флориду. Некоторые дома были ярко освещены праздничными огнями, но сейчас все веселье проходило внутри — время для фейерверков еще не настало. Пол остановился у крыльца, немного посидел в машине, слушая пощелкивание остывающего мотора и глядя, как на капоте пляшут красно-зеленые отблески огоньков гирлянд, и снова повернул ключ в замке зажигания. В конце концов, решил он, разворачиваясь, это мое первое Рождество в Сторибруке. В четверти мили к северу, там, где Централ-стрит сливалась с Оушен-авеню, стоял открытый в любое время дня и ночи бар «Под мостом». Рядом с дорогой здесь когда-то протекала речушка. Все сильнее мелевшая по мере разрастания города, теперь она и вовсе пересохла, оставив на память о себе лишь несколько дряхлых развесистых ив да груду грубо обработанных камней в месте, где через нее когда-то, видимо, была перекинута арка небольшого моста. «Под мостом» дрались, пожалуй, не реже, чем в «Норе», но, в отличие от благопристойного бара на центральной улице, полицию никогда не вызывали. Владелец — угрюмый плечистый здоровяк по имени Сэм — быстро и эффективно решал конфликты сам. Заведение было открыто, и, к удивлению Пола, в зале — группами и поодиночке — сидело около трех десятков человек. В углу радостно щебетал включенный на канале местных новостей телевизор. Наряд Сэма, состоявший из неизменной темной футболки и кожаной жилетки, в честь праздника дополнял яркий колпак, довольно нелепо смотревшийся на его лысой как бильярдный шар голове. — Офицер, — пророкотал он, не выказывая удивления, но и радушия тоже не излучая. — Пол. Я не на службе. При этих словах притихшие было посетители снова загомонили, и на Пола окончательно перестали обращать внимание. — Пиво, темное нефильтрованное, пожалуйста. — Он плюхнулся на ближайший стул у стойки. Мужчина на другом ее конце покосился на него без особенного интереса и снова опустил взгляд в выпивку. Из музыкального автомата, перекрикивая телевизор, понеслись рождественские гимны. Перед Полом опустилась запотевшая пузатая кружка, в которой, шипя, оседала пена. — Заведение угощает, офицер, — прогудел Сэм, когда Пол полез за бумажником, но он все равно положил купюру на стойку. — Сдачи не надо. Сэм пожал могучими плечами, и купюра исчезла в его лапище. «Jingle Bells Rock» закончился, аппарат скрипнул, крякнул, и по темному помещению разнеслись звуки «Let It Snow». Пол поднял кружку. Он не ел с утра, и хмель быстро ударил в голову, оседая в желудке уютным теплом. Через полчаса он заказал еще одну пинту, и Сэм, хмыкнув, поставил перед ним миску с горячими гренками и на этот раз наотрез отказался брать плату. Время неспешно приближалось к полуночи. Посетители, сидевшие за разными столиками, теперь составили их кружком и бурно обсуждали планы на ближайшие дни, когда телефон в кармане Пола зазвонил. На экране высветилось имя детектива Ладлоу, и Пол вскочил, едва не опрокинув табуретку. — Детектив! Добрый вечер! Очень рад вас слышать! — Вечер? — переспросил Ладлоу со знакомой хрипотцой в голосе — курить он, видимо так и не бросил — и выругался. — Чертова разница во времени. — Ничего, детектив. Я все равно собирался вам звонить. — Он замолчал, почувствовав внезапное смущение — непросто разговаривать с человеком, руки которого были по локоть в твоей крови, который бил тебя по щекам, рыча: «Не вздумай отрубаться, Диско!» и помогал грузить тебя в скорую. — Как там Монтана? — словно не заметив заминки, поинтересовался Ладлоу, и Пол почти увидел, как тот сидит, закинув ноги на стол, покачиваясь в скрипучем офисном кресле и топя окурки в кружке с заплесневелыми остатками кофе. — Мэн, сэр. — Он улыбнулся, услышав, как Ладлоу фыркнул в трубку. — Холодно и тихо. Как там Эл Эй? Компания в зале затянула песню, без труда перекрикивая и телевизор, и музыкальный аппарат разом, и Пол вышел на улицу. — Жарко, ебутся, ширяются и стреляют. Не всегда в этом порядке. Ты правильно сделал, что свалил, парень. — На заднем плане был слышен обычный для полицейского участка гул голосов. — Сэр, — Пола вдруг осенило, — можно попросить вас об одолжении? — Смотря каком. — Присцилла Фелисия Хаттер, девичья фамилия Торн, уроженка Пайн Пэрри, Луизиана. Родилась первого марта восьмидесятого, в разводе с апреля две тысячи шестого. Мне нужно выяснить ее местонахождение, если она вообще в стране. На том конце линии хмыкнули, но голос Ладлоу прозвучал серьезно. — Ты же не угодил в неприятности, а, Диско? — Нет, сэр. Честное слово, это даже не по работе. — Ну, гляди, помощник шерифа. — Было слышно, как Ладлоу с грохотом уронил ноги со стола. — Пайн Пэрри, Луизиана, восьмидесятый год, говоришь? — Да, сэр. — Я подергаю за ниточки, посмотрю, что можно сделать, но быстро не обещаю. — Я подожду, сколько нужно, сэр. Спасибо вам большое. — Замявшись, Пол добавил: — За все. — С рождеством, Диско. — Голос в трубке чуть потеплел. — С рождеством, сэр… Дверь распахнулась, отпихивая его в сторону, и буйная компания вывалилась наружу, размахивая петардами и срывая с фейерверков упаковки. Поморщившись, Пол вернулся внутрь, но в трубке уже раздавались короткие гудки. Туалет, состоявший из небольшого помещения с раковиной и зеркалом и двух кабинок, под стать всему заведению был отделан потемневшими от времени деревянными панелями. Расставшись с пинтами выпитого пива, Пол вымыл руки, поплескал на лицо холодной водой и нахмурился, прикидывая, в состоянии ли вести или лучше не рисковать, дойти пешком и забрать машину завтра. Он решил было в пользу аккуратного вождения, но в узком коридорчике, ведущем в помещение бара, его шатнуло, он мазнул плечом по стене, и что-то с тихим шорохом посыпалось на пол. Пол чертыхнулся, восстанавливая равновесие и пытаясь ничего больше не задеть, и вдруг над головой вспыхнула тусклая лампочка в старинном темно-зеленом абажуре и осветила массивную фигуру Сэма, стоявшего у выключателя. — Извините, офицер. Забыл предупредить. — О, ничего страшного. Я тут… — Пол опустил взгляд. На полу лежала дюжина или около полароидных фото. Судя по интерьеру на заднем плане, это были посетители бара. Около сотни таких же снимков были пришпилены к стенам цветными булавками. Присев на корточки, Пол принялся собирать фотографии. — Занятная коллекция. Сэм пожал плечами. — Посетителям нравится, а я не мешаю — пусть. Пол улыбнулся, возвращая снимки на опустевшие места. Водворив на стену последнее, он вдруг прищурился, вытащил в булавку и повернул снимок к свету. Там были запечатлены двое. Молодой мужчина с легкой щетиной и кудрявыми каштановыми волосами, одетый в кожаную куртку и рубашку хенли с расстегнутым воротом, просто излучал уверенность в себе и сексуальность. А рядом с ним тонкая, пьяная и смеющаяся, стояла Мэри-Энн Мур все в том же красном топе с расшитыми значком «пацифик» лямками. Фото было подписано округлым девичьим почерком: Мэри-Энн и Август Бут, июнь две тысячи третьего. Пол повертел снимок в руках, но больше не нашел ничего примечательного. — Не возражаете, если я заберу? — спросил он хозяина и добавил на всякий случай. — В служебных целях. Сэм пожал плечами, даже не взглянув на фото: — Забирайте, офицер, еще наснимают. Пол засунул фотографию во внутренний карман куртки, проверил карманы на предмет ключей, телефона и бумажника и вышел в морозную свежесть ночи, распарываемую грохотом и яркими красно-синими звездами фейерверков.