— На десятилетие с выпускного мы замечательно, просто замечательно провели время! — Всплеснула руками мисс Бланшар. — Видите? Видите, какие все смеющиеся и довольные?
Пол рассеянно кивнул, просматривая папку с фотография с памятной вечеринки на странице мисс Бланшар в фейсбуке. Здесь было около сотни снимков, групповых и портретных. Некоторые лица Пол узнал. Сама Мэри Маргарет, Дэвид Нолан, который держал ветеринарный магазин и крутил с Мэри Маргарет за спиной у жены, Уилл Скарлет, еще несколько. Лоррейн Бэйл с причудливой укладкой и в длинном сверкающем красном платье выгодно выделялась среди остальных дам.
— Я хочу сказать, мы все взрослеем, и когда люди встречаются снова через столько лет, вспоминается только хорошее, и за детские глупости никто не таит обид.
— А что, были обиды? — спросил Пол и, когда она бросила на него недоуменный взгляд, уточнил: — Я имею в виду детские.
— О! — Мисс Бланшар махнула рукой. Теперь она сидела рядом с Полом, небрежно откинувшись на спинку стула. Шарф и пальто висели на вешалке, а на ней оказалось того же оттенка аккуратное платье с закрытым воротничком. — Какие только глупости мы не творили в школе.
— Например? — уточнил Пол, не отрываясь от одного из групповых снимков.
— Ну, вот Томми, например, все старшие классы ухаживал за Лоррейн. — Она указала на мужчину на снимке. Тот стоял во втором ряду, затертый среди бывших игроков бейсбольной команды, и о нем мало что можно было сказать, кроме того, что лицо бы приятное. — Ну, за ней много кто ухаживал. — В голосе ее проскользнула затаенная зависть, и Пол постарался спрятать улыбку.
— Так вот, Лоррейн всегда его, как говорят сейчас, френдзонила, а на выпускном не то он стал слишком настойчив, не то она вспылила, но был такой скандал! — Глаза ее загорелись. — Она так на него кричала, как только не обзывала, и это на виду у всех выпускников! Бедный Томми потом три дня дома не ночевал. Но когда мы собрались в девяносто девятом, разумеется, никто про это и не вспомнил.
— Даже Томми?
— Даже Лоррейн, — доверительно понизив голос, сказала мисс Бланшар. — Она была очень мила и даже танцевала с ним несколько раз. Давайте покажу.
Она отобрала у Пола мышку и прокрутила страницу с фотографиями вниз, указывая на снимки танцующей пары.
— Вот, видите?
Пол кивнул. Лоррейн было видно отлично, а вот мужчина везде был снят со спины. Худощавый, подтянутый, ростом пониже самого Пола на полголовы или около того, решил он, сохраняя себе несколько снимков.
— Теперь-то вы понимаете, офицер? Это будет чудесное мероприятие, и Лоррейн должна приехать обязательно!
— Понимаю, — вздохнул Пол. — У вас были какие-то еще способы с ней связаться, помимо агентов и менеджеров?
— Ну, ей не позволяли заводить страницы в социальных сетях. Это было прописано в контракте. У меня был ее домашний номер и номер консьержа, но она говорила, что подыскивает квартиру побольше, так что я не очень удивилась, когда мне мужчина ответил. Консьерж тоже сменился. — Она пожала плечами. — Я потому и просила Эмму, но она уперлась рогом в профессиональную этику, и все тут.
— Ну, вообще-то, шериф поступает совершенно правильно, но, — Пол вздохнул, чувствуя что ввязывается в очередные тупиковые поиски, — так и быть, попробую поговорить с ее представителями сам, оставляйте контакты.
Мисс Бланшар радостно захлопала в ладоши и потянулась за карандашом.
Проводив ее и клятвенно пообещав держать в курсе, Пол потянулся было к телефону, но в последний момент передумал. Был уже шестой час вечера, на город опустились мягкие ясные сумерки, какие бывают лишь в середине апреля, когда воздух прозрачен и напоен запахами молодой листвы. Пол запер участок, сбросил Свон сообщение «Горизонт чист» — в ответ почти сразу пришел пьяный смайлик, — и поехал домой.
Стоило бы заехать к Джефферсону, он не был на Форест-стрит уже три дня, но Пол решил, что сделает это завтра. Голова от трескотни мисс Бланшар гудела, от попыток сосредоточиться на дороге стало только хуже, и, остановившись у своего дома, Пол некоторое время сидел в машине, отрешенно глядя на знакомые очертания соседского забора и крыши сарая, видневшегося за ним. Мысли тяжело ворочались в голове, повторяя уже не раз и не два пройденные маршруты. Ему нужно было выспаться, придумать, как обосновать интерес к Лоррейн, чтобы ее представители ему не отказали, а еще позвонить Ладлоу, узнать, нет ли новостей.
В стекло машины постучали. Пол вздрогнул.
Миссис Миллер, кутаясь в теплое пальто, сердечно ему улыбнулась.
— Я подумала, ты ненароком уснул тут, дорогой, — сказала она, когда Пол опустил окно.
Он устало потер лицо.
— Ну, не могу сказать, что вы были так уж далеки от истины. — Пол вытащил ключи из замка зажигания, закрыл окно и, выйдя, захлопнул дверцу.
— Опять кого-то ловите, дорогой? — участливо поинтересовалась миссис Миллер.
— Да как вам сказать, мэм. Я просто пытаюсь разобраться в одном деле, хотя, честно говоря, я не так уж уверен, что здесь вообще есть дело…
Она сочувствующе покачала головой и поманила его к себе.
— Пойдем, дорогой. У тебя-то дома, поди, и поужинать нечем, а я-то, сам знаешь — по привычке готовлю на четверых.
Пол улыбнулся.
— Не хочу стеснять вас, час уже поздний.
— Что за глупости! — отмахнулась она. — Вот доживешь до моих лет и узнаешь, что такое бессонница. Идем! — решительно сказала она, и Пол охотно подчинился.
Вот так он и оказался на просторной, сияющей чистотой кухне миссис Миллер. Хозяйка разогрела рыбный пирог и где-то между вторым куском и четвертым, слово за слово, Пол выложил ей свою проблему.
— С одной стороны, все предельно просто, мэм — одну мать увезла, другая от своей сбежала, Лоррейн наверняка вышла замуж и потягивает бейлис на Гавайях. Иногда мне кажется, я ищу дело там, где его нет. Ну, в самом-то деле, мэм, если есть на свете город, где никогда ничего плохого не случалось с девочками, то это наверняка Сторибрук, но с другой… — Он осекся, потому что миссис Миллер сидела совершенно неподвижно, побелевшими пальцами сжимая изящную чашку с рисунком цветущей гортензии.
— Мэм? — негромко позвал Пол, и та, коротко вздохнув, зашевелилась, поставила чашку на стол и аккуратно разгладила воображаемые складки на скатерти.
— Видишь ли, дорогой, это не совсем так — то, что с девочками в Сторибруке никогда ничего не случалось.
Она улыбнулась болезненной ломкой улыбкой, которую Пол столько раз видел на лице Джефферсона.
— Двадцать лет назад Сьюзи, мою младшую нашли на старом карьере. Мертвой.
В кухне стало так тихо, что было слышно, как в гостиной тикают часы.
— Мэм?
Миссис Миллер глубоко вздохнула, промокнула глаза салфеткой и взяла себя в руки.
— В те года карьер еще не был огорожен, как сейчас. Молодежь частенько туда наведывалась. С обрыва на долину открывался потрясающий вид. — Она покачала головой, слабо улыбнувшись воспоминаниям. — В городе даже поговорки были — «принесла с карьера» и «карьерная свадьба».
Пол слушал, не перебивая.
— Доктор, который проводил вскрытие, сказал, что несчастный случай. Оступилась, упала и разбила голову о камни. Свидетелей не было — в тот вечер в школе шел выпускной бал, вся молодежь была на танцах, а родители стерегли дочерей по кустам.
Она умолкла, погрузившись в воспоминания.
— Сьюзи… она была там с кем-то? Раз уж вы упомянули, что это было вроде как место для свиданий, мэм, — осторожно уточнил Пол.
Миссис Миллер покачала головой.
— Нет, мальчик, который нравился моей Сьюзи, с ума сходил по другой. Ей было пятнадцать, а он был постарше ее на год или два. Выпускник. Как же его звали? Джимми… Джонни или, может, Тони — и не вспомнить теперь.
Она снова замолчала. Пол вздохнул, складывая на тарелку крошки от пирога. Есть расхотелось.
— Мне жаль, что это с вами случилось, мэм.
Миссис Миллер сложила губы в улыбке.
— Мне тоже, дорогой. После Сьюзи… после того, как ее не стало, я не могла оставаться в нашем доме. Не могла видеть Питера и детей. Хорошо, что мальчики были тогда уже совсем большие. Им, может, и не по нраву пришлось, что мы с отцом разъехались, но они понимали… А Питеру, мне кажется, тоже было проще так. Я ведь, наверное, тоже о ней напоминала.
Она торопливо поднялась, без всякой нужды переставляя чашки.
— Мне очень жаль, — сказал Пол еще раз и вышел на улицу, плотно притворив за собой дверь и притворяясь, что не слышит несущихся вслед рыданий.
* * *
Пол рухнул на кровать, отложив телефон подальше, чтобы удержаться и не запустить им в стену. Разговор с агентом Лоррейн Бейл прошел примерно так «успешно», как Пол и ожидал. Агент, после того как в принципе смог вспомнить, о ком идет речь, был чуть более сговорчив, но не мог сказать почти ничего нового. Да, Лоррейн была хорошенькой, но из списка моделей категории С выбраться ей не светило. Ко времени ее поездки на встречу выпускников в Сторибрук до конца карьеры ей оставался еще год или два от силы. Агент полагал, что она нашла на родине подходящего жениха и нянчит теперь шестерых детишек.
Детектив Ладлоу, когда удалось до него дозвониться, ответил только, что поиск идет, но пока никаких результатов. Некоторое время Пол боролся с желанием поехать поднять отчет о вскрытии Сьюзен Миллер, но усталость взяла свое, и он уснул как был — не раздевшись, поперек кровати, и проснулся в шесть утра оттого что замерз, потому что забыл закрыть окно на ночь.
Стуча зубами и чертыхаясь, Пол забрался в горячий душ, выпил обжигающе-горячего кофе и подумывал было пойти лечь еще на пару часов, как в голову ему пришла практически гениальная идея. Он помчался наверх, перепрыгивая через две ступеньки разом.
Чарльз Мэтьюс, глава аналитического отдела дорожной полиции Лос-Анджелеса, ответил только через четыре часа.
— Дискант, ты с ума сошел в пять утра мне названивать? — раздался в трубке его сонный голос, хотя Пол знал — тому льстит такое внимание.
— Что делать, приятель, обстоятельства такие, что без тебя никак.
— Слушаю, — уже более бодро откликнулся Чарльз. — Кстати, как там Мичиган?
Пол закатил глаза.
— Мэн! И он в порядке. Мне нужно по имени владельца пробить номер машины и штрафы.
— М-м-м... — Было слышно, как на заднем плане шуршит ткань. Должно быть, Чарльз поднялся. — Если ты про эту Хаттер, мы уже искали для Ладлоу, на нее нет зарегистрированных машин.
— Нет. Меня интересует Лоррейн Бейл, уроженка Сторибрука, штат Мэн. Тридцатое ноября семьдесят седьмого года рождения. Меня нужны данные за девяносто девятый год и позже.
— Семьдесят седьмой… — скрипя ручкой, повторил себе под нос Чарльз. — Дискант, ты же не ждешь, что я прямо сейчас тебе на блюдечке информацию выдам?
Пол, честно говоря, ждал, но решил, что в честь выходного дня может дать Чарльзу несколько часов.
— После обеда? — с надеждой переспросил он, и на том конце страдальчески возопили:
— Дискант, ты меня просишь перелопатить базу по всей стране за десять лет и уложиться в пару часов?! Три дня минимум. Рабочих! Раньше четверга даже не звони. И вообще, я сам тебя наберу. Все, давай, привет Монтане.
В трубке раздались короткие гудки.
— Мэну, — проворчал Пол, сбрасывая звонок, но все равно при этом улыбался.
* * *
К вечеру выспавшийся и отдохнувший Пол доехал до Форест-стрит, но дверь никто не открыл. Окна дома были неприветливо темными. Встревожившись, Пол объехал близлежащие кварталы. Бросив машину, обошел пешком излюбленные маршруты Джефферсона и в приступе паники съездил к особняку мадам мэр. Джефферсона нигде не было видно.
Пол, разумеется, отдавал себе отчет, что при том, как Джефферсон знал все местные тропки, они запросто могли разминуться с полдюжины раз, но все равно не мог избавиться от тревоги и неясного плохого предчувствия. Он покрутился по округе до сумерек, зачем-то съездил к месту их первой с Джефферсоном встречи и, естественно никого не найдя, вернулся к дому — ждать.
Угасающее солнце еще немного подмигивало ему в просвет между соседской крышей и растущей у тех во дворе разлапистой елью, а потом укатилось за горизонт. Почти сразу же похолодало — шла третья неделя апреля, и солнце еще не настолько припекало, чтоб земля отдавала тепло еще с час-другой после заката, как это бывает летом. Пол вернулся в машину, приоткрыл окно и завел двигатель, прогревая салон.
Иногда ему казалось, что он зря поощряет Джефферсона делиться своим безумием — пусть даже все поощрение заключалось в молчаливом участии и готовности раз за разом до бесконечности слушать одно и тоже. А порой у него было ощущение, что в бедном сумасшедшем из дома номер триста шестнадцать по Форест-стрит все чаще и чаще проскальзывает тот, прежний Джефферсон.
Он мог быть прав в обоих случаях и мог одинаково ошибаться. Доктор Хоппер, когда Пол как-то раз, встретив его в кафе «У Бабули» за неторопливым завтраком, осторожно вывел разговор на Джефферсона, только развел руками. Он терапевт, а не психиатр, объяснил доктор, а в случае мистера Хаттера без медикаментозного лечения никак не обойтись. От Ладлоу все еще не было никаких вестей, но Пол все же надеялся — еще сильнее, чем в самом начале, — что бывшая миссис Хаттер и Грейс найдутся, хотя и понимал, что даже если так, вряд ли это исцелит Джефферсона. Магия, в которую тот так верил, в этом мире не работала.
Скорее почувствовав, чем заметив какое-то движение, Пол скосил глаза в зеркало заднего вида. В проеме ворот из сгустившихся вечерних теней соткался Джефферсон. Он брел, засунув руки в карманы долгополого пальто и глядя себе под ноги. Ботинки и гачи штанов, заметил Пол, были у него мокрые. Пол на всякий случай моргнул задними фарами и постарался не хлопнуть дверцей слишком громко, но предосторожности оказались лишними — Джефферсон поднял голову и посмотрел на него так, словно ожидал здесь увидеть.
— Я искал Грейс, — тихо сказал тот, ежась на ночном ветру в своем дизайнерском пальто из дорогущей шерсти.
Ну, а что он мог еще сказать, подумал вдруг Пол, ощутив внезапный прилив щемящей, болезненной почти нежности.
— Я знаю, — так же тихо ответил он, подходя ближе. — Это ничего.
Шерсть пальто на ощупь была гладкая и мягкая. Джефферсон же, когда Пол осторожно притянул его к себе, наоборот, напрягся и застыл статуей, просто позволяя Полу обнимать себя, касаться щекой своей холодной кожи.
— Ничего, — продолжал шептать Пол. Возможно, больше себе, чем ему. — Однажды я ее найду. Обязательно.
В голой после зимы живой изгороди прошелестел ветер. Джефферсон как-то разом обмяк, расслабился в его руках, привалившись к нему и дрожа всем телом. Надо завести его внутрь, подумал Пол, вытащить из холодного пальто и завернуть в кардиган, напоить горячим чаем и уложить в постель с грелкой. Но они продолжали стоять в преисполненной ночных шорохов темноте, и Пол, поглаживая Джефферсона по густым вьющимся волосам, повторял как заведенный:
— Ничего, ничего.
