Страшная сказка

Палата представляла собой небольшое пространство где-то семь на двенадцать футов. На обитых мягкими блоками стенах кое-где темнели подозрительные пятна. Все убранство палаты состояло из унитаза без крышки да вмонтированных прямо в стену нар с тоненьким матрасом. На потолке, забранные решетками, горели тусклые лампы. Других источников света в этом каменном мешке не было. Пол приходил уже в пятый раз, но все никак не мог привыкнуть видеть Джефферсона в светло-голубой больничной пижаме на пару размеров больше чем нужно. А может, пижама была по размеру, просто Джефферсон так сильно похудел. В первое время он еще пытался прикрывать горло воротником, но сейчас не делал даже этого, и рубец шрама был отчетливо виден на бледной коже. И сам он, всегда казавшийся таким ярким в своих рубашках и жилетках насыщенных сочных цветов, теперь будто выцвел, истончился. И Пол в очередной раз с отчаянием подумал, что Джефферсон долго здесь не выдержит. По первости казавшийся даже чуть более собранным, сейчас он едва узнавал Пола, не различал санитаров, и если можно было еще чем-то до него достучаться, то только упоминанием дочери. Правда, смотреть, как он раз за разом заново переживает осознание, что ее нет рядом было еще мучительней, чем при входе в палату встречать его равнодушный взгляд. — Офицер, — наконец улыбнулся Джефферсон. Чуть медленнее, чем в прошлый визит, и даже эта блеклая улыбка быстро угасла. Он выглядел так, словно отчаянно пытался что-то вспомнить, и Пол, не выдержав, встал с нар, где они сидели, опустился перед ним на колени и сжал тонкую, казавшуюся без привычных колец голой руку в своих. Маячивший за дверью санитар отвернулся. — Я ищу ее, — заверил Пол, вкладывая в голос всю уверенность, которой не чувствовал. — Пока новостей нет, но я ее найду. Джефферсон сосредоточенно кивнул, но Пол видел, что внимание его снова рассеивается. Он погладил тонкие пальцы. Новостей не было ни от Ладлоу, ни от Чарльза, который уже какую неделю разводил руками и говорил, что его ребята делают что могут, но период выборки слишком большой и проверять надо базы всех штатов. — Хочешь, расскажу, что нового в городе? — спросил Пол. Потребовалось сжать руку Джефферсона, чтобы тот рассеянно кивнул. — Ну, в одном из номеров в гостинице прорвало трубу. Был большой переполох, чуть весь этаж не затопило. Светофор на перекрестке Примула-авеню наконец починили… Он говорил и говорил, пока не осип, пока не начало саднить горло, лишь бы заполнить чем-то эту оглушительную тишину и хоть несколько минут не думать о том, что Джефферсон неумолимо ускользает и скоро исчезнет совсем. — Офицер, время посещений закончилось, — позвал от двери санитар — Боб, кажется. Пол с горечью подумал, что тоже уже перестает их различать. Интересно, ему разрешат поставить здесь вторую койку? Он кивнул, давая понять, что услышал, снова сжал руки Джефферсона и, дождавшись, когда отсутствующий взгляд сфокусируется на нем, мягко сказал: — Я приду на следующей неделе. Хорошо? Джефферсон кивнул, облизнул губы — даже они здесь поблекли — и хрипло ответил: — Хорошо, офицер. Боб нетерпеливо зазвенел ключами. — Вот и славно. Держись тут, слышишь? Пол поднялся, затекшие ноги протестующе заныли. Он мягко поцеловал Джефферсона в вихрастую макушку, не обращая внимание на предостерегающее покашливание от двери. — Не забывай меня, слышишь? — шепнул он в пахнущие чем-то больничным волосы и не оглядываясь вышел за дверь. Ключи заскрежетали, отрезая его от Джефферсона еще она одну неделю. Пол направился к выходу, не дожидаясь санитара — он давно выучил путь через лабиринт здешних коридоров. На сестринском посту у входа в психиатрическое отделение сгреб свои вещи, поставил подпись еще до того, как медсестра поднялась показать, где именно ее следует поставить, и помчался к выходу из больницы, чувствуя, что, если задержится здесь еще хоть на миг, изобьет кого-то, или достанет пистолет и начнет палить в стены, или сделает еще какую-нибудь несусветную глупость, которую никак, совсем никак не мог себе позволить. Солнечный свет после больничных коридоров казался ослепительным, и он поспешно надел стетсон, прикрывая глаза. Со Свон отношения оставались натянутыми, но Пол понимал, что злиться на нее глупо. Мистеру Голду нужен был лишь предлог, чтобы упечь Джефферсона, и если бы не появление того у школы, то рано или поздно нашелся бы другой повод. Чувствуя, как внутри закипает злость, Пол заставил себя глубоко вдохнуть и медленно выпустить воздух. Интересно, сколько времени потребуется продержать Джефферсона в больнице, чтобы установить недееспособность и получить возможность подать апелляцию по делу особняка Бэйлов? Наверняка осталось недолго. И что станет с ним потом? До конца жизни запрут в психушке? Пол потряс головой, сбежал со ступенек, направляясь к машине, и тут зазвонил телефон. На экране высвечивалось имя шерифа. — Слушаю, мэм. — Поступила жалоба, что на старой автомобильной свалке видели подростков, стреляющих по банкам. Чертовы дети, еще даже каникулы не начались! — пробурчала Свон. — Я в «Норе», Лерой расколотил витрину, писанины еще часа на два. — Я съезжу. — Включи сирену погромче, и они разбегутся еще до того, как ты появишься. — Слушаюсь, мэм, — отрапортовал он, радуясь любой возможности отвлечься от мрачных мыслей. — Давай. — Она отключилась. Пол плюхнулся на сиденье, завел машину и вырулил со стоянки. Стояла середина июня, город плавился под жарким солнцем, но на объездной, втопив в пол педаль газа и открыв окна на полную, Пол наконец ощутил долгожданную прохладу. Дождей давно не было, и заросшая травой грунтовка, ведущая на старую автомобильную свалку, была вполне проходима. Пол чуть сбросил скорость, чувствуя, как сухие жесткие стебли тимьяна, вымахавшего под три фута в высоту, стучат по днищу машины, и включил мигалку. Распугав птиц, окрестности огласил истошный вой полицейской сирены. Естественно, на свалке Пол никого не застал — высокая трава медленно распрямлялась, скрывая следы велосипедных шин. Когда-то это было просторное, хорошо расчищенное и огороженное поле, но с тех пор как десять лет назад здесь случился пожар, превративший проржавевшие и покореженные остовы машин в груду сплавленных, перекрученных до неузнаваемости железок, свалку забросили окончательно. Забор из сетки-рабицы там, где его не коснулось пламя, проржавел, опоры погнулись и повалились в разные стороны. Тщательно расчищаемая дважды в год полоса между забором и опушкой леса заросла кустарниками и травой. Здесь и там зеленели маленькие пушистые сосенки и стройные осинки. Природа берет свое, подумал Пол, обходя свалку по периметру, чтобы найти, где стреляли. Кое-где деревья прорастали прямо сквозь окна и пустые зевы багажников. Стоящий особняком остов не то фургона, не то грузовичка было и не разглядеть под шапкой полностью оплетшего его плюща. В стороне, на осевшей и покосившейся груде из трех составленных друг на друга машин, деловито чистила перья ворона. Когда Пол проходил мимо, птица поглядела на него круглым глазом и как ни в чем не бывало вернулась к своему занятию. Блеск гильз в примятой траве он заметил издалека. Двадцать второй калибр, стреляли скорее всего из духовушки. Пол присел, пересчитывая гильзы. Хмыкнул — почти два десятка. Кому-то крепко достанется, когда отец проверит оружейный шкафчик. Он на всякий случай подобрал несколько наименее помятых, сложил в пакет для улик и выпрямился, отряхивая форменные брюки. На капоте стоявшей футах в сорока обгоревшем остове машины еще оставалось несколько жестяных банок из-под Пепси и Спрайта. Путаясь в густой траве, Пол подошел поближе. Из-под днища в сторону торопливо юркнула ярко-зеленая ящерка. За машиной валялось не менее дюжины смятых пулями банок. Парочка тоже отправилась в мешок для улик. Пол обошел остов машины раз, другой и остановился, сам не понимая, что ищет. Что-то его смутно беспокоило. Машина мало отличалась от тех, которые во множестве валялись вокруг. Такая же обгоревшая практически до самого железа, с зияющей пустотой внутри на месте, где когда-то находились сиденья, с задранной от жара крышкой багажника и ободами колес, которых было не разглядеть в высокой траве. Здесь было множество таких же — грузовчиков, фургонов, Фордов, которые еще можно было узнать по угловатым очертаниям. Стоп, сказал себе Пол. Стоп, детектив Дискант. Он еще раз оглядел остов машины, чувствуя, что еще чуть-чуть — и он поймет, что же его так обеспокоило. Задранный зад становился более очевиден благодаря тому, что машина практически лежала на днище. Плавные обводы, две двери. Остатки рамы, на которой держалось лобовое стекло, истлевшие ошметки ткани, которые когда-то могли быть поднимающимся верхом. Не та машина, которой поспешили бы обзавестись здешние обитатели, предпочитавшие надежность, проходимость и хорошую подвеску. Резкая трель звонка заставила его подпрыгнуть и выронить пакет с уликами. Ворона, недовольно каркая, снялась с обгоревшей крыши и неторопливо полетела в сторону деревьев. Чертыхнувшись, Пол вытащил телефон. — Я надеюсь, у тебя там в Мичигане еще не ночь, Дискант, — радостно заорал в трубку Чарльз Мэтьюс. — Но даже если и ночь, мне плевать, потому что это ты точно захочешь услышать. Я нашел машину твоей мисс Бэйл. Ну, во всяком случае, одну точно. — Слушаю. — У нее их было две. Одна из них — темно-синий Понтиак восемьдесят третьего года выпуска. Ничего особенного, бюджетная городская машинка. Но! Ты слушаешь, Дискант!? — Да слушаю, слушаю, Чарльз, не тяни. — Пол покачал головой — Мэтьюс обожал красоваться в лучах славы. — Она держала их в платном гараже на Семьдесят первой. Проплаченный срок кончился в январе двухтысячного. Владелец гаража подождал три недели, но, поскольку мисс Бэйл не объявилась и оплата не поступила, позвонил властям. Машинка до сих пор на штрафной стоянке, я сам ездил посмотреть. Проржавела, конечно, но в целом ничего. И знаешь что, — Чарльз сделал паузу, растягивая драматический момент, — никто за ней все эти годы так и не обращался. Пол кивнул. Обрывки ниток, которые были у него на руках, кажется, начали складываться в узор. — А вот со второй все печальнее, ну, в том плане, что найти не удалось. Это была новехонькая Шевроле Камаро, красная, как помада моей бабули. Должно быть, денег стоила немалых, даже по тем временам. Но ведь модельки неплохо зарабатывают, да? — У Лоррейн была состоятельная семья… — рассеянно откликнулся Пол. — Тогда тем более. В общем, держала она ее в том же гараже, но ее там не было. В системе нашлась парочка неоплаченных штрафов, но после июня девяносто девятого — ни-че-го. Ни следа. Как в воду канула, хотя мои парни кучу документов перевернули. Уж извини, приятель. — Ничего, — откликнулся Пол. — Все в порядке, Чарльз. Я, похоже, как раз на нее смотрю. — Ла-а-адно, — после долгого молчания, заполненного только доносившимся из трубки городским шумом и стрекотом кузнечиков, протянул Чарльз. — Я это скажу или ты? Эта твоя Лоррэйн Бэйл в девяносто девятом точно уехала из города? — Вопрос на миллион баксов, приятель, — откликнулся Пол, все еще глядя на обгоревший остов машины. И повторил уже тише, сам себе: — На миллион.