Шел четвертый час утра, небо на востоке уже начинало сереть. Впрочем, заброшенный карьер сейчас был освещен лучше, чем днем. По периметру, обозначенному желтой полицейской лентой, стояли пять полицейских машин со включенными фарами дальнего света. Чуть поодаль, также со включенными фарами, ждали два фургона городского морга, машина скорой помощи и большой бело-синий автомобиль передвижной криминалистической лаборатории округа Ричмонд.
Сама площадка, на которой сейчас шли поиски последнего тела, была окружена работающими от аккумуляторов софитами. Альма и Кори все еще находились здесь, хотя из Бостона приехал на помощь другой кинолог.
Пол сидел на капоте одной из машин. Кто-то накинул ему на плечи колючее больничное одеяло, но сил сбросить его не было. В руках у него была термокружка, и оттуда явственно пахло чаем и алкоголем. Пол понятия не имел, откуда она взялась.
— Все началось в восемьдесят девятом, на выпускном в старшей школе, — рассказывал он, не глядя на собранные сосредоточенные лица столпившихся вокруг него людей — в униформе, как патрульные из Ричмонда, в парадных кителях, как приехавшие прямо с салюта начальник полиции округа Ричмонд и его помощник, и в гражданском, как доктор Кук и некоторые эксперты. Мадам мэр была даже на каблуках.
— Эйч-Эйч, Томас Арчибальд Домбровски, сильно поссорился с мисс Бэйл. Обычная подростковая ссора, но она произошла на виду у всего их класса и параллельных. Нет никакой возможности установить доподлинно, что именно тогда произошло, но думаю после ссоры Томас — Эйч-Эйч — пришел сюда, и тут его нашла мисс Сюзанна Миллер. Она была на пару лет его младше, и он ей сильно нравился. Возможно, она была свидетельницей ссоры и захотела его утешить. Возможно, решила, что, если мисс Бэйл ему отказала, у нее появился шанс.
Я думаю, он столкнул ее вниз. Может быть, ненамеренно, теперь уже не узнать. Она разбила себе голову о камни и умерла. Он попытался спрятать тело, но действовал слишком неумело, и после того, как прошел дождь, ее учуяли бродячие собаки. В любом случае, так он убил в первый раз. Он испугался тогда, три дня не ночевал дома. Наверняка был в ужасе, когда ее нашли, но в итоге вскрытие решило, что это несчастный случай, и ему все сошло с рук. Но все равно следующие десять лет он вел себя тихо. Получил профессию, переехал — недалеко, правда, в Ричмонд.
Пол перевел дух. Его не торопили.
— В девяносто девятом на встречу выпускников мисс Бэйл вернулась в город впервые за десять лет. На вечеринке они общались дружески, но, думаю, он не забыл.
Пол сглотнул вязкую слюну и пригубил из кружки. В ней оказался чай с бренди.
— Думаю, он напал на мисс Бэйл, когда все разошлись. Она не успела даже переодеться в дорогу. Ее нашли все в том же красном платье с вечеринки. Не знаю, была ли она еще жива, когда он пригнал ее Шевроле Камаро на свалку и поджег. Думаю, нет, сначала он позаботился о теле. Закопал ее здесь. — Пол мотнул головой в ту сторону, где три часа назад обнаружили останки женщины.
— На этом все должно было закончиться, но он вошел во вкус. Шесть лет назад ему попалась Мэри-Энн Мур. Она была из неблагополучной семьи, занималась проституцией, никто даже не понял, что она пропала. А потом, три года назад, Грейс Хаттер, — тихо закончил Пол. Вокруг стояла мертвая тишина, только негромко переговаривались кинологи и эксперты.
— Ну, парень, ты та еще ищейка. — Бертрам Дойл, глава полиции округа Ричмонд, хлопнул его по плечу. — Ни улик, ни заявлений о пропаже, а ты все равно его раскрутил.
Полицейские согласно загомонили. Пол кивнул, вяло улыбаясь.
— Спасибо, сэр.
— Ну, бумажной работы предстоит еще куча, но самое главное — тела — у нас есть. Что они там с последним так долго возятся? — нахмурился он и пошел к раскопкам, поманив за собой полицейских и помощника.
Пол, устало свесив голову, смотрел на истоптанную множеством ног землю у себя под ногами. Когда в поле зрения появились изящные остроносые туфли, он не особенно удивился.
— Мадам мэр.
Регина Миллс отбросила с лица прядь волос.
— Хотела поблагодарить за все, что вы сделали для города, офицер. — Она замолчала так, словно собиралась с духом. Судя по ее виду, нечасто ей приходилось это делать. — Долгое время я злилась на Джефферсона, — отрывисто заговорила она. — Мой сын, Генри, всегда был трудным ребенком. Упрямым, у него часто менялось настроение. Он дружил с Грейс и проводил в доме Хаттеров уйму времени. И приносил оттуда все эти безумные истории про зайцев и шляпников. Он был уверен, что истории настоящие, впадал в ярость, когда я говорила что это глупые сказки, — она прерывисто вздохнула, — а потом мы провели нейротест. У Генри оказалась шизофрения. — Она издала звук, похожий на всхлип, на мгновение отвернулась, но быстро взяла себя в руки. — Да, я долгое время злилась, как будто это случилось из-за детских сказок. Глупо. — Она помолчала, потом вздохнула и сказала совсем другим, не стальным, а просто усталым голосом: — Просто хотела, чтобы вы знали.
Пол кивнул, и она отошла, поправляя небрежно накинутое на плечи легкое пальто. Он сделал еще глоток. Горло ныло.
— Нашли! — донеслось вдруг из освещенного софитами круга. — Еще одну нашли!
Мимо бежали люди. Пол слез с теплого капота, сложил одеяло и медленно пошел вслед за ними. Он уже знал, кого они нашли. Ему незачем было торопиться.
Протискиваться между обступившими последнюю могилу людьми не пришлось — при виде него полицейские толкали друг друга и расступались, перешептываясь. Откуда-то сбоку возникла Свон.
— Не надо, — сказала она, качая головой и хватая его за руку. Голос ее дрожал. — Пол, не надо.
Он молча отстранил ее и присел перед разрытой ямой. Грейс Пенелопа Хаттер — то, что от нее осталось — лежала там, как и остальные, завернутая в кусок брезента. На ней была красная курточка. Ее волосы все еще были собраны в хвост полуистлевшими остатками когда-то оранжевой ленты с вышитыми на ней зелеными листьями и маленькими золотыми цветами. Большая часть была обрезана и лежала сейчас в пакете для улик, обернутая вокруг одного из прутьев самодельного ловца слов.
Хорошо, что ты меня нашел, а то папочка очень беспокоится.
— Я должен был… — прошептал он и замолк, потому что все, что должен был по-настоящему, он уже сделал, и оставалось всего одно еще только дело.
* * *
Городская больница Сторибрука, когда туда вошел Пол, еще только просыпалась. Уставшие, еще не сменившиеся с ночи сонные медсестры комично распихивали глаза при виде него — грязного, в порванной рубашке и перепачканных в крови и глине джинсах, — а потом переводили взгляд на лицо и испуганно вздрагивали.
Хорошо. Навстречу Полу сейчас было лучше не попадаться.
Он беспрепятственно дошел до психиатрического отделения и ничуть не удивился, увидев мистера Голда, который, небрежно опершись о стойку болтал о чем-то с краснеющей медсестрой. У карьера было кому ему позвонить, и нетрудно было понять, куда Пол направится.
— Помощник Дискант! — воскликнул Голд, выпрямляясь и выставляя перед собой, словно оружие, резную трость.
— Мистер Голд. — Пол не задержал на нем взгляд ни на секунду. — Мэм, — обратился он к медсестре. — Мне нужно пройти в тридцать вторую палату.
Она беспомощно посмотрела на мистера Голда — тот изучал Пола с бесстрастным интересом — и пролепетала едва слышно:
— Часы посещений по средам с четырех до семи, офицер.
Пол улыбнулся. Судя по ее испуганно расширившимся глазам, не стоило. Плевать.
— Я в курсе, мэм. Я прибыл не как посетитель, а как офицер полиции на службе.
Она открыла было рот, но мистер Голд оказался быстрее.
— Вы офицер не при исполнении. — Он постучал аккуратным ногтем по стеклу своих дорогих наручных часов. — Вы в отпуске, офицер, не так ли?
— Уже семь часов как нет, мистер Голд. Сегодня пятое.
По лицу владельца ломбарда скользнула тень.
— Нарушение больничного режима недопустимо, офицер. Не так ли, мисс Рут?
— Д-да, сэр, — запинаясь, проговорила девушка.
Пол понял, что с него хватит.
— Он подпишет, понятно! — Он хлопнул кулаком по стойке так, что подпрыгнули даже дремавшие на стульях в уголке санитары. — Он подпишет отказ от передачи особняка Бэйлов городу. Он вот тут, у меня с собой! — Пол помахал пачкой бумаг у Голда прямо перед носом, и тот, поморщившись, отодвинулся. — Вы получите свой пряничный домик с башенками, мистер Голд, буквально через пять минут, только если эта дура меня к нему наконец пропустит.
— Эй, мистер! — возмущенно пискнула медсестра, но мистер Голд оборвал ее, ледяным голосом процедив:
— Сестра Рут, ключи от тридцать второй. Немедленно!
* * *
Разбуженный Джефферсон испуганно моргал, переводил взгляд со столпившихся в дверях его камеры людей на присевшего на корточки перед ним Пола и никак не мог взять в толк, что от него требуется. Но в конце концов Полу удалось его уговорить. Он неловко, словно давно отвык, взял ручку и поставил свою подпись везде, куда Пол показывал.
— Вот молодец, вот и умница. — Пол поцеловал его во вспотевшую со сна макушку и поднялся.
— Могу я теперь получить свои бумаги, помощник? — осведомился небрежно прислонившийся к косяку двери Голд.
— Вы можете поцеловать меня в зад, мистер. А вы, милая, тащите-ка выписку на мистера Хаттера, поскольку, как официальный опекун последнего, я его немедленно отсюда забираю.
— Что?! — отлипнув от косяка, мистер Голд прохромал к Полу, выхватил из его рук документы и принялся торопливо листать. Это был составленный еще две недели назад и полностью заверенный договор об установлении опекунства. Руки у Голда затряслись. Он потянулся порвать листы, но Пол предупреждающе зацокал языком.
— Не стоит этого делать, мистер Голд. Как опекун мистера Хаттера, я имею полное право подписать отказ от всех прав на особняк Бэйлов. Или не подписывать...
Голд несколько секунд буравил его яростным взглядом, потом отшвырнул документ так, что листы разлетелись во все стороны, и вышел из палаты, хромая еще сильней, чем обычно.
— Выписка, — напомнил Пол сестре, и ту тоже как ветром сдуло. Пол вздохнул и почувствовал, как его потянули за рукав.
Он опустил взгляд — Джефферсон смотрел на него своими прозрачными серыми глазами.
— Офицер?
Пол сглотнул и снова опустился перед ним на колени.
— Да. Я… — Он взял его руки в свои — грязные, ободранные, с обломанными ногтями. — Я ведь ее нашел. Твою Грейс. Я нашел ее. Мне так жаль, Джефферсон. Господи, как мне жаль, но я ее нашел…
Голос подвел его окончательно, и Пол разрыдался, обхватив Джефферсона руками и уткнувшись лицом в худые колени.
Он рыдал еще долго, и Джефферсон все это время ласково гладил его по спутанным нечесаным волосам.
