Система второго шанса

— Умер юнец, и похоронили его со шкатулкой в руках, — вещал Даниил Данковский, семикурсник и староста школы. — Покрыл могилу первый снег, а отрок проснулся, холодной зимней ночью воспрял ото сна. И завел он шкатулку. Мелодию ветер несет, мальчик из-под земли поет. — Мое сердце больше не бьется, — мрачно и торжественно пропевала Анна Ангел, как только на нее бросали предупреждающий взгляд. Те, кто не успел испугаться от истории Данковского, тряслись, слыша вторую старосту. — Но лишь дождь плачет над его могилой, — продолжал слизеринец. — Луна слышит его мольбы, но не может спуститься с небес и помочь. А отрок поет и поет, и никто не слышит его.       Бинхэ пробрала дрожь. Он знал, что это просто выдумки. Понимал, что самую страшную историю всегда оставляют на конец вечера. Был уверен, что завтра ему припомнят все его страхи и засмеют. И все равно вздрагивал от каждого шороха — а потом, когда Анна тронула его за плечо, и вовсе вскрикнул. — Но в поминальное воскресенье услышали из-под земли зловещую песню. Вынули юнца из смертельной постели, спасли его маленькое сердце, — закончил историю Даниил. — А теперь по кроватям, завтра рано вставать.       Уже через полчаса все первокурсники Слизерина спали; не мог сомкнуть глаз лишь Ло Бинхэ. В уме проносились все страшилки, что он успел услышать, а в темноте мерещилась то зловещая шкатулка, то гроб на колесиках, то черная простыня.       Его раздражала собственная чувствительность и эти глупые страхи. Ну кто, в конце концов, поверит, что гроб на колесиках едет к твоей комнате, а мальчик, зарытый в землю, подпевает шкатулке? А черная простыня и вовсе не полетит к его окну: они, черт возьми, в подземелье, и рядом с ними только глубины Черного озера!       Даже голос разума не мог убедить Бинхэ, что бояться нечего, и юноша все-таки выбрался из постели. Все спали. Даже Мин Фань, подлиза и любимчик всех учителей, спал так крепко, что не проснулся бы даже от звука гонга над ухом.       Ло Бинхэ прокрался к выходу из спальни, потом так же тихо прошмыгнул к выходу из гостиной. Портрет некого древнего графа, погруженный в сон, проворчал было: «Куда?!», но первокурсник мигом скрылся за углом. Его путь лежал в комнаты шицзуня, которые находились рядом с кабинетом зелий.       Шэнь Цинцю, как оказалось, еще не спал. Увидев на пороге своей комнаты сонного, напуганного ученика, он тут же впустил его и спросил: — Что случилось?       Он ожидал чего угодно: кто-то устроил дуэль прямо в гостиной и ранил соперника, отравился, заболел — но в ответ получил лишь тихое: — Шицзунь, простите, но этот ученик не может уснуть. Ему рассказали много страшных историй, и он не может сомкнуть глаз.       Бинхэ опустил голову и покорно приготовился к очередному наказанию. Раньше учитель постоянно лупил его по затылку или макушке сложенным веером, а за то, что его осмелились беспокоить по такому пустяку, наверняка еще и прогонит.       Но Цинцю не собирался его наказывать. Пробормотав что-то про горе луковое, он усадил ученика на диван, укутал пледом и сел рядом. — Что на этот раз? Гроб на колесиках? Красная рука? — расспрашивал шицзунь. — Мальчик, — шепотом ответил Бинхэ, кутаясь в плед. — И в руках у него шкатулка. — Ни разу про такую не слышал. Современная молодежь, я погляжу, горазда на выдумки. Но ты ничего не бойся. Никакие мальчики со шкатулками, черные простыни и красные руки тебе не опасны. — Не опасны, — эхом повторил юноша, глядя на любимого учителя. — Совсем не опасны. — Вот и умница. Оставайся пока, незачем тебе бегать туда-сюда по школе.       Цинцю вернулся за стол, чтобы еще немного поработать. Бинхэ сначала долго пытался согреться, потом заинтересовался лежавшей на журнальном столике методичкой по зельеварению и начал увлеченно листать. Однако с каждой минутой шуршание страниц становилось все тише, и вскоре первокурсник уже крепко спал.       Зельевар тяжело вздохнул, поднял Бинхэ на руки и отнес в свою кровать — диван был жестким, и спалось там всегда плохо. Сам же он вернулся, дописал письмо Цинхуа — тот ненадолго уехал в экспедицию — и, убрав со стола пергамент, положил голову на скрещенные руки.       Одну ночь он может провести и так. Главное, чтобы с Ло Бинхэ все было в порядке.