Система второго шанса

      С каждым днем уроки в Хогвартсе для второкурсников становились всё сложнее и интереснее, особенно когда повторение закончилось и начался новый материал. На трансфигурации они наконец-то перешли от превращений маленьких неживых объектов к более крупным. Кирилл, только-только успевший привыкнуть и запомнить все шаги, вновь растерялся и начал путать элементарные вещи. Профессор Кошанский на это лишь снимал очки и тёр уставшие глаза. — Аксаков, будьте внимательнее, — просил он. — Вы так хорошо работали в сентябре, что с вами случилось? — Осеннее обострение, — пошутил его сосед по парте, за что после уроков получил сглазом в лоб. Кирилл не терпел шуток о своих умственных способностях и агрессивно реагировал даже на простые попытки помочь от посторонних. Нинель Фахрутдинова, лучшая на Гриффиндоре, уже даже не пыталась одолжить ему конспекты или проверить домашнее задание: все равно слушать ее не будут. Она лишь косилась на Катю Кошанскую, которая теперь почти каждый день сидела в гриффиндорской гостиной и терпеливо, будто первокурснику, объясняла последовательность шагов при превращении мыши в табакерку.       Но и у самой Кати проблем было достаточно. Например, травология. Она легко запоминала, где какое растение используется, могла назвать несколько рецептов зелий для каждого из них, но, когда требовалось полить, пересадить растения или обработать их удобрениями, впадала в ступор. Младшая миссис Дункан понять не могла, что с ней делать. Обычно веселая, она начинала сердиться, стоило классу приступить к практике. — Кошанская, кто так лейку держит? А перчатки ваши где? Что ж за наказание такое! — суетилась она, бегая туда-сюда по теплице и шурша длинной юбкой. Эта группа была для нее самой сложной: если студенты Рейвенкло еще хоть что-то соображали, то слизеринцы тупили всегда и везде. — Профессор, простите, — произнес Сюэ Ян, имитируя вину и стыд. — Мы с напарником опять слишком сильно полили алоэ, и вода попала на листья.       Эстер едва ли не взвыла и не треснула слизеринца лейкой, но вовремя остановилась. — Возвращайтесь на свои места, — вздохнула она. — И, умоляю, ничего больше не трогайте!       Вся группа вернулась в центр теплицы, и некоторые особо удачливые студенты переглянулись. Каждый раз в начале урока кому-то попадало за неправильное обращение с алоэ. — Вы самый худший класс, — выдохнула молодая преподавательница. — Вот ваши сокурсники все умеют обращаться с растениями! Чему вас только учили? — Поливать алоэ, профессор, — подал голос Сюэ Ян. Слизеринцы рассмеялись, а миссис Дункан стукнула по столу и прикрикнула. Когда все соизволили затихнуть на минуту, она показала на горшок с торчавшими оттуда зелеными листками. — Сегодня мы с вами будем пересаживать мандрагоры. Кто-нибудь может мне рассказать, что это такое?       Поднялись всего две руки: Катерины и Лаврентия. Эстер вздохнула и, наконец, решила: — Воронов, слушаю вас. — Это растение является одной из основных частей многих противоядий, — скучающим голосом произнес Лаврентий. — Также его используют для восстановления облика жертв после некоторых заклинаний тёмных магов. — Пять баллов Рейвенкло, — более мирным тоном произнесла младшая миссис Дункан. — Сама мандрагора небезопасна, поэтому некоторым, — она отчетливо выделила последнее слово, — придется трижды проговорить про себя правила техники безопасности. Кошанская, чем опасно это растение?       В теплице послышались смешки: Катерина чаще всех страдала от укусов и царапин от обитателей теплиц. Однако та, и глазом не моргнув, ответила: — Крик взрослой мандрагоры способен убить, благо, история знает лишь одного пострадавшего волшебника. — Надеюсь, что сегодня она не пополнится вторым именем, — совсем тихо произнесла Эстер. — Впрочем, наши мандрагоры еще слишком юны и могут разве что оглушить вас, а особо чувствительные потеряют сознание.       Студенты переглянулись. Травология была последним уроком, после нее планировалась очередная тусовка, и пропустить ее никому не хотелось. — На скамейке лежат наушники-заглушки. Пожалуйста, в полной тишине подойдите и возьмите каждый одну пару.       Ее просьба утонула в гвалте. Толкаясь, второкурсники бросились к скамейке и расхватали наушники нейтрального бежевого цвета. Как только последний слизеринец вернулся на свое место, Эстер взяла последнюю пару, изящную и нежно-голубую, и продолжила: — Как только я надену наушники и покажу вам большой палец, вы сделаете то же самое. Помните, что они должны плотно прилегать к ушам. Вы услышали меня, Кошанская? Затем я покажу вам, как необходимо пересаживать мандрагору.       Когда профессор подала знак, все, кроме Катерины, надели наушники. Кошанская засмотрелась на растение за спиной у Сюэ Яна — ярко-алое и с щупальцами, одно из которых уже шуршало у слизеринца в кармане обертками от конфет. Истошный визг мандрагоры-младенца заставил ее зажать уши и вскрикнуть. Эстер быстро затолкала растение в другой горшок, присыпала сверху землей, отряхнула руки и сняла наушники. — Как всегда. Воронов, отведите, пожалуйста, Кошанскую в больничное крыло. И минус десять баллов Рейвенкло за вопиющее пренебрежение техникой безопасности.       Со временем, однако, Катерина стала внимательнее и больше не просиживала несколько часов в больничном крыле. Даниил Данковский, в свои двадцать четыре года уставший от жизни так, как не устают семидесятилетние, каждый раз при ее появлении закатывал глаза. Вскоре он просто посоветовал ей с самого начала урока травологии надевать наушники и не снимать их до перемены, чтобы снизить риски травм. Однако таких мер не потребовалось. Когда миссис Дункан сердилась, она лично надевала на нее наушники, а иногда и вовсе отгоняла от рассады, придумывая нерадивой студентке другое задание. Когда в день Хэллоуина Катерина не пролила на листья алоэ ни капли воды, а потом пересадила мандрагоры без приключений, то Эстер впервые улыбнулась ей и похвалила. — Я знала, что однажды вы преодолеете свою лень и начнете нормально заниматься.       Из ее уст это звучало комплиментом высшей пробы.

***

— Ты обещала рассказать нам про Келпи, — вечером того же дня попросила Мара, когда весь факультет собрался в гостиной. — Еще в первый день. Забыла? — Помню, конечно, — Катерина села в центре в самое уютное синее кресло, чтобы все могли ее видеть и слышать. — А что вам рассказать?       Рейвенкловцы тут же зашумели, перебивая друг друга и предлагая один вариант за другим. — А правда, что у вас там маглы преподают? — А студентов, которые завалили экзамены, в жертву приносят? — Только темной магии учат? — Расскажи! Все расскажи!       Дождавшись, пока все умолкнут, Кошанская устроилась поудобнее и предложила: — Давайте договоримся так. Я буду рассказывать все, что помню, а потом отвечу на вопросы, если они у вас останутся.

***

— Я училась в Келпи четыре с небольшим года, — начала свой рассказ Катерина, когда все, наконец, затихли. — Это была школа только для девочек, и она до сих пор считается самой закрытой и самой дорогой. Нас практически не выпускали с территории, но никто из нас об этом и не задумывался. Келпи располагается внутри одного из волшебных холмов, и снаружи нет ровным счетом ничего интересного, кроме кустов ракиты — ну сами понимаете, что там делать? А внутри холма, помимо школы, располагался чудесный сад, полный красивых животных. Еще было озеро и уютный пляж. Погода круглый год теплая, даже жаркая, как летом. Так что наружу никто и не стремился. После уроков все гуляли, купались и болтали. — Круто, — завистливо сказала девочка-первокурсница с тёмными кудряшками. — И вы там целыми днями развлекались? — Нет, конечно, — засмеялась Кошанская. — Мы там и учились. Программа была достаточно необычная. Например, кроме магических предметов у нас были и немагические. Это называлось внешними дисциплинами, а магические звались внутренними.       Рейвенкловцы тут же загалдели: где это видано, чтобы магов учили магловским наукам? Катерина удивленно приподняла брови и замолчала, ожидая полнейшей тишины — и заговорила лишь тогда, когда угомонился последний болтун. — Тем, кто заканчивал Келпи, помимо свидетельства об окончании школы магии выдавали и магловский аттестат зрелости. Видимо, чтобы выпускники не оставались совсем уж без работы, — хихикнула она. — Внутренние предметы, магические, были самыми обычными, почти такими же, как и у нас. Была история магии, ее вел библиотекарь. Еще левитация, теоретическая и практическая магия, там все было намешано в кучу, мы и зелья изучали, и заклинания, и сглазы. Еще была криптозоология, но мне она никогда не нравилась, особенно когда надо было кормить змеенышей лягушками. Я все время упускала лягушек и оставалась после уроков, чтобы их переловить. Еще мы учили древнеирландский язык, который записывался алфавитом Огама. — А изучение маглов у вас было? — тут же поинтересовалась Мара. — Было, но оно называлось людоведение. Вела его жутко противная тетка, которая твердила, что мы должны будем в будущем подчинить себе маглов. И постоянно называла их тупыми и годными лишь на то, чтобы нам служить.       Катерина перевела дух, оглядывая слушателей, и продолжила: — Магловские уроки у нас были по пятницам. Изучали литературу, историю, географию, математику, физику, химию. Ну и английский язык тоже. Было довольно неплохо, хотя на некоторых уроках скучно. Девчонки другие вообще не слушали, им на немагические уроки было пофиг. Они считали, что знания — это лишнее.       Рейвенкловцы тут же закричали, возмущаясь. Как это — лишние знания? Зачем тогда вообще в школу ходить, если не собираешься учиться? — Да они там все такие были, — засмеялась Кошанская. — Они занимались только на уроках и домашку делали спустя рукава. Да и учителя были не лучше. Представляете, они считали, что те, у кого не получалось с первого раза, бездарны и не справятся, даже если совершат еще одну попытку. Больше половины даже в библиотеку не ходило.       На этот раз ей понадобилось кашлянуть, чтобы привлечь к себе внимание и призвать к тишине. Несколько третьекурсников встали и ушли, настолько им стало противно слушать о такой школе. — Я занималась на всех предметах и постоянно ходила за дополнительными заданиями что к магам, что к маглам. И на факультативы я тоже отходила на все. Их было немного: прорицания, целительство, магия шаманов, друидов и вуду. На магию народов мира я ходила по полгода, на прорицания и на целительство — два с небольшим года на каждый. Очень уж мне это нравилось.       Отдышавшись и обведя взглядом гостиную, она продолжила: — Библиотека была достаточно неплохая, и за четыре с небольшим года я осилила ее всю. Там были и магические, и немагические книги. И, кажется, туда привезли полное собрание сочинений Стивена Кинга.       По гостиной пронесся гул зависти. Кошанская засмеялась. — Считалось, что он будет способствовать распространению некого Большого Плана. Это что-то типа конспирологической теории. Преподы из Келпи считали, что смогут править миром, если этот План выполнят. Туда входило распространение книг о магии, всяких магических праздников, одурачивание маглов и тому подобное. Совершенно нерабочая штука. Но один пункт был неплох: они сделали очень крутой имидж школе, и она из никому не известной стала международной. Как наша, Шарм или Дурка, короче. — Ты, наверное, кучу языков там выучила? — с иронией спросила Бетси Линч, капитан команды по квиддичу. — Я видела у тебя кучу книжек с непонятными письменами. — Да не так уж и много, — Кошанская смущенно улыбнулась. — По-английски я и так говорила неплохо, у меня с детства была няня. Разве что ругаться не умела, но меня быстро научила Тайлер. Она приехала из Нью-Йорка и жила в комнате напротив. Еще я по-французски и по-итальянски научилась, читала по-латински, ну, а потом выучила немножко греческий, когда нас с Агни поселили в одну комнату. — Как так получилось? — тут же спросила Бетси. — Вы с ней разные такие. — Ну вообще так не должно было быть, — отозвалась Катерина. — Обычно младшекурсниц селили со старшими, чтобы те их опекали. В Келпи было принято враждовать и конкурировать, но соседкам по комнате разрешали дружить, чтобы хоть кто-то друг дружку не обзывал. Моей первой соседкой была Борджиа, она сейчас у нас заклинания ведет. Мы вместе жили год, потом я жила с какой-то странной ирландкой, а потом меня подселили к Эстер. Да, к той, которая травологию ведет. Я зашла тогда — и обалдела. Волосы у нее длинные-длинные, глазищи — во! Я думала, упаду прямо там. И руки такие… невозможно изящные. — Вейла она, что ли? — лениво предположил Лаврентий. — Ты так рассказываешь, как будто втрескалась. — Так и есть, — хихикнула Кошанская. — А ты на нее так не пялишься, потому что у тебя Латышев есть.       Послышались смешки, и Мара потрепала Лаврентия по волосам: мол, не обижайся, все и так всё знают. — Я за Эстер хвостом ходила, — продолжала Катя. — Она меня научила записывать ноты и болтать по-французски. Читала мне Бодлера, Рембо и Верлена. А Тайлер на всю общую гостиную горланила «Марсельезу» на гитаре. — Тайлер? Это та, про которую ты сейчас говорила? — мягко уточнила Марина. — Ага. Она приехала из Нью-Йорка с гитарой на плече, у нее на любой случай жизни была песня. У нее на первом курсе погибли родители, и летом она оставалась то у Борджиа, то у нас дома. Говорят, они были какими-то тёмными магами, — Катерина опустила взгляд, собираясь с мыслями. — Она была очень хорошей. Ну, насколько можно быть хорошим в Келпи. Мы постоянно собирались сначала вчетвером, потом вшестером, а потом впятером. Эстер, когда я была ее соседкой, повела меня погулять с Джульеттой и с Тайлер. Тай я очень понравилась, и она сказала, что приведет свою соседку, и Борджиа тоже попросила. Джульетта тогда жила с очень скучной девчонкой, кажется, Корделией, или Кортни, не столь важно, и мы гуляли без нее. А вот Агни осталась. Эстер она не очень нравилась, но Тайлер сказала, что видит большой потенциал. И что она из очень известных светлых из Греции, ее родители знали их. И по голове ее погладила. Я ей тогда страсть как завидовала. — А что потом было? — жадно спросила Бетси. — А потом, когда Джульетта и Тайлер учились на седьмом курсе, а Эстер на шестом, к нам приехали директора Шармбатона и Дурмстранга. Они много кого забирают из Келпи себе. Директор Шарма присмотрел себе Эсси и Джули, и даже уговорил директрису выпустить Эстер раньше на год. Она была очень способная, и ей выдали оба аттестата без проблем. А директор Дурки выбрал Тай, и она ужасно этим гордилась. И в последний день она не спала всю ночь и играла всякие студенческие песни на гитаре. Помню, как рыдала, когда наутро старшие уехали.       Катерина тяжело вздохнула, но заставила себя улыбнуться и продолжить. — Осенью я была уже четверокурсницей. Ни рыба, ни мясо, но мы уже считались ближе к старшим, чем к младшим, и к нам селили первокурсниц и второкурсниц. Всем с нашего года достались мелкие, а нам с Агни нет, и нас поселили вдвоем. Я ходила за ней и просила, чтобы она меня по-гречески научила, в библиотеку завезли несколько книжек, а я их прочесть не могла. Агни ругалась, отмахивалась, но потом я нашла учебник, выучила пару слов и говорила их с жутким акцентом. Её это вывело настолько, что она начала сама меня учить, лишь бы не слышать эти ужасные попытки в греческий. — А как вы сюда-то попали, да еще и не с начала года? — вклинилась Мара. — У Агни были ужасные отношения с преподами, — продолжила Кошанская. — Те постоянно попрекали ее родством с одной из династий светлых магов, и она в итоге психанула. Прямо на уроке сказала, что больше не будет заниматься темной магией. Директриса взбесилась, устроила в саду бурю, переломала половину деревьев. Потом был самосуд, и Агни решили отдать на съедение белой лошади, которая паслась недалеко от холма. Это не простая лошадь, а что-то типа могущественного демона, который топит своих жертв и пожирает их.       Впечатлительные первокурсники занервничали, а одна особенно чувствительная девочка заплакала. Катерина ободряюще коснулась ее плеча. — Эй, ты чего? Все же обошлось. Ты что, Агни в коридорах не видела? Жива, здорова. Я её убежала. — Это как? — скептически уточнил Лаврентий. — Ну, я стащила у директрисы опознавательные значки школы, которые спасают от лошади. Ночью мы выбрались из школы, вместе наколдовали на дереве домик-иллюзию, и Агни осталась там. Я с утра вернулась в школу. Сначала меня хотели той лошади отдать вместо Агни, но директриса вспомнила, что мой отец будет этим не очень доволен. А он все-таки не последний человек среди магов, — подмигнула Катерина. — Написала ему, и на следующий день меня забрали и привезли сюда. — А что случилось с остальными? — шмыгнула носом первокурсница. — Да многие до сих пор там учатся. Уже на шестом курсе, получается. Борджиа вы каждый день почти видите, Эстер вышла замуж, сменила фамилию и с женой приехала сюда. А Тайлер… Сгинула она, в общем. — Как это сгинула? — даже возмутилась Мара. — А вот так. Дурмстранг находится недалеко от Бесконечной Бездны, которая кишит всякими демонами. И студентов туда часто на экскурсию водят, напитываться темной энергией и призывать всяких духов. Один первокурсник обиделся, что Тайлер на него внимания не обращала, подкараулил ее и столкнул вниз.       Катерина замолчала. Замолчали и остальные. Плакали уже несколько первокурсниц, и даже Лаврентию стало неуютно. — Это случилось в том году, незадолго до моего приезда. В начале октября, кажется. Директриса нас всех собрала и толкала речь, что Тай была достойной ученицей и из нее получился бы великолепный темный маг. Показуха, короче. Ей бы не понравилось.       Она вновь затихла, не зная, что еще добавить к рассказу. Бетси попыталась разрядить обстановку и бодро, будто перед матчем по квиддичу, заговорила: — Кто хочет тоже что-нибудь рассказать?       Никто не захотел, и вскоре все начали расходиться по комнатам. Катерина тоже поднялась в свою, кивнула соседке и улеглась на постель. Сон еще долго не шел к ней — а, когда она все же заснула, то ей еще долго снилось, что она сама падает в Бесконечную Бездну, и что-то внутри нее ломается с тихим звоном.