***
Катерина же не чувствовала, что с ней что-то не так. Каждый день она просыпалась, уверенная, что ее ждет что-то стоящее — и ее прекрасного настроения не портило ни привычное ворчание учителя Ланя во время занятий до завтрака, ни косые взгляды однокурсников. Ни она, ни Нинель не торопились объявить, что встречаются, но вскоре эта новость стала достоянием всей школы. Они были неразлучны, и даже на тренировках по квиддичу держались вместе. Командам Гриффиндора и Рейвенкло раз в неделю приходилось заниматься вместе — и каждый раз Катерина находила новый повод покрасоваться перед девушкой. Нинель смотрела на это снисходительно, но на остальных косилась с неприкрытой гордостью. Особенно надменные взгляды доставались Агни Иоанниди — та после тренировок была сама не своя. Она даже не задерживалась в раздевалке, чтобы поболтать — сразу убегала в гостиную, поднималась в свою комнату и не выходила оттуда. Звать ее на вечеринки тоже было бесполезно, и вскоре даже Матвей отчаялся вытащить ее из кокона отчуждения. — Нормальная же девчонка была, — недоумевал он. — Что с ней приключилось? — Если бы я твою рожу так часто видел, тоже из комнаты не выходил бы, — лениво поддевал его Кирилл каждый раз. — Ну следует человек заветам Бродского, что теперь? — Чего? — «Не выходи из комнаты, не совершай ошибку,» — заголосил унылейшим голосом Кирилл, явно передразнивая Лаврентия Воронова. — Не в курсе, что ли? Матвей был не в курсе, и Аксаков минут двадцать рассказывал ему о тонкостях жизни по Бродскому, изредка прерываясь на чтение наизусть особенно впечатляющих моментов. — Лучше бы ты так трансфигурацию учил, как свои стишки, — резко произнесла Нинель, которую долгие разговоры других быстро утомляли. Кирилл предпочел не обратить на это внимания.***
Через пару дней объявили расписание первых матчей по квиддичу. Сначала, вопреки традициям, на той же неделе сыграли Хаффлпафф и Слизерин. С разгромным счетом победила команда Слизерина, которую тут же обвинили в нечестной игре — но мадам Юй, судья, не стала даже пробовать разобраться в этом и выгнала с поля обе команды. На следующей неделе Слизерину снова предстояло выйти на поле, на этот раз против команды Гриффиндора. Вэй Усянь, которого в этом году назначили капитаном команды, принялся вдвое усерднее ловить снитч на тренировках, и один раз умудрился поймать его, совершив сложнейший финт. — Лучше бы ты так на матче сделал, — раздраженно фыркнула Нинель. — И желательно в первые пять минут. — Сделаю, — беззаботно отозвался капитан. — Вы только прикройте, а не как обычно. — Слышали? Нормально прикрывайте! — крикнула Нинель загонщикам, Алишеру и Агни. Алишер лишь погрозил ей кулаком — выискалась тут командирша — а Агни потупилась и кивнула. В последнее время у нее все из рук валилось, и бладжеры постоянно летели в своих. Если такое случится и на матче, это будет катастрофа. За завтраком перед квиддичем она думала только об этом и даже не притронулась к еде, хотя Матвей заботливо придвинул к ней миску с ее любимым салатом. — Поешь, — посоветовал он, участливо коснувшись ее плеча. — А то с метлы свалишься, как мы без загонщика? Алик, конечно, неплохой, но у Слизерина такие ребята, вообще! Агни выдавила из себя улыбку и заставила себя съесть пару ложек салата — но, едва завидев на горизонте Нинель, тут же вскочила и ушла. Латышев задумчиво посмотрел ей вслед. — Поругались вы, что ли? — спросил он у Фахрутдиновой. — Миритесь давайте, матч на носу. — Можно я сама решу, с кем мне мириться? — сухо поинтересовалась у него Нинель. — Можно, да? Спасибо большое. Настроение перед матчем не задалось у всей команды Гриффиндора — и слизеринцы, наблюдая за ними, лишь посмеивались. Сюэ Ян, новый ловец, и вовсе принялся дразнить соперников, напевая, что лично примет Кубок из рук директрисы в этом году. — Что ж, пора начинать, — бодро объявили из комментаторской будки. Все тут же перевели взгляд туда, и Нинель закатила глаза: рядом с Лю Цингэ, деканом Гриффиндора, восседал Кирилл Аксаков, держа в руках волшебный микрофон. — Погода сегодня чудесная, чего нельзя сказать о настроении гриффиндорцев, — продолжал он своим излюбленным тоном. — В прошлом году они смогли взять Кубок, но смогут ли в этом? — Аксаков, комментируйте матч, а не чужие настроения, — прошипел декан. Сюэ Ян вновь хихикнул. Кирилл кивнул и тут же представил обе команды, не забыв наградить каждого игрока ехидным комментарием и получить еще два замечания от декана. Мадам Юй коротко свистнула, и обе команды поднялись в воздух. — В этом году в обеих командах есть новички, — вдохновенно рассказывал Аксаков. — У слизеринцев это ловец, Сюэ Ян, а у гриффиндорцев — вратарь, Нинель Фахрутдинова, и загонщик, Агни Иоанниди. Нельчик, привет, — он нарочно подмигнул девушке. Неля погрозила ему кулаком — и капитан Слизерина, Цзинь Гуанъяо, воспользовался этим, чтобы забить первый гол. — Слизерин открывает счет, десять-ноль, — тут же прокомментировал Кирилл. Лю Цингэ закатил глаза, сдерживая поток ругательств. И как он будет смотреть в глаза Шэнь Цинцю, если команда так играет? — Слизеринцы чуют свою мощь и продолжают атаковать. Однако охотники Гриффиндора не сдаются. Латышев перехватывает квоффл, забрасывает… Десять-десять, ничья. Отлично, Латышев! Матвей широко улыбнулся и помахал трибунам. Некоторые девочки — да и мальчики тоже — замахали в ответ и радостно закричали. После первого гола слизеринцы попросили тайм-аут — и, когда команда вновь поднялась в воздух, гриффиндорцам совсем перестало везти. Голы сыпались на них, будто из рога изобилия, и половину из них Нинель попросту не замечала. Загонщики передвигались в несколько раз быстрее, чем обычно, отбивая вражеские бладжеры, и иногда те пролетали в паре сантиметров от своих игроков. — Время идет, и загонщики обеих команд уже не такие меткие, — Аксаков, уже и сам подуставший, вальяжно развалился на своем месте. — Вэнь Чао посылает бладжер в Латышева, Иоанниди отбивает, и… Вашу ж мать! Фахрутдинова вне игры. Лю Цингэ даже не стал ругать Кирилла за сквернословие — торопливо спустившись вниз, он бросился к своей студентке. Воцарилась мертвая тишина, и даже болельщики сидели тихо. Лишь в зоне Хаффлпаффа шмыгнул носом Эдик Добровольский, а Эрик Фахрутдинов сорвался с места и понесся помогать сестре.***
— Да уж, позорнее матча я еще не видел, — жаловался Матвей Латышев в гостиной Гриффиндора. — Четыреста двадцать против наших ста шестидесяти! Мы теперь точно Кубок квиддича не выиграем. — Да ладно тебе, — тут же попытался утешить его Вэй Усянь. — Мы в прошлом году же брали. Хотя, если мы на четвертом месте окажемся, меня с капитанов попрут. Профессор Лю просто зверь, он с меня после матча три шкуры спустил. Почему, мол, у нас загонщики в своих бладжерами кидаются. А я ему и говорю, что все вопросы к Иоанниди, она всегда такая неловкая была. А он и говорит, меняйте загонщика, меняйте загонщика… Тьфу! Не нравится — пусть сам на ее место встает! Матвей бросил взгляд на самое дальнее кресло, где обычно ютилась Агни. Она поймала его взгляд, захлопнула книжку и тенью шмыгнула по винтовой лестнице в спальни девочек.***
Нинель вернулась на следующий день, нервная и злющая. Рявкнув на пару первокурсников, которые слишком громко дышали неподалеку от нее, она коротко заявила: — Дело дрянь. — Что случилось? — лениво поинтересовался Аксаков, дремавший до этого с учебником трансфигурации на лице. — Неужели ты узнала, что мы продули? — Клоун, — Фахрутдинова сняла с него книжку и треснула ей по лбу. — Сюэ Яна вчера нашли окоченевшим. Теперь вся наша команда под подозрением.