***
Раз в несколько недель все факультеты на один вечер забывали о вражде и собирались в Выручай-комнате. В тот раз важную миссию собрать всех доверили Гриффиндору — и Матвей тут же объявил, что тусовка будет только для младших курсов. Все те, кто уже закончил третий, могут не приходить. — Не больно-то и хотелось, — обиделся Эрик Фахрутдинов с Хаффлпаффа. — Я бы и так не пришел, надо готовиться к СОВ. Ну и что, что через год сдаю? Вам не понять, вы еще мелкие. На «мелких» обиделся только Эдик Добровольский, но быстро простил — Эрик все-таки был его парнем. Остальные лишь посмеялись над заносчивым четверокурсником и продолжили разносить приглашения. Когда в Выручай-комнате собрались все, у кого в вечер пятницы не было других дел, то компания оказалась на удивление приятной и разношерстной. Младшие рейвенкловцы тут же сбились в кучку в уголке, где стояла шахматная доска, и принялись спорить, кто первым сыграет. Лаврентий сидел ближе к слизеринцам и живо спорил с Каспаром Каиным о том, существовали ли в Европе бессмертные маги до его династии или этим занимались только на Востоке. — Ерунда, — отмахивался Каспар. — Дядя Симон был первым, кто этим занимался. Если бы не он, то ни один маг не мог бы заполучить бессмертие так легко, как сейчас. — А как же другие ученые? — поинтересовался Лаврентий. — Возьми того же Данковского. — Без дяди Симона его труды бы ничего не стоили, — парировал Каспар. — Кошанские? Наш препод трансфы однажды говорил, что… — Наша семья просто приняла в нем участие, — с тем же равнодушием ответил Каспар. — Я уважаю Альберта Федоровича, как ученого-трансфигуратора, но в вопросах бессмертия он разбирается, как свинья в апельсинах. Если бы не мы, он ни на шаг не приблизился бы к разгадке тайны. А основатель этой семьи даже не приступал к ней. Мы же, Каины, интересовались бессмертием с начала времен. Этот спор продолжался бы ближайшую вечность, если бы Эдик из своего угла не объявил со смехом: — Эй, кончайте спорить! Хотите штуку интересную покажу? Когда на него соизволили обратить внимание, Добровольский театрально кашлянул, сел за центральный столик и положил перед собой потрепанную книгу по прорицаниям — его любимому предмету. — Сейчас я могу рассказать каждому присутствующему, кем он был в прошлой жизни. Я все увидел и все знаю. С видом знатока Эдик схватил за локоть Катю Кошанскую, посмотрел ей в глаза, пробормотал короткое заклинание и объявил: — Все понятно! — И что тебе понятно? — скептически поинтересовалась Катерина, смахивая воображаемые пылинки с рукава. — Говори давай. — В прошлой жизни ты была… ну, этой, — тут же смутился Эдик, — ты меня поняла. Как ее… Девчонкой легкого поведения, короче. — Хам! — тут же крикнула Катерина, отвесила ему крепкий подзатыльник и, подбежав к брату, тут же нырнула ему за спину. Аксаков обернулся к сестре, взъерошил ее отросшие волосы и, сердитый, подошел к Добровольскому. — Ты какого хрена мою сестру проституткой назвал? Совсем совесть потерял? Шмарам слова не давали! Сначала с собой разберись, а потом к моей сестре лезь, она… С места поднялась Нинель, готовая разнять этих двоих. Катерина положила руку ей на плечо и шепнула еле слышно: — Не трогай их, сами разберутся. Обстановка накалилась до предела. Кирилл вытащил волшебную палочку и готов был уже произнести свое любимое проклятие, как вдруг его тронула за плечо светловолосая большеглазая девочка с первого курса с синей оторочкой Рейвенкло. — Не трогай его, — серьезно попросила она и потянула Аксакова за рукав к себе. — Он ничего не знает. А я знаю. Хочешь, расскажу? — Расскажи, Ласка, — тут же попросил Мо Сюаньюй. — Ребят, она правда знает, она мне прямо глаза открыла! Тихий, завораживающий голос Ласки Стаматиной вызывал куда больше доверия, чем расхваливающий себя Эдик, и вскоре все сели вокруг нее. Она сложила руки на коленях, оглядела присутствующих и заговорила — будто запела. — Эдуард соврал. Катерина Кошанская не была в прошлой жизни блудницей. Она вообще была мужчиной, драматургом и поэтом, но ее произведения оценили не сразу. Однажды она даже сбежала с премьеры своей мистерии, потому что публика игнорировала происходившее на сцене. Такое толкование понравилось Кате больше, и она подсела чуть ближе к Ласке, доверчиво спрашивая: — А Кирилл кем был? — Кирилл был женщиной, цыганкой, — таинственным голосом продолжала Ласка. — Точнее, в детстве его похитили цыгане и научили всему, что знают сами. И в прошлой жизни он был на редкость красив. — Да он и сейчас ничего такой, — хихикнула Алёна Шевченко, второкурсница с Хаффлпаффа. — И он даже сейчас немного похож на цыгана. — Не перебивай, — шикнул на нее Матвей. — А я кем был, Ласка? — Ты был военным, — продолжила Стаматина. — Капитаном королевских стрелков. И у тебя была невеста, знатная парижанка со светлыми волосами. Но ты согрешил с другой, с цыганкой, практически перед самой свадьбой. — С Аксаковым, что ли? — шокированно спросил Латышев под хохот остальных. Кирилл фыркнул — «даже не надейся» — и повернулся к первокурснице. — Эдуард был горбуном, оглохшим от звона колоколов. А его приемным отцом был Лаврентий, — продолжила Ласка. — Я не знаю, почему ты не увидел этого, Эдуард. Это же буквально на поверхности, хоть и не первая жизнь. Все тут же загудели и облепили Ласку, пытаясь расспросить ее про себя и свои воплощения. Она продолжала говорить тем же ровным голосом, привечала каждого и не утаивала подробностей. Эдик же с плохо скрываемой завистью смотрел на нее — и попытался проклясть на следующее же утро. Ласка с абсолютно каменным лицом отразила его сглаз, взглянула с жалостью и ушла.***
— Вот я не понимаю, — вздохнул Добровольский, оглядывая сочувствующих ему девчонок, — разве я похож на горбуна? Да она наверняка, как и папаша ее приемный, только под твирью это все и придумывает! — К твоему сведению, Стаматин — гений, каких поискать, — сухо ответил Аксаков, наблюдавший за ним все это время. — И, если бы у меня был такой студент, как ты, я бы тоже жрал твирин после каждого урока. А сейчас побудь полезным и скажи, сестру мою видел? — Не видел, — процедил Эдик. Когда Кирилл, пожав плечами, отошел и выловил кого-то другого, Добровольский тут же зашептал оживленнее. — Теперь вы видите? Это он напал на Сюэ Яна! И на еще одного, не помню, как его, этот… — Сун Лань, — тихо ответила Делла. — Наш староста. Знаешь, я слышала как-то, что Аксакова хотели распределить на Слизерин. Я уверена, что это он открыл Комнату. — Ты только не говори никому, хорошо? — зашептал притворно-взволнованно Эдик. К ужину уже вся школа знала, что Кирилл Аксаков — наследник Слизерина, открыл Тайную комнату и напал сначала на Сун Ланя, а затем и на Сюэ Яна.