***
Нагрузка действительно была большой, но терпимой. Как оказалось, некоторые предметы можно было посещать лишь раз в неделю вместо двух — главным условием было вовремя сдавать домашние задания. С этим проблем не возникало: большинство преподавателей были лояльны и дружелюбны, а строгостью насчет посещений страдали лишь старшая миссис Дункан, преподавательница древних рун, и профессор Лю, который вёл уход за магическими существами. На первом своём уроке декан Гриффиндора сразу прочел третьекурсникам длинную лекцию о правилах поведения и технике безопасности. Пока он вещал о гиппогрифах, единорогах и прочих крупных животных, с которыми придется иметь дело, некоторые оживились и зашушукались, а Алёна Шевченко с Хаффлпаффа и вовсе осмелилась поднять руку. — Профессор Лю, а у нас будут драконы? — Нет, — резко ответил тот. — Лично мне их хватило, а, если бы они и были, то вы все, с вашим уровнем интеллекта, никогда бы к ним не подошли. Ясно? Всем было ясно, и профессор перешел уже к теме урока. Все послушно раскрыли тетради и принялись записывать. — Флоббер-червь достигает в длину примерно двадцать пять сантиметров. Ведет малоподвижный образ жизни. Его слизь используется в первую очередь… — Еще пять минут, и я сам стану флоббер-червем, — пожаловался Сюэ Ян стоявшему рядом с ним Кириллу Аксакову. — С удовольствием загущу тобой зелье, — не остался в долгу Кирилл, всё ещё обиженный за прошлогодние слухи. Слизеринец фыркнул, но шутку оценил, и, когда профессор раздал контейнеры с флоббер-червями, тут же предложил Аксакову работать вместе. Тот идею не оценил и встал в пару с А-Цин, как всегда, насмешливой и в новых очках. Стёкла на них были ещё толще, чем на предыдущей оправе. Сюэ Ян хотел отпустить новую шуточку, но профессор Лю уже объяснял задание. — Сейчас вы получите контейнеры с флоббер-червями и несколько листьев салата. Ваша задача — вместе с напарником накормить ваших червей. У вас пятнадцать минут. Пока они будут есть, зарисуйте их в рабочей тетради и запишите несколько наблюдений. Кирилл взял у декана контейнер с червями, А-Цин первая вытащила лучшие листья, и они приступили к работе. Черви медленно жевали салат, гриффиндорцы пытались зарисовать это более или менее понятно, а Лю Цингэ ходил между парами и следил, как они обращаются с флоббер-червями. Катерина стояла вдалеке, последняя взяла контейнер и забрала оставшиеся листья салата. Её напарник, который обладал прямыми руками и несомненным художественным вкусом, усердно зарисовывал процесс питания флоббер-червей. Кошанская же залезла сразу обеими руками в контейнер. Сидеть без дела было скучно — а еще отчего-то стало важно узнать, каковы флоббер-черви на ощупь. — Вы единственная передавили всех червей, — сухо прокомментировал профессор Лю. Гриффиндорцы испуганно переглянулись, а слизеринцы захихикали. — Минус пятьдесят баллов Рейвенкло. За всю мою карьеру ещё никогда... Что ваш отец только скажет, Кошанская? Жду после уроков в моём кабинете. Будем решать, как лечить вашу неуклюжесть.***
В тот же день последним уроком было магловедение, и шли на него, будто на праздник. Старшие курсы уже успели рассказать, что препод даже не отмечает присутствующих, а на самих уроках нет зубрежки, и даже конспекты можно не вести. Но в первый раз советовали всё-таки прийти: препод мог и не узнать на экзамене, если не видел студента хотя бы один раз. Магловед, Шан Цинхуа, оказался очень приятным молодым человеком. Поправив изящную голубую мантию, он запрыгнул на стол и, болтая ногами, принялся за вступительную речь: — Дорогие мои, я не вижу смысла заставлять вас рисовать схемы того, как маглы поднимают тяжести, или рассказывать, что такое электричество. Сейчас наши миры настолько переплелись, что их технологии и культура входят в нашу жизнь, и только совсем маленькие дети или слишком консервативные маги не знают о них ничего. Мы здесь для того, чтобы понимать, чем живет немагическое население, какими категориями мыслит, и как сойти за своего. Затронув важность понимания современных мемов, магловед взмахом волшебной палочки опустил проектор и скромно добавил: — Единственный экземпляр в Хогвартсе, полностью рабочий. Я думаю, что мы начнем учебный год с просмотра сериала. Устраивайтесь поудобнее. Если кто-то не перекусил до урока, можете поесть, только не сильно громко. Через несколько мгновений проектор уже показывал ученикам небезызвестную «Тетрадь смерти». Шан Цинхуа занял более подобающее профессору место, устроившись за столом, потянулся за ярко-красным спелым яблоком и раскрыл роман в яркой мягкой обложке. На корешке красовалась надпись: «BL-серия», и Катерина с Кириллом не смогли сдержать усмешек.***
На прорицаниях же всё было иначе, начиная от атмосферы и заканчивая манерой преподавания. Кабинет был совсем маленьким, находился в Северной башне на самом верху, и добраться до него было тем ещё испытанием. Благо, урок был первым на следующий день, и многие справедливо рассчитывали, что препод не будет ругаться за опоздание. Так и вышло: он сам появился через несколько минут после удара колокола, когда даже опоздавшие успели добежать до кабинета и занять места. Вышел он через потайную дверь и сразу же принялся вещать, расхаживая по классу: — Меня зовут профессор Стаматин. Вы здесь, чтобы изучить тонкую науку прорицания. Далеко не каждый из вас сможет заглянуть в будущее, но я постараюсь сделать всё, чтобы самые способные из студентов открыли Третье Око. С появлением Стаматина в классе запахло чем-то, похожим на полынь. Те ученики, к которым он подходил, признавались, что у них начала кружиться голова ещё сильнее, чем до начала урока. С каждым мгновением духота становилась сильнее. Открыть окно не получалось: каждый раз, когда кто-то поднимал руку, Стаматин выстреливал предсказанием. — Милочка, — обратился он к Нинель Фахрутдиновой, — остерегайтесь брюнетов и девятиэтажек. В одной из них вы себя похороните. Неля бросила взгляд на Кирилла и поёжилась: жил он как раз в девятиэтажке. Сознание тут же заполнилось мрачными картинами, и гриффиндорка хотела уже поднять руку и отпроситься, но профессор уже вдохновлённо продолжал, обращаясь к Катерине: — А вы, девочка моя, уже в декабре месяце откроете всем свою главную тайну. Не переживайте, это случится только через годок-другой. Пока можете приберечь свой секрет. — Да нет у меня секретов, — растерянно пробормотала Кошанская, будто оправдываясь. Но Стаматину было уже наплевать. Он выбрал своей следующей жертвой Кирилла и, вглядываясь ему в глаза, бормотал: — Как интересно… Молодой человек, ваша особенность не станет преградой. А ещё вы станете супругом в один день со своей сестрой. — Тоже мне, Ланнистеры, — фыркнул Джулиан Уотерс, сидевший поодаль. — А что про меня скажете, профессор? — А вы погубите себя, если свяжетесь с девушкой с короткой стрижкой, — невозмутимо ответил Стаматин. — Запомните ваши предсказания! Произнёс он это так громко, что все студенты разом вышли из сонного оцепенения и уставились на него. Довольный произведенным эффектом, он продолжил: — Да, запомните. Потому что в следующем году уже никто не приоткроет вам завесу будущего! Совсем скоро меня уже не будет в этой школе!.. Я болен, сильно болен… Чем он болен, профессор не рассказал, и с ударом колокола отпустил всех с миром. На следующем уроке, трансфигурации, студенты Гриффиндора и Рейвенкло тревожно переглядывались и обсуждали слова Стаматина. Они не обратили внимания даже на то, что профессор Кошанский, демонстрируя один из старинных экспериментов, превращал стол в разные породы собак. — Что сегодня со всеми вами? Вы даже не обратили внимание на акита-ину, как обычно, — в голосе Альберта скользнуло раздражение. Класс как воды в рот набрал, и лишь Катя и Кирилл смело подняли руки. — Понимаете, профессор, — объяснил Аксаков, — первым уроком у нас были прорицания. И профессор сказал нам… — Вот оно что. Можете не продолжать, — Альберт Фёдорович на мгновение сбросил маску серьёзного преподавателя и насмешливо фыркнул. — Если профессор Стаматин чем-то и болен, то только гениальностью. И алкоголизмом, — добавил он, немного подумав. — Страшнейшее сочетание, господа третьекурсники. А теперь перейдем к практике, дабы отвлечь ваши праздные умы…***
Третьим уроком, после трансфигурации, была нумерология. Запуганные старшекурсниками, лишь немногие выбрали этот предмет — и очень зря. Профессор Люричева с лёгкостью могла объяснить даже самую трудную тему, а простые и вовсе понимал каждый. Задавала она, конечно, много, и спрашивала строго, но каждый, кто внимательно слушал и кропотливо работал, мог понять нумерологию досконально. Познакомившись с классом, она не стала тратить время на рассказы о себе и, подойдя к доске, принялась объяснять способы, которыми можно рассчитать квадрат Пифагора. — Можно сделать это по усложнённой формуле, которая требует знания алгебры и тригонометрии, но это нам с вами предстоит ещё не скоро. Пока что мы возьмем облегчённую, где используется только арифметика. Выглядит она так, — Люричева взмахнула волшебной палочкой, и на доске появилась нетрудная формула. — Работайте, если возникнут сложности, поднимите руку. Получилось в итоге у всех, и лишь Не Хуайсан, которого нумерологию выбрать заставили, поднял руку. — Профессор, у меня вообще не получается! Не посмотрите? Юлия подошла к нему, присмотрелась к расчетам и, не сдержавшись, отчитала: — Да что вы, как Латышев? Три и четыре сложить не можете, дожили. Подумайте ещё, если не успеете, принесете на следующее занятие. Затем подняла руку Нинель: она закончила, но не была довольна результатом. — Профессор, мне кажется, я ошиблась в расчетах. У меня не совпала трактовка моего числа в учебнике. Люричева склонилась над тетрадью, просмотрела задачу и лишь пожала плечами: — У вас всё верно. — Может, ты просто бревна в глазу у себя не видишь, а, Нелечка? — ехидно поинтересовался Аксаков. — Тут как раз про это написано. — Заткнись, прокаженный. Мне сказали тебя остерегаться, — Фахрутдинова поёжилась. Предсказание Стаматина не шло у нее из головы даже после утомительной работы с числами.***
Урока древних рун Катерина ждала больше, чем всех остальных, вместе взятых. Про старшую миссис Дункан, которая их преподавала, ходили легенды. Старшекурсники утверждали, что она знает десять языков и на каждом из них говорит в совершенстве. Эдик Добровольский за обедом рассказывал, что она издевается над студентами и заставляет их по сто раз переписывать работы, а еще может поставить «Тролля» за любой пустяк. Кошанская лишь нервно хихикнула. — Я уже получила одного, мне ничего не страшно. — А, у профессора Лю побывала? Тот еще экземпляр, — понимающе кивнул Эдик. — И что ты сделала? Жутко дорогой корм рассыпала, как ваш Морис Коннор? — Нет, мне стало интересно, как на ощупь флоббер-черви, и я их всех передавила, — хихикнула Катя. — А я ещё думал, что дурачок… — вздохнул Эдик и покровительственно потрепал ее по голове, как ужасно глупого, но милого щенка. — Ладно, иди на свои руны, дай взрослым поесть. Катерина зашла в класс с ударом колокола и порадовалась, что не опоздала: на Уотерса, который задержался на пять минут, обрушилась целая лекция о пунктуальности. Со Слизерина сняли пятнадцать баллов, и, когда Джулиану наконец-то разрешили сесть, на парте каждого ученика появилась целая папка с материалами. — Ознакомимся с планом на год, — мирно произнесла профессор Гарриет Дункан. — Мы научимся читать руны, изучим простые настоящее, прошедшее и будущее времена, а также научимся переводить простые тексты из хрестоматии. В этом семестре мы уделим особое внимание технике чтения, а также настоящему простому времени. Дальше началось то, что так ненавидели все студенты: обыкновенная зубрежка. Гарриет записывала на доске руны и громко произносила их название; все повторяли и записывали в тетрадь. К середине урока у половины третьекурсников в глазах рябило, но старшая миссис не собиралась давать передышку. — Открываем хрестоматию, страница пятая, раздел «Начальные знания о древних рунах»… Вы что-то хотели, мисс? — обратилась Гарриет к поднявшей руку Алёне. — Я хотела спросить, а правда, что вы знаете десять языков? — взволнованно спросила Шевченко. — Я просто про вас читала в одном журнале… — «Знаете» — слишком громкое слово. Зачастую мы не знаем даже родного языка, мисс. А теперь приступим к чтению. Весь класс, синхронно вздохнув, послушно опустил взгляд в хрестоматию. Там уже чернели, надвигаясь на студентов, только что записанные руны, но без каких-либо подсказок о правильном чтении. — Привыкайте читать сразу правильно и занимайтесь каждый день хотя бы по полчаса, — инструктировала Гарриет в конце урока. — И не пугайтесь, если во сне руны будут вас преследовать. Это совершенно нормальный процесс. Мне они до сих пор иногда снятся.