Вторая директива

— Закончишь с диагностикой и можешь идти. Голос Оранго давал небольшое эхо, отражаясь от металла, а сам он удобно устроился на лежаке под главным распределителем. Из-под цилиндра торчали только его ноги, которыми он периодически отстукивал один ему известный ритм. — Только что завершил последний раунд, — сообщил Корак, отрываясь от сенсорной панели. Оранго выехал из-под распределителя и показал большой ему палец: — Отлично, спасибо, без тебя я бы провозился куда дольше. Тебя там в лабораторию вызывали, говорят, у них все в огне... Корак кивнул, прощально отсалютовал и направился к выходу. До того, как двери за ним закрылись, он услышал насвистывание — Оранго вновь вернулся к работе. Лаборатория находилась неподалеку, в том же крыле, что и машинный отсек, в котором Корак и провел основную часть сегодняшней вахты. И только он успел задуматься о том, насколько буквально и серьезно стоило воспринимать выражение «в огне», как открывшийся прямо из дверей вид ответил на этот вопрос весьма однозначно. Хотя открытого огня и не обнаружилось, Кораку показалось, что устранить его было бы проще, чем тот хаос, который представляло собой помещение: ящики навалены друг на друга, записи и карты раскиданы по полу, а лаборанты лихорадочно носятся туда-сюда. Посреди этого великолепия спиной к Кораку находился раздетый до трусов Шелтем, а возле него на коленях стояла Моргла, производя какие-то движения в районе его паха. — Ох, Корак... мы не ждали тебя так рано! — вскрикнула Арроу. — Да уж, определенно. Арроу запоздало притащила раскладную ширму в попытках прикрыть двусмысленное зрелище — Корак всеми силами старался держать лицо, но искренняя серьезность эмоционального ответа лаборантки делала эту задачу практически невыполнимой. Шелтем на секунду обернулся на него, за что тут же схлопотал от Морглы: — Можно уже перестать крутиться? — вся красная, она выглянула из-за его ног. — Я креплю датчики на его ляжки, — пояснила она Кораку. — Потому что в прошлый раз мы поставили их на грудь и руки, и он поломал все те, что не смог предварительно растерять! — она фыркнула и вернулась к своему занятию. — Это не моя вина, что твои датчики не держатся, — ответил Шелтем, сохраняя невозмутимость. Подошедшая неслышно Ви тронула Корака за плечо и тихо сказала: — Если ты закончил наслаждаться зрелищем, то проверь, пожалуйста, экипировку — мы отправляем Шелтема внутрь для финальной стадии экспериментов. Кораку пришлось изобразить покашливание, чтобы не засмеяться. Он прошел к терминалу, но не сразу смог сосредоточиться на задании, настойчиво кося взглядом в сторону полуголого Шелтема. Тот стоял со скучающим видом, а в его взгляде сквозила полная непричастность, словно он в этот момент увлеченно перемножал гуглогизмы. Все указывало на то, что бывший Хранитель Терры со свойственной ему эмоциональной дремучестью даже не понял, почему все вокруг смутились. Корак в последний раз обвел взглядом красиво очерченную белой тканью белья линию крепких ягодиц и все же заставил себя посмотреть на экран. Он бегло просмотрел все предметы и одежду, которую вскоре предполагалось нацепить на Шелтема. Рубаха, штаны, пояс, высокие ботинки, плащ и мелкие аксессуары — вполне стандартный набор, тут же напомнивший Кораку о собственных похождениях в мини-мирах. Внезапно его осенила идея. — Ну что там? — донесся голос Ви со стороны аппарата прототипирования. — Вношу последние правки, — невинно отозвался Корак, меняя дизайн и цвет плаща. — Сделай ему штаны на размер поменьше, — зло сказала Моргла. Проигнорировав поданную ей Шелтемом руку, она поднялась сама, тяжело отдуваясь и опираясь на собственное колено. — Чтоб уж точно датчики не потерял. И если они разойдутся у него на заднице, то сам будет виноват. Воображение Корака тут же услужливо нарисовало самые красочные картины туго сидящей на поджарой рельефной фигуре Шелтема одежды. Корак прекрасно понимал, что нужно перестать страдать ерундой с сконцентрироваться на том, чтобы уложиться в срок, но обстановка лаборатории совершенно не настраивала на рабочий лад. «И это мы еще его одевать не начали», — хмыкнул Корак. Тем не менее, несмотря на бедлам и сыплющиеся со всех сторон внутрячковые шуточки, через полчаса они закончили последние приготовления и провожали Шелтема в экспериментальный мир: все же в одежде по размеру и с набором самых необходимых вещей. — Не слишком заметный? — Шелтем критически осмотрел красный плащ из тяжелой ткани на застежках. — Хорош уже жаловаться, — Моргла ввела команду на открытие портала. — А по-моему, смотрится отлично, — не удержалась от комментария Арроу. — У Корака есть вкус... впрочем, мы это и раньше знали. Выражение лица Шелтема было бесценным — вздернутая бровь и перебегающий с Корака на Арроу и обратно взгляд указывали на отчаянные попытки понять, где именно в этой фразе второе дно. В следующий момент небольшая арка размером с дверной проем, находящаяся за спиной Шелтема, засветилась похожими на белый шум помехами. Помолчав немного, Моргла подошла ближе и протянула руку, чтобы поправить неудачную складку на одежде бывшего Хранителя Терры, добавив: — Осторожнее там... чтоб не как в прошлый раз. Шелтем ухмыльнулся и шутливо отдал честь. Он пригладил волосы, вытянул руку, материализуя в ней свою любимую алебарду, крутанул ее, и, прежде, чем Моргла успела пояснить, что беспокоится за свои драгоценные датчики, а вовсе не за него, шагнул в портал. — Сколько драмы, — завлаб закатила глаза и цокнула языком, хотя по справедливости, большая часть драматизма исходила именно от нее. Она обернулась к Кораку: — И как ты только его терпишь? — С трудом, — тот изо всех сил пытался сдержать улыбку, но не смог. — С огромным трудом. Шелтем отсутствовал дольше, чем предполагалось — не все запланированные эксперименты шли гладко. Для волнений, однако, не было причин — команда лаборатории держала с ним минимальную связь в формате регулярных отметок. Жизнь на «Кроне» шла своим чередом: менялись вахты, производилась рутинная работа, и корабль размеренно резал пространство, не отклоняясь от курса. Корака назначили помогать офицерам «Рампейджа» провести рекалибровку вооружения боевых единиц — это заняло большую часть его рабочего времени. Периоды же между сменами удачно совпадали со свободным временем Арроу, так что им наконец-то выдалась возможность поговорить и поделиться новостями. Ее интересовало все, что случилось с того момента, как они высадили Корака на Терре, в особенности то, как именно он оказался в столь непростых отношениях с ренегатом. Неожиданно для себя Корак обнаружил, что искренне рад обсудить это с кем-то — открыто и в подробностях. Арроу была благодарной слушательницей, затаивая дыхание на особо напряженных моментах и вовлекаясь в рассказ. Корак в свою очередь был рад послушать о прогрессе в изучении экспериментального мира, о том, как хорошо Оранго интегрировался в команду и нашел на «Кроне» свой дом, и о том, как корабль оказался на орбите Ксина. Но даже несмотря на их активное общение, под конец четвертого дня ему все же пришлось нехотя признать, что он соскучился. Ему всегда казалось, что подобные чувства уместны только у тех, кто живет относительно недолго. В конце концов, что такое несколько дней в контексте нескольких столетий функционирования? Корак сидел в кают-компании — Арроу распрощалась с ним минут двадцать назад, отправившись отдыхать, а он все гипнотизировал взглядом чашку с давно остывшим чаем, предаваясь невеселым мыслям. Он как раз задумался о том, что именно бесит его сильнее — то что Шелтема нет, или то что его так это волнует, когда дверь открылась, и в проеме показалась знакомая фигура. «Легок на помине», — подумал Корак с гремучей смесью раздражения и теплоты, и призывно махнул рукой. Шелтем даже не успел переодеться, так и расхаживая в стилизованной под эпоху раннего средневековья одежде и уже знакомом красном плаще. Он приветственно улыбнулся и устало плюхнулся на диван рядом. — Я встретил Арроу, она сказала, что ты здесь. Есть новости. Тебе сначала какую? — Плохую давай, — Корак сложил руки на груди, приготовившись. — Чтобы достичь сознания Мелиан, нам придется имитировать юни-разлом на Терре, а для этого нам понадобится энергия ядра экспериментального мира, которое с вероятностью будет уничтожено впоследствии. Корак присвистнул. — А хорошая тогда какая? — Как только мы это сделаем, на нас нападут криганцы, потому что юни-разлом сделает видимыми обе стороны. И если мы не сможем отразить нападение и сохранить Терру, а с ней и эпицентр аномалии в целости, то произойдет полный коллапс обоих временных потоков. Корак всплеснул руками: — Шел, какого черта! Это по-твоему хорошая новость? — Я вообще-то и не говорил, что она будет хорошей, — улыбка Шелтема стала хулиганской. Кораку захотелось сделать что-нибудь нехорошее, например, толкнуть или ущипнуть его. Однако чертов красный плащ, так хорошо подчеркивавший статную фигуру, как-то размыл мысли и повернул их в противоположную причинению вреда сторону. Словно уловив их, Шелтем поднялся и качнул головой на дверь. Рамки приличия и правил поведения в общественных пространствах корабля не позволяли вольностей, и Корак, будучи уже в коридоре, прошипел: — Иногда я тебя ненавижу. — А я тебе говорил, во вселенной есть и хорошие парни тоже, — продолжал бессовестно веселиться Шелтем. Корак все-таки не удержался и ткнул его в бок, когда они свернули в жилой отсек. Шелтем тут же поймал его руку, уцепившись за его мизинец, и до каюты они шли именно так. — И почему из всех доступных партнеров мне нужно было выбрать именно тебя? — Мне, кстати, это тоже интересно, — Шелтем остановился у двери их каюты и посмотрел на Корака, склонив голову. — Почему вдруг я? Вопрос застал того врасплох. Он отвел взгляд и шагнул внутрь, стараясь скрыть смущение. Он сам не раз об этом думал, но не был уверен, что готов вербализировать свой вывод даже в собственной голове, не то что уж вслух, а потому просто хмыкнул: — Секс хорош. Стоя в дверном проеме Шелтем рассмеялся своим беззвучным смехом. — У меня низкий эмоциональный, а не интеллектуальный коэффициент, гений. Словно бы двигаясь молниеносно, он оказался совсем рядом с Кораком, нагнулся к его уху и прошептал: — Предполагается, что я поверю в то, что ты оценил качество секса со мной до того, как попробовал его? Могу ли я напомнить тебе, что это ты явился сначала в мою каюту на бриге, а потом и в мой кабинет на Терре? Автоматическая дверь зашипела, закрываясь и давая Шелтему полную свободу, и он охотно взял на себя инициативу. Он нетерпеливо обвел языком мочку уха Корака и чуть прикусил ее. Затем он переместился к его губам и запечатал на них жадный, почти удушающий поцелуй, пока его руки пробрались под его одежду. Прикосновения Шелтема были такими жаркими, что Кораку казалось, они непременно оставят следы на его коже, но он был бы не в состоянии сопротивляться им, даже если бы хотел. — Это все... твоя вина, — шептал Корак между поцелуями. — Ты... делаешь из меня какого-то бесстыдного монстра! — Считай это моей сверхспособностью. Плохому парню положено иметь хотя бы одну — не все же тебе навыками блистать. От насмешливого Шелтема взгляда рецепторы Корака сводило пробегающими искрами. В желтых глазах читались самые низменные намерения — казалось, одно это могло завести больше любых прелюдий. Приглушенный свет сделал цвет плаща из алого винным, и Корак почувствовал, что теряет голову. Он сел на удачно оказавшийся сзади стол и уже нацелился развязать хитрый узел кожаного ремня, как Шелтем вдруг замедлился. — Мне, вероятно, стоит сначала принять душ, — он потянулся к застежке плаща. «Ах, черт, вот только не сейчас!» — уже настроившийся на жесткий несдержанный секс Корак решительным движением взял его ладонь и переместил на свой пах. — Нет. Не снимай... И тут же понял, что попал в цель. Дыхание Шелтема стало обжигающим, и Корак почти физически ощутил, что тот готов наброситься на него. — Я вижу, тебе сегодня хочется пошалить, — Шелтем рывком освободил его от форменных штанов. — Хватит разговаривать, — прошептал Корак, опираясь руками о стол и приподнимая бедра, чтобы побыстрее избавиться от одежды. — Я тебя четыре дня не видел, так что займись уже делом. — Я, вообще-то, не видел тебя больше месяца. Корак простонал что-то невразумительное, потому что в этот момент Шелтем как раз добрался рукой до его члена, прижав его к своему. Корак запрокинул голову и закусил губу, с силой вцепляясь в столешницу. На долгую прелюдию не было ни терпения, ни выдержки — он желал как можно скорее почувствовать Шелтема внутри себя. Однако прежде чем они успели перейти к этому, свет несколько раз мелко мигнул и переключился на тревожно-красный. В тот же момент раздался оглушительный сигнал тревоги, а голос капитана из интеркома сообщил: — Корабль атакован. Офицерам занять свои позиции. Шелтем выдал витиеватое ругательство и отстранился, поспешив упаковаться обратно в одежду. — Момент, конечно, выбран идеально, — оторопело сказал Корак. Он спрыгнул со стола и наклонился, шаря по полу в поисках штанов. Его ощутило «вело», и ему пришлось приложить существенные усилия, чтобы застегнуть ширинку. — Не теряй настроения, — Шелтем пригладил его разлохматившиеся волосы. Казалось, он переключился на рабочий режим гораздо быстрее — оставалось только вновь завидовать его упрощенной эмоциональной матрице.— Если отобьемся, продолжим. Они выскочили в коридор. — В каком смысле «если»? — воскликнул Корак на бегу. — В прямом. Это криганцы. Корак не стал даже спрашивать, откуда Шелтем это знает, а просто отметил для себя, что возбуждение явно заставляет его соображать медленнее. У Союза существовало всего два потенциальных врага — криганцы и редкие случаи организованных повстанцев, которые бы совершенно точно не решились напасть на сопровождаемый боевыми единицами «Крон». А потому ответ на вопрос, если немного подумать, был очевиден. Уже у самого выхода на мостик Корака посетила еще одна мысль — по уставу Шелтему нельзя было находиться в ключевых точках корабля во время атаки — но настигший их сильный толчок помешал ему высказать ее вслух. Движением, от которого веяло привычностью, Шелтем ухватился за перила и удержал равновесие — свое и успевшего сгруппироваться именно для этого маневра Корака. Поражаться тому, как легко они действовали сообща даже без синхронизации, не было времени. «Думаю, капитан согласится, что нам может пригодиться его помощь», — подумал Корак перед тем, как открыть дверь.