Вторая директива

Остаток пути до Терры прошел относительно спокойно, если не считать того, что работать приходилось в два раза больше. После предоставленного Древним отчета о схватке состоялось большое видеосовещание, в котором участвовали не только «Крон» и «Рампейдж», но и другие исследовательские и боевые корабли, а также трое представителей самих Древних. Корак не мог бы с уверенностью утверждать, что это те же самые, что были на суде, но ему показалось, что он узнал судью. «Рампейдж» приказал доставить погибших офицеров на Терру для проведения торжественных похорон. Беглого взгляда на результаты анализа данных по экспериментальному миру хватило, чтобы понять — это будет массовое захоронение. Шелтем, как всегда, оказался прав — появление криганцев было спровоцировано волнением в пространственно-временной ткани. По всему выходило, что если сделать то же самое, но на Терре, то результатом станет столкновение с оценочным балансом сил один к десяти не в пользу союза планет. Капитан «Крона» высказал надежду, что у криганцев-Прародителей просто может не оказаться соответствующей огневой мощи, но первый офицер «Рампейджа» поспешил разрушить и ее: — За почти тридцать лет службы под командованием верховного адмаршала Эскатона я понял одно — они гораздо сильнее и многочисленней нас. Мы всегда были в невыгодном положении, и после суда стало понятно, почему. Если вся современная цивилизация по нашу сторону действительно зародилась из посеянных ими семян жизни, то они технически гораздо более продвинутые. Кроме того, если они колонизировали столько планет еще до возникновения аномалии, наивно было бы думать, что они прекратили делать это после ее возникновения. Простые подсчеты дают довольно четкую картину того, почему мы в меньшинстве. — Стало быть, наша единственная надежда — что нам удастся разделить два временных потока до того, как нас раздавят, — вздохнул капитан. — Лаборатории есть что добавить? Моргла развела руками. — Мы пока не готовы утверждать, что это вообще возможно, не говоря уж о том, чтобы сделать это быстро. Уверяю, мы делаем все, чтобы получить хоть какие-то гарантии. Но пока ситуация такова, что мы можем открыть эту «дверь» и запросто погибнуть под потоком, который хлынет на нас. — Мы знаем, что нужно использовать ка-хон, — вставил слово Шелтем. — Наша надежда зиждется на том, что Мелиан все еще помнит своего мужа Тристана и свою прежнюю жизнь. У нас нет ответа на вопрос, что же будет дальше. В последующие дни состоялось еще несколько подобных совещаний. Древние направили к Терре другие корабли в качестве подкрепления, и со всеми требовалось координировать действия. Корак, однако, в этом почти не участвовал, вместо этого выкладываясь на полную при выполнении своих обязанностей. Первые несколько дней его назначили в команду к Оранго для помощи в посильной починке и рекалибровке автономных единиц на случай повторной атаки. Но как только раненые офицеры поправились в достаточной степени для несения регулярных вахт, его перевели в лабораторию. Командная работа дала быстрые результаты. К моменту прибытия на Терру они уже с уверенностью знали, как именно перенаправить энергию ядра экспериментального мира, чтобы имитировать юни-разлом на поверхности планеты, и даже подготовили детальный проект для технической части процесса. Корак, как Хранитель, в основном занимался подготовкой перемещения биосферы — она должна быть интегрирована в экосистему Терры по примеру обычного ВАРНа. Если процесс пройдет нормально, для живущих в экспериментальном мире организмов мало что поменяется. Разве что несколько расширятся горизонты, но вряд ли это будет для кого-то очевидно — население все равно еще не вступило в эру географических открытий. А через несколько столетий единственными свидетельствами того, что когда-то мир был плоским и маленьким, останутся лишь устаревшие карты. По прибытию работа закипела еще более бурно. Заложенные на Терре Шелтемом причальные конструкции оказались весьма полезными и обещали значительно ускорить и упростить интеграцию биосферы. Уже через пару дней Корак поставил всю процедуру на автомат и освободился для других обязанностей. Его снова назначили в помощники к Оранго — теперь они в составе группы передовых специалистов союза занимались производством необходимых частей для сооружения ускорителя, который бы позволил использовать энергию ядра экспериментального мира максимально эффективно. Один из ремонтных кораблей доставил партию роботов-помощников, которые день и ночь возводили необходимые структуры. Для проведения операции выбрали лесистую местность на северо-востоке одного из отдаленных островов. Они не стали тратить силы и время на установление маскировочных устройств, вместо этого сконцентрировавшись на том, чтобы выбрать максимально безлюдную и труднодоступную для местного населения зону. Даже если бы им удалось скрыть вспышку юни-разлома, что само по себе было сомнительно, замаскировать последующее за ней вторжение криганцев не представлялось возможным. Терру ждал шторм покруче того, что не так давно случился на Ксине — без сомнения, он войдет в историю легендами о героическом противостоянии богов. Две с половиной недели смазались в один длинный рабочий день. Законченный ускоритель выглядел грандиозно — кольцевая металлическая конструкция диаметром почти два километра. Он казался Кораку почти нереальным, и было сложно поверить в то, что уже завтра наступит «день икс», и они сделают то, чему еще не было аналогов — или, по крайней мере, попытаются. Все это время они мало пересекались с Шелтемом что по службе, что вне ее, а крайняя занятость не способствовала общению в краткие моменты отдыха. Корак слабо себе представлял, над чем лаборатория в данный момент работала. Он вообще находился в странном модусе — ему требовалось учесть и рассчитать столько деталей, что он в какой-то момент просто перестал видеть целое. Это и внесло основной вклад в настоящее ошеломление, которое он испытал на финальном совещании. Они собрались в большом конференц-зале «Рампейджа». Участники еще только прибывали и рассаживались, когда Корак пробежал глазами текст официального приказа на экране выданного ему планшета и едва сдержал ругательный вскрик. Он перечитал отведенную ему роль, не в силах поверить — ему предписывалось находиться в центре юни-разлома и использовать ка-хон для установления контакта с сознанием Мелиан! — Но... я думал, это будешь ты! — он растерянно посмотрел на Шелтема. — Я гораздо буду полезнее при обороне, — ответил тот, не поднимая взгляда от стола. — В отсутствие Эскатона им нужен кто-то на передовой, и андроид является очевидным кандидатом. Мы сильнее, чем живые, и более стойкие к криганским помехам, чем обычные механизмы. Чувствуя, как реальность расплывается перед глазами, Корак пролистал в памяти последние дни. Ему определенно не приходило никаких назначений — значит, решение было принято в последнюю минуту, непосредственно перед совещанием. С другой стороны, он до этого не особенно-то и задумывался над тем, где будет он сам во время операции. В ретроспективе это казалось странным, но Корак был слишком поглощен работой, чтобы думать о будущем. В голове роилось множество вопросов, и начавшееся совещание ответило на большую их часть. Лица присутствующих были серьезны и уверены — каждый знал, где и в какой момент нужно находиться. Тем не менее, взгляды все чаще обращались к Кораку, и тот ощущал какую-то внутреннюю шаткость, не в состоянии избавиться от чувства, словно сидит на иголках. Очередное проговаривание всех нюансов не успокоило его, но несколько примирило с расстановкой ролей. В центре юни-разлома мог находиться только андроид, так что Древние определенно приняли наиболее рациональное решение. — Мы начнем в шесть утра по местному времени, — сказал Оранго напоследок. — До этого момента всем, кроме боевых кораблей, необходимо будет покинуть пространство Терры. «Крон» войдет в верхние слои атмосферы и начнет подачу энергии в ускоритель — по расчетам юни-разлом должен открыться практически мгновенно. На большом экране находилась схема расположения основной части «Рампейджа» и его отцепных частей, в задачу которых входило всеми силами прикрывать Терру и в особенности тело «Крона» от атак. Остальные боевые корабли расположились чуть дальше, за орбитой. Древние стянули в систему Миноса максимальное количество боевых единиц, которое союз мог себе позволить, при этом не оголяя пограничные территории, где сонмы криганцев все еще представляли вполне реальную опасность. Сам «Крон» за эти дни обзавелся дополнительными пушками и новым движком для брони, который должен был несколько облегчить задачу по обороне. И все же исследовательский корабль, большую часть которого занимал экспериментальный мир, едва ли мог встать в один ряд с боевыми единицами, являясь самой слабой частью всего плана. «Не считая, конечно, меня», — подумал Корак обреченно. Он снова вошел в состояние, в котором пребывал перед синхронизацией с Эскатоном, ощущая себя ни на что не способным притворщиком. «Они рассчитывают на меня... что я смогу установить контакт с Мелиан. И чем быстрее я это сделаю, тем меньше будет жертв». Он обернулся на Шелтема — черты его лица словно бы врезались глубже и резче, тени стали более контрастными, а уголки губ напряженно опустились вниз. Может ли статься, что медлительность и непрофессиональность Корака будет стоить бывшему Хранителю Терры жизни? «Когда андроид умирает, он просто перестает функционировать. Для нас нет ни ада, ни рая, ни реинкарнации или загробной жизни. Личность андроида исчезает, а любые ценные данные по возможности извлекаются и возвращаются в нейросеть-базу». По спине Корака пробежал нехороший холодок, сковывая все тело страхом. Он встряхнул головой, стараясь отогнать мрачные мысли — нервозность еще никому не помогала выполнять свою работу лучше. Он попытался переключиться на хорошее — в конце концов, если Эскатон верил в него, значит, для этого были основания, так ведь? Тем не менее, вечером накануне операции его синдром самозванца вернулся с новой силой и без труда взял над ним верх. Все произошло быстро, и отличный момент оказался загублен на корню. В одну секунду Корак, уже раздетый, сидел на коленях Шелтема лицом к нему, наслаждался пламенными поцелуями и расстегивал пуговицы на его рубашке в предвкушении отличного секса. А в другую он уже болезненно всхлипывал и зарывался лицом между его плечом и шеей, раздробленный мыслью о том, что это может быть их последняя ночь. Тело Корака неконтролируемо вздрагивало — с ним никогда такого раньше не бывало. На задворках сознания мелькнула мысль, что живые называют подобное истерикой. Ни обдумывать ее, ни удивляться своему состоянию не было никакого ресурса — он не смог бы остановить свой эмоциональный срыв, даже если бы захотел. Шелтем благоразумно не задавал вопросов и вместо этого крепко обнимал, гладя по волосам и иногда говоря «тише, тише». — Обещай мне, — прошептал Корак срывающимся голосом. — Что я увижу тебя первым делом, когда все закончится. — Я не... — начал было Шелтем, но был немедленно перебит полным бессильной ярости возгласом: — Мне наплевать! Наплевать, понял? Шелтем покрепче прижал его к себе, проводя горячими раскрытыми ладонями по его спине, и мягко сказал: — Не беспокойся обо мне. Мое тело обладает повышенной прочностью, а я сам, помимо наглости и плохого характера — исключительной везучестью, чему ты неоднократно был свидетелем. Так что со мной все будет прекрасно. Я собираюсь наконец-то выполнить то, для чего и был создан — защищать свою планету. Ведь я — машина для убийства, не забыл? Корак притих в его объятиях. Некоторое время они просто сидели молча. Затем Шелтем шумно вдохнул, и, чуть запинаясь, сказал: — Когда ты пришел ко мне на бриге... я был очень удивлен, но уж конечно не мог не воспользоваться твоей симпатией ко мне. Я до сих пор не знаю, что спровоцировало твое поведение, — он едва слышно усмехнулся. — Я перебрал кучу разных вариантов и постоянно возвращался к этому моменту в своих мыслях, даже когда они были заняты тем, чтобы как можно скорее вернуться на Терру. И хотя ты представлял для меня опасность, как соперник... я не мог забыть твое лицо, твои сладкие поцелуи и твое бесподобное послушное тело в моих руках. Корак выпрямился и обескураженно посмотрел на Шелтема. По-видимому, срыв существенно подорвал его когнитивные способности. Хоть он отчетливо слышал каждое сказанное слово по отдельности, значение всей речи неуловимо ускользало от него, и он не мог понять, к чему тот клонит. — Мы оба знаем, как я плох в эмоциональных тонкостях, — торопливо продолжал Шелтем, будто стараясь высказать мысль до того, как потеряет ее. — Но я способен распознать силу. Чем бы ни было это чувство, оно прежде всего сильное — этого достаточно для меня, чтобы считаться с ним. — Шел, подожди... — Корак склонил голову и внимательно вгляделся в желтые глаза. — Ты что... признаешься мне... в любви? Едва заметный румянец на его скулах дал понять, что дерзкая догадка оказалась верной. Корак замер, не в силах отвести взгляда — смелость Шелтема отрезвила его лучше любого успокоительного. Он улыбнулся, ощутив, что поселившаяся в нем с самого совещания тягостная смута немного отступила, заключил лицо Шелтема в ладони и сказал: — Помнишь, ты спрашивал, почему я выбрал тебя? Я не раз задавался тем же вопросом. Когда, а главное, почему я успел так привязаться к мятежному Хранителю, что даже пошел на компромисс с первой директивой? Ведь я не сломан и не коррумпирован, так почему я сделал то, что сделал? Я пытался найти конкретику фактов, логическую цепочку, вроде «событие А повлекло за собой событие Б», но всякий раз это заканчивалось ничем. Как оказалось, все это время я искал ответ в совершенно другом формате и месте, — он вновь прижался к Шелтему и прошептал: — Когда я синхронизировался с Эскатоном, я понял кое-что... а точнее сказать, я это почувствовал. Шел... его привязанность к Мелиан ощущается ровно так же, как моя привязанность к тебе. — Корак... Они целовались — долго и упоенно, словно только что встретились после долгой разлуки. В какой-то момент Шелтем с присущей ему совершенно уникальной тактичной беззастенчивостью уточнил, могут ли они продолжить то, что начали. Корак, которого к тому моменту уже унесла новая, подогреваемая ощущением недвусмысленно упирающейся в него твердости, волна возбуждения, смог только кивнуть. Их секс был медленным и чувственным, удовольствие растекалось по сенсорам, как горячий мед, при этом не вызывая замыкания. Корак до онемения сжимал пальцы Шелтема в замке и выгибался всем телом в такт его движениям, пока тот исступленно повторял его имя — снова и снова. Ночь пролетела мгновенно, но одновременно с этим она длилось целую вечность, застывая и въедаясь в память отдельными моментами. Они не разговаривали и даже не синхронизировались, большую часть отведенного им времени просто лежа вместе и наслаждаясь объятиями друг друга. Под конец они даже успели урвать пару часов сна, что было само по себе невероятно. Наступившее слишком быстро утро прошло сумбурно. Оранго обнаружил вероятность ошибки в расчетах, и весь технический штат был спешно переориентирован на то, чтобы в очередной раз перепроверить все данные. По результатам трех раундов диагностики отклонений все же не обнаружилось, и прежде чем Корак успел осознать что происходит, он уже находился на позиции, ожидая начала операции.