вы любите ночь? чхве сан все еще любит ночь, сидя на широком подоконнике в спальне уена (тот гордо удалился спать на диван, приказав звать, если станет хуже). сану холодно. не физически, нет, где-то глубоко внутри. он опять думает об одиночестве. так долго думает, что не замечает, как уен уходит в душ, как шумит почти пятнадцать минут водой, как подходит сзади. с влажными от воды волосами и еще теплый и пахнущий нектарином после душа. — ты замерз, хен? — в ответ и чужой немного странный (как оценивающий) взгляд, он пояснительно говорит тихое «дрожишь». сан мотает головой, отрицая. уен же просто обнимает хена.
— ты же ушел спать? — мне там одиноко. — пауза. — можно я останусь здесь? — это твоя комната. даже если бы я хотел сказать «нет», не смог бы. — то есть ты не против? — конечно нет.незаметно для самого себя сан отмечает, что уен мягкий после душа. еще он что-то думал о волосах, но решил продолжить ускользнувшую мысль как-нибудь потом. заодно спросить, какими краской и шампунем пользуется чон. еще сан закрепляет теплоту и негу, когда перемещается с уеном на постель. а еще, кажется, влюбляется, гладя по пушистым волосам, не замечая, как засыпает, слушая чужое сопение.
чхве просыпается рано. рядом, заснув прямо у сана на руке, сопит уен, пуская слюнки на одеяло. и, странно, но брюнета это не раздражает. он только улыбается немного, впервые видя спящего блондина, и опять осторожно перебирает почти выжженные волнистые еще чуть влажные пряди. в какой-то момент чхве даже задумывается о том, чтобы тоже опять покрасить волосы. его прерывает тихий вздох и движение ниже — уен сонно приоткрывает глаза и все еще не до конца осознавая реальность льнет к руке, снова прикрывая веки и тихое «сан-а» на выдохе разрушает тишину. но чон, похоже, все еще спит, подставляясь под ласки и утыкаясь носом в бедро чхве, что-то бессмысленно шепча о чем-то, изредка почти неслышно постанывая, эхом разнося звуки по немного пустынной квартире. сан только опустив взгляд с белой макушки ниже осознает происходящее — то, что уена мелко-мелко бьет дрожь и тот совсем неслышно лепечет о «пожалуйста, хен» и «позволь», тянется вниз — помочь самому себе, унять ноющую боль в паху, и так, чтобы звездочки перед глазами, чтобы приятно до чертиков, как если бы это сделал чхве. так, чтобы колени разъезжались и чтобы не сдержать рвущийся наружу голос. уен чуть ли не на стену лезть готов, сжимая пальцами простынку. чон сейчас — маленький, сонливый и беззащитный — податливый, послушный. такому не хочется отказывать. и чхве секунду хмурится, но потом вздергивает уена за белесые прядки выше, смотря как тот осторожно забирается на кровать, на коленях подбираясь ближе, тут же грудью прижимаясь к простыням — сан надавливает немного на затылок, управляя чоном. того уже откровенно трясет — он и подумать не мог, что настолько приятно, когда аккуратно почесывают макушку, чуть массируя, и перебирают волосы. — ен-а, — уен поднимает голову, преданно утопая в глазах сана, пытаясь найти там что-то жизненно важное расфокусированным взглядом, находя где-то в глубине ласку и заботу, — прикоснись к себе. — и уен подчиняется и тянется, осторожно касаясь головки сквозь ткань коротких домашних шорт и боксеров, не в силах сдержать приглушенный стон. трет, спускаясь ниже, тут же поднимаясь обратно, стонет громче, подаваясь бедрами к теплу ладони. с подбородка капает слюна на новые и явно дорогие простыни, по скулам стекают несколько слез, вместо стона слышатся уже тихие всхлипы. где-то глубоко у сана загорается чувство вины и обливающееся красной краской неоновое «поздравляю, ты довел его до слез». оно немного угасает от небольшого свитчера с почти невидным «слез удовольствия». по телу чона проходится особенно сильная дрожь — он обессиленно падает рядом с саном, все еще трясясь в мелкой судороге, тыкается носом куда-то в подмышку, шумно дыша ртом, еще не открывает глаз, как боясь того, что все сейчас исчезнет: тепло чуть приобнимающих рук, сладкая истома, легкое ощущение эйфории. сан фыркает, снова приподнимая голову уена за высветленные кончики и вытирая блондину подбородок уголком одеяла, заглядывая в глаза. осторожно стирает слезы, аккуратно целуя скулы чона. — прости, я.. я не должен был так делать. я как будто воспользовался тобой. — сану тяжело это сказать. не столько из-за саднящего горла, но из-за странного скребущего ощущения где-то там, которое опять вспыхивает, как от сломанного переключателя. но уен не осуждает, только улыбается слабовато, что-то неразборчиво скрипит и засыпает на плече хена, обнимая того руками и ногами. и все же он не спит спокойно. он постоянно шепчет что-то, как в бреду, цепляется за сана, моля не отпускать и снова плачет. брюнет только поглаживает его по голове, вновь перебирая пряди, и бормочет что-то о «все хорошо» и «я здесь», надеясь, что это всего лишь дурной сон и ени не из-за него плачет, нет." " "
где-то через полчаса, когда уен уже глубоко спит, опять пуская слюни (уже на предплечье хена), сан осторожно привстает, перекладывая блондина на постель — тот хмурится во сне и что-то шепчет, ищет источник тепла — обнимает подушку, вдыхая запах собственного шампуня и геля, которыми пользуется сан. чхве же сползает ниже, осторожно стягивает с чоновых бедер шорты и, кажется, начинает себя ненавидеть, цепляясь взглядом за аккуратную татуировку под тазовой косточкой, почти на ней, — «caffeine, stay awake». наверное, было ужасно больно ее набивать — наверняка на спор. и все же забавно было найти надпись на спящем уене. немного удивленное «да это парень помешан на кофеине» растворяется в тишине спальни, пока сан, что-то напевая, осторожно вытирает чона. скомканные салфетки вскоре летят в ведро, а чхве, наигранно брезгливо, за кончик, стягивает чужое белье окончательно, стараясь не засмеяться, видя боковым зрением свое отражение в зеркале слева от кровати. невольно в голове проскальзывает мысль, что уен тоже мог посмотреть в зеркало тогда. осторожно, второй рукой, натягивает на уена шорты и так же аккуратно завязывает веревочные шнурки, затягивая узел больше по привычке слишком сильно — блондин во сне выдыхает рвано — тут же признавая оплошность, поглаживает легко под кромкой и снова делает узел, уже менее сильно. сан слезает с кровати и уходит из спальни. он идет на кухню по дороге забрасывая чужое белье в стирку, заодно кладя в машинку остальную одежду, накопившуюся за несколько дней. чхве опять отмечает для себя мелочи - разбросанные вещи почти по всей квартире, тетради и книги, лежащие где и как попало. из-за этого огромная трехкомнатная квартира кажется маленькой, даже меньше, чем у самого сана. только на кухне царит идеальный порядок - сан думает, что уен сюда просто не заходит, но замечает ноутбук на столе-стойке, еще одну стопку книг, опасно покосившуюся, и тетрадку, почти исписанную мелким почерком. сан удивляется, но решает потом заставить чона убраться. точно не сегодня, но заставит. - кто вообще занимается на кухне, - чхве вздыхает, перенося учебники и остальное в комнату рядом. вообще, ему все еще непривычно видеть отношение уена к деньгам, когда замечает еще и валяющиеся на полу, да везде, если честно, брендовые вещи. нет, в гардеробе тоже виcела одежда, но сан более, чем уверен, что того шкафа, больше похожего на огромные ворота в нарнию, уену не хватает.