Там где женщины сияют, а мужчины грабят (Where Women Glow And Men Plunder)

Если бы я был в форме и не пойман врасплох, я бы скинул его с себя пинком. Хотеть не вредно, да? Я дёргаю верёвки, уж поверьте, я, блять, дёргаю, но он из тех парней, что реально умеют вязать узлы. Перочинный нож под подушкой, но я не могу его достать. Руки привязаны к верхней части кровати, а ноги к нижней, и слабины на пошевелиться — только по паре дюймов в любую сторону. От дёрганья за верёвки кровать скрипит, и я не хочу разбудить его, обрушив эту поебень нам на головы, так что я лежу и размышляю, насколько у меня всё хуёво. Из светлого: спина чувствует себя гораздо лучше. Где-то посреди ночи начинается дождь. Это хренов муссон, но крыша лачуги держится. Пёс просыпается под гром и молнии и какое-то время воет. Джек не просыпается. Пёс прячется в шкафу, наружу только хвост торчит. Рассудив, что если парня ярость Тора не разбудила, то его ничего не разбудит, я начинаю снова испытывать прочность верёвок. Я тяну изо всех сил, но ничего. У меня получается перевернуться на живот, засунуть голову под подушку и подцепить нож зубами и уже из этой позы думать, как добраться до него рукой. Если положить его и боднуть подушку достаточно сильно, то, по моим прикидкам, у меня выйдет подвинуть его туда, откуда я смогу его достать. Ну и естественно, именно в этот момент каркас ломается. В этой темноте нож улетает хуй знает куда, шлакоблоки под раскаты грома (повезло-то как) рушатся на пол и всё перекашивается. Нижняя часть каркаса кровати придавливает мне ноги. Я всё ещё к нему привязан, всё это пиздецки неудобно, и вдобавок ко всему, Джек оказывается на мне. И знаете, что? — он, сука, даже не дёрнулся. Если бы не храп, я бы решил, что он труп. Мы остаёмся в таком положении до восхода солнца, когда псина выгребается из шкафа. Я всю ночь пытаюсь освободиться, пробуя всё, что только в голову взбредет, но вот сюрприз, нах – не получилось. Блядская псина подходит, лижет Джеку ступню и убредает куда-то, но, видно, именно это его и пробуждает. Он бормочет мне что-то на ухо — не знаю что, и знать не желаю — проводит носом по моей шее, и я чувствую… … знаете что, — на хуй. Я не буду это писать. Тут все взрослые и знают, что случается у парней по утрам, так что хрен вам, а не описание, за исключением того, что это не пистолет в его несуществующем кармане, и что он определённо рад меня видеть, и что это не столько 9мм, сколько Магнум.357, если вы понимаете, о чём я. На хуй. Если меня кто-то будет расспрашивать про эту часть, я уволюсь. Клянусь, мать вашу. Хуже всего было то, что это не было таким уж неприятным. За всеми этими миссиями, тренировками, разъездами (и усилиями подлизаться к Роджерсу каждую свободную минуту) ему давно не перепадало. Щетина Джека царапала Броку подбородок, рука пробиралась куда-то вбок, поглаживая подъём тазовой косточки. Позволить случиться тому, что тут намечалось, было бы самым легким делом на свете. Более неловкой чем сейчас ситуация просто не могла стать. Разве что пёс решил бы присоединиться. Вот только руки у него были холодные. Брок вскрикнул и вынырнул из транса. — Эй. Эй! Джек моргнул и приподнялся на локте. Кажется, его больше удивило наличие Брока, а не превращение кровати в футон. — Слезь с меня. Сейчас же. Джек пожал плечами и скинул одеяло. — Эй, нет — стой — сначала развяжи меня! Ну же. — У тебя же нож есть? — Откуда ты… как будто я могу его достать. Пиздец как смешно. Развяжи меня, еблан. — Не с таким поведением, — сказал Джек и побрел на кухню. Брок отвернулся от вида голого зада своего гостеприимного хозяина и громко выругался в потолок. В ответ ему застучал дождь. Джек прислонился к косяку и ел, наблюдая как ржавая сухая земля пенится, превращаясь в грязь. Пёс пробрался у него между ног и выбежал на улицу, с пробуксовкой влетел в лужу, перевернулся, возмущённо взвыл в небеса, вломился обратно, громко чихнул и отряхнулся на всю комнату. Несколько капель (холодных, естественно) упали на обнажённую кожу Брока, и он зарычал, снова дёргая свои путы. — Ты собираешься вернуть кровать на место? — Ага, — сказал Джек, лениво пережёвывая тост. — И скоро ты это будешь делать? Потому что я не хочу разламывать твою ёбаную кровать. Джек пожал плечами. Пёс снова чихнул, прямо Броку на пальцы ног. — Отпусти меня. — Тебе куда-то надо? — Иди на хуй. И сам иди, и твой блядский пёс и всё, что тебе свято. — Если я дам тебе встать, ты перестанешь ныть? — Ну… — произнёс Брок тоном, намекающим, что он определённо это обдумает. Джек подошёл и теперь возвышался над ним, всё ещё совершенно голый. — Да, конечно, но бога ради, оденься. — Мой дом, — было ответом Джека, который опустился на одно колено и начал отвязывать верёвки. Отвязывать их от кровати. — Конечно, как скажешь, — Брок был готов драться за свободу при первой же возможности, но её не было. Джек сел на него, придавив своим весом, а потом стреножил так быстро и умело, что Брок не успел среагировать. Он лежал на твёрдом полу и бесился, пока Джек терпеливо собирал кровать. — Хорошо, ты меня поймал. Ну давай, ублюдок больной. Отпусти. — Ну не знаю, — Джек наклонился и шлёпнул его бедро — прямо по ссадине. — Это удержит тебя от блужданий по округе. — Я и не собираюсь! Мы это уже выяснили: мне некуда нахуй идти! У тебя нет причин держать меня в таком виде. — Что если мне это нравится? — Тогда ты… — ладонь всё ещё была на бедре. — Да бога ради. Пожалуйста, только не говори, что это у тебя фетиш такой. Джек ухмыльнулся и легонько сжал бедро в ответ. — Это так и есть, да? Блять. — Не, я просто прикалываюсь над тобой, — Джек встал и перестелил постель, потом вытащил шорты из кучи одежды на полу и натянул на себя. — Хотя выглядишь ты неплохо. Последнюю фразу он бросил уже через плечо, выходя на улицу. И вот я лежу там, пытаясь понять, не шутит ли он. А ещё я лежу там, потому что до сих пор связан. Он развязывает меня, чтобы я мог поесть и одеться, и больше не пытается меня лапать, так что я решаю, что сойдёт. Мы сидим на крыльце и смотрим на дождь, как будто мы друзья, однако теперь у меня нет оружия и я точно знаю, что он справится со мной, стоит только рыпнуться. Романтично, да?