7 WITH U

Клоуны. Сколько себя помнишь, ты ненавидела этих существ, пугающих своими нарисованными лицами. Совсем непонятно, что кроется за тонной макияжа, а, когда подруга рассказала ещё и историю про маньяка, скрывавшегося за образом клоуна и воровавшего детей, тут уж совсем стало не до смеха, и ты стала держаться от этих ребят ещё дальше, насколько это возможно при летней подработке в детском парке аттракционов. Первое время ты ещё спокойно относилась к балагану вокруг, к приторно-сладкому запаху сладкой ваты, к детским крикам и непрекращающейся музыке, доносящейся из колонок, но уже после второго месяца захотелось придушить того идиота, что сочинил песню Барбариков, и прикопать его за палаткой с фокусниками. Пуф, и никто не найдёт труп. Магия исчезновений в действии. — Т/И, ты чего такая кислая? — доносится сбоку, отрывая тебя от мыслей об убийстве детского композитора, и ты оборачиваешься на говорящего, замечая Чон Хосока, парня, что работает в комнате страха. Выглядит он при своей должности, как самый добрый вожатый из детского лагеря, и иногда создаёт этим дикие логические нестыковки в головах посетителей, а заодно и слегка обманывает ожидания детей, собирающихся войти на аттракцион Чона. Визжат они так, будто их пытают внутри. А ведь этот кошмар начинается с милой улыбки и веселого: "Не хотите ли зайти к нам? Здесь весело." Вот, кого работа в парке ещё не достала, так это Хосока, остальной же персонал, включая тебя, готов поехать с катушек, а Чону хоть бы хны. Он всегда навеселе, и тебе иногда кажется, что щёки парня более накаченные, чем его руки: ты бы уже устала столько улыбаться. Чон, конечно, немного раздражает своим вечным позитивом, но в принципе парень он неплохой, всегда поможет пообедать, если как раз в перерыв набежала стая детей, после смены придёт убраться на твоей точке с бассейном для рыбок, а также немного поднимает настроение. В общем, твоё терпение здесь держится преимущественно на присутствии Хосока, и, если бы не он, решение уволиться нахрен было бы принято ещё недели три назад. — Кислое молоко у ребят, которые готовят молочные коктейли, а я уставшая, — отвечаешь ты с лёгкой улыбкой. Кажется, смена подошла к концу, тело начинает клонить ко сну, поэтому ты зеваешь, оглядывая парня, на фоне тебя смотрящегося совсем бодрячком. Чон почему-то мнётся на месте и уходить не торопится, хотя уже всё вокруг закрыто, другие сотрудники собрали свои точки, приготовившись к ночи, а тебе вроде и помощь уже не нужна, только до дома дойти осталось. Хотя ты была бы не против, чтобы тебя туда дотащили, как принцессу. Эх, мечты... — Ты что-то хотел? Я вырубаюсь буквально на ходу, — ты вяло направляешься в сторону выхода из парка, и Хосок следует рядом, что-то бормоча себе под нос о том, что это может подождать до завтра, однако внутри тебя уже разгорелся интерес, который так просто не уймётся. Возможно, даже помешает спать, так что... — Ну давай, Хо. А то я от любопытства сдохну. Парень вздыхает и сдаётся: — Зайдёшь ко мне? Сначала ты даже не совсем понимаешь, о чём речь, искренне удивляясь: — Куда? Домой? — Нет! Что ты... Туда, — кажется, Хосок слегка краснеет, отводя взгляд, а после показывает в сторону дверей комнаты страха, украшенной бюстом дьявола. Спасибо, что не чёртового клоуна, а то ты бы точно отказалась от идеи заглянуть к коллеге на аттракцион. — Мы придумали новые декорации, решили протестировать. "Наверное, ничего не будет, если я пойду..." — думаешь ты, соглашаясь пройтись разочек по лабиринту. Всё равно это первый раз — и, может быть, последний — когда есть такая возможность. Главное, что на халяву, а остальное особо не беспокоит. Детская же забава, тебе не должно быть страшно. — Мы пойдём вместе? — на всякий случай спрашиваешь ты перед входом. Хосок забежал внутрь, чтобы что-то там нахимичить, и теперь со стороны тёмного лабиринта доносится зловещая музыка. По твоей коже вдруг пробегается стая мурашек, хотя ты никогда не считала себя такой уж трусихой. Хочется вцепиться во что-нибудь, а ещё лучше в конкретного Чона, чтобы сердце не так бешено колотилось в груди. Ты стараешься настроить себя на то, что бояться нечего, но тело всё равно предаёт, слегка подрагивая и разгоняя бурлящую кровь по венам. Гул от пульсации сердца такой дикий, что отдаётся в ушах и пробегает до кончиков пальцев ног. В какой-то момент ты даже замечаешь, как вся сонливость буквально испарилась. — Вообще, лучше бы тебе самой, но можно и так, — Хосок открывает шторку, пропуская тебя вперёд, и ты с опаской шагаешь, тут же натыкаясь на какую-то мерзкую фигуру, едва подсвеченную алым. Жуть, но пока терпимо. Ты нервно сжимаешь и разжимаешь ладони, перебираешь пальцы и прикусываешь губу в попытке сдержать крик, когда вы продвигаетесь дальше. Чон спокоен, как удав, но двигается он позади, так что расслабленного лица парня ты не видишь и потому продолжаешь себя накручивать в голове, снова и снова попадаясь на очередного монстра или внезапно высунувшуюся конечность. Оно-то понятно, что это всего лишь механизм, только менее жутко от этого не становится. Ситуацию усугубляет ещё и почти полное отсутствие света, а также дикое смущение, что не даёт тебе признаться в собственном страхе и взять парня за руку. А так, между прочим, было бы намного лучше. В какой-то момент неизвестное нечто плавно проводит по твоей ноге напоминающим кожу материалом, а сразу за этим из темноты доносится жуткий, пробирающий до мурашек психический смех, и ты, не сдержавшись, разворачиваешься, врезаясь в Хосока с размаху, чтобы спрятать лицо в рубашке парня и попытаться успокоиться. Судорожно выдохнув, ты поднимаешь голову, чтобы посмотреть на коллегу и попросить его вывести тебя отсюда, но видишь маску клоуна прямо перед своим лицом. Непроницаемое, пустое выражение, скривившееся в пугающей улыбке, а затем и руки, что ложатся на твои плечи и несильно сжимают. — Х-хо? — спрашиваешь ты, но Чон не отвечает, а в темноте совершенно не видно, что скрывается за этой белой маской жуткого клоуна. Так люди и становятся заиками. В голове одна мысль: бежать. Не важно, куда, главное — подальше. Ты срываешься с места, с криком прорываясь через лабиринт комнаты страха и врезаясь по пути в выпрыгивающих скелетов, бутафорскую паутину и прочие декорации, пока наконец не вылетаешь на улицу, тяжело дыша и оглядываясь назад, чтобы вовремя заметить приближение Хосока. То ли он маньяк какой, то ли ещё что-то, но тебе явно не хочется проверять. Казалось, что Чон — вполне нормальный парень, а тут такая подстава. У тебя все руки и ноги в мелких порезах, а коленке пульсирует ссадина, потому что в процессе побега ты споткнулась и упала, и это совсем не то завершение рабочего дня, которое ты ждала с нетерпением. — Т/И! Стой! — Хосок наконец появляется, но ты не думаешь, что сможешь от него так просто убежать, поэтому хватаешь первую попавшуюся под руки арматурину, стоявшую у стены комнаты страха, и направляешь её на коллегу. — Что ты, блин, делаешь? Казалось бы, почти ночь, вы здесь только вдвоём, максимум ещё охранник в будке на другом конце парка, и Чон завёл тебя в пиздецки страшное место, а затем встал позади и напялил маску, как какой-нибудь маньяк из фильма ужасов. Действительно, что ты делаешь? — Защищаюсь! — От чего? — парень непонимающе хмурит брови, подходит поближе к тебе с примирительным жестом в виде протянутых рук и думает, что слегка переборщил с пугалками. А ты в это время мысленно прикидываешь, куда треснуть поехавшего коллегу, чтобы потом ментам не пришлось доказывать, что убийство произошло случайно и вообще в результате самообороны. — Тут нет никого, только ты и я. — Я от тебя и защищаюсь! — наверное, ты выглядишь слегка безумно, сжимая в руках металлический прут и готовясь напасть на другого работника парка, так что в пору сдать тебя в психушку, но Хосок понимает: сам виноват. Нафига он добавил этот элемент с маской, когда и так видел, как тебе страшно? Заигрался немного, скорее всего. — Т/И, я тебе не причиню вреда, это просто часть комнаты страха, — ты смотришь в ответ на такое недоверчиво, выгибаешь бровь и хочешь крикнуть: "Серьёзно?!", а Чон опускает взгляд с виноватым видом и добавляет: — Ну, может быть, не всё из этого. — Ты придурок! — с грохотом бросая арматуру на пол, выдаёшь ты. Собираешься покинуть этот дурдом и реанимировать потраченные нервные клетки тонной сладостей и марафоном мультиков про пони — иначе точно приснится какой-нибудь кошмар — но Хосок за руку хватает и останавливает тебя, успокаивающе обнимая. — Прости. — В жопу мне твоё "прости", лучше бы валерьянки накапал. Как я теперь спать после такого буду? — Ммм, — Чон протяжно мычит, стискивая объятья сильнее, а потом наклоняется к твоему уху и шепчет: — Можно со мной. И это, чёрт возьми, пробирает тебя так, что аж током по всему телу, и увиденное в комнате страха правда кажется обычной детской глупостью.