7 WITH U

— Ведьма! Ведьма! Я была готова гореть в огне. Ждала, что мою голову отрубят, а тело закопают в цепях, как это обычно делали с теми, кто получал клеймо колдуньи. Однако я осталась жива. Чья-то сильная ладонь коснулась моего подбородка и подняла его, заставив открыть зажмуренные от страха перед смертью глаза. Я рассмотрела этого человека. Красивый. — Какая она вам ведьма? — хмыкнул он, садясь на колени передо мной и разрезая острым кинжалом верёвки, сковывающие запястья. Вокруг горела моя родная деревня. Раздавались крики, треск брёвен, что раньше были домами, а я не слышала. Смотрела только на него, на моего спасителя, который едва заметно улыбался и протягивал мне руку. — Но, мой повелитель... — один из солдат попробовал возразить, но мужчина заткнул его одним резким жестом. Я впервые видела, как от взмаха ладонью кто-то замолкал моментально и судорожно сглатывал. В голове это совсем не стыковалось с тем, что тот же самый человек мог проявить ко мне, совсем незнакомой девушке из захолустной деревни, милосердие. — Идиоты, — он покачал головой в неодобрительном жесте. — Меня зовут Чонгук, я... теперь буду твоим королём. Точно, его армия захватила земли вокруг, уничтожая всё на своём пути. Отказаться от этого я всё равно не могла, а Чонгук не собирался извиняться за то, что убил моих близких и друзей. Казалось, это я должна быть благодарна ему за спасение жизни и чувствовать себя счастливой, даже если мне теперь уготована участь рабыни в его замке. Или игрушки для солдат на поле боя. — Я совсем не знаю этикета, — призналась я с опаской, пряча взгляд. — Как мне... Как мне называть вас? Ваше... — Если ты про "высочество" и "величество", то лучше второе. Я кивнула, но на самом деле не запомнила, как правильно, совершенно не различая эти два слова, а Чонгук будто понял это без слов, добавляя: — Называй меня "Мой господин", не ошибёшься. Каждый день после этих слов Чонгук ломал мои ожидания. Он не отдал меня солдатам, поселил в своём замке и назначил ученицей придворного советника. Как говорил сам Чонгук, он увидел в моих глазах что-то такое, что и сам не смог бы описать словами. Это явно были не ум или красота. Меня не подпускали к правителю и постоянно ругали за ошибки, коих было чересчур много. Я ничего не знала о порядках высшего общества и держалась от него подальше, надеясь, что это снизит риск промаха. — Можно вопрос? — как-то раз спросила я у Чонгука, когда он разбирал письма при свете свечи. Было поздно, даже караульные клевали носом, а он всё равно работал, потирая уставшие от полумрака глаза. — Задавай, — он со вздохом отложил в сторону пожухлую бумагу. — Зачем вы меня взяли к себе? — Кто же знает, — Чонгук откинулся на спинку кресла и махнул рукой, чтобы я подошла. Он настойчиво притянул меня за подол платья, когда понял, что между нами остаётся ещё пара шагов: я просто не могла себе позволить встать вплотную. Однако замысел правителя был именно в этом. Чонгук медленно протянул руку к моим светлым прядям и поднёс часть из них к своим губам. — Я получил себе самого преданного союзника, позволив тебе жить. Все остальные... Я сохранил жизнь и им тоже. Многим. Десяткам и сотням. Но чистую и искреннюю преданность вижу только в твоих прекрасных тёмных глазах. В этом бесконечном омуте непроглядного ночного неба на фоне белоснежных волос. Моё сердце предательски дрогнуло и сжалось. Я хотела броситься к своему господину в объятья и коснуться его губ. В ту минуту я поняла, что безудержно, до смерти любила его всё это время. Любила, но не могла получить. Колени дрогнули, и я опустилась на пол, хватаясь за босые ноги Чонгука, прижимаясь лбом к стопам и чуть ли не плача от счастья. Он был так близко, что я совсем потеряла голову, обезумела от его доброты и утонула в чувствах, захвативших меня с головой. Чонгук аккуратно положил ладонь мне на голову и погладил. Как преданного пса, который вылизывал его ноги. — Я скоро женюсь, Т/И. Могла ли я возразить? Нет. Не имела права, да и прекрасно понимала, что в этом нет никакого смысла. Меня не послушают. Ради безродных псин не расторгают королевских помолвок. — Будешь ли ты предана мне и тогда? — Буду, — ответила я, не задумываясь, и тогда Чонгук поднял моё лицо так же, как и в первую встречу, а затем наклонился и коснулся моих губ своими, словно ставя печать. Первое и последнее касание, которое мне позволено. Я замерла, но, когда он начал отстраняться, потянулась следом. Как странник пустыни за бутылкой воды, что у него пытались отнять. Чонгук подхватил меня с пола, усадил на свои колени и стал настойчивее, он ворвался в мой рот языком, горячим поцелуем забирая из моих лёгких весь воздух. Я почувствовала себя ведьмой, что и правда горит в огне. Руки господина оставляли за собой ожоги на моей коже, когда гладили спину, сердце стучало, разгоняя ритм до бешеного, будто пыталось покинуть грудную клетку и освободиться. Я умирала в его руках и одновременно воскресала вновь, как феникс. Цеплялась за крепкую шею, прижимаясь ближе, пока Чонгук терзал мои губы, пуская по телу армию мурашек. Он захватил моё сердце так же, как и земли, где я родилась, но в этот раз мне не было грустно или больно. Передо мной была пропасть, и я будто стала готова на этот раз с разбегу прыгнуть в неё, не боясь смерти. Лишь бы побыть с ним подольше. Лишь бы высечь это в своей памяти и навсегда оставить там, чтобы прокручивать снова и снова. Я желала вырезать на своей коже следы его рук, где они касались меня, и потом повторять их путь в своих мечтах. — Никогда не предавай меня, — прошептал Чонгук, опускаясь на мою шею и жадно вдыхая в миллиметрах от нее перед тем, как оставить влажный поцелуй, и я отвечала, словно в бреду: — Ни за что не предам вас, мой господин. Он мог бы попросить меня поклясться жизнью, но не стал. Поверил на слово, позволив остаться в своих покоях до утра и подарив мне самую лучшую ночь в жизни. Самый щедрый мужчина в королевстве. В моем сердце. — Я слышал, что его высочество собирается жениться на Чан Чхенми, — услышала я через несколько дней от одного из придворных. Его тон вывел меня из себя, но я не стала выдавать своего присутствия, прислушавшись к разговору. — Он идиот, раз так. Мои кулаки непроизвольно сжались, и я вдруг ужаснулась: на пальцах сверкнули зелёные огни, обжигая кожу. Остались следы, похожие на то, что обычно образуются от кислоты королевского алхимика. Он пару раз опрыскивал меня ей, прожигая одежду. То ли специально, то ли случайно, но это теперь не имело никакого значения. — Отец Чхенми не согласится. Это будет очередная война. И мы все умрём, потому что... Знаешь, как называют правителя тех земель? — Как? – Кровавый лорд, — придворный тяжело вздохнул, закидывая ногу на ногу. Вальяжность, с которой он разговаривал, бесила меня ещё сильнее, но огня больше не было. Стук сердца отдавался в ушах, как чёткий бой барабана на празднике. — Он даже не король, но способен противостоять ему со своей армией теневых ассасинов. Их тренируют с самого детства, отрезают от близких, поэтому им нечего терять. А мне есть, что. Поэтому со своей семьёй завтра я уезжаю в горное поместье своего деда. Надеюсь, там нас не достанут. — Предатели должны умереть! — вскрикнула я, вонзая нож в сердце вельможи. Второй, который разговаривал с ним, попытался метнуться в сторону, но получил удар в голотку. Он прохрипел, захлёбываясь своей кровью и хватаясь за моё запястье, чтобы ослабить давление на нож, но я только добавила вторую руку и протолкнула оружие дальше, прикрывая глаз: полумёртвый придворный плюнул мне в лицо своей же кровью. — Т/И! — голос Чонгука вернул меня в реальность, и я растерянно развернулась. — Ты испачкалась. Нежно проводя по моему лицу, правитель стёр алые капли своей перчаткой, а я смотрела на него не в силах оторваться. — Не спросите, зачем я их убила? — тихо произнесла я. Если честно, то ожидала наказания или хотя бы расспросов, но Чонгук покачал головой и тепло улыбнулся: — Нет, не спрошу. Ты бы не сделала это просто так. Его безоговорочное доверие одновременно радовало меня и пугало, поэтому что, я знала, скоро мне придётся вонзить нож и в его сердце. Иначе целое королевство погибнет. Как бы те дураки не были глупы, в опасности брака с Чхенми они не ошиблись. Я надеялась, что смогу переубедить своего господина, но он был так же слеп в своей любви, как и я. Либо жизнь всех людей, либо жизнь Чонгука. Его младший брат уже готов править, трон не останется пустым, но предотвратить войну было необходимо. — Т/И, зайди ко мне, — последний наш вечер, последний раз, когда я могла услышать своё имя из его уст. — Да, мой господин. — Чонгук. — Ч-что? — Достань из-за спины нож, я же знаю, что он там. Когда приходишь убивать, не стоит говорить формально, — он встал из-за стола, совсем не одетый, разве что в лёгких штанах, и безоружный. Недооценивал меня или хотел умереть. Я обнажила оружие, напрягаясь. Внутри всё кипело, и я даже не заметила, как вокруг начало сверкать то самое пламя, уже однажды оставившее ожоги на моей коже. Чонгук приоткрыл губы, зачарованно оглядывая искры в воздухе. — Я ошибся, ты всё же ведьма. — Прости меня, — я зажмурилась, разбегаясь и вонзая нож в грудь своего любимого. Он не сопротивлялся, хотя мог. У меня просто не хватило сил напасть, как настоящему войну. Разум сломался под взглядом Чонгука, который обнял меня и опустился на колени, пока я сжимала в дрожащих пальцах рукоять кинжала. — Прости, прошу... Я прикусила губу от того, как же вдруг стало больно. Будто не ему, а мне в грудь воткнулось острое лезвие, несущее смерть. Боль разрывала меня изнутри и заставляла надрывно кричать, захлёбываясь в рыданиях. Моя любовь умирала на моих руках, а я ничего не могла сделать с этим. — Ты молодец, — выдохнул Чонгук мне на ухо. — Я бы так не смог. Ради своей любви он был готов пожертвовать всем миром, а я предпочла убийство. И я сгорю за это, как ведьма. В этот раз заслуженно, но без чужой помощи. В своём же собственном огне.