While the snow is flying

Залог отличного утра двадцать шестого декабря — это возможность никуда не спешить и нежиться в кровати хоть до обеда, приготовить завтрак, плавно перетекающий в обед, и развалиться на диване в гостиной, включив еще не просмотренные до этого рождественские фильмы. Созвониться с друзьями и родными, а после — в тишине слушать, как трещат поленья в камине, прячась в объятиях любимого человека. И Мишель, придавленная к кровати тяжелым белоснежным одеялом, собиралась четко следовать этому плану. Она уткнулась носом в подушку, чувствуя горячую руку сопящей ей в затылок Клэр на своей талии. То мягко выныривала из дремы, слыша, как от легкого ветра шуршат занавески, то вновь проваливалась в красочные сны, крепче прижимаясь к тёплому телу. Чувствовала запах печенья, доносящийся с первого этажа, и сильнее зарывалась в одеяло, накрываясь им с головой. Недовольное ворчание Клэр, вновь и вновь высвобождающейся из его душного плена, разносилось по комнате, мешаясь с легким скрипом кровати. Горящие в комнате ароматические свечи разносили по ней легкий запах хвои. Часы тихо тикали, отсчитывая минуту за минутой уютного выходного, стрелки переваливали за восемь, когда в свои права вступали предрассветные сумерки. По коридору мимо звонко прошлепали маленькие ножки, шагнули со скрипом на лестницу и потонули в ковре гостиной, но вряд ли девушки могли сказать, что звук не затерялся раньше. Мишель приоткрыла один глаз, глядя в светлеющее небо и слушая набегающие на берег волны. Сладко зевнув, прикрыла их снова, разворачиваясь к Клэр и обнимая ее, едва слыша легкий стук в дверь. Стук, заглушающий шатающиеся пальмы за окном. Кровать прогнулась, а откинутое одеяло в два слоя укрыло ее. Девушка потянулась вверх, прогибаясь в пояснице и сквозь приоткрытые веки наблюдая за женой, натягивающей колючий рождественский свитер на тонкую пижаму, скрывая тело от утренней прохлады. Дверь со скрипом приоткрылась, подталкиваемая напором маленького нарушителя их спокойствия, что ураганом влетел внутрь, стуча пятками по деревянному полу, и с разбегу запрыгнул на кровать. Мальчишка сжал рукой пряничного человечка, хвастливо тряся им перед лицом сонной матери, которая в ответ показала язык смеющейся девушке у двери. Притянула к себе сына, переворачиваясь на живот, целуя его в щеку и начиная щекотать. Звонкий смех разносился по комнате, крошки с печенья терялись в постельном белье, а Клэр упала рядом, ласково касаясь плечей жены, поправляя взлохматившиеся волосы ребёнка и с любовью оглядывая их возню. Что-то прошептала малышу на ухо, хитро переглядываясь с ним и нападая на Мишель, перекидываясь подушками и щекоча ее и друг друга. Хореограф откинула голову назад, свесив ее с кровати и хрипло хохоча, пытаясь уйти от хаотичных движений сговорившейся парочки. Прячась от них в одеяле, визжа и чуть не роняя случайно задетый будильник с прикроватной тумбы, едва за пеленой всего шума слыша окликающий голос. — Клэри, — мягко разлилось по комнате, заставляя их остановиться, тяжело дыша и глядя в сторону прохода. Взрослая женщина, стягивающая с талии завязки фартука, ровно складывая его, подцепила большими пальцами шлейки на джинсах и чуть недовольно осмотрела измазанное шоколадными и глазурными разводами белое белье. Нахмурила брови, когда в серых глазах все равно горели яркие искры смешинок. Мальчик откинулся на подушки, еле обвивая шеи мам маленькими ручками, падая вместе с ними назад. С извиняющейся и довольной улыбкой посмотрел на бабушку, слушая раздраженный вздох от Клэр, что улыбнулась матери и протянула: — Ма-а-ам, — сложила руки на груди и пробурчала, кривясь от срывающегося с губ имени, которым она просила никогда ее не называть. — Я не Клэри, — слыша смешки Мишель, тянущейся к ней и ласково целующей в губы. Прерываемой воодушевленным голосом мальчика. — Бабушка сказала звать вас, там приходил Санта, — прошептал он, радостно сверкая глазами, разводя руками в разные стороны и показывая, какую гору подарков принёс сказочный старик. Облизал шоколад с губ и потянул едва поспевающих за ним девушек с кровати. Клэр поцеловала мать в пахнущую щекочущей нос ароматом розы щеку, шлепая босыми ногами и направляясь вниз за семьей. Елка с золотыми бантами, колокольчиками и звёздами раскинула свои ветки в стороны, почти дотягиваясь до пола проседающими под весом игрушек мохнатыми лапами, щекоча ладони искусственными иголками и скрывая под своим куполом множество подарков в разноцветных обертках, перевязанных яркими лентами. По первому этажу разлетались запахи морозных апельсинов и какао, сплетающиеся с кружащим по помещению духом имбирного печенья. В панорамное окно заглядывало встающее солнце, раскрашивая воду океана в сиреневые оттенки, так удивительно сочетая пейзажи Малибу с зимней праздничной атмосферой домов. Из колонок лилась рождественская музыка, по телевизору крутился фильм о Гринче, который они вчера не досмотрели, уснув под мерное звучание голосов. Шуршала разрываемая упаковочная бумага, яркими кляксами опадающая на темный пол, своей красотой радующая зацелованного в пухлые щечки ребёнка будто больше подарков. Горячий шоколад обжигал нежные губы, сливающиеся в поцелуе с губами любимой напротив. Малыш гонял по комнате робота, радостно запрыгивая к отцу Клэр на шею, показывая ему пульт управления от машинки и завороженно рассказывая про другие подарки. Мишель наблюдала за этим, откидываясь на спинку дивана, укладывая ноги в плотных забавных гольфах на колени Клэр и в задумчивости перебирая ее волосы. Окинула взглядом всех присутствующих и, не желая ждать снежной нью-йоркской встречи в канун Нового года, набрала номера команды, чтобы вновь связать их, разлетевшихся по разным уголкам земли, в это отличное утро. День или вечер, что даже с нарушением всех традиций становятся самыми идеальными в жизни.