Мародёр (Marauder)

Прошло ещё девять дней. Спок ещё никогда не был настолько в курсе последних научных публикаций. Он желал бы иметь возможность начать переписку с некоторыми авторами статей, попросить о дополнительных разъяснениях по методологии или прокомментировать противоречивые результаты из других источников. Ранее он никогда не считал, что его вопросы достойны времени учёных. В течение дня он продолжал оставаться один. Он регулярно, по четыре-пять раз в сутки, выполнял упражнения на полу или используя крепкий металлический край кровати. Он попросил внести чуть больше разнообразия в перечень блюд пищевого репликатора и получил разрешение самостоятельно изменить настройки. Оставшись один, он продолжал работать над «ремонтом» кода терминала и смог повысить свою мысленную дисциплину до такой степени, чтобы вновь не подвергаться наказанию со стороны браслетов. Он усовершенствовал код, внеся почти незаметные исправления в подпрограммы, которые могли бы помочь ему в будущем, но не наносили вред кораблю. Похоже, что терминал не обладал возможностью вмешиваться в главные системы корабля, а лишь мог программировать интерфейсы для средств связи, и поэтому вмешательство было ограничено. Человек часто желал играть в шахматы, даже когда сильно уставал. Если он не доставал шахматный набор, то он доставал алкоголь, и Спок был вынужден сидеть неподвижно, пока чужие пальцы исследовали его волосы и уши, скользили под тунику чтобы погладить его плечи, часто начиная спереди. Он постепенно привыкал к такому контакту – прохладные руки внутри тепла его туники. Его отец пришёл бы в ужас. Этим вечером они играли в шахматы, но карие глаза всматривались в него с тем вниманием, которое, как правило, предшествовало физическому контакту. Спок почувствовал, что палуба вздрогнула. Человек переставил пешку на уровень выше. Поднял вопросительный взгляд. - Что-то не так? Голос человека звучал с искренней заботой, хотя его тон был резковат. Спок покачал головой. Он ощутил что-то неладное со своим внутренним ухом. Возможно. Спок сосредоточился на фигурках вопреки тому, что плохо себя чувствовал. Сделал ход. - Ты сам не свой сегодня, - сказал человек. Спок сообразил, что ему вот-вот поставят шах, а потом и мат – максимум через четыре хода. Он опрокинул своего короля набок. Он волновался по поводу того, что именно может быть с ним не в порядке, но последствия раскрытия его личности были хуже, чем отклонение от нормы в его ощущениях. - Я испытываю искушение отлупить твоё эго в ещё одной игре, но не буду этого делать, - капитан встал и убрал доску в тумбочку. – Не может же быть такого, что тебе не хватает какого-то важного питательного вещества в твоей еде, не так ли? Репликаторы создают множество различных блюд, и это может вызвать недостачу витаминов. Ты – первый вулканец, которого я держу в качестве питомца, поэтому я ничего не знаю о твоих нуждах. Спок сел устойчивее, намереваясь не показать, насколько странно он себя чувствует. - Я не думаю, что причина в диете. Я нуждаюсь в медитации, если это мне будет позволено в данное время. Проблема заключается в моём разуме, - он произнёс это с целью предотвратить дальнейшие расспросы или вызов корабельного врача, и это было почти правдой. Он не ощущал физической боли помимо той, которая была следствием каких-то нарушений в разуме. В полумраке каюты, спустя долгое время после того, как капитан заснул, Споку пришлось приложить огромные усилия для погружения в глубокую медитацию. Он продвигался сквозь слои, в неожиданные моменты ощущая страдание и боль, пока не добрался до источника этой боли и не обнаружил, что именно было нарушено. Предварительные брачные узы исчезли. Спок перешёл на менее глубокий уровень медитации, чтобы поразмыслить об этом. Его семья списала его со счётов, как умершего? Не мог ли Целитель обнаружить присутствие Спока во время разрыва уз? Или Т’Принг разорвала их сама? Она неоднократно давала понять, что её предпочтения касательно партнёра связаны с кем-то другим. Воспользовалась ли она этим шансом внести в свою ситуацию изменение, политически невозможное в любом ином случае? Спок забросил медитацию и лёг в кровать на живот, положив руки под подушку. Волнение разума всё ещё оказывало влияние на его тело, и он ощущал тупую тошноту. Установление предварительных брачных уз потребовало совместных усилий двух Целителей. В то время он желал этих уз, поскольку от него ожидалось желать их. Но к подростковому возрасту он стал задаваться вопросом об их целесообразности для него самого. И теперь, спустя столько лет, было неудивительно, что Т’Принг тоже подумала об этом. Его взгляд на ситуацию внезапно прояснился, и, как ни странно с учётом его обстоятельств, был совершенно бесстрастным. Он заснул, погрузив свой разум в лёгкое медитативное состояние и прекратив его контролировать. Зачастую это помогало. Его разбудила привычное прикосновение руки к спине. - Ты спал? Спок сел. Казалось, что комната колеблется. - Да. Я испытываю небольшое нарушение в состоянии моего разума. Иногда сон бывает более благотворным, чем медитация. Капитан снова был нарядно одет. Поверх туники свисала одна из цепочек. Она блестела почти так же, как и ткань рубашки. - Я собираюсь провести некоторое время на станции, на переговорах с этим клиентом. Это браслеты причиняют тебе боль? - Нет. - Хорошо, потому что я не знаю, как их снять, даже ради спасения твоей жизни, - в голосе человека звучало облегчение. – Возможно, я задержусь на продолжительное время. Часы перешли в целый день. Споку было тяжело достичь медитативного состояния. Он был слишком взволнован, чтобы погружаться в него более чем на несколько минут за один раз. Он метался по каюте и размышлял о принципе функционирования браслетов, заставляя их оглушать себя до потери сознания. Он проделал это несколько раз, пытаясь проткнуть края и отверстия на кожаной части браслетов с помощью тонких золотых проволочек, которые оторвал от сломанных ювелирных украшений, найденных сложенными в коробке. Но браслеты приспособились к нему, и он не ощущал никаких болезненных последствий даже после нескольких оглушений подряд. Он был удивлён тем, сколько же энергии в общем они содержали в себе, и его оглушало даже при каждой подобной мысли. Он поднялся на ноги после последнего такого инцидента, чувствуя себя скорее сильным, чем слабым. Эмоции целиком овладели им, и ему было всё равно. Прожужжал дверной звонок. Спок подошёл к двери. Внешний индикатор замка светился зелёным. Он попробовал открыть дверь. За нею стоял офицер службы безопасности корабля Павел, русский. - Капитан Джим просил передать тебе, что его не будет ещё день. Хотел знать, нет ли у тебя для него сообщений. - Нет. Павел с ухмылкой рассматривал Спока сверху вниз. Это был тот человек, который видел, как капитан раздевал его в самый первый день. - Мне сказали, что орионские ограничители не защищают никого из членов экипажа, - Спок решительно шагнул вперёд, и браслеты никак не отреагировали. Павел отпрыгнул назад. - Стой на месте, - он достал оружие. – Мне всё равно, кто ты для капитана. Я убью тебя, если придётся. Спок закрыл дверь и запер её со своей стороны. Световыми индикаторами было подтверждено, что это же действие произвели и с другой стороны. Он прислонился к двери, прильнув лицом к холодной металлической поверхности. У капитана пиратов было имя. Прошёл ещё один целый день. Его усталость усугублялась, а волнение жадно поглощало всю энергию. Капитан вернулся через несколько часов, пропахший инопланетной едой и ароматным дымом. Его код авторизации распечатал оба замка. Он зашёл внутрь с деловым видом, сложил свою одежду в освежающее устройство. Спок оставался на своей койке, сидел, скрестив ноги. Он попробовал на себе самую первую форму медитации, которой обучают детей, и наконец-то достиг успеха. Он был недоволен тем, что его прервали. - Мой начальник службы безопасности утверждает, что ты ему угрожал, - капитан натянул на себя обычную рубашку и повернулся. – Он всего лишь доставил сообщение от меня. Это всё. Спок развернулся к нему. Ему страстно хотелось совершить какой-нибудь жестокий поступок. Браслеты оглушили его. Он пришёл в себя, почувствовав, как его подняли с пола, взяв под плечи и под колени. Человек уложил его на кровать с неуместной заботой, выпрямил его всё ещё ослабленные конечности. - Что за чёрт, - произнёс капитан. Он сел рядом и положил обе ладони на запястья Спока, что было само по себе нелепо. Спок мог бы швырнуть его через всю комнату и сломать его пополам. Теоретически. Браслеты снова оглушили его. Как только ощущение ладоней на своих запястьях вновь прорезалось сквозь сознание Спока, капитан требовательно спросил: - Ты знаешь, что с тобой не так? Спок кивнул. - Скажи мне в чём дело. - Почему Вы не оставляете мне выбора? – Спок беспокойно откинул голову. Это было гораздо более личным, чем его физическое тело. - Быстро. Спок отвернулся. Он ненавидел эти узы, но они были воистину вулканской особенностью. Одной из немногих, которыми он обладал. Он удерживался от ответа, пока не был оглушён опять. Это была единственная вещь, которую он мог контролировать. Он не мог контролировать волю своего отца, которая привела к установлению уз с кем-то, кто провёл всю юность Спока и почти декаду взрослой жизни доказывая, что его не желают. Но он мог контролировать хотя бы это. Он вновь потерял сознание, погрузившись в безмятежность. Голос человека становился жёстче. - Я собираюсь вызвать медиков, а тебе точно не понравится Костоправ. Что. Не. Так? Это была совершенно новая угроза. - Мои предварительные брачные узы были разорваны. Его запястья были отпущены. Ладонь легла на лоб Спока, погладила его волосы. Это был тот же самый знак внимания, что и обычно, но он прошёл сквозь волнение Спока и по-новому полностью разрушил его контроль. Спокойствие охватило его, приняв форму иррациональной, отчаянной надежды. Его конечности утратили напряжённость, которую сохраняли более двух суток. Он издал болезненный звук от осознания того, насколько восприимчив он был к этому человеку. - Ты знаешь, почему они были разорваны? - Нет. - Может такое быть, что они считают тебя мёртвым? Голос Спока прозвучал слабо. - Сперва я не мог в это поверить. Однако, я не разбираюсь в таких вещах. - Согласно базам данных, эти узы обычно формируются в возрасте между семью и девятью годами. Сколько тебе лет? - Двадцать семь. - Эти узы были у тебя двадцать лет? – его голос звучал шокировано. – Да. Очевидно. Не нужно отвечать. Он положил руку на ключицу Спока. Спок оттолкнул утешающее прикосновение и сел. Он предпочитал волнение этому причиняемому человеком насыщению. Он был вулканцем. Капитан встал и физически не позволил ему подняться на ноги. - Эй, эй. Расслабься. Я не хочу, чтобы эти браслеты продолжали тебя повторно наказывать. Он погладил плечи Спока через тунику, потом притянул его к своей груди и крепко прижал к себе его голову. - Расслабься. У Спока не было никакого выбора. Он распадался на части. Его разум и его тело потеряли связь с реальностью. В стене, созданной паникой Спока, образовалась трещина. Какой-то звук проник в его разум, под шрамы, оставленные разорванными узами. Стук пум-пум-пум. Повторяющийся. Это было человеческое сердцебиение. Спок обмяк, заворожённый этим звуком. Он изменил положение своей головы на грудной клетке человека и сильнее прижался к ней ухом. Звук заполнил его мысли. Пальцы играли с его волосами, гладили его шею и плечи. Спок мысленно перенёсся в прошлое, которое он позабыл, в то время, когда он был достаточно мал и ему позволялось проявлять человеческие черты и быть самим собой. Человек удерживал его в такой позе долгое время, тринадцать минут и семь секунд. И вероятно, удерживал бы его дольше. Спок выпрямился, и его отпустили. Он чувствовал себя странно опустошённым, но не болезненно, а как будто бы обладающим потенциалом. Он ощущал ужасающее по силе смущение. Джим сел рядом с ним, свободно обняв Спока за спину. - Я могу читать эмоции на твоём лице. Нет причины испытывать такой стыд. Мне невероятно приятно, что ты открылся. - Я не в силах не испытывать стыд. - Тогда я не могу приказать тебе прекратить это, даже если я захотел бы, - Джим облокотился на декоративную деревянную спинку, круговыми движениями поглаживая спину Спока. Спок переступил через свои эмоции и пришёл к новому ощущению своего разума. Он чувствовал себя плывущим по течению, но при этом свободным от оков. Здесь не было логичных выходов, но теперь не существовало и инстинктивного неодобрения, которое не было бы его собственным. Остался лишь только естественный ландшафт его разума. - Я свободен. - Этого не стоит стыдиться. - Вулканцу стоит. Быть вулканцем – это ответственность, долг перед логикой, - он положил свою ладонь на орионский ограничитель на другой руке. Он всё ещё вызывал боль в костях при попытке сдвинуть его по кругу. – Я сейчас свободнее, чем был раньше. Даже вопреки этому. - Если честно, я почти что желаю снять их с тебя, если бы я знал, как это сделать. Спок пристально смотрел на стену, думая о Т’Принг; о болезненных попытках быть кем-то, кем ему не суждено было быть; об уверенности, что она находилась в предварительных брачных узах с ним единственно потому, что его семья была влиятельной; о медленном ядовитом воздействии её сопротивления на его разум. - Это не имеет значения, - Спок почувствовал себя отделённым, заново пробудившимся от сна. – Я думаю. Я думаю, что я бы добровольно надел эти наручники ради обретённой сейчас свободы, - сказал он. Джим сел ровнее, всё ещё держа руку на спине Спока. - Боже мой. Правда? Почему бы тебе не подумать хорошенько, прежде чем утверждать такое. - Нет. Я уверен. Неужели в этом мире нет ничего такого, от чего бы Вы избавились в обмен на что угодно, если бы такая сделка была возможна? Джим начал говорить, но остановился. - Это не столько непосредственный обмен, сколько желание закрыть одни двери ради того, чтобы иметь возможность открыть другие. - Ты тревожишь меня. - Не стоит. Я приду в себя. Если это до сих пор не убило меня, то я смогу восстановиться. - Мне нравится подобный образ мышления, - Джим встал и поднял Спока на ноги. – Тебе нужно отдохнуть. Иди сюда. Он потянулся к переключателю на своём столе, сказал кому-то, что он не вернётся на мостик и что его не нужно беспокоить за исключением чрезвычайных ситуаций. Джим криво усмехнулся, затягивая Спока в полукруглый альков. - Павел рассказал всем, что ты вышел из-под контроля. Мне нравится, как пребывание здесь с тобой сегодня вечером отражается на моей репутации. Если несёшь большую ответственность и при этом не безумен хоть чуть-чуть, а также не силён, то кто-нибудь попытается отнять у тебя власть. Джим скинул свою одежду, оставив только нижнее бельё и лёг в свою кровать в алькове, протянув руку. Его кожа сияла. Его цепочки блестели. - Иди сюда. Спок проигнорировал руку и лёг на достаточно просторном свободном месте кровати. Он закрыл глаза. Ему очень хотелось потерять сознание и очнуться переродившимся, как кто-то, у кого нет подобных затруднений. Сердцебиение, раздающееся рядом, убаюкало его и погрузило в сон.