***
Волосы короче, прически излишне формальные и острижены не профессионально, явно мода какая-то другая, явно не та, что мне нравится. Мы заходим в медленный, скрипящий лифт, и он встает рядом со мной. Мы едем к третьему, хорошо знакомому нам обоим парню, сейчас находящемуся в квартире Дэвида. Я чувствую тепло на сердце, находясь рядом с блондином, и не могу не злословить про того невысокого лгуна, укравшего к тому же мой пистолет. — Он знает про нас. — Нет, никто не знает. — У него кошачья интуиция. Последние минуты жизни, проведенные в лифте наедине с Дэвидом — лучшие за всю жизнь, счастливейшие. «Надо было хотя бы обнять его,» — мелькает запоздало в голове, но мы уже открывает дверь в квартиру. Я даже не знаю, что убило меня, потому что смотрел, как босой Дэвид склоняется к своему псу. Кровь Джеффа - его возлюбленного - на нём, на стенах, на двери, на мне. Это страшно. Пес продолжает гавкать и скулить одновременно. Он ведет меня в душ, раздевает, как безвольную игрушку, и заставляет принять вместе с ним душ. Вчера он признался мне в любви и просил выйти за него замуж, а сегодня убил того, кто мне был дороже всех, и угрозами заставил уехать с ним из города. Все, что льется из его рта — это сплошная ложь и ахинея про его выдуманные отношения со мной. Я вкалывал всю свою жизнь, Джефф вкалывал, мы страдали и радовались искренне, а он — он был всего лишь пустышкой. Раскусив его ложь, высказываю ему все в лицо, поэтому он вытаскивает меня из машины и направляет пистолет в лицо. — Все кончено, нам нужно сдаться полиции, — твердо говорю я. — Почему ты не мог убежать со мной? Если бы это был Джефф, ты бы убежал… А сейчас ты скорее сядешь в тюрьму, — выплевывает он и отворачивается. А я бегу, это мой последний и первый реальный шанс сбежать от того ужаса, в который он втянул меня, в который я сам по наивности и доброте душевной попал. Как я мог быть таким дураком, пустившим его в свою жизнь и постель? Бегу, трава хлещет по рукам не то что в детстве, когда травинки нежно касались раскрытых ладоней. А он стреляет и я падаю, мне больно и я задыхаюсь, но не страшно, ведь я ожидал этого. Закрываюсь руками, что бы его лицо и направленный на меня пистолет не были последним, что я увижу в жизни. Думаю о приятном: об открытой улыбке Джеффа, его сильных руках, о том, что зря даже не обнял его тогда в лифте. Пока выпущенная Эндрю пуля милосердия пробивает костяшки пальцев и, разворотив лицевые кости, входит в мозг.***
Майкл бьет по кнопке остановки и лифт зависает между этажами. Тристан трясёт головой, навечно красная челка бьет по глазам, губы складываются, чтобы вопросить о том, что за черт это был. Но антихрист поднимает ладонь и вампира впечатывает в зеркальную стену лифта. Вампиру кажется, что он слышит, как хрустит стекло под его лопатками, а может это его кости под невидимыми тисками. — Интересно, — тихо произносит Майкл и разжимает хватку, позволяя Тристану соскользнуть по стене на пол. — Кто ты нахрен такой? Что за галиматья была в моей голове? — Ты знаешь, — сняв пиджак, Майкл принимается медленно расстегивать свою рубашку. — Я тоже удивлен, но мы с тобой связаны. Это может быть полезно. Он подходит ближе, Тристан напрягается, чувствуя силу, от которой трещит воздух вокруг, и инстинктивно знает, что ее стоит опасаться. Антихрист оплетает одной рукой его талию, спуская ее ниже на ягодицу обтянутую тканью ультра узких брюк. — Эй, чувак, я не гей! — выдает свою коронную фразу Тристан, хотя сам в противовес словам уже трепещет от хлынувшего в кровь адреналина и жара предвкушения. — И не надо, — мягко улыбнулся Майкл, вытаскивая из заднего кармана джинс вампира нож с коротким лезвием. — Испачкаешь мне рубашку и я сам тебе шею сверну, — антихрист ведет лезвием по своей шее и склоняет голову набок. — Пей. Тристан не может отказаться: он впивается губами в добровольно подставленное горло, а руками обвивает стан, чувствуя под пальцами бархатистую кожу. Каждый глоток пробивает его разрядами молнии, у людей такой крови не бывает он совершенно уверен. Вновь оттолкнув Тристана своими силами к стене, Майкл проводит двумя скрещенными пальцами над еще кровоточащей раной на шее и даже намеки на ее существование исчезают. Вновь подойдя, он слизывает неаккуратные потеки своей драгоценной крови с подбородка и губ вампира. А тот лишь беспомощно стонет, он хочет больше: больше поцелуев, прикосновений, крови, но даже пошевелиться и то не может. Майкл возвращает лезвие на место, вознаградив вампира легким, будто бы обещающим поглаживанием задницы. — Теперь мы связаны. Ты будешь моим тузом в рукаве, когда я начну строить свой новый мировой порядок, — обманчиво мягким голосом говорит антихрист и сжимает пальцами подбородок вампира, заставляя того смотреть в глаза. — Повтори, что умрешь за меня или ради нашего дела. — Я умру за тебя или ради нашего дела. — Хорошо. Скажи мне, где ведьма недавно к вам прибывшая. — Это я лучше провожу, — сладко улыбается Тристан. — Я недавно был у Марча, но он теперь играет только с ней. — Она здесь, — кивает вампир на одну из сонма одинаковых дверей и увидев, как Майкл открывает ее без единого прикосновения и входит в комнату, быстро растворяется в тенях коридора. — Какой потрясающий экземпляр, — восторженно выдыхает и окидывает Майкла взглядом призрачный хозяин отеля. — Живой, но так близок к мертвым. О, Марч прекрасно понимает, кто наведался к нему и пожелал забрать ведьму, поэтому спешит сообщить, что идти она с ним обязана без вариантов. Попрощавшись со столь приятным гостем взглядом глаза в глаза, Марч тяжело вздыхает и обреченно проводит пальцем по ниточке усов. Тот холодный взгляд обещает в скором времени предельное веселье всему миру, как раз в его вкусе, жаль будет этого не увидеть. — Разложим пасьянс. — обреченно шепчет он себе под нос, беря в руки потрепанную колоду карт.***
Добивая одну из слишком живучих ведьм, Майкл чувствует неприятный укол, как легкий удар под дых, что означает разорвавшуюся связь. Он понимает, что его козырь в рукаве — тот вампир, которого он встретил в отеле, перестал существовать. Антихрист злится, ведь он велел ему умирать только ради себя или их дела, но нет же… Майкл вновь чувствует себя преданным.