11 декабря. Москва.
— Девушка? Девушка, просыпайтесь. Мы приземлились, — хриплый голос обратился ко мне. Ко мне нагнулся стюард, бодро трясущий мое плечо. — Так быстро? Спасибо, — я в спешке схватила вещи, не успев надеть свое пальто, — Всего доброго! Надо вызвать такси, блин, ещё и кошелёк найти. Почему я раньше этого не сделала. Ещё и стемнело, дождь накрапывает. Какая удача! Я остановилась, спустившись с самолёта. В паре десятков метров от меня был черный силуэт. Я огляделась и поняла, что все пассажиры давно ушли, но это кто? С опаской двинулась вперёд, понимая, что никого рядом нет, только та фигура. Она движется ко мне? Может, кто-то что-то оставил в самолёте? Погодите… Это же Глеб? Глеб! Я выронила ручку чемодана, мое тело остолбенело. Вода стекала по лицу и волосам, одежда начинала намокать, а холод сильнее закрадываться вглубь. Парень ускорил шаг, открывая зонт. Пепельные волосы стали короче, голова накрыта капюшоном от черной байки, сверху чёрный длинный плащ. Кроссовки серого цвета сияли под каплями дождя, создавая эффект блеска. Мы стояли в трёх метрах друг от друга, пока Глеб не продолжил ход. — Ана? Почему ты не написала? — Глеб вручил мне свой зонт, а сам потянулся за упавшим чемоданом. Мои глаза смотрели куда-то вдаль. Я чувствую, как щипят губы. Соль с глаз попала на них. — Тебе должна была написать Марго. Она взяла эту роль на себя, — мои глаза медленно опустились на Глеба, проверяющего замки. Его черный плащ опустился в лужу. Я взяла Глеба за плечо, он обернулся. Мой палец указал на лужу, в которой мокла одежда. Парень спокойно встал, забрал зонт. Моя рука подползла под руку, которая была согнута. Глеб спокойно улыбнулся, ведя меня ко входу. Наши тени расплылись от света аэропорта, который был всё ближе и ближе к нам.***
Глеб быстро прогрел машину, вручая мне теплый кофе. — Как учёба прошла? — свободная рука парня стянула капюшон, из-под которого показались короткие волосы. Я подавилась, удивлённая увиденным. Глеб слегка хлопнул мою спину. — Успешно. Грамоты привезла. Надеюсь, вы будете мной довольны, — мой голос не дрожит больше, но внутри всё иначе. Я хотела бы его обнять. Вспомнить запах одежды. Глеб был доволен моим ответом. — С каких это пор мы на «Вы»? — Глеб повернулся ко мне. Его рука держала спинку моего кресла, что я чую запах мятной жвачки. — Я менеджер. А вы мое начальство, — я заглянула в стаканчик, поверх которого плавали сливки и карамель, — У вас хороший вкус, Глеб Геннадьевич. Глеб сдался и плюхнулся на спинку своего места, закрывая правой рукой лицо. — Проясним кое-что, — парень медленно потянул ладонь по лицу, оттягивая кожу, — Я не хочу слышать от тебя такого обращения. И ещё, общайся со мной нормально. Окей? — Хорошо, Глеб, — я наклонила голову вбок, искренне улыбаясь. Капли воды замелькали на коже. — Чёрт. Снимай пальто, бросай назад, — вылезая из машины, крикнул Глеб. Я развернулась и сбросила пальто. Сзади открылся багажник. Голубин сразу же вернулся. В его руках чёрная худи, которую он мне как-то давал. — Надевай. Поедешь ко мне? Угощаю, а ещё хочу услышать твои питерские истории, — на последних словах Глеб изменил тон, немного дразня меня. Узнаю эту вредину. Я натянула одежду, которая пропитана восточным ароматом. От удовольствия, нахлынули воспоминания. Теперь я дома. Точно дома. В родной и грязной столице. — А будете меня кривлять — поедем ко мне. Будем пить чай и молчать, — подметила я, за что Глеб сжал мое бедро. Мы снова на той волне. Внутри пошли разряды от прикосновения. Но не могу сказать, что не рада… Просто он мой начальник, а с начальством так не общаются. Я вставила наушник в ухо, но Глеб его заметил, на что недовольно буркнул: — Давай без наушников? Я включу свою музыку. Договорились? А то такие замашки терпеть не могу, — его рука включила сенсорную панель, открывая папку с музыкой, — Выбирай. А ещё, тебе надо пристегнуть ремень. Мы отъезжаем. Мы быстро тронулись, выезжая на длинную дорогу. Я нашла любимые песни из «Правило». Глеб невольно улыбнулся, но сразу снял улыбку с лица. — Какой серьёзный, — с умилением прошептала я. Опустил голову, в надежде, что я не увижу новую нарастающая улыбку? Наверное, это рефлекс, но сейчас волосами лицо не скроет. — Мне не хватало твоего языка, — невнятно сказал Глеб, не отрываясь от вождения. — А мне твоего. Какое-то слишком неловкое молчание. Прозвучало пошло, что-ли. Я не знаю что ему сказать. Просто буду спать.