Сиделка

Пепельно-белая кожа командира блестела от пота. Дыхание Каллена было неглубоким, все его тело обмякло, ноги подкосились, руки безвольно болтались в суставах. Голова его поникла, глаза были закрыты. Кассандра успела подхватить Каллена, заметив его падение. Но сейчас ей казалось, что она держит в объятиях мертвеца. Она выдохнула, перенеся его вес на плечо, и, шаркая ногами, потащила к кузнице. Кассандра не была нежным цветком, но командир − полностью вооруженный и в доспехах − был выше и тяжелее ее. Нахмурившись, она заставила себя подойти к двери. Она дала командиру обещание, что проследит за его состоянием, что будет единственным судьей того, насколько он компетентен. Она одна решит, не слишком ли он слаб, чтобы служить делу Инквизиции. Кассандра наклонилась, повернула ручку боковой двери в кузницу и распахнула ее. Она прислонила командира спиной к стене и заглянула внутрь ровно настолько, чтобы никто не заметил, как она просунула голову в дверной проем. − Всем выйти из кузницы! − крикнула Кассандра. Звук ее голоса резал столь же остро, как и ее клинок. Верховная Жрица Джустиния всегда отчитывала ее за излишнюю суровость, поощряя быть более сговорчивой. Но резкость − это именно то, что ей нужно было сейчас. Кузнецы, работавшие с мехами и печами, растерянно обернулись. Ее рот искривился в свирепой гримасе. − Сейчас же! Убирайтесь отсюда! Мужчины побросали инструменты и бросились к входной двери, на ходу извиняясь, хотя они явно не понимали, за что. Кассандра снова взвалила Каллена на плечо и скользнула внутрь кузницы, ногой захлопнув дверь. Она приложила руку ко лбу командира и почувствовала, что его тело горит, как в огне. Освободив кузницу от любопытных глаз, Кассандра наклонилась, просунула руку под колени Каллена и подняла его. Ее спартанское жилище находилось двумя этажами выше, на чердаке. Кассандра глубоко вздохнула. На первой ступеньке она развернулась всем телом и, чувствуя тяжесть обмякшего тела командира на руках, медленно двинулась по узкой лестнице, стараясь случайно не ударить его головой. Она уже ощутила, как тянет ее руки, как накапливается напряжение в пояснице, которое, несомненно, будет только усиливаться по мере подъема. Веки Каллена дрогнули, как будто его глаза бешено метались под ними, рот скривился от боли, и он что-то беззвучно пробормотал. Его тело внезапно дернулось, бормотание стало немного громче, прежде чем снова затихло. Кассандра никогда не принимала ни капли лириума. Но за свою многолетнюю службу в Церкви она видела, как бесчисленное количество храмовников и магов теряли рассудок из-за него. В молодости, в первые годы, когда Кассандра с гордостью носила на груди солнечные лучи как принадлежность к ордену Искателей истины, она думала, что Церкви угрожают только отступники, демоны и магия крови. Но за годы служения двум Верховным жрицам Кассандра открыла для себя и другие проблемы Церкви. Злоупотребление обрядом усмирения. Неконтролируемое пристрастие к лириуму даже у самых высокопоставленных членов ордена храмовников. Маги, убегающие в Тень от холодной, тусклой реальности физического мира. Кражи. Контрабанда. Насилие внутри Кругов. Систематическая коррупция в ордене храмовников. И у всех этих проблем был один корень. Синий, светящийся камень. Кассандра снова развернулась на втором этаже перед лестницей, поудобнее перехватывая Каллена и не обращая внимания на жгучую боль в пояснице, когда поставила ногу на следующую ступеньку. Каллен снова дернулся, его правая рука взметнулась и ударилась о деревянные перила, глаза зажмурились, несколько слов сорвались с его губ. − ...из моего... не сломается... Кассандра помнила как он взял с нее обещание. − Обещай мне, − сказал он тогда. − Обещай мне, что ты освободишь меня от моего долга, если я не выдержу, − левая ладонь командира обхватила рукоять длинного меча, пальцы сомкнулись вокруг эфеса. На лице Каллена проступали следы усталости. Он не принимал лириум уже четыре дня до того, как доверился ей. Даже Инквизитор не знал. Каллен не хотел беспокоить ни его, ни кого-либо еще. − Кто поведет наши армии, если ты этого не сможешь? − спросила Кассандра. Как всегда прямо и прагматично рассчитывая риски. Скорее всего, он ожидал, что она ответит именно так. − Я думаю, что ты была бы лучшим вариантом, − ответил Каллен. − Но на случай твоего отказа я составил список кандидатов. Рыцарь-капитан Райлен или сэр Жан-Гаспар из Лидии показали себя с хорошей стороны. Я также слышал, что бывший телохранитель императрицы Мишель де Шевен был замечен в Сарнии, и если нам удастся его убедить... Кассандра видела, как многие храмовники чахли, расставшись с лириумом. Одни потому, что были изгнаны из Ордена. Некоторые были слишком стары и никакая доза лириума уже не могла удовлетворить их потребности. Другие − потому что она сама заковала их в кандалы за преступления и ждала, когда жажда развяжет им языки. Сначала приходила болезнь. Потом − безумие. А следом, если повезет, смерть. Историй успеха было мало, а вот неудач даже больше, чем она смогла бы вспомнить. Шипы зависимости от лириума глубоко впивались в тело и разум человека, и попытки вырвать их причиняли гораздо больше вреда, чем чувства освобождения. − Ты уверен в правильности своего решения? − ей хотелось сказать что-нибудь еще, но она не могла смягчить тон своего голоса или подобрать более подходящие слова. − Я отдаю себе отчет в том, что рискую, − мрачно отозвался Каллен. Это была не совсем та уверенность, которую она хотела увидеть в нем. Его светлые волосы и общее мрачное настроение напомнили Кассандре одного рыцаря-лейтенанта. Он был ложно обвинен − она даже не могла вспомнить, в чем именно, − и яростно настаивал на своей невиновности даже под жестким допросом. И она не могла забыть, как даже этого гордого и набожного рыцаря поставила на колени зависимость, как он завывал и скреб окровавленными пальцами по железным прутьям, умоляя о лириуме. Через пять дней, − на третий день после того, как храмовник закричал, что сознается во всем, что они хотят, − ее начальство приказало освободить его. Он был так слаб, что им пришлось влить лириум ему в рот, так как все его тело дрожало в агонии. Со временем силы вернулись к нему, но рассудок был сломлен и не поддавался восстановлению. Она не хотела, чтобы Каллена постигла та же участь. Но Кассандра не могла найти способа объяснить ему это. Ее сердце бешено колотилось, а в голове крутились сотни мыслей, но все слова застряли у нее в горле. − Каллен... Я... Я не могу позволить тебе сделать это. Я не хочу, чтобы тебе было больно. Я не знаю, что делать, если... если... Но Кассандра не смогла выдавить из себя ни одну из этих фраз. Годы, проведенные в жесткой хватке Верховной жрицы, закалили ее до такой степени, что она научилась не сочувствовать тем, за кем должна была присматривать. Она уже не была связана обетами Церкви, но старые привычки так просто не умирают. Когда она ворвалась в Казематы Киркволла, требуя ответа от рыцаря-капитана, он не стал уклоняться от ее сурового допроса. Он подготовил как можно более полные отчеты о Мередит, об Орсино, о Хоуке и его соратниках и о красном лириуме. Он отвечал на каждый ее вопрос без колебаний и лжи. Каллен был солдатом по натуре, который видел слишком много трагедий, но все еще понимал ценность дисциплины, порядка и правил. Призраки его прошлого были бременем, которое он смиренно нес, не позволяя ему поглотить его личность, как это было с Мередит или другими храмовниками, с которыми обычно сталкивалась Кассандра. Но теперь его слова были полны гордыни. Кассандра чувствовала, что совершает ошибку, возможно фатальную. − Я помогу тебе. Поднявшись по лестнице и осторожно уложив Каллена на свой спальный мешок, она нахмурилась, вспомнив, как убедительно в тот момент прозвучало ее согласие. Они были товарищами, даже друзьями, но она говорила с ним так, словно он был всего лишь еще одним солдатом под ее командованием. Она аккуратно устроила голову Каллена на своей подушке. Его голова металась из стороны в сторону, дыхание было прерывистым и неглубоким. − Нет... − пробормотал он. − Убирайся из моей головы. Убирайся из моей головы! − теперь он сорвался на крик. Его тело рывком поднялось с кровати, руки попытались ухватить пустоту. Он открыл глаза и в панике огляделся по сторонам. − Каллен. Я здесь, − сказала Кассандра, положив руку ему на плечо, пытаясь успокоить его. Он тяжело моргнул, сглатывая и оглядывая чердак, пытаясь определить, где находится. − Мы над кузницей. Здесь ты в безопасности. Он глубоко вдохнул, и его лицо исказилось от болезненного приступа тошноты. Он закрыл глаза, его рука нащупала руку Кассандры на своем плече. Она сжала его ладонь в ответ. − Лириум, − отчаянно прошептал Каллен. − Мне... нужен лириум. − Это просто ломка. Это пройдет, − сказала Кассандра, хотя и не была в этом уверена. Его пальцы дрожали в ее руках, и он снова попытался глубоко вдохнуть, но захрипел и закашлялся. − Я не могу... − Ты можешь, − твердо сказала Кассандра. − Лириум. Пожалуйста. Ему было больно. Его тело было таким слабым, но он так крепко держал ее за руку. Так отчаянно. Возможно, это было милосердием − дать ему лириум. Но это было бы неправильно. − Нет, − строго сказала Кассандра, толкнув его обратно на кровать. Слова вновь угрожали застрять у нее в горле, но она заставила себя произнести их: − Я буду рядом и позабочусь о тебе. Кассандра аккуратно натянула на Каллена свое тонкое, колючее одеяло, и его голова повернулась на плоской подушке в ее сторону. Каллен выдавил слабую улыбку, несмотря на свое состояние, и закрыл глаза, пытаясь уснуть.