Poisoned Dreams

Почти все свое детство Дилюк боялся одной вещи больше прочих: что однажды отец Кэйи вернется и заберет его обратно. Он никогда не рассказывал Кэйе об этом страхе. Как он мог? То, что Кэйя наверняка желал больше всего на свете, а Дилюк боялся и не хотел, чтобы оно произошло. Пару раз он разговаривал об этом со своим отцом, и те разговоры не были такими обнадеживающими, как Дилюк бы хотел. Крепус считал, что – даже после того, как он стал опекуном Кэйи, а после и отцом – именно Кэйя будет принимать решение о своем будущем. Он обещал Дилюку, что сделает все возможное, чтобы убедить отца Кэйи, что для Кэйи будет лучше, останься он здесь. Он бы даже предложил отцу Кэйи жить с ними, чтобы он мог вновь воссоединиться со своим сыном. Но если отец Кэйи будет полон решимости забрать его, то они не смогут его остановить… если только Кэйя не решит остаться с ними. Дилюку не нравилось то, насколько маловероятно Кэйя бы сделал такой выбор. Свой первый год с ними Кэйя настаивал, что однажды его отец вернется за ним. Он колебался впервые покидать на зиму винокурню «Рассвет», чтобы отправиться с Дилюком и Крепусом в их поместье в Мондштадте, потому что «что если мой отец вернется, а меня здесь не будет?». Однажды Крепус поехал в деловую поездку в Ли Юэ и прихватил с собой обоих мальчишек. Там Дилюк застал Кэйю за расспросом местных торговцев – знали ли они о нанятых стражах из Кхаэнрии. Ранее он упоминал Дилюку, что именно так он и его отец намеревались поступить, прежде чем его отец бросил его и исчез. Позже, после смерти Крепуса и признания Кэйи в том, кем он был на самом деле, Дилюк задавался вопросом, как много из того, что Кэйя рассказывал о своем отце, было правдой, и что из этого было дешевым спектаклем? После этого Дилюк перестал беспокоиться о возвращении отца Кэйи. Какое-то время он был зол на своего приемного брата и отвергал его. Его отец мог забрать его обратно – Дилюку было без разницы. Но вскоре, когда у него появилось время на раздумья, реальное переосмысление, он начал понимать, что Кэйю было не в чем винить. Он был ребенком, когда его оставили с Рагнвиндрами. Он делал то, что ему говорил человек, которому он доверял и любил, но затем он доверился и полюбил людей, за которыми ему наказали шпионить. По крайней мере, Дилюк верил в это. Он помнил все те моменты, когда Кэйя был с ним. Пока они вместе росли, он спасал жизнь Дилюка гораздо больше, чем один раз. Он проливал кровь за свою семью. По итогу, он рассказал Дилюку правду, тем самым дав тому силу разрушить всю его жизнь и карьеру одним словом. Когда Дилюк подумал об этом в таком русле, он осознал, что Кэйя уже выбрал свою сторону. Он выбрал Мондштадт и Дилюка вместо Кхаэнрии и своего отца. Забавно, что прежний страх Дилюка так и не возвратился после этого. И теперь он понимал, что его боязнь отца Кэйи, который вернется и попытается забрать сына, вероятно был страхом самого Кэйи, о котором тот думал каждый божий день. Когда Дилюк увидел Кэйю, разговаривающего со своим отцом, он сразу понял, кем был тот мужчина. Он выглядел как постаревшая версия Кэйи – высокий и стройный, с дымчато-синими волосами и небесно-голубыми глазами. С двумя глазами, в отличие от Кэйи. И в отличие от Кэйи, который всегда легко улыбался и излучал хорошее настроение, лицо его отца было испорчено годами борьбы и мучений. Его глаза горели гневом, и Дилюк догадался, что они спорили. Громко. Несмотря на это, Дилюк не мог расслышать их слов, поэтому он попытался подобраться ближе. Кэйя отрицательно мотнул головой, и улыбка на его лице приняла несогласную и насмешливую форму. Дилюк почувствовал прилив гордости, так как, даже не слыша их слов, он знал, чтó его брат говорил своему биологическому отцу и куда именно тот мог засунуть свои планы по использованию своего сына. «Он теперь наш», хотел сказать Дилюк отцу Кэйи. «Он сын моего отца, не ваш. Мой брат. Он принадлежит Мондштадту, и мы не отдадим его вам». Он был слишком далеко, но понимал, что было бы разумно держаться на расстоянии. Он бы мог подойти ближе, чтобы поддержать Кэйю, если тому это было нужно (а также, чтобы подслушать разговор), но Кэйя, похоже, справлялся и без него, и Дилюк посчитал, что ему не нужно было вмешиваться. Возможно, это было как раз той вещью, которую Кэйе необходимо было завершить самостоятельно. Но затем все резко пошло не так. Кэйя сказал что-то напоследок и развернулся. Он повернулся спиной к человеку, который был его отцом и воспитывал его первую половину его жизни, чтобы после бросить его. Он повернулся спиной к своей так называемой миссии и к своей родине и начал уходить. Он замедлился, когда увидел Дилюка, и его глаза немного округлились от удивления. Обеспокоенный, сомневающийся взгляд пробежал по его лицу, и это напомнило времена, когда он еще был мальчишкой и только приспосабливался к новой незнакомой стране, в которой он оказался, и очень часто был не уверен в правильности своих поступков и реакций. Когда такое происходило, у него всегда было то же выражение лица, когда он обращался к Дилюку или Крепусу, любознательный и полный надежды. Дилюк отреагировал так же, как он делал в те времена. С теплой улыбкой. Кэйя расслабился и улыбнулся ему в ответ. Но затем он замер на месте, в замешательстве и тревоге, прямо перед тем, как весь цвет покинул его кожу, его волосы, его глаза и даже одежду, сменившись тусклым мертвенно-серым цветом. — Кэйя! Дилюк не знал, что произошло, но он чувствовал внутри то же чувство страха, которое он испытывал, когда его отец использовал глаз порчи, отгоняя напавшего на них монстра. Он чувствовал, как этот страх словно полз по его коже, и все, что он мог думать – все не так, все не так, все не так! Он рванул с места, когда Кэйя упал на колени. — Получай, что заслужил, предатель, — холодно сказал отец Кэйи. Он положил руку на уже пепельные волосы Кэйи, и это выглядело как почти нежный жест, если бы не выражение его лица противоположное нежности. — Ты не мой сын. Ты лишь очередной промах. Так потеряйся в песках времени со всеми остальными грешниками. Выражение лица Кэйи сменилось горьким осознанием… и готовностью принять судьбу. Он не поднял взгляда на своего отца или как-либо иначе отреагировал на его слова. Вместо этого он посмотрел на Дилюка и улыбнулся. А после он начал рассыпаться. — Нет! Пока Дилюк бежал к нему, он отправил порыв пиро над головой Кэйи прямиком в сукина сына, что причинил боль его брату. До того как огонь достиг мужчины, он просто… исчез. Ни вспышки света, ничего, одно мгновение он был здесь, а в следующее – его нет, словно никогда и не было, вот только… вот только происходящее с Кэйей... — Кэйя! Его брат обращался в пыль. Дилюк упал на колени перед ним и попытался взять его за руку, но этим только сделал хуже, ускоряя процесс. Они оба наблюдали, как его пепельная рука крошилась и скользила сквозь пальцы в перчатках. — Нет, нет, нет, — стенал Дилюк. — Кэйя– что это? Что мне делать? — Прости, — вместо ответа сказал Кэйя. — Брат… С этим сила, которая до этого момента удерживала его вместе, кажется, сдалась, и тело Кэйи обрушилось вниз, как разрушенный песочный замок. — Нет! — закричал Дилюк в пустоту. — Нет! — Нет! — крича, проснулся Дилюк. В этот раз ему потребовалось больше времени, чтобы понять, что он проснулся. Несколько минут он не был уверен, что это был сон, и что этого не происходило в недалеком прошлом. И только мысль о том, что если бы кто-то обратил Кэйю в пыль, то он бы не был здесь, на винокурне, и не лежал бы в своей мягкой кровати, а охотился бы за ублюдком до конца света, чем думал бы о том, как бы отдохнуть, убедила его. Его сердце продолжало бешено стучать, хотя он проснулся уже как несколько минут и знал, что то был только сон. С Кэйей все хорошо. Его отец не вернулся. Он жив. Он не рассыпался в пепел, песок или чем бы то ни было… но… но что если это не были просто сны? Что если это были предупреждения? Дилюк подскочил с кровати и начал спешно одеваться. Сколько ночей подряд ему снился умирающий Кэйя? Что если это были сигналы свыше, или его подсознание сопоставило вместе предупреждающие знаки и посылало их ему, а он все это время игнорировал их? Что если жизнь Кэйи была в реальной опасности? — Держись, — тихо молился Дилюк, спеша к конюшне. — Только держись.

_______________________

Кэйя встретил Дилюка с мечом в руке. Не удивительно, учитывая, что Дилюк постучал к нему в три часа ночи. Его взгляд устремился в темноту за спиной Дилюка в поисках опасности, а затем он вновь посмотрел на Дилюка и опустил свой меч. — Ты ранен? — спросил он, отходя с прохода и давая Дилюку войти. Дилюк, проглотив ком в горле, мотнул головой и перешагнул порог. Кэйя убрал свой меч и закрыл за ним двери. — Тебе нужна помощь в чем-то? — спросил Кэйя. — Не– я– Дилюк не мог найти слов. Кэйя терпеливо ждал несколько секунд, а после подошел к тумбе и зажег стоящую на ней свечу куском кремня и камня. — Что тогда тебе нужно? — спросил он. Он не выглядел злым и даже раздраженным, несмотря на то, что Дилюк только что разбудил его в столь поздний час. Он даже не выглядел сонным. Если бы не факт, что он был одет в ночную рубашку поверх штанов, а на его правом глазу была более удобная медицинская повязка, вместо обычной элегантной из черной кожи, то Дилюк бы не догадался, что он только что поднял своего брата с кровати. — Не торопись, если не знаешь, как объяснить, — сказал он спустя минуту, как Дилюк все продолжал просто тупо стоять. — Я подожду, сколько бы времени это не заняло. — Прости, — сказал Дилюк, осознав, как он был глуп, когда заявился сюда так поздно ночью. О чем он думал? — Не знаю, за что тебе стоит извиняться, — сказал Кэйя. — За то, что разбудил тебя. Я только что понял… это… Мне не следовало сюда приходить– — Ничего страшного, что ты разбудил меня, если тебе что-нибудь нужно, — ответил ему на это Кэйя. — Тебе нечего за это извиняться. Семеро знают, как много раз я будил тебя и всех в доме, когда страдал от ночных кошмаров. Ох. Точно. Дилюк почти забыл, но у Кэйи тоже были жуткие кошмары, когда они еще были детьми. Не очень часто, но когда они случались… он просыпался, крича и моля так, что разрывало сердце от боли. — Я… я видел твоего отца. — Что? Дилюк никогда не слышал, чтобы Кэйя звучал так. Он испуганно посмотрел на своего брата, и на секунду его сердце замерло, потому что Кэйя так побледнел, что стал почти пепельным, прямо как во сне Дилюка, сразу перед тем как начать рассыпаться. Нет, нет, нет, этого не могло быть, не могло– — Он причинил тебе вред? — спросил Кэйя. Температура в комнате резко упала, и Дилюк увидел вырывающееся облаками пара дыхание Кэйи в воздухе – глаз бога Кэйи реагировал на его тревогу. — Он поднял на тебя руку? — Нет, я– я не имел в виду– — Что он сказал? Он искал меня? Дерьмо, это последнее, что мне сейчас нужно. Кэйя выругался, как он, бывало, делал до того, как понял, как Крепусу не нравилось, когда он использовал подобные слова. Он дернул своей головой, словно у него началась головная боль. — Если он здесь, мне нужно вытащить Кли из Мондштадта. Она самая беспомощная из людей, за кого я переживаю, поэтому я– я отправлю ее к Люмин и Паймон и– — Я имел в виду во сне, — прервал его Дилюк до того, как его брат выдумал бы очередной план. — В кошмаре. — Оу, — с этим напряжение покинуло плечи Кэйи, а температура в комнате перестала падать. — Так… у тебя был сон о моем отце, и затем ты… пришел сюда, потому что… у тебя возник вопрос? Или… ты сомневаешься в моей верности? — Нет, — настойчиво сказал Дилюк. — Я хотел убедиться, что ты был в порядке. — Если это всего лишь сон, то почему я должен быть не в порядке? — недоуменно спросил Кэйя. — Потому что в этом был смысл, когда я проснулся. Мое сознание было все еще истощенно от усталости, а в следующее мгновение я уже был здесь, прежде чем осознал, насколько это глупо на самом деле, — нетерпеливо и с раздражением объяснил Дилюк. — Прости, мне не стоило приходить сюда. Я ухожу– — Стой, — настойчиво потребовал Кэйя и сократил расстояние между ним и Дилюком. Если бы не тон его голоса, Дилюк был бы уже на полпути к дверям, но воздух снова похолодел, и Дилюк заколебался, потому что сейчас Кэйя звучал так, как обычно он звучал, когда он чувствовал опасность. — Что такое? — спросил Дилюк, пока Кэйя осматривал его лицо. — Я заметил это вечером, но не думал, что– Мне нужно больше света. Не– Дилюк поднял руку, в которой загорелся призванный им огненный шар. — Не свет огня, — завершил Кэйя мысль. Затем он тоже поднял руку и призвал свою силу крио, ничего не замораживая, просто позволяя энергии светиться спокойным голубым светом. Другой рукой – без перчатки и со шрамами от ожогов… и Дилюк впервые заметил, что у Кэйи полностью отсутствовал ноготь на большом пальце – он потянулся к Дилюку, чтобы слегка повернуть его лицо в сторону. И то, что он увидел, ему очень… не понравилось. — Руки! — прорычал он. — Что? — спросил Дилюк, все еще зацикленный на том, как ужасно он изуродовал своего брата. — Дай мне увидеть твои руки, — потребовал Кэйя. Дилюк протянул Кэйе свои руки в перчатках. Кэйя раздраженно фыркнул, сорвал одну из перчаток и выругался. Дилюк увидел. Его ногти… он не заметил, когда надевал перчатки, может быть потому, что он одевался при свете одной дрожащей свечи, но теперь здесь, со спокойным светом крио Кэйи, он увидел, что его ногти приняли темно-серый цвет. Его вены также потемнели и резко выделялись. — Я видел это раньше, — сказал Кэйя отстраненно. — Что это? — спросил Дилюк. — Почему… — Отравитель снов, — прошептал Кэйя. — Что? — Это называется отравитель снов. Кто-то травит тебя им. Прошла целая вечность с того времени, когда Кэйя видел нечто подобное, поэтому он посчитал, что это простительно, что он сразу не сообразил, что происходило. Тем более, что Дилюк держал свои секреты при себе, поэтому Кэйя даже не знал, что у того были симптомы. Да, он заметил, что вены на лице Дилюка были несколько темнее в «Доле ангелов», и что он немного потел, и да, он всполошился, когда увидел забрызганного в вине Кэйю. Так что возможно ему следовало соединить ниточки вместе. Но отравитель снов – одна из тех вещей, про которые Кэйя не помнил, что помнил о ней. Как и многие другие его ранние воспоминания это вызывало у него головные боли, стоило только попытаться что-нибудь вспомнить. Поэтому если у него не было на то причины, он предпочитал оставлять свои старые воспоминания в прошлом. Однако сейчас у него была чертовски хорошая причина вспомнить, и неважно насколько ужасными будут его головные боли. — Это… неопасно, — вспомнил Кэйя, отпустив руку Дилюка, и жестом призвал проследовать за ним вглубь дома. — Только если ты не постоянно подвергался его яду. Тогда это может быть опасно. Возможно, если ты получишь довольно большую дозу разом, то это также опасно. Я был лишь ребенком, поэтому едва ли читал об этом в какой-нибудь Энциклопедии Кхаэнрии о Дерьмовых Растениях, но испытывал его пару раз на себе. Забавно. — Кто-то травил тебя, когда ты был ребенком? — с возмущением спросил Дилюк. — Что? Нет, — сказал Кэйя, осознав, что забежал немного вперед. — Это растение. Оно растет в дикой природе там, откуда я пришел, — острая боль вспыхнула в висках, но Кэйя проигнорировал ее. — Обычное прикосновение к нему оставляет… токсины или масло, или что-то еще в организме. И после этого ночью у тебя будут, ну, отравленные сны. Возможно, в следующую ночь тоже, но вскоре оно перестает действовать… если только ты не контактировал с ним вновь. Что, кажется, ты и делал. Периодически, если моя догадка верна. Дилюк растерянно посмотрел на него. Кэйя вздохнул. — Как долго, Дилюк? Сколько ночей тебе снятся кошмары? — Я… не знаю. Я потерял счет. Я… может, как две недели? — И полагаю, что это не несчастный случай? Ты не закупал семена с проклятой Кхаэнрии для выращивания их на винокурне, а потом не натирал ими кожу по каким-либо причинам? — Конечно, нет, — проворчал Дилюк. — Значит, кто-то намерено сделал это с тобой, — сказал Кэйя, чувствуя ледяную волну ярости в груди. — Не волнуйся. Мы выясним кто и разберемся с ними, но сперва… У тебя есть идеи, как ты мог быть отравлен? Начал использовать новый одеколон за последние дни? Или средства для ухода? Средство после бритья, лосьон или настои? — Нет, — Дилюк звучал почти раздраженно от мысли, что Кэйя был уверен, что он пользовался таким. — Открывал ли новые упаковки своего обычного одеколона или других продуктов? — Нет. Не открывал. — Получал новые предметы повседневной одежды? — Нет, — повторил Дилюк. — Естественно. Это не могло быть так легко, — сказал Кэйя. — Ладно. Тебе нужно принять ванну. — Зачем? — Так как мы не знаем, как ты был отравлен, мы будем предполагать, что это может быть что угодно из твоих принадлежностей, — сказал Кэйя. — Яд поступает в твой организм через кожу, поэтому он может быть на твоей одежде. Тебе следует принять ванну и надеть мою одежду, пока мы не разгадаем эту загадку. Неохотно, но Дилюк все же кивнул. Он проследовал за Кэйей в ванную. В Мондштадте была качественная система водоснабжения и водопровода, но все-таки требовалось приличное количество времени, чтобы накачать достаточно воды и заполнить ванну. Как правило. Но сейчас Кэйя вызвал крио, наполнив ванну кусками льда. — Расплавь их, — приказал он Дилюку, — но не выпаривай. Дилюк подчинился, а Кэйя в это время открыл шкаф, чтобы достать ему чистое полотенце и банные принадлежности. Раздумывая над этим, он так же взял свежий блок мыла и разорвал бумажную упаковку прежде, чем передать его своему брату. — Используй много мыла. Думаю, токсины содержатся в масле на листьях растений… Наверное. Для них вроде есть специальное название. Сумеречный лист. Прости, прошло много времени, я не знаю, насколько точны мои воспоминания об этом. — Тебе не нужно извиняться, — хрипло сказал Дилюк. Кэйя пожал плечами. — В любом случае, используй мыло. Я оставлю одежду в гостевой комнате. Сегодня ты останешься здесь. Он ожидал, что Дилюк начнет спорить. — …Спасибо. — Не за что. Кэйя оставил Дилюка в ванной, а сам пошел взять ему одежду. Он даже проявил к своему брату любезность, выбирая более темные цвета и менее кричащую одежду для завтрашнего дня. На ночь – одну из его больших ночных рубашек. Он был немного выше Дилюка, но Дилюк был шире в плечах и торсе. Или по крайней мере, так было несколько лет назад, а тогда они уже были почти полностью взрослыми людьми. В прошлом они часто обменивались одеждой без каких-либо проблем, поэтому Кэйя не беспричинно был уверен, что Дилюк будет чувствовать себя удобно в том, что он подобрал для него сейчас. Что касалось ботинок… Технически, у них был один размер, но ступня Кэйи была несколько ýже, и он покупал свою обувь под заказ специально для своих параметров, так как движения ног очень важны для его боевого стиля. У него имелось несколько пар, и он проверил каждую из них, прежде чем убедиться, что его любимая пара была немного шире остальных. Поэтому он оставил их в гостевой вместе с одеждой. После он спустился в свою рабочую комнату, взял листок бумаги и стал писать все, что знал, или думал, что знал, об отравителе снов. К сожалению, этого было немного. Он был юн, и отравитель снов был не такой большой заботой. Люди знали об этом растении и избегали его. Уничтожали, когда могли. Выливали на него соленую воду, если он правильно помнил. Если у кого-то были кошмарные сны несколько ночей, то они знали, что нужно проверить ногти и вены на признаки отравления, а затем быть более осторожными с растениями, которых они могли коснуться на болотах или в полях. Несмотря на то, что это был яд, его едва ли можно было использовать, чтобы действительно отравить кого-нибудь в Кхаэнрии, потому что все знали о нем. Его обычно использовали для простых злых розыгрышей. Но Кэйя предположил, что любой, кто заподозрит, что был отравлен, примет необходимые меры, и рано или поздно выяснит, как избежать контакта с саботированным предметом. Это мог оказаться элемент одежды или, может, одеяло. У них в Кхаэнрии не было таких вещей, как одеколон. Здесь, на западе, где никто не знал, что такое отравитель снов, Кэйя понял, что он мог быть эффективно использован, чтобы отравить кого-нибудь. Пусть может и не убить, но он определенно способен потрепать нервы. Возможно, даже довести до сумасшествия. Кэйя не был уверен, опасен ли он при длительном контакте, и было только одно место, где у него был шанс выяснить это, и скоро он туда отправится. Пока Кэйя пытался сделать набросок листьев растения по памяти, Дилюк вошел в его рабочую комнату. Как и догадывался Кэйя. Прошли годы, но он до сих пор знал своего брата довольно хорошо – Дилюк не был тем человеком, кто просто пойдет в кровать, если знает, что кто-то не спит и работает на его благо. — Что дальше? — спросил Дилюк. Он был одет в одежду, которую Кэйя подобрал ему на завтра. Черные штаны и черный пиджак поверх темно-синей рубашки. — Сейчас ты поднимаешься наверх и идешь спать, — сказал Кэйя. — Ты сам еще не спишь. — Скоро пойду, — легко соврал Кэйя. — Сейчас три утра, Дилюк. Как думаешь, много ли улик я смогу найти в это время ночи? Дилюк нахмурился. — Тогда что ты делаешь? Я могу помочь. — Я записал все, что знаю, об отравителе снов, чего, к сожалению, немного, — сказал Кэйя и протянул листок бумаги со своими заметками, чтобы Дилюк прочел его. — Сейчас я пытаюсь нарисовать его, но прошло уже больше десяти лет, поэтому не знаю, насколько точен мой набросок. Ты не сможешь помочь мне найти информацию в моих воспоминаниях. — Я могу подождать, пока ты не закончишь, а затем я дам знать, видел ли я– — Я не могу рисовать, пока кто-то смотрит мне через плечо, ожидая, когда я закончу, — тяжело вздохнул Кэйя. — Ты сможешь увидеть свой набросок завтра утром, Дилюк. А сейчас, пожалуйста, иди в кровать. Я тоже пойду, как только закончу. Пожалуйста. Дилюк колебался. — Или может быть, ты голоден? Или хочешь воды? Я могу тебе что-нибудь сделать, — предложил Кэйя. — Нет. Все в порядке, — быстро сказал Дилюк. Кэйе пришлось придержать свою усмешку. Его брат был до сих пор таким предсказуемым. — Ты уверен? Это не проблема. — Нет, уверен, — сказал Дилюк. — Я– я пойду спать. — Заранее предупреждаю, что завтрашний завтрак не будет таким хорошим, как было обещано, — сказал Кэйя. — Я хочу пойти в библиотеку сразу после того, как мы проснемся. Поэтому будут обычные тосты с сыром или что-нибудь, что мы сможем перехватить по пути. — Ничего страшного… и спасибо тебе, Кэйя. За все, — сказал Дилюк. «Ты мой брат. И нет ничего, чего бы я для тебя не сделал. Тебе едва ли стоит меня за что-либо благодарить», — подумал Кэйя. — Не за что, — сказал Кэйя. Дилюк ушел наверх. Кэйя закончил свой набросок, написал короткую записку для Дилюка и оставил ее на кухонном столе вместе с несколькими булочками для его завтрака. Затем он потушил свой светильник, поднялся в свою комнату на случай, если Дилюк все еще не спал и слушал. Потом оделся и беззвучно покинул дом через окно. Дилюку требовался сон. Это было до боли очевидно. Разум брата пребывал в упадке, вероятно, из-за истощения и воздействия отравителя снов. Он надеялся, что теперь, когда Дилюк только что умылся, и токсин больше не контактировал с его кожей, он смог бы хорошо выспаться. Во всяком случае, остаток ночи. Однако Кэйя не хотел терять времени зря. Он сделает все возможное, чтобы разобраться с этим. Шаг первый: узнать, что действительно делает отравитель снов из ресурса, который знал о нем больше, чем сам Кэйя. Чтобы убедиться, что тот не был опаснее, чем думал Кэйя. Шаг второй: узнать, как именно Дилюк был отравлен, и избавиться от источника. Шаг третий: узнать, кто стоял за всем этим, и показать ему, почему связываться с семьей Кэйи это плохая идея. Время пошло.