Poisoned Dreams

Кэйя был не в порядке. Сейчас он чувствовал себя примерно так же, как когда он просыпался в лазарете без возможности поговорить с кем-нибудь и узнать, насколько ужасно он ранен. Он просто… не мог. Он не мог думать, не мог зацикливаться, не мог позволить этому призрачному ощущению поймать его, потому что тогда оно станет реальным. Поэтому он должен идти вперед, так как это единственный оставшийся для него путь; единственный путь держать прошлое в прошлом (не вспоминай, не думай об этом, не вспоминай). Нежелание Дилюка позволить ему что-либо делать было ожидаемым. Прибытие Фишль казалось не иначе как удачей, и Кэйя буквально не смог бы подобрать лучший для этого момент, даже если бы попытался. Он взял назад все придирки и нарекания, которые он оставлял в ее адрес за то, что, когда он временно одолжил ей ключ от своего дома, она самовольно сделала его копию, чтобы у нее был постоянный доступ к его книжной коллекции. Не то чтобы он был сильно против – это было больше делом принципа, но последовавшая выгода от легкого доступа к информации Фишль более чем оправдала свою цену, по его мнению. — В библиотеке, Принцесса, — обратился к ней Кэйя, чтобы позвать ее в гостиную. Он заметил, как встревоженный резким ударом двери взгляд Дилюка сменился более мягким взглядом замешательства. В любой другой бы раз Кэйя усмехнулся при мысли, как его брат отреагировал бы на Фишль, так как, если он правильно помнил, это была их первая встреча… но сегодня у него были другие предметы для беспокойства. Даже если Фишль ошибочно воспримет причину, по которой Дилюк находился в его доме, и начнет фантазировать на тему их отношений, как Эмбер, это по-прежнему занимало далекое второе место по сравнению с первым приоритетом Кэйи. А именно, заставить своего дорогого брата убраться с его дороги. (Дилюк не поймет его, не сможет, но Кэйя не мог сидеть спокойно, не мог позволить себе думать о прошедшей ночи, не мог, не мог, не мог…) В комнату вошла немного помятая Фишль. Ее волосы спутались после долгих часов в дороге, и Кэйя был рад, что оказался прав в своем предположении, что Фишль придет прямо к нему, как только услышит, что она была ему нужна. Когда она переступила порог, на ее лице сияла уверенная улыбка, а Оз парил рядом с ней, но как только их дуэт увидел его, улыбка Фишль исчезла, а Оз замедлил темп взмахов крыльями. — Мой добрый Странствующий рыцарь, что за мерзкое колдовство настигло тебя? — воскликнула Фишль и поспешила к нему. Кэйя съежился. Он правда выглядел так плохо? Неужели даже с первого взгляда было так очевидно, что он на грани? — Что? Фишль остановилась напротив него, а в ее единственном нескрытом глазе безошибочно читалось беспокойство. — Нет. Не колдовство. Некие иные уловки, причиненные твоими врагами? Говори, Странствующий рыцарь. Скажи мне, что тебе нужно, и я посвящу всю себя, чтобы исполнить это. — Он был отравлен ночью, — сказал Дилюк, не оскорбившись на то, что его проигнорировали, хотя он был самым статусным человеком в комнате. — Большая часть яда уже покинула его организм, и, думаю, он будет в порядке, но если ты хочешь помочь– — Как ты узнала? — быстро спросил Кэйя. Он не мог позволить Дилюку контролировать разговор. Ему нужно было создать для себя возможность и уцепиться за нее, невзирая на то, что его разум казался таким медленным и неповоротливым. Фишль издала сочувственный, но в то же время яростный звук. — Яд. Основное оружие подлых злодеев. Я предположила это с первого взгляда, узрев след, что он оставил на твоем лице. — Моя Госпожа имеет в виду, что яд окрасил вены на вашем лице в темные цвета, — объяснил Оз. — И ваше лицо неестественно побледнело, из-за чего они еще больше заметны. Оу. Это объясняло, как они так быстро узнали. И это не только потому, что они могли увидеть зияющую пустоту в его душе. Полезно знать. — Прости мое отсутствие манер за призыв твоего внимания таким способом, Принцесса, — сказал Кэйя. Нечто в том, что он должен был говорить с Фишль в такой манере, немного упрощало задачу. С одной стороны, этот высокий язык, необходимый для того, чтобы перетащить Фишль на свою сторону, был неплохой разминкой для его манипуляций. Но также… этот высокий язык, на котором он и Фишль разговаривали, был неизвестен Дилюку, и это было как раз тем, что ему нужно, чтобы вести разговор без ведома Дилюка. — Мой Странствующий рыцарь, твои извинения ни к чему, — сказала ему Фишль, и внезапно в ее руках оказался рюкзак, из которого она вытащила плед и добавила его к тому, которым Дилюк уже накрыл его. — Как ты всегда хранил мне верность, так и теперь твоя принцесса будет хранить верность тебе. Я направлю все свои ресурсы, дабы очистить твою кровь от этой мерзкой субстанции, что осквернила тебя. И стоит твоему здоровью восстановиться, мы с тобой выследим трусливого злодея и принесем ему быстрое и подобающее возмездие. — На самом деле мы– — начал говорить Дилюк, но Кэйя спешно прервал его. — Моя сердечная благодарность, Принцесса, — сказал ей Кэйя. — Хотя сейчас я действительно вынужден просить вас об одолжении– — Говори, и я его исполню, если оно в моих силах. — Я полагаю, что ты не знакома с господином Дилюком, — сказал Кэйя, решив их представить. — Он был со мной прошедшей ночью, когда я был болен, и помог мне в самый тяжелый момент. Господин Дилюк Рагнвиндр, это Фишль, Принцесса Осуждения, и ее верный спутник, Озвальд фон Храфнавайнс. Дилюк выглядел крайней насторожено, но манеры укоренились в нем даже сильнее, чем у Кэйи, и поэтому он дал Фишль быстрый официальный поклон, и только Кэйя, который знал его слишком хорошо, мог прочесть его недовольство. — Приятно познакомиться с вами, — сказал Дилюк. — Мы глубоко вам обязаны благодарностью за помощь, что вы оказали этому верному члену моей свиты в час нужды, — сказала Фишль Дилюку. — Посему я даю вам свое расположение, и вы можете обращаться к моему фамильяру простым «Оз». — Ладно. Спасибо…? — Принцесса, мне нужно столь многое объяснить тебе, но сперва я должен спросить, сколько сейчас времени, если ты знаешь, — сказал Кэйя, прежде чем Дилюк наговорил больше. — Девятый час наступил и еще половина прошла. Десятый час приближается. Прекрасно. Кэйя посмотрел на Дилюка. — Тебе нужно идти. Твое судебное слушание, — сказал Кэйя. — Мне плевать на него. Я не оставлю тебя– — Либо ты притворишься, что все как обычно, чтобы они не поняли, что мы знаем о яде, либо я сейчас же иду к сапожнику, — прорычал Кэйя. — Мой добрый рыцарь, я вынуждена просить тебя отдохнуть– — Если принцесса согласится остаться здесь со мной, ты– — Нет, — обрубил его слова Дилюк. — Я слишком хорошо помню, что случилось в последний раз. Ты опять заболтаешь ее и обставишь все так, чтобы удалось получить желаемое. — Он не сможет так просто перехитрить Принцессу Осуждения, — возмутилась Фишль. — Что если… — Кэйя взглянул на Оза, а затем потряс своей головой. — Неважно. Оз, слава архонтам, понял, что Кэйя собирался предложить, и добровольно взял на себя ответственность за предложение, так что, в итоге, это не выглядело так, что Кэйя сам предложил. — Господин Дилюк, если изволите. Если есть тот, кому бы вы доверили благополучие хорошего капитана, я смиренно предлагаю свои услуги в качестве посыльного, чтобы доставить его сюда. — Да. Позвольте Озу принести ваш зов тому целителю, в чьих руках, по вашему убеждению, моему Странствующему рыцарю будет лучше всего, — сказала Фишль. — Как только мой фамильяр вернется ко мне, я пойду и обрушу свой приговор на того сапожника за его поступок. Это ведь сапожник Брукнер, которому вы оказывали свое покровительство, не так ли? Дилюк уставился на нее, а его рот слегка приоткрылся. — Почему все знают, кому я отношу свои ботинки? — Я уже говорил тебе, Дилюк. Люди любят болтать. Особенно о тебе, — напомнил ему Кэйя. — Поэтому мы не можем ждать с действиями. Особенно сейчас, когда симптомы яда, вероятно, на всем моем лице. Мы можем только подождать, если я не буду показываться на глаза, а ты, как обычно, пойдешь по своим делам. Так они еще не поймут, что мы знаем. — Но это– аргх, неважно. Господин Озвальд, если вы не против, доставьте сообщение действующему великому магистру Джинн и попросите ее немедленно явиться сюда, чтобы лично присмотреть за Кэйей. Затем я отправлюсь на свое судебное слушание и продолжу этот фарс. Конечно, Дилюк выбрал бы ее. Кэйя надеялся, что он остановится на Люмин, но Джинн была единственным человеком в городе, кто мог воспользоваться служебным положением и приказать Кэйе отступить. Не то чтобы Кэйя слепо подчинялся чьим-либо приказам, особенно тем, которые были против его личных приоритетов или против его суждений. Но все-таки идти против Джинн было очень неудобно. Обычно он точно знал, как далеко он мог зайти, чтобы это сошло ему с рук. За неповиновение прямому приказу Джинн в его текущем состоянии, он будет отстранен на месяц под видом принудительного больничного… хотя он возможно был слишком смел, полагая, что прямо сейчас он смог бы ослушаться Джинн. Было бы лучше, если бы до этого не дошло. Кэйя повернулся к Фишль и Озу: — Пусть я и недостоин просить того, кто управляет звездами и небом в пяти Вселенных, согласиться быть простым посланником, но, боюсь, я все равно вынужден просить об одолжении. Сможешь ли ты доставить послание господина Дилюка к действующему магистру ордена со всей спешностью зверя по имени Квази из Страны Чудес? — Настоящим я даю свое согласие на то, чтобы Оз доставил послание господина Дилюка, — пафосно сказала Фишль. — И клянусь остаться рядом с тобой и охранять твое здоровье тем временьем. Кэйя не был уверен, что он действительно услышал мягкий знак в последнем слове. Он также не был уверен, что Фишль и Оз поняли, что он на самом деле пытался им сказать. Ни малейшего знака… если только таковым не являлось использование искаженного «временьем». Однако никто не указал на очевидную ошибку в их речи, так что оставалась надежда. Он старался держать нейтральное выражение лица, пока Фишль провожала Оза обратно в прихожую Кэйи, предположительно, чтобы вывести его наружу, а после посмотрел на своего брата. — Если тебя это устраивает, то тебе стоит поспешить и переодеться. Возьми все, что тебе захочется, из моего гардероба. Держись подальше от гостевой. Разрежь ножом пару моих ботинок или вырежи какие-нибудь куски. Все, чтобы они подошли. Под моей подушкой есть нож, которым можно воспользоваться. Дилюк до сих пор колебался. — Что? — спросил его Кэйя. Дилюк покачал своей головой. — Я все еще не хочу оставлять тебя так. — Как так? — спросил Кэйя. — В гостиной, у теплого камина, с приглядывающим за мной другом, у которого уже несколько лет есть ключ от моего дома? Дилюк слегка вздрогнул. Кэйя уцепился за эту слабость. — Что? Ты ведь не ревнуешь, правда? — Конечно, нет. — Я бы дал тебе его раньше, если бы знал, что ты будешь завидовать. — Я не завидую. — Она хороший ребенок, — серьезнее сказал Кэйя Дилюку, — и способный путешественник. Мы познакомились много лет назад на почве книг в библиотеке ордена. Ты наверное заметил, что она немного странная. Из-за этого у нее не так много друзей, но тех, которые есть, она всеми силами защищает. С ней со мной все будет хорошо, Дилюк, и Джинн скоро будет здесь. Выражение лица Дилюка смягчилось. — У тебя, кажется, теперь много друзей. Я рад. — Эм, спасибо. Дилюк слегка кивнул головой. — Прошлой ночью– — Я не хочу говорить о прошлой ночи, — быстро сказал Кэйя. Он в порядке. Он будет в порядке. Пока он не думал о ней, пока он не вспоминал, пока он мог двигаться вперед и не вынужден оглядываться назад. — Мне так жаль, Кэйя. — Я не хочу об этом говорить. — Тогда не будем, — сказал ему Дилюк. — В любом случае, не сейчас. Никогда, подумал Кэйя, но промолчал. — Просто… ты был… прости меня. Ты не должен был проходить через это из-за меня. Почему он продолжал говорить об этом? Кэйя многозначительно посмотрел в сторону и плотнее укутался в одеяла (теперь у него их два!). Ему никогда раньше не было так холодно. Может, это из-за того, что с ним не было глаза бога? Черт, его глаз бога до сих пор был в гостевой, и он не мог просить Дилюка взять его для него. Пусть яд почти наверняка осел на пол, но он не хотел рисковать, чтобы его остатки вошли в контакт с кожей Дилюка, ведь тот был отравлен им так долго, что почти достиг той точки, когда это могло стать опасно для него. Что ж, Кэйя заберет свой глаз бога обратно, как только Дилюк перестанет доставлять сплошные неудобства и, наконец, уйдет. Не то чтобы это могло помочь, так как Кэйя был почти уверен, что испытываемый им холод был вызван ядом, о котором он, однако, старался не думать. Он думал о продуктивных вещах. А именно, как же поторопить Дилюка? — Когда будешь в моей спальне, можешь взять для меня еще одно одеяло, пожалуйста? — спросил он, глядя на огонь. — И, может, пиджак? — Конечно, — сказал Дилюк и поспешил исполнить просьбу. Он вернулся минуту спустя, полностью одетый, за исключением обуви. Хотя он был в черных носках. Возможно, он думал, что этого будет достаточно, чтобы спрятать факт, что он был без обуви… если бы на его месте был любой другой, то скорее всего он был бы прав, но так как это он, то вероятно в Мондштадте в скором времени появится новая мода – бегать в носках без обуви. Кэйе надо будет как можно быстрее передать эту информацию Вэл, а она, в свою очередь, поговорит с одним-двумя портными по своему выбору и убедит их начать шить носки с более твердой подошвой, чтобы те смогли выдержать продолжительную носку. А затем она случайно получит долю в прибыли, когда носки будут продаваться как горячие пирожки. Это гарантирует, что Кэйя останется в списке ее любимчиков. Ему все еще нужно разобраться с ситуацией с перцем в «Хорошем охотнике» и, ох… Дилюк отодвинул одеяла от Кэйи и помог ему снять ночную рубашку, которая была полностью уничтожена (все, начиная от ключиц и выше, было отрезано, ему было интересно почему, и, кажется, он знал ответ, но не собирался думать об этом). Затем Дилюк помог Кэйе надеть новую рубашку. Очередная ночная рубашка. Его намерение оставить Кэйю дома было почти лишено всякой хитрости. И не то чтобы его действия были такими уж эффективными – пиджак, который он также принес, закрывал бóльшую часть ночной рубашки, и становилось не так очевидно, что он носил под ним одежду для сна. Затем, когда Кэйя надел пиджак, Дилюк осторожно уложил одеяла вокруг него и добавил сверху то, которое он только что принес из спальни. — Ты в порядке? — спросил Кэйя Дилюка, когда тот закончил. — Что? — На тебе до ужаса много синего, — сказал ему Кэйя, и это была правда – черные брюки и носки, но рубашка цвета морской глубины, темно-синий жилет и пастельно-синий шейный платок. — Тебе не больно? Дилюк фыркнул и натянуто улыбнулся. В этот момент вернулась Фишль с дымящейся кружкой горячего шоколада. — Вот, мой добрый рыцарь. Я оказываю тебе свою благосклонность в виде трофея, полученного мною в битвах. Согревающий и поддерживающий эликсир, который я лично приготовила для тебя. — …Спасибо, Принцесса. Кэйя с некоторой неохотой потянулся к кружке, внезапно осознав, что он был без перчаток, а Фишль никогда раньше не видела его шрамов. Однако сейчас он мало что мог с этим сделать. Разве что отказаться от горячего шоколада, чего он очень не хотел, потому что сейчас он казался самой лучшей вещью, что ему удалось увидеть со времени, как отравитель снов ослабил свою власть над ним. Поэтому он осторожно принял кружку обеими руками, так как знал, что его все еще трясло, и ему, вероятно, понадобятся две руки, чтобы удержать ее. Старания Дилюка в том, чтобы тщательно подкатать одеяло вокруг него, пошли прахом, но… горячий шоколад. Фишль определенно заметила его шрамы, но кроме резкого вдоха не последовало никакой реакции. Она осторожно передала ему кружку, держась за нее дольше необходимого, чтобы убедиться, что он не уронит ее, даже если это значило коснуться его покрытых шрамами рук, что многим было слишком противно делать. Затем, как только кружка оказалась в руках Кэйи, она повернулась к Дилюку. — Мы полагали, что вы собирались уходить и уйдете до того, как приготовление эликсира завершится. Если это уже не так, в наших интересах проявить должную вежливость по отношение к тому, что так долго бодрствовали рядом с моим рыцарем… ночью… Мы согласны сделать и вам чашечку темного эликсира. — Спасибо, но это необязательно, — сказал Дилюк, наконец-то. Наконец-то. — Я сейчас пойду… но если его состояние ухудшится, или что-нибудь случится, пожалуйста, сразу же отправьте за мной. Кэйя… — Со мной все будет хорошо, Дилюк, — сказал ему Кэйя. — Присматривай за Ильзой на слушании. Наблюдай за всеми ее реакциями. И не позволяй ей прикоснуться к тебе. — Сомневаюсь, что она попытается отравить меня перед всем судом– — Нет, но на тебя может попасть ее слюна, и это мерзко. Дилюк бросил на него притворно-раздраженный взгляд. — Давай, убирайся отсюда, — сказал ему Кэйя. Это вызвало у Дилюка небольшую усталую улыбку. Потянувшись к нему, Дилюк положил руку на его макушку и слегка взъерошил волосы… как в старые времена, незадолго после того, как Кэйя показался на винокурне «Рассвет». (Незадолго после того, как отец Кэйи бросил его у винокурни «Рассвет» за то, что тот подвел свою семью. Вина Кэйи. Это все вина Кэйи). К счастью, Дилюк отвернулся раньше, чем треснула маска Кэйи. Фишль ждала, пока не услышала, как за ним закрылась входная дверь. Затем она направилась в прихожую, чтобы окончательно увериться, что он ушел. Вернувшись, она остановилась возле Кэйи и, прежде чем он успел что-либо спросить, она произнесла именно те слова, которые он хотел услышать: — Оз, покажи себя! Под треск электро появился Оз, и Кэйя улыбнулся. — Я знал, что ты поймешь. — Да. Мы догадались, что вы попросили нас не доставлять послание господина Дилюка, когда вы указали неправильное количество Вселенных, которыми я, предположительно, управляю, — сказал ему Оз. — И благодаря вашему зову зверя по имени Квази из Страны Чудес, который, как мы оба хорошо знаем, не может спешить, потому что он черепаха, — сказала Фишль, и она была так рада, что получила реальный шанс разговаривать шифром, на что Кэйя и рассчитывал. Отлично. Так ему будет легче. — Не ошибайся в моих намерениях, добрый Странствующий рыцарь, — предостерегла его Фишль. — Ибо я тоже считаю, что тебе будет полезно внимание целителя. Я побалую тебя сейчас только из-за любопытства. — Моя Госпожа имеет в виду, что мы беспокоимся о вашем благополучии, капитан, но полагаем, что у вас есть веская причина для вашей просьбы. — Так и есть, — сказал им Кэйя. — И мне очень нужна ваша помощь. Мне нужно задать несколько вопросов Брукнеру и узнать, кто подтолкнул его отравить Дилюка. То, что случилось, очень длинная история, и у меня нет времени объяснять ее сейчас, но я думаю, ты знаешь меня достаточно хорошо и доверяешь мне. Поэтому, пожалуйста, поверь мне, когда я скажу, что это очень важно и не может ждать. Он не лгал. Это было важно, потому что тем, кто попал под удар, являлся Дилюк. Он был не только самым важным человеком в жизни Кэйи, он также крайне важный человек для дальнейшего процветания Мондштадта, учитывая, что ему принадлежало более половины национальной винодельческой промышленности, и все это знали. Это не могло ждать не только потому, что чем дольше они ждут, тем более вероятно их враги узнают, что их уже выслеживают, но и потому, что Кэйя снова упадет в темные глубины своего разума, если он не сдвинется с места и не начнет делать что-то насущное. Он уже так долго сопротивлялся этому подкрадывающемуся ощущению, что, должно быть, приближался к своему пределу. — Если допрос это все, что тебе нужно, тогда я, Фишль, Принцесса осуждения, допрошу этого злодея вместо тебя, пока ты будешь восстанавливаться– — Он нацелился на мою семью, Фишль, — сорвался Кэйя. — Или, скорее тот, кто заплатил ему. Они отравили моего брата, пользуясь медленно действующим ядом для пыток из Кхаэнрии, который постепенно сводит тебя с ума через кошмары и отсутствие сна. В последнюю ночь мы, наконец, узнали, что яд был в его ботинках, но я облажался и вдохнул его, получив полностью все эффекты разом. Галлюцинации, и панические атаки, и– полное дерьмо. Дилюку пришлось привязать меня к стулу и следить за тем, чтобы я не навредил себе. Но эффекты прошли. Клянусь тебе, я в безопасности сейчас. Я клянусь. Не стой на моем пути в этом. Прошу. Кэйя взял себя в руки и замер в ожидании. Эта вспышка не была намеренной и скорее всего оказалась бы безрезультатной в отношении многих людей. Дилюк, Джинн, Лиза… взрослых людей. С Люмин непонятно, но в большинстве случаев она была мудра не по годам. Фишль, к счастью, все еще подросток… причем любящий подобные истории. Легче манипулировать молодыми людьми, которые даже будучи обеспокоены за кого-то, все еще не так твердо ощущают концепт смертности. Вдвойне, если они привыкли думать, что наиболее драматическое решение должно оказаться правильным. Фишль посмотрела на Оза, который оглянулся на нее. Кэйя не знал, была ли у них какая-то ментальная связь помимо того, что Фишль могла видеть глазами Оза, но он сомневался в этом, учитывая как часто они разговаривали друг с другом. Более того, он увидел, как они обменялись понимающими взглядами, а затем Фишль повернулась к Кэйе – ее решение принято. — Я обещала тебе свою помощь, добрый Странствующий рыцарь, и я не оставлю тебя в час нужды, — пообещала Фишль. — Пусть из-за твоих испытаний твоя сила могла иссякнуть, но я одолжу тебе свои. Давайте направимся навстречу справедливости, и знай, что если ты поколеблешься, я буду с тобой и буду охранять твою спину. Кэйя не мог просить о большем.