Дом с привидениями

— Поехали в Лилльстиген, посмотрим вертеп и ярмарку, — сказала мама, убирая в раковину тарелки из-под лапши. Эли уже набрал в грудь воздуха, чтобы сказать, что не хочет никуда ехать, но что-то его остановило. Во-первых, если отказаться, мама вполне может укатить в Лилльстиген с Квентином, а Эли останется один. Во-вторых, уж где-нибудь по дороге связь ведь появится? Можно будет позвонить папе и наконец выпросить амнистию. — Поехали, — кивнул Эли. — Иди переоденься. Эли обиженно глянул на маму, потом — на дурацкий флисовый костюм, вздохнул. — И помойся, — добавила мама, стоило Эли смириться с необходимостью визита в каморку. Прекрасно. То есть ему теперь переться к фрекен и Хедвиг за одеждой, а потом раздеваться при рыжем мальчишке и Себастиане, которые засели в ванной. — Ну, ма-а-ам! — начал было Эли, но мама бросила на него такой строгий взгляд, что фрекен по сравнению с этим показалась меньшим злом. Почему-то ни одно из привидений не посетило ни каморку, ни ванную, пока Эли приводил себя в порядок, поминутно вздрагивая и оглядываясь. Он готов был поверить, что сам каким-то образом всё придумал, но аккуратно застеленный матрас и уложенная поверх одеяла шапка говорили об обратном. — Какой ты нервный, — заметила мама, когда Эли явился в гостиную. — Нормальный я! — огрызнулся Эли, натягивая шапку на самые брови. — Поехали. — Это у тебя ломка без телефона, — беззаботно сказала мама. — Пройдет. Эли сдавленно замычал, закатив глаза. — Шапку нашел, — заметила мама, защелкивая на щиколотке светоотражающий браслет. Эли молча последовал ее примеру, сильнее необходимого хлопнув серебристой полоской по штанине. — Погоди, возьми лучше зеленый, — сказала мама. — Разница? — Этот мне Квентин подарил. Мама аккуратно стащила с ноги Эли браслет. — Я вообще без него пойду, — проворчал Эли. — Там всё равно светло. Мама покачала головой, выкопала из сумки потрепанный зеленый браслет и вручила его Эли. Эли сунул свернутый тугой улиткой браслет в карман, но мама заметила и возмутилась: — Элиас, надень немедленно! Эли мрачно раскатал браслет и изо всех сил хлопнул им по запястью. — Надень на ногу, так заметнее. И так ты не будешь его колупать всю дорогу. — Я надел твой сраный браслет или нет? — всплеснул руками Эли и выбежал во двор. Он запрыгнул на заднее сиденье, хлопнул дверью и яростно защелкнул ремень. Квентин перестал барабанить по рулю в такт какой-то мерзкой рождественской песенке и не глядя протянул Эли булочку с корицей. Эли сердито засопел, но булочку взял. Всю дорогу до Лилльстигена Квентин с мамой поглощали булки и слушали дебильные песни, а когда дошло до Hey Ho Фредди Каласа, они и вовсе запели вслух, безбожно фальшивя и перевирая норвежские слова. — Давай, Эли, подпевай, — крикнула мама, игнорируя тот факт, что Эли изо всех сил закрыл уши руками. — Hey ho, det tramper oppå taket, hey ho, nissen er tilbake! Эли снова захотелось плакать, потому что рождественского настроения совершенно не было. Да и откуда ему взяться при таких обстоятельствах? Когда выехали на трассу, мобильник поймал 4G, но звонки сразу переключались на голосовую почту. Эли щелкал уголком браслета, бесконечно сгибая его и разгибая. После булочек ужасно хотелось пить. Они наконец приехали, и Квентин припарковался, разумеется, в самой жопе, так что тащиться до площади с вертепом пришлось минут десять. Эли почти сразу же замерз, и перспектива слоняться под лениво моросящим ледяным дождем казалась крайне мучительной. Мама с Квентином держались за руки и дождя не замечали. — Поехали уже домой, — сказал Эли, мельком глянув на яркие фигурки, установленные в центре площади. — Не говори ерунды. Мама купила что-то в одной из палаток и умчалась дальше, сунув Квентину пакет. Эли знал, что она так и будет метаться от палатки к палатке, разглядывая туфли из овчины, саамские ножи и кожаные браслеты, палки колбасы, кругляши сыра, банки с медом и вареньем. Обязательно накупит всякой ерунды, которой никто не будет пользоваться, и потом еще долго будет жалеть, что не взяла вон ту брусничную настойку с когтями полярного тушканчика и то шикарное средство от комариных укусов, которое какой-то мужик из Кируны сварганил при помощи натуральной серебряной вилки и медвежьего сала. Квентин, тоже знакомый с этой стороной маминой натуры, философски пожал плечами и сунул нос в пакет. Решительно отверг какие-то подозрительные целлофановые свертки, а вот кулек жженого миндаля и пару бутылок газировки достал и гордо продемонстрировал Эли. — Юльмуст или трокадеро? — Всё равно, — пробормотал Эли, надеясь, что получит трокадеро. Квентин с омерзительно доброжелательной улыбкой вручил ему юльмуст.