***
Утро не было лучшим или худшим. Обычное утро, ничего лишнего, да и толком не случилось перемен. Только теперь по утрам звучал не высокий голос щуплого старшины, часто переходящий в крик, а более спокойный и вялый глас Драгнила. Однако даже такой тихий голос слышали все — в их интересах не задавать лишних вопросов. И не по той причине, что кто-то мог бояться старшины, просто хотелось иметь меньше проблем с командующей, которая внимательно следила за утренним построением. Кому нужны выговоры? Вроде, никто и не напрашивался на них. — Неплохо осваиваешься, Драгнил, — сказала Хартфелия, как всегда холодно. Пока она ещё не требовала с него полную выслугу, на удивление, самостоятельно раздав всем указания, хотя это не входило в её прямые обязанности. Военные сверху позаботились о том, чтобы командующие почти не общались с Серыми солдатами, передавая все указания через старшину и двух сержантов. — Так точно, — ответил Драгнил, вяло, почти на автомате. Ему было непривычно сейчас не стоять в ряду обычных солдат и не выполнять свою муторную работу по выкапыванию могил или же заготовке досок. Сейчас он был рядом с Хартфелией, которая, заложив руки за спину, шла по территории их базы. Получившие указания солдаты засуетились и взялись за отведённые им дела. — Как поживает устав? — Прочитан. Что-то есть в голове, чего-то ещё нет, — ответил Драгнил. Он шёл на один шаг позади командующей, потому что было некомфортно идти наравне, тем более он не знал, в какой момент ей резко захочется повернуться. Ему следовало просто исполнять приказы. — Ну, это уже хорошо. В таком темпе быстро нагонишь упущенное. Драгнил поморщился. Словно он что-то упускал? Никто из рядовых Серых толком не знает полный устав, только основные правила: когда подъём и отбой, кому подчиняться и что нельзя делать. Всё, на этом познания заканчивались. И лишь те, кто рвался куда-то выше (зачем-то) читали дальше о своих будущих обязанностях. Однако, потолок звания Серого солдата — старшина. — Тебе следует собрать свои вещи и перебраться в палатку для сержантов и старшин, обломаешь Клауса, — так звали бывшего старшину, и почему-то это странное имя прекрасно подходило такому неказистому и крысиному человеку, как Клаус. — Так точно, — Драгнил заметил, что когда вместо «да» или «хорошо» служащие говорят «так точно», настроение у командующих поднимается, будто бы была сильная разница между смыслом этих слов. Единственное, что было за этой фразой, — нежелание иметь проблемы с Хартфелией и выслушивать её нотации. Хартфелия кинула взгляд на старшину, будто бы прочитала мысли Драгнила, а после презрительно усмехнулась. Даже это не сможет испортить её настроение, хотя проблем в её жизни было предостаточно. — Может, есть какие-то идеи, пожелания? Я, конечно, стерва, но не такой изверг, как другие. — Самокритично, — тихо подметил Драгнил, на что получил лёгкий удар по руке кулаком от командующей, но это действие было быстрым и мимолётным, ни один мускул на лице Хартфелии не сдвинулся с места. — Вопрос: обязательно так переезжать в другую палатку из общей казармы? — не то, чтобы Нацу был сильно привязан к другим солдатам, просто не хотелось заморачиваться с самим переездом и обустройством на новом месте. У Серых солдат было мало личных вещей, буквально одежда, пара средств гигиены (не у всех) и несколько каких-то предметов, отличающих их от серой массы. Но даже с этим багажом не было желания возиться. — Да, мне нужно, чтобы я могла тебя легко найти даже среди ночи, ты мой старшина, — Люси разозлилась на вопрос Драгнила, будто бы он желал сделать всё, чтобы не привязываться к своему титулу, — тем более, это снизит вероятность всякой мести и всего такого. Есть много недовольных от того, что ты стал старшиной. Она остановилась и развернулась к Драгнилу. Глупо было думать об этом, но неужели она хотела предотвратить травлю внутри своего взвода? Слишком по-человечески для лейтенанта голубой крови. — Не то, чтобы я защищаю твою шкуру, — тут же подметила Хартфелия, — просто мне нужен работоспособный старшина. Не более. — Ясно. — Что-что? — она наклонилась ближе, вскидывая одну бровь. — Так точно. Удовлетворённая ухмылка застыла на её лице, командующая развернулась и пошла дальше, пальцем поманив за собой старшину. Драгнил раздражённо оттянул ворот, который ему пришлось приколоть. Кончики булавок впивались в шею и раздражали — всё же ещё не было сноровки в этом странном деле, да и не проще было бы сразу пришить воротник? Поэтому Драгнил пообещал себе вечером засесть за нитками и приштопать этот ненужный аксессуар к куртке, которую теперь он не должен снимать. В общем, и не нужно было, ведь тяжёлая физическая работа была позади, но он не был согласен целый день ютиться в душной куртке, как это делают такие, как Хартфелия. — Есть ещё предположение, — на удивление Драгнил подал голос. Они дошли до места, откуда отчётливо виднелись хранилища, в том числе и третье, от которого остались лишь каркас и несгоревшие металлические детали. — Выкладывай, — сказала Хартфелия. — Вчера был пожар. И ясно, что хранилища стоят слишком близко друг к другу, также можно было бы и окопать их. Подготовить заранее какие-то инструменты для тушения тоже было бы неплохо. Ну и можно перетасовать снаряжение, так сказать. — Перетасовать? — Вчера сгорели все дождевики, потому что были в третьем хранилище. Будь в каждом по каждому виду, да, так хотя бы не всё потеряем. — Поняло. Делай, — кивнула Хартфелия. — Делай? — Ну да, бери несколько солдат, и вперёд. Идея неплохая. Свободен. — Есть, — замялся Драгнил. А после ушёл обратно к казармам, точнее, к зоне рядом с ними. Там перерабатывали найденные в деревне балки или другие материалы, которые могли пригодиться при строительстве. Параллельно он проследил за командиром, но она просто прошлась по территории лагеря и вернулась обратно в палатку. И больше не выходила из неё. С одной стороны, это напрягало, что теперь всё руководство лежало на Драгниле, но с другой — никто из солдат не вздумывал отлынивать от работы по своей старой привычке. Они ещё не поняли, что их старшине плевать и вряд ли он будет поливать их грязью, пытаясь унизить и заставить работать, как это делал Клаус до этого. Некоторые люди, добираясь до небольшой власти, пользовались своим превосходством, а кому-то было абсолютно наплевать на изменения. Не сложно было догадаться, что Драгнил был вторым типом. Ему нужно было только отслужить, и ничего более.***
— Хей, привет, ты же Нацу? Прости, что так неформально, хоть ты и старше по званию, — Драгнил обернулся. Позади него в палатке стоял первый сержант — блондинистый высокий парень, но всё равно хилый. Здесь никого нельзя удивить ростом. Драгнил не особо хотел говорить с кем-нибудь, особенно когда только переехал на новое место, но теперь этот парень был его соседом. Естественно, и его имени он не помнил, в голове определяя сержантов как Первый и Второй. Незачем усложнять свою жизнь чужими именами. — Я Луис, сержант, и… — Без разницы, имя не запомню, — перебил Нацу. Этот сержант был очень выслужливым, от чего тошнило, но хотя бы не был крысой, как бывший старшина. Первого можно было понять, ведь статус сержанта давал привилегии и иммунитет к травле среди рядовых, как минимум ты мог быть правосудием для своих обидчиков. И за этим гнался Первый, он бы не смог выжить в суровых условиях несправедливого мужского общества. — Ну, ладно, — сержант немного опешил, сбившись с мысли. Он был младше Драгнила лет на пять, мало кто в раннем возрасте добровольно отправлялся на службу, может быть его подговорили родственники или же прижали обстоятельства. Некоторые из Серых солдат ушли на фронт только ради еды, потому что сами не могли заработать даже на хлеб. Их сложно осуждать, потому что подумать — таким был каждый третий. — Просто хотел познакомиться, а так, в общем, располагайся. Надеюсь поладим. — Да, возможно. Шторка при входе отодвинулась, впуская внутрь свет фонарей. На улице уже стемнело, но ещё не дали отбой. Громко смеясь и что-то говоря через плечо, внутрь вошёл широкий мужчина. Как только он повернулся, в глаза бросились его плешивые усы и лысина на непокрытой голове. Он был гораздо старше находившихся в палатке. — О, это же, этот… Драгун, ой, товарищ старшина, — вошедший сначала засмеялся, но после поправился, будто бы кто-то ударил его под затылок. — Драгнил, вообще-то. И да, осторожней с языком, — ответил Нацу. Этот день и так не был простым, так ещё и следовало переехать, Хартфелия несколько раз подходила к старшине, пока он контролировал разбор хранилищ, и напоминала об новоселье. Он до конца не понимал, почему её беспокоит этот вопрос, наверное, ей просто было необходимо чувство власти. Если вопрос был только в этом, то Нацу был согласен сыграть послушного старшину. Плюхнувшись на пружинную кровать, Драгнил стянул кепку. На глаза сразу упали непослушные пряди до этого покоящиеся под головным убором. — Оу, это, товарищ старшина, у вас такие необычны волосы, — подметил усатый Второй. — Я, между прочим, это, Герман, пусть и не военных кровей, но люблю, так сказать, военное дело. Жаль, только сержант, но, это, ещё не вечер. — Максимум служат до старшин, — напомнил Драгнил. Он проследил за тем, как Первый направился к своей койке, в метре от Нацу, и вернулся ко Второму. Тот почему-то засмеялся, хотя никто не шутил. — Да, да, товарищ старшина, знаем-с, знаем-с это, но не останавливаемся, — при смехе он хватался за свой живот, от чего становился куда омерзительнее. Если бы Драгнил посмотрел налево, то увидел, как на лице Первого расцветало отвращение: губы изогнулись, глаза сощурились от надвинутых бровей. Но к их общему счастью Второй с усами что-то сказал про дела и ушёл из палатки, наверное, к чайным любителям у костра. — Он противный, — вскоре сказал Первый. Драгнил не ответил, потому что и Первый был не лучше. Однако сейчас ему было относительно плевать на всё — бессонная ночь сказывалась, накинув на Драгнила пелену усталости и сонливости. Глаза буквально закрывались, поэтому он начал скидывать рабочую одежду, переодеваясь в спальное (в казарме он делал это не так часто, но в компании сержантов почему-то было неловко оставаться в форме даже на ночь). Первый не обращал внимание на старшину, вроде что-то читая под лампой — сейчас под единственным источником света в этой палатке. В обязанности старшины входили и вечерние обходы, в которые он должен был проследить, что все солдаты вернулись в казарму, но у Серых солдат на это закрывали глаза и обходились общими обходами по территории патрульными. Тем более слежкой за другими могли заниматься и старшины, в общем, Драгнил просто решил сделать вид, что забыл о чём-то важном. И не думать. Если он совершит ошибку, за которую его отправят обратно в рядовые, он не будет сожалеть. Голова и так не соображала от усталости. По своей старой привычке, Нацу сел на край кровати, сложил руки замком и повалил на них голову. Тело будто бы выжимало из себя последние капли энергии, поэтому почти не слушалось его. Зачем он делал каждый раз перед сном? Уже сам не понимал. — Ты молишься? — Драгнил не хотел поворачивать голову в сторону Первого, он и так прекрасно ощущал любопытный взгляд на себе. — Старая привычка, не более. Просто не могу уснуть без этого. В голове на повторе звучали привычные четверостишья, в которые не было вложено ни капли искренности и веры. Старая религия, в которой он вырос, давно уже прогнила в глазах Нацу, как и его собственное желание верить во что-нибудь. Просто привычка, некий ритуал, после которого сердце выравнивало свой ритм. Только каждый раз после молитвы, когда взгляд его касался красной фенечки, сердце пропускало удар. Он вновь не уснёт. Возможно, ему стоило перестать молиться, ведь тогда он не будет смотреть на свои пустые руки перед сном. Но он боялся, что без этих старых привычек от него ничего не останется, потому что внутри давно была пустота.***
Если в казарме уже давно был потушен свет, как и в палатке сержантов, то у командира было светло, как днём. Люси нервно вертела карандаш в пальцах, смотря на карту атакующего фронта. Несколько дней назад это было её хобби — продумывать возможные события, как в сериале, основываясь на характеристике командующих, с которыми она была знакома, и на позициях противника. Но сейчас её взводу действительно грозило отправиться на фронт в роли обычного пушечного мяса или рабочих. Она не беспокоилась за чужие жизни, нет, но она ценила ресурс, а также — свою гордость. И когда в очередной раз у неё отнимали её же подопечных, Хартфелия не могла спокойно стоять на своём месте и послушно выполнять чужие команды. Ходов было немного, и все они несли за собой высокие потери солдат, как Серых, так и Синих. К сожалению, Фильц, тот самый капитан, не обладал выдающимися стратегическими навыками, но не был готов этого признать, от чего чужие жизни пропадали напрасно. Может, ей стоило вернуться? Дурные мысли. Хартфелия откинула карандаш, а после нервно навалилась на стол, запуская ладони в волосы. Её жизнь не была проблемной, не висела на волоске и не зависела от других. Когда её взвод заберут, она сможет спокойно вернуться в дом отца и дождаться следующей возможности встать в ряды командующих, это не будут считать позором или проигрышем, так, небольшим отпуском, который могла себе позволить дочь генерала. И вновь запляшут эти светские ужины и приёмы. Она резко встала, отгоняя мысли. Ей следовало проветриться и подышать свежим воздухом, потому что Люси накручивала себя и раздувала проблемы, которых не было. Только в очередной раз она остаётся в тылу из-за чьего-то страха. А может, из-за своего. Через несколько минут Хартфелия пожалела, что всё это время была в тесной палатке с застоявшимся воздухом. На улице же воздух был свежим, холод вызывал отрезвляющую дрожь. В эти мгновения она могла позволить себе улыбнуться и предаться воспоминаниям о славном детстве. Таких «открыток» из прошлого было немного, но они были самыми яркими и желанными, позволяли не падать духом даже в этой грязи и крови вокруг. Решением Хартфелии стала прогулка по территории лагеря, возможно, даже поход к опустошенной деревне. Может, она наткнётся на караульных, которые никогда толком не выполняли свою работу, и отчитает их. В любом случае, это бы прекрасно проветрило её мозги и отвлекло от мелких сомнений. Всё, что ей сейчас оставалось, так это отдаться своим давним мечтам и забытым мыслям. Нет, не о том, что будет завтра или было вчера, а о том, что когда-нибудь случится или необратимо произошло в пыльном прошлом, пропитанным запахом какао и лавандой. Она уже не ощутит эти запахи, даже если заварит этот горячий напиток по проверенному рецепту и не заставит весь свой дом в лавандовых букетах. Он был особенным и чарующим, оставляя мягкое тепло на душе. Было просто прохладно и свежо. Что впереди? Это лишь впереди. А что позади — уже пройдено. Проходя мимо деревьев за территорией лагеря, Хартфелия заметила что-то странное в кустах: движение, причём не принадлежащее животным. В округе было полно ночных животных, но к ним она уже давно привыкла. А эти действия были странными. Через несколько шагов она нашла причину неизвестных ей звуков, на этот раз смешанных с мужскими разговорами. — Вы что здесь забыли? — зашипела Хартфелия. Она не могла понять, что конкретно возгорается внутри неё сильнее: чистый гнев или же удивление. За кустами в кромешной темноте сидело трое солдат, что-то попивающих из бутылки и тихо болтающих. Их языки заплетались, а в первые секунды они даже не заметили подошедшего командира. — Мне что, повторять вопрос? — повторила она громче, её голос осип от злости, но Люси ещё не перешла на крик. Хотя ей стоило это сделать, может, это бы быстрее привело в чувства бездумно нарушающих половину устава. Мужчины лениво обернулись, один из них усмехнулся, увидев командира за своей спиной, на лице же второго растянулась широкая улыбка. Они явно уже не осознавали происходящего, их глаза были затянуты пеленой от выпитого алкоголя, которым несло на метр от них. Запах перегара резал нос, Хартфелия поморщилась, но сейчас больше её волновало, что с ними делать. Точнее, она прекрасно знала, что должна делать в подобных ситуациях, но не могла выбрать, с чего конкретно начать. — Да вы оху… — за секунду до режущей боли в виске Хартфелия услышала звук разбивающегося стекла. Она совершенно не заметила? От подлого удара со стороны Хартфелия пошатнулась, сделав шаг вперёд, а после упав на колени. Земля уходила из-под ног, а картинка перед глазами начала заметно плыть, но в глазах ещё не темнело. На земле, слабо освещаемой луной, стали появляться какие-то тёмные пятна, быть точнее — из разбитой брови Люси кровь капала на землю, от которой та не могла оторваться и поднять взгляд, будто бы сама была пьяна. Лишь несколько секунд слабости и невнимательности стали роковой ошибкой. — Ой-ой, — наигранно сказал кто-то позади, — вы упали, ха-ах, командир. А видок неплохой так! — Паскуды… — процедила сквозь зубы Люси, когда картинка стала немного чётче, а боль стала не столь режущей. — А ты всего лишь баба, — до Люси фраза доносилась обрывками, голос явно был весёлым и энергичным, обретшим смелость от влитого внутрь тела алкоголя, — и должна играть роль бабы, а? Кто-то потянул за длинные волосы назад, заставляя немного податься назад, но стоило Люси попытаться встать с одного колена, как прилетел удар в живот, на который она не успела среагировать: перед глазами плыло, движения давались с большим трудом. Она резко согнулась, сплюнув накопившуюся слюну, и упала обратно на землю. Поцелуй ночной травы был обжигающе холодным на фоне горящей боли. Подлые и низкие удары, но не менее сильные. Всё же сейчас она жертва, слабая и беззащитная девушка, у которой нет шансов отбиться от трёх сильных и здоровых мужчин, чья смелость подпитывалась алкоголем. Она слишком гордая, чтобы не сопротивляться, но в данный момент подобна любой девочке, которую имеют каждый четверг в грязном переулке. Обхватив живот, по которому растекалась боль по телу, она подтянула к себе колени, в то же время пытаясь сфокусировать свой взгляд на чём-нибудь ещё, кроме травы, которая лезла в глаза. Всё мутное и тёмное расплывалось в пятнах перед глазами, на которых навернулись слёзы от резкой боли. Слабое женское тело подводило в самый неподходящий момент. Сейчас Хартфелия могла увидеть где-то над собой один или два размытых силуэта. Гнусный и противный исход рисовался. Так просто принимать его? Люси вновь попыталась приподняться на локтях, в то время как ночную гармонию разрывал грубый мужской смех, украшенный периодическим похрюкиванием. — Ха, чёрт, а без звания такая жалкая! — Только шлюха, сам же видишь, ну это, — один из мужчин жестами попытался изобразить объемные формы, а после вновь залился смехом. — Блядь должна хорошо работать, да, — один из них опустился ниже к Хартфелии и оттянул её голову на волосы. А ведь раньше эти пряди были её гордостью. Он грубо провёл шершавыми пальцами по щеке, а после резко засунул два пальца в рот. Хартфелия не теряла времени и сразу же впилась зубами в его пальцы. — А-А-Ай, твою ж! — вскрикнул солдат, одёрнув руку, а после импульсивно встал и с ноги ударил по лицу Хартфелию. Ту немного откинуло по инерции, а в глазах на мгновение помутнело, во рту появился неприятный солоноватый привкус. Удар пришёлся по челюсти, но в то же время был не шибко сильным. — Ну всё, держи суку, — скомандовал раненый, встряхивая руку. Похоже, ей удалось прокусить до крови. Двое кинулись к командиру, за руки и волосы оттягивая ту. Люси уже начала соображать, поэтому попыталась вырваться, но сейчас ей не хватало сил, а позиция была ужасная. Она пару раз нелепо оттолкнулась ногами, не в силах подняться. — Всё, шлюха, — солдат напротив был пьян, но не настолько, чтобы терять координацию. Казалось даже, что он протрезвел, но поведение Хартфелии только сильнее его раззадорило. Он уже потянулся руками к своему ремню, оттягивая его конец, как параллельно с лязгом застёжки послышался громкий хруст. В это же мгновение что-то крупное прилетело в голову солдата, разлетаясь на мелкие щепки от удара об лысую голову. Тот по инерции повалился в сторону и не шевельнулся, видимо, потеряв сознание на несколько секунд. — Ублюдки, сейчас дозор здесь будет, пошли нахуй! — Люси знала осипший голос, который был непривычно повышен. Сейчас самым последним она ожидала увидеть этого человека здесь. Но несмотря на все странности, Драгнил стоял в метре от неё. В его руке была старая ветка, часть которой безвозвратно была разбита о голову другого солдата. Его появление шокировало всех, поэтому двое за спиной Хартфелии, всё ещё удерживающие её за руки, замерли. Отрубившийся солдат пришёл в себя и начал постепенно подниматься с земли, но вдогонку ему прилетел сильный пинок с ноги в бок, который заново повалил солдата. — Неясно выразился? — надавил Драгнил. — Пошли нахуй, сейчас же! Он не кричал, просто громко говорил, слегка быстрее, чем обычно. Но это действовало, потому что перепугавшиеся отпору солдаты бросили Хартфелию. Через полминуты никого не осталось кроме командира и старшины, трое солдат, включая поваленного, скрылись в кустах, что-то недовольно бормоча себе под нос. Наступила неловкая тишина. Хартфелия хоть и туго соображала, но последним бы делом желала, чтобы кто-то её видел в столь жалком положении. Он же мог сейчас смело посмеяться над ней или же воспользоваться случаем, но сказанные после слова Нацу успокоили Хартфелию: — Повезло, я не сильный так-то, — просто, с лёгкой досадой сказал Драгнил, скинув на землю остатки ветки. Видимо, он схватил первое, что попалось под руку. — Патруль? — спросила Люси, хватаясь за протянутую руку, чтобы подняться. Тело ломило, оно буквально отказывалось слушаться. — Блеф. Если бы они здесь были недалеко, то точно бы не позволили так свободно пить, да и шуму было много… — Пугаешь, Драгнил, — без усмешки сказала Люси. Она могла бы идти сейчас сама, но почему-то позволила хилому старшине перекинуть её руку через плечо для опоры. — Странные слова благодарности. Они прошли до палатки Хартфелии дальше в полной тишине. Через несколько минут она уже спокойно шла самостоятельно, задумчиво проверяя языком, все ли зубы были на месте. Драгнил шёл опять в полушаге от своего командира, но до самого конца сопровождал её. И всё было так, будто бы унизительной сцены попытки изнасилования не было, только вот оба понимали, что просто эта история не закончится. Вся форма Хартфелии теперь была запачкана кровью, от чего ей было противно, а слабость никуда не пропадала. — Помочь? — Драгнил обращался достаточно фамильярно, что по уставу было непростительно, но сейчас Люси просто не обращала на подобное внимание. Ей в какой-то степени было стыдно за собственную слабость, хотя на её месте мог оказаться любой другой, и ей было противно, что она позволила другим так обращаться с собой. Но в то же время ей почему-то не было отвратно от мыслей, что кто-то её спас, хотя обычно это подкашивало её. — Я… Нет, но подожди, да, подожди. Она уверенно вошла в свою палатку и буквально заскочила в ванную комнату — небольшое импровизированное отделение с умывальником и туалетными принадлежностями, особенно важными для женщин. В одну секунду на Хартфелию накатило отвращение к своему виду и к одежде, испачканной в траве, земле и крови. Как только она скрылась за ширмой, тут же начала остервенело стягивать с себя форму, почему-то сильно злясь. Ей было противно от самой себя, от своей слабости, от беспомощности, от дрожи в руках. Несколько раз она чуть ли не упала, стягивая сапоги, остервенело кидала их в стены, до треска растягивала водолазку, так же судорожно срывая с себя, будто бы эта одежда была виновата в её слабости. Её могли поиметь, как шлюху. Избить, как мусор. Так легко вытереть об неё ноги… И лишь по причине, что она женщина, что она та самая слабая девчушка из богатой семьи. Хартфелия кинула водолазку куда-то в брезент. Даже думать не хотелось о том, что мог подумать старшина о ней. Она хотела закричать, но не могла себе этого позволить. Люси запустила руки в волосы, с силой вдавливая пальцы в свою кожу, от напряжения по всему телу пошла дрожь. Лишь несколько минут, чтобы успокоиться. Пара минут. Вдох и выдох. В отражении на неё смотрела загнанная и слабая девушка с разбитой бровью и губой, а не лейтенант из благородной семьи, известной своими военными достижениями. — Насколько же жалко… — выплюнула Люси, смотря себе же в глаза. Окончательно успокоившись, она накинула поверх оголённого тела первую попавшуюся ночнушку и вышла обратно. Конечно, в таком виде не подобало появляться перед подчинёнными, но ей было уже плевать, она слишком устала и вымоталась для следования правилам. — Может, перевязать там, — Драгнил так и стоял в проходе, устало облокотившись на опорный столб. — Я сама, — Люси даже не посмотрела на него, проносясь мимо в другой угол комнаты. Но через секунду развернулась обратно, забыв несколько вещей в ванной. За всей этой суетой устало наблюдал Драгнил. Хартфелия буквально металась по палатке от злости, то подбегая к документам, то к шкафчикам, забыв, зачем они ей. По ней было видно, что она злилась, но в то же время путалась в своих мыслях. Что ей сделать вначале? Что? — Я, наверное, пойду. Люси остановилась посередине комнаты и впервые посмотрела на Драгнила. За мгновение её взгляд сменился с гневного на смущённый. Он ей помог, по причинам ли своей службы или каким-либо иным — неважно. Его появление стало решающим, хотя сам Драгнил сказал, что не так уж и силён, если бы те трое пошли против него, то тот явно бы проиграл. — Спасибо. Достаточно сухая благодарность, но большее из себя Хартфелия не достанет. — Мои обязанности, вроде. Отдохни, — махнул Нацу. — Сама знаю. Да и вообще, Драгнил, где манеры? Ты хоть… ты хоть спас мою задницу, но немного больше уважения, — она просто злилась на всё, а Драгнил попал под горячую руку. Но похоже, он прекрасно это понимал, потому что кратко кивнул. Обычно Драгнил смотрел либо прямо в глаза, либо в пол, но сейчас его взгляд застрял на другой детали. — Так точно. И, это, неплохое украшение, — Драгнил двумя пальцами дотронулся до своей шеи немного выше воротника перед тем, как уйти из палатки. Хартфелия машинально повторила его жест и тут же поняла, почему он смотрел ниже её глаз — её ночнушка была с обычным вырезом, оголяя шею, которую будто бы ожерельем стягивал круговой шрам. Уродливый и болезненный, он напоминал о себе лишь в отражении её зеркала, когда она позволяла смотреть на оголенную кожу. Как и на её руках такие же косые шрамы, как и на запястьях — разорванные будто бы оставленные фантомными оковами. То, что всегда скрывала Хартфелия от других под строгой формой, сейчас случайно обнажилось перед Драгнилом, она даже не подумала об этом, хотя не позволяла себе являться перед другими людьми в чём-то открытом. Злость ли причина? Она ещё долго смотрела на закрытый вход, потирая запястья, будто бы проверяла, все ли её следы на месте.***
Было ли ошибкой, что он вышел от бессонницы на свежий воздух? Или ошибкой, что он помог Хартфелии. А может то, что заставил её смутиться, потому что перед уходом он отчётливо помнил растерянный взгляд, а не строгий и приказной холод. Наверное, не следовало кидать столь неуместную фразу, а лишь промолчать, она бы и не заметила, что металась в ночной рубашке перед ним по палатке. До этого не менее загруженную голову наполнили другие мысли, какие-то угнетали Нацу, какие-то заставляли задуматься о мелких деталях, объясняя помешанность его командира на закрытой одежде. А он думал, что она просто брезгливая и не хочет прикасаться своей белоснежной кожей к обычным солдатам. Но её тело не выглядело как принадлежащее благородной крови, выращенной в теплице. Одно лишь — нельзя делать поспешных выводов, не зная человека. Вряд ли он будет теперь относиться к ней как обычно. Точнее, как к обычным военным. Драгнил ушёл дальше от казармы, он всё же не смог пройтись и подышать воздухом, потому что быстро наткнулся на нарушителей. Сейчас он надеялся лишь на то, что они повалились обратно на свои койки, напуганные и в то же время пьяные. А небо действительно было красивым, мало кто этого замечал. Он бы не против был отслужить в патруле, можно было свободно ходить по ближайшим чащам и оврагам. — Ого, Драгнил, гуляешь поздно? — этот вечер был видимо богат на встречи. Нацу обернулся на голос — у одного из деревьев стоял низкий солдат. Через несколько секунд он уже приметил знакомые черты, это явно был прошлый старшина, имя которого он в очередной раз не запомнил. — Отбой уже дали. Ты должен быть в казарме, — по-хорошему Драгнилу было всё равно, он сам часто нарушал эти правила, но после недавних событий стоило быть строже. В последнее время было много вольности, связанных с переездом, также во взводе было много новеньких. Нацу и сам не так давно был под командованием Хартфелии, но были солдаты и куда «моложе». — Оу, а ты и правда взялся за роль старшины так ответственно? — экс-старшина шагнул к Нацу. — Тебе следовало бы следить за своим языком. И выполнять приказы. Солдат поравнялся с Нацу, но всё ещё оставался ниже него, поэтому его горделивый вид был неуместен. Сейчас его куртка была неряшливо распахнута, хотя раньше старшина всегда носил свою форму правильно, даже в невыносимую жару. Но, конечно, теперь было нечем хвалиться. — Что ты сделал за то, чтобы стать старшиной, а? Отлизал? Наверное, уютно между таких бёдер, — лицо солдата скривилось в мерзкой улыбке. От этого тошнило. У всех буквально крыша поехала от недостатка секса. — Придурок, — Драгнил отвернулся, намереваясь уже пойти дальше, но экс-старшина резко схватил того за руку и развернул к себе. — Ты думаешь, я просто так сюда погулять пришёл? Нацу не успел среагировать на подлый удар в живот, от которого он упал на колени. Краем глаза он заметил, что на одной руке, которую солдат скрывал в кармане, был надет кастет. Во рту появился неприятный привкус подступающей рвоты, сверху слышался скрипучий смех. А ведь этот парень выглядел тихоней в самом начале. Экс-старшина размахнулся и ударил с ноги по животу, от чего Драгнил сразу же сгорбился и выблевал остатки ужина, подставив руку, чтобы не повалиться в собственную рвоту. Дрожь пробежалась по всему телу. — Мне кажется, — вместе с голосом его карателя послышались другие бормотания, приближающиеся со стороны, — ты сильно зазнался, Драгнил. Опустись с небес на землю. После на Нацу посыпались ещё несколько чужих ударов по его ногам и телу, от чего он повалился на траву, пытаясь судорожно закрыть лицо руками. Дешёвый сценарий, но подобная выходка была ожидаема. И Драгнила никто уж точно не спасёт. — Ну-к, стойте, — экс-старшина развел руками, приостанавливая своих помощников (их было два или три), — знаю, знаю. Он опустился вниз, чтобы приблизится к лицу Драгнила, который просто ждал чего-то, не пытаясь сопротивляться. Солдат одёрнул руки Нацу, заглянув в его лицо, всё такое же спокойное, с легким раздражением. Это выражение буквально выбесило экс-старшину, от чего рот его изогнулся, как проволока. А после он потянул Драгнила за его отросшие пряди волос, нарочно извозив лицо Драгнила в рвоте рядом, как бы подтягивая к себе. — Точно, ты же волосиками своими дорожишь, не стрижёшь. Ну ничего, сейчас стрижечку оформим. Лишь на секунду солдат усомнился в своих действиях и пожелал одёрнуть свою руку назад, потому что на этот раз в глазах вечно спокойного и безэмоционального Драгнила прочиталась злость, простая и животная, мгновенное желание убить кого-то. Но это была лишь вспышка, искра потерянных эмоций. — Не бойся, — экс-старшина наклонился к его уху, — ещё и умоем, хоть к деревьям ходить не потребуется. Ночь была прекрасной на своё небо и ужасной на события. Драгнилу оставалось только стиснуть свои зубы и терпеть до самого конца, на этот раз он не станет сопротивляться, пускай это жалко. Все люди жалкие, даже самые сильные.