***
Машинально дёрнув рукой, Хартфелия глянула на часовую стрелку. Ранее утро, часть командования даже не думала открывать свои глаза, когда их верные солдаты-наёмники и рабы уже были подняты отвратительным воем сирен и гласом старшин. Серых солдат тут же перенаправили к первому взводу Синих солдат под полное их командование. Всё же её взвод состоял не более чем из сорока человек, выделять под них отдельное командование было глупостью. Их палата была далеко от базового здания, которое в прошлом было кирпичной часовней. Это отвратительное богохульство светского государства, которое в буквальном смысле топчется берцами по иконам. Она не верила в богов, но чем-то поведение командования напрягало. Сон так и не застал её в эту ночь, пришлось потратить много времени на важную подготовку, а в остальное время дурные мысли и тревога не давали сомкнуть глаз. Однако усталость не затронула её тела, пока что находясь в напряжении она не чувствовала, насколько сильно вымоталась, может, через день она пожалеет о своей чрезмерной подготовке, а может, её наоборот будет недостаточно. У одного из постов, скудно ограниченном одной часовой башней и парой охранников, вальяжно отдыхали наёмники, но завидев приближающегося к ним Чёрного командующего, они сменили безмятежность своего лица на серьёзность и подскочили на месте, делая вид активной работы. — Рядовые, — Хартфелия громко отозвала к себе солдат, а после пальцем подозвала одного у грузовика. На этот пост под утро подъехали несколько последних грузовиков со снарядами. На эту границу руководство скупилось стянуть танки, поэтому из новшеств техники были лишь винтовки и пулемёты, причём старой сборки. Но этого должно было хватить для обеспечения солдатской роты, впереди была лишь небольшая точка захвата, за которой наблюдали круглые сутки. — Слушаюсь, лейтенант, — в метре от Хартфелии остановился рядовой в синем обмундировании по стойке смирно и быстро скосил взгляд на погоны, чтобы определить чин командующего. На секунду в его глазах проскользнуло разочарование, ведь здесь был всего лишь лейтенант, а не капитан, коими эта база была переполнена. — Вы всё разгрузили? — Никак нет, последний десяток коробок с патронами остался. — Вы разгружаете эти машины уже два часа, не думайте о том, что войска будут вас ждать. — Простите, лейтенант, но атака же спланирована на обед, ещё есть время, — начал оправдываться рядовой, но тут же замолчал, увидев строгий взгляд Хартфелии. — С каких пор рядовой решает, когда нужно предоставить боеприпасы войскам? Всё должно быть подготовлено и проверено заранее, понятно? — Так точно. Рядовой нервно кивнул, но недовольство Хартфелии никуда не исчезало. Она внимательно посмотрела через его плечо на взбодрившихся солдат, которые активней стали перетаскивать коробки из кузова грузовика. — После, как разберётесь с разгрузкой, подготовьте одну машину для вылазки. Нужно будет отправить небольшой отряд на разведку. — Так точно, это приказ от капитанов? Рядовой пожалел о своём вопросе, потому что получил очередной гневный взгляд Хартфелии. — Тебе мало моего приказа? Отставить вопросы, иначе пойдёшь под трибунал. Разведка будет сразу же после атаки, возможно, на длительное время. Подготовьте оружие, боеприпасы и еду на несколько дней. Водитель будет свой, просто погрузите машину без лишних вопросов. — Так точно. Хартфелия ещё раз осмотрела подозрительного рядового с ног до головы, выискивая в нём остатки сомнения, а после фыркнула. — Свободен. — Слушаюсь! Рядовой стукнул ребром сапога о сапог и тут же развернулся, направляясь обратно к машине. Всё же были значительные отличия между наёмниками и серыми солдатами, первые знали базовые законы армии, хотя даже среди них встречались уникальные личности. Люси раздражённо глянула на пост часовых. Это была деревянная будка, возвышающаяся всего лишь на два метра над землёй, в которой в полусонном состоянии стоял часовой. Один. И, насколько замечала Хартфелия, всё время на каждом посту был лишь один часовой. Базы в последнее время часто перемещались, поэтому никто не пытался приложить должное усилие для общей обороны, будто бы не подозревая, что на них могут напасть. Однако, в этом была доля правды — в последнее время армия Йонгстона (воюющего с Фиором государства) лишь отступала в силу обширности своей территории. А Фиору приходилось делать длительные паузы между атаками, чтобы хотя бы минимально огородить новые границы и освоить захваченные территории. Этого времени могло вполне хватить, чтобы подготовиться к основательной обороне, но при каждой атаке Йонгстон проигрывал. Это наводило небольшие сомнения, хотя каждый капитан сбрасывал всё на слабое развитие армии и безволие Йонгстона, который буквально смирился со своим проигрышем перед столь великой страной, как Фиор. Слишком рано они приняли победу. Хартфелия вернулась в здание, в котором активно готовились к обеденному застолью, назначенному прямо перед атакой. Вроде как капитаны желают после подняться на колокольню, чтобы видеть результат «безупречной» работы Фильца в действии. Звучит отвратительно высокомерно.***
Серых солдат ждало наскоро организованное обучение. Часть рабочих не умели держать в руках оружие, поэтому это упущение пытались исправить за несколько часов упорных тренировок. Драгнилу немного в этом свезло, часть своего детства он провёл не на грязных городских улицах, а в деревенских уездах (пожалуй, из этого периода времени у него самые светлые воспоминания), где любому деревенскому мальчишке нужно было уметь обращаться с охотничьим ружьем или хотя бы с рогатками. Каждый второй колхозник в своём доме под полами имел ружьё или на крайний случай обруб, однако он редко применялся для отстрела дичи. Времена никогда не были спокойными, часто чужаки пытались своровать с трудом взращенный урожай, поэтому каждую ночь на чьём-либо дворе слышался звук стрельбы (солью, конечно же). По этой причине, а не от хорошей жизни, Нацу всё же умел стрелять и попадать по людям. Впервые этот навык не казался ему глупым. Но таких, как Драгнил, были единицы. Нацу неохотно отстреливал пустышками по мишени, хотя некоторые солдаты вошли во вкус. Между их рядами, выслеживая отлынивающих рядовых или нарушителей, ходили синие солдаты, назначенные им как инструктора. Конечно, каждый наёмник умел стрелять, поэтому на лицах таких надсмотрщиков часто можно было заметить усмешку. Краем глаза Драгнил заметил, как Пол, тот самый крупный деревенский парень, ловко и уверенно обращается с оружием, наверное, по схожей с Нацу причиной. Луис тоже быстро свыкся с армейским ружьём, видимо, в детстве его родители поощряли увлечение мальчишки войнушкой и водили того в тир (это было не редкостью в состоятельных семьях). Хибики через какое-то время привык к ружью и показывал неплохие результаты для первого раза, похоже, он осознал, что от умения стрелять зависит его жизнь, поэтому подошёл к этому делу ответственно. Волтер же не имел такую сноровку, хотя если учитывать его физическую силу, такому парню не потребуется ружьё, чтобы убить человека. Руфус стоял буквально справа от Нацу, в нём читалось волнение, переходящее в панику, он так и не смог совладать с собой, пальцы не слушались его, а ружьё не поддавалось. За всё время он сделал лишь несколько косых выстрелов. У Нацу не было желания и сил хоть как-то его успокаивать, но видимо, парня придётся буквально за шиворот держать рядом с собой, чтобы тот не сглупил. Драгнил уже жалел о своём решении взять Руфуса, но меньше людей он уже не мог взять. Придётся немного заморочиться. Однако все рядовые были неподалеку от Нацу, без его лишних напоминаний. Это уже успокаивало. После тренировок их должны были отправить на обед, потом согнать в казармы в ожидании подготовки линии атаки. Скорее всего Хартфелия не сможет пересечься с Драгнилом, не вызывая подозрений. В голове была каша. И вместе с тем — штиль. Возможно, ничего не выйдет. Они просто останутся в первых армейских рядах и погибнут от пуль, прикрывая наёмников. Они умрут, а каким способом — не важно.***
В трапезной уже собрались все командующие этой базы. Здесь было три капитана, шесть или семь старших лейтенантов и с десяток лейтенантов, таких же, как и Хартфелия. Вся эта процессия была лишь для одной скромной атаки? Фронт двигался очень медленно вглубь Йонгстона, поэтому каждая атака привлекала внимание. Среди военных было слишком много руководящих должностей и мало — выполняющих грязную работу солдат. Из зала с высокими потолками выходили узкие окна без рам и стекла, сквозь которые внутрь проникал знойный воздух улицы. Если всмотреться, то через несколько зданий можно было увидеть клочок земли границы, на которой уже были вырыты окопы. Они располагались буквально чуть ли не на самой территории базы, что было не очень логично, однако в этой атаке логики было ещё меньше. Казалось, план сегодняшних действий составляли будучи под высоким градусом, потому что Хартфелия не могла понять многие базовые вещи. Посередине зала стоял вытянутый стол, заправленный белоснежной скатертью и заставленный вторыми блюдами и закусками. На еду здесь не скупились, всё же пиршество высших чинов для этого округа. Хартфелия раздражённо выдохнула, смирившись с тем, что придётся провести некоторое время в компании высокомерных мужланов, не упускающих возможности унизить младшего по званию. Им следовало быть аккуратней со своими словами, потому что каждый лейтенант имел шанс стать майором за короткие сроки и обогнать стариков, достигших своего потолка в роли капитана. Несколько лейтенантов поздоровались с вошедшей девушкой, причём достаточно почтенно, что нельзя сказать о высоких чинах в этой комнате. — Оу, мисс Хартфелия, — Фильц развёл руками, прервав свою светскую беседу с ещё одним капитаном. — Прошу, лейтенант Хартфелия, — поправила Люси, коротко кивнув в знак приветствия. Фильц ехидно усмехнулся, но не исправил своей фразы. Возможно, слух об её отставке уже достиг и его ушей, что не успокаивало Люси. Вновь он не упускал возможности задеть гордость Хартфелии, но его приёмы были слишком предсказуемыми. Воздух внутри помещения вбирал в себя запахи пряности, но этот аромат отличался от шлейфа дорогих банкетов, которые Хартфелия знала. В отличие от Фильца, для которого данное собрание было уже прекрасным событием его жизни. — Ну что вы, ведь в скором времени «мисс». Или «миссис»? Тут я не разбираюсь, простите меня, — второй капитан, господин Купер, пропустил лёгкий смешок, но сдержался. Мисс или миссис, но это не убирало её генеральскую кровь. А если уж потребуется, Хартфелия может воспользоваться своим именем. — Для вас только «лейтенант», — осеклась Люси. Ей следовало выносить любые поношения её имени, но, к сожалению, терпение её быстро расходилось по швам. — Думаю, капитан Фильц, это неподходящая тема для нашего разговора, — Купер постарался смягчить беседу. И ему действительно удалось отвлечь старого капитана от неуместного спора. Хартфелия в знак приличия кивнула Куперу, но не более. С самого начала она ожидала колких фраз со стороны старого завистника, но ждать какого-то эпичного завершения их знакомства ей осталось недолго. — Лейтенант Хартфелия, присоединяйтесь к нашему празднеству, на сегодняшнем столе прекрасная выпивка, — Купер жестом указал на обеденный стол, середина которого была уставлена бутылками дорогого вина. — Между прочим, капитан Купер, генерал Хартфелий передал нам ящик отменного и изысканного вина, который в итоге привезла нам сама лейтенант Хартфелия. Конечно же, она знает, какая сегодня прекраснейшая выпивка, — подметил Фильц. — Вина с винодельни старого друга моего отца действительно славятся своей изысканностью и терпким послевкусием. Я попросила отца угостить собравшихся здесь командующих в честь продвижения фронта. Но, боюсь вас огорчить, я не предпочитаю вина, а особенно на службе. Фильц впервые довольно улыбнулся, причём без какого-либо подтекста. Всё же подарок с выпивкой был неплохой идеей, которую ценили в каждой компании. Особенно, если в ней была высокая концентрация возрастных мужчин, горделиво носящих титул капитана или старшего лейтенанта. — Ваше право, лейтенант Хартфелия. Фильц коротким жестом попрощался со своей компанией и направился к столу, чтобы вновь наполнить свой бокал дорогим вином. Многие бутылки уже пустовали, большая часть «элиты» этого зала никогда не пробовала столь дорогого вина, поэтому первым делом разлили по бокалам именно его. Люси бегло глянула на настенные часы, трудно было рассчитать подходящее время. — В этот день, не сочтите за грубость, но в последний день вашей службы, вы бы могли и расслабиться, лейтенант Хартфелия, — Купер не спешил покидать общество Хартфелии, хотя сейчас она бы не отказалась от одиночества в стороне. Её зоркие глаза скользили по общей толпе, выискивая мелкие и нужные детали, волнение подступало к горлу, но ещё не душило её. — Сочту за грубость. Хочу оставаться верной своим принципам до самого конца. — Похвально, — Купер качнул своим бокалом и отпил несколько маленьких глотков, — можно один очень неприличный вопрос? Хартфелия скосилась на капитана. Он был стар и понимал это, возможно, данная операция и для него была в списке последних. В нём не били глупые амбиции, как в Фильце, он не раздражал, но что-то в натуре Купера было неприятное. — Попытайтесь. — Вы же раньше носили звание майора? Что же заставило вас понизиться до лейтенанта? Вам оставалось не так много до полковника или даже генерала, это удивительно. Хартфелия нервно выдохнула. Она не любила эту тему, а каждый второй не столь близкий знакомый отца задавал ей схожий вопрос. Краем глаза она заметила какое-то замешательство в стороне Фильца, несколько разговоров резко оборвалось. — Я совершила ошибку и расплатилась за неё достойно. Более вам не нужно знать. Фильц выскользнул из очередного круга общения и направился прочь из зала поспешной походкой. Хартфелия догадывалась об его маршруте, лёгкая улыбка коснулась губ, когда сердце от волнения, перемешанного с предвкушением и страхом, забилось в два раза быстрее. — Прошу простить, я удалюсь, — быстро кинула Люси, но постаралась не привлекать к себе много внимания и не ускорять темп. — Вино действительно терпкое, жутко режет горло, — Купер усмехнулся, но через пару секунд его пальцы легли на гортань, массажируя горло в надежде смягчить эффект выпивки, — действительно, терпкое. Першение не уходило, наоборот разжигалось во вполне ощутимую боль, режущую горло. Купер поспешно сел на стул, его давление поднялось, возможно, от собственного волнения или лёгкой паники. Через минуту, когда его заслезившиеся глаза уже не видели золотых прядей в зале, горло стал драть кашель, который было невозможно остановить. Кашель послышался не только с его стороны, появилась лёгкая паника и шум, разговоры приобрели истерию. Люси по своей скромной памяти сделала несколько непринуждённых поворотов, стараясь не вслушиваться в появившийся шум из трапезной. Она заскочила в уборную, когда удары её сердца стали заглушать посторонние звуки. Но тут же сквозь шум циркуляции крови в её теле проскользнули другие, отвратительные чавкающие и помойные звуки, прерываемые кашлем. Одна из обустроенных кабинок была закрыта изнутри, и именно из неё доносились отвратительные звуки человеческих испражнений, прерываемые блевотиной. В этих кряхтениях сложно было узнать знакомые человеческие отголоски, но Люси узнала бы их из тысячи. Улыбка сама застряла на лице, а волнения временно отошло на задний план. Атака была запланирована буквально через двадцать минут, осталось совсем немного, но этот момент превосходства она хотела растянуть до самого конца. Она неспешно подошла к кабинке, её шаги в походных сапогах были почти не слышны, а после её рука аккуратно скользнула на щеколду, запирающую дверь снаружи. Отвратительная вонь наполнила и так нелестный сортир, но в этот раз ароматы стоили самых глубоких мест канализации. Хартфелия мягко постучалась в дверь, после чего всхлипы и рыгания стихли, насколько это было возможно. — Съели что-то не то, капитан Фильц? — ласково спросила Хартфелия, не скрывая радости в голосе. — Харт…бх… Хартфелия? — капитан отчаянно пытался сражаться с рвотными позывами, но явно проигрывал. Из-под двери уже потекла странная жидкость, состоящая из переваренной каши еды, которая не до конца растворилась в красноватой жидкости вина. — Именно. Нужно думать о том, что суёшь в свой поганый рот, ублюдок. — Ты? — сквозь всхлипы простонал запыханный голос. — Ты обдристаешься и обблюешься до самой смерти, пока яд из вина не остановит твоё сердце. Тебя найдут со спущенными штанами, обделанным, захлебнувшимся в собственной блевотине и говне. Тебе в этом самое место. Она слышала ещё какие-то жалкие попытки капитана что-то высказать ей в след, но его горло разрывал кашель. Свой последний день из жизни он запомнит до конца, возможно, так и не осознав горький урок жизни. Не стоит вытирать ноги об отчаянных людей. Тем более об Хартфелию. Сердце буквально выпрыгивало из груди, Люси зажала свои кулаки и, чуть ли не срываясь на бег, направилась из здания. У неё оставалось слишком мало времени, хотя от представшей картины она сдерживалась, чтобы не сорваться на смех. Даже если она умрёт, она не пожалеет о своих действиях, это было чертовски красиво для неё самой. Однако на линии атаки её ждали люди, которых она попросила ей довериться. Не было никакой гарантии, что Драгнил пожелает идти сейчас за ней, она так и не смогла связаться с ним, возможно, он даже уже не рассчитывал на побег. Но сбежать самостоятельно или же опустить руки она не могла, потому что так нарушит своё слово. Ей следует попытаться, ей нужно для собственной кармы и из своих эгоистичных желаний выбраться с этой базы живой и, желательно, здоровой. И лучше не одной.***
Мысли не давали покоя. Серых солдат распределяли по тройкам среди окопов, причём достаточно пренебрежительно, позволяя им самим выбрать нужный из первых трёх рядов. Может, некая вольность перед смертью? Да и к чему эти окопы? По плану было сначала ударить огнём по прямолежащей деревушке, солдаты должны были скрыться в земле, чтобы избежать жертв от встречного обстрела. А после по приказу командующих побежать вперёд, пускай и с ружьями в руках, но теоретически голым телом на пули. Да, здесь и работал принцип прикрытия синих солдат. Через пару минут их построят, вновь же, не задумываясь о порядке строя. Никто не придавал значения и важности серым солдатам. В голове было пусто, а волнение подбивало. Давно он не чувствовал себя настолько нерешительно, возможно, последний раз был как раз при попытке спасти Хартфелию от изнасилования. Только тогда на пару секунд его колени пропустили подлую дрожь. Хартфелия не вышла на связь, вообще ничего не передала, как они разошлись ночью, но можно было скинуть на отсутствие возможности. Только вот что им делать? Хартфелия сказала, что они сбегут раньше атаки, но она вот-вот была на носу, а никаких признаков побега не было. Придётся слепо верить в случайность и подходящий момент. Он быстро толкнул Руфуса, съёжившегося рядом с ним. Тот ещё сильней вжал в себя винтовку. — Я скажу, когда подготовиться, когда я побегу, побежишь за мной, понял? Руфус нервно кивнул несколько раз, вероятно, подумав, что Драгнил говорит про саму атаку. В том, что Руфус при построении станет рядом с ним, сомнений не было, следовало подумать, кого поставить рядом с собой ещё, в свою тройку, а кому доверить командование среди оставшихся. Сам того не ожидая, он быстро подошёл к Луису вплотную, но не сделал вид, что обращается к нему. — При построении я, Руфус и, надеюсь, Пол, встанем в первую тройку и выберем первыми позицию. Ты, Хибики и Волтер встаёте второй тройкой, выбирай окоп прямо за мной у края, где пологий край, чтобы быстро подняться. Слушай, я дам знак: два сомкнутых пальца на каске сзади. Значит, готовьтесь. Как я побегу, вы побежите, без лишних вопросов. Это будет неожиданно, запомни. Ружьё держи при себе, скажи об этом Хибики и Волтеру уже в окопе. Найди их сейчас. — Хорошо, — в руку сказал Луис. Синие солдаты всё ещё зевали и вальяжно готовились к распределению. Всё же им не придётся выступать живым щитом. Нацу поймал взглядом Пола, тот почему-то сразу кивнул бывшему старшине. Видимо, он вспомнил их уговор и понял всё без слов. Главное, чтобы он встал с ним в первую тройку. Драгнил не знал, на что рассчитывать и на какой знак вестись. Давно же он не поддавался собственному волнению. Ему не хотелось ложно обнадёживать других, но и самому не стоило глупить. Последние полчаса были мучительной неизвестностью, удушающей горло. Он поставил ружьё и машинально сложил руки в замок, поднеся к подбородку. В голове была пустота, губы сами машинально читали вызубренные строки, в которых не было ни капли искренности, глаза смотрели куда-то сквозь обстоятельства, не задерживаясь на бренном. Проходящий мимо синий солдат усмехнулся, застав такую позу, однако некоторые серые солдаты тоже не постеснялись предаться старым привычкам.***
Подбежав почти вплотную к башне со стрелками, которая находилась прямо перед окопами, Хартфелия перешла на быстрый шаг. Звуки мира вокруг уже не могли пробиться сквозь бешеные удары сердца о её грудную клетку. Ей было страшно, она буквально тряслась от волнения или же от эйфории своей мести, ноги, как назло, постоянно попадали в кочки, выдавая в её быстром шаге спутанность. В окопах уже расположились солдаты. Сложно было понять по однообразным каскам кто и где, но она рассчитывала только на одну позицию. Войдя на буквально будущее поле боя, она быстро подняла руку, сжав кулак, от чего кожа перчатки жалобно заскрипела. До атаки было около пяти минут, её появление не входило в оговорённые действия, но у командования всегда могли быть свои заморочки. — Лейтенант на поле! Отставить огонь! Можно было расслышать, как подготовленные стрелки недовольно цокнули, но тут же обрадовались образовавшемуся перекуру. Их не волновало, по какой причине лейтенант зашла на поле, все уже привыкли к лёгким причудам Чёрных. Хартфелия направлялась прямиком к краю атакующей линии, всё также нервно удерживая свою руку в поднятом состоянии. Было дикое желание сорваться на бег или же закричать, её время вольности было жёстко ограничено. В чём-то это была её вина, но сожалеть о содеянном уже не стоило. Она шла, внимательно вглядываясь в левые окопы. Драгнил услышал объявление, от чего в одно мгновение тяжёлый груз свалился с его плеч. Хартфелия прямо на поле боя, это был явно знак, точнее, подготовка к нему. Нацу вольно отпустил ружьё и потянулся во внутренний карман куртки. — Эй, рядовой, не было команды вольно! — через окоп возмутился один из синих старшин. Нацу вальяжно развёл руками и достал свой блок сигарет. — Но тут же всё равно Его Светлость, я успею перекурить. — Ай, задолбали, — старшина махнул на него рукой. В это время Драгнил поправил свою каску, приложив на несколько секунд два пальца к затылку. Если Луис не увидит этот жест, он точно будет идиотом, за которого он не отвечает. Нацу аккуратно толкнул локтем рядом стоящего Пола и Руфуса, последний опять неприятно дёрнулся, что могло слегка выдать их замешательство, но вряд ли кто-то вообще заподозрит что-то в серых солдатах. Нацу поспешно достал сигарету и засунул её в зубы. Те с большим трудом расцепились от мёртвой хватки, а потом вновь сжались как крепкий капкан. Вряд ли он в таком напряжении сможет сделать пару затяжек. Краем глаза он заметил приближающуюся Хартфелию и посмотрел в её лицо. Оно было напряжённым, с широко открытыми глазами, которыми она явно искала его. Еле заметный кивок, а после взгляд её скользнул куда-то влево. Там был сначала завал старых противотанковок, которые в этой войне были почти бесполезны, а дальше северные ворота с одним постом. Стало ясно. Драгнил черканул спичкой, но не стал спешить, чтобы поднести её к сигарете. Наоборот, другой рукой он аккуратно обхватил своё ружьё, убрав его в сторону, чтобы ближайший старшина не заметил этого жеста. — Стой, стоять! — крики донеслись со стороны стрелковой башни. Хартфелию молнией пробило, но ничего иного не следовало ожидать. — Задержать, стрелять! Стрелять в лейтенанта! В эту секунду, пока другие солдаты пытались разобраться с ситуацией, Люси мгновенно сорвалась на бег, метнувшись влево между окопами. Нацу машинально опустил спичку к заранее отрытому фитилю, а после тут же толкнул Пола, которому даже не требовалось приглашение. Он будто бы понял всё без слов и побежал, как только его бывшая командующая дала дёру, поэтому он нисколько не задержал Драгнила. Руфус был настолько перенапряжён, что механически помчался за старшиной, даже не вдумываясь в свои действия. Послышались неточные выстрелы, видимо, солдаты ещё не осознавали происходящего, но стоило кучке Драгнила и слегка отстающему Луису с остальными отдалиться кое-как на несколько метров, послышался гулкий взрыв, разворачивающий землю. Несколько столпов пыли поднялись в воздух, создавая неразбериху. Послышались продолжающиеся крики и стоны от тех, кто оказался слишком близко к взорвавшемуся динамиту, который Драгнил заложил ночью в подготовленные окопы. Тем, кто был в этих окопах, повезло меньше всего. Хартфелия бежала спринтом где-то впереди, уже успев отжать у какого-то солдата из окопов ружьё. Она чуть ли не в прыжке, а может, просто спотыкаясь в спешке, развернулась и нацелилась на стрелковую башню, с которой всё равно открывался очень удобный обзор на сбегающих. Хартфелия сделала несколько выстрелов, но из опаски продолжила бег. Но послышавшемуся в общем шуме крику, она, видимо, всё же подцепила одного из стрелков даже в такой суматохе. — Драгнил! — взревела Хартфелия. Нацу машинально уже освободил спички из коробка, причём сразу несколько, чтобы не выронить, а после от неудачи зажёг лишь с третьего черкания купу спичек на бегу. Он буквально проскользил по земле, врываясь в неё сапогами и падая, дрожащими руками поднося остатки спичек к ещё одному скрытому фитилю в траве, а после, сделав несколько неловких брыканий, встал сначала на четвереньки и отбежал полметра, прежде чем кое-как подняться на ноги, чтобы продолжить бешеный марафон, оказавшись в самом конце. Эта серия взрывов не заставила долго ждать, на этот раз гейзеров земли и криков было больше, а общая пылевая завеса окончательно скрыла сбегающих. Сквозь песок в воздухе к их ногам врывались пули, чуть ли не дотягиваясь до ног, сбавь они хоть немного темп. Меньше чем через минуту они уже увидели северные ворота, но слева чьё-то тело упало на землю. Волтер свалился от случайно угодившей в него пули, к нему тут же начал бежать Хибики, ещё не до конца понимающий происходящего. На это не было времени. — Хибики! — окликнул Драгнил. — Чёрт, чёрт, чёрт! — паршиво выругался Хибики, когда он буквально на полпути попытался развернуться обратно. Шквал пуль, пущенный в убегающих наугад, повторно настиг Волтера, в этот раз удачно разодрав его грудь и голову. Никто не успел среагировать. Остановка означала лишь смерть, этот страх стал неплохим толчком для спринта. Подбегая к воротам, Хартфелия на секунду сбавила темп и остановилась, но лишь для наводки оружия. Часовой, ещё не осознавший ситуации, только взял ружьё, когда в его голову прилетел точный выстрел, пущенный из ружья с холодной хваткой. Тут же Хартфелия сменила свою цель на зевающих рядом с машиной солдат, которые растерянно подняли руки. — Ворота, живо! — вбок указала Харфелия подбегающим рядовым. Но после этого крика раздалось ещё два выстрела, отправляющие сдавшихся солдат на покой. Руфус, перепуганный напором, не знал, куда деться, когда Пол и Хибики побежали к воротам, чтобы быстрее откинуть их в сторону. — Драгнил! — ему не нужны были указания, он уже подбежал к машине и занял водительское место. Машина назло не хотела заводиться с первого раза, лишь с третьей попытки мотор зарычал под капотом. — В машину, все, — Хартфелия села на переднее сидение, Нацу тут же тронулся с места, понемногу разгоняя загруженный грузовик, рассчитывая, что остальные уже запрыгнут по пути. Луис буквально за шкирку затащил Руфуса в кузов, Хибики и Пол, оказавшиеся из-за открытия ворот дальше всех, несколько метров уже догоняли грузовик, но всё же смогли залезть внутрь, падая с ног. — Это не конец! Отстреливайтесь все, кто умеет! Живо, бойцы! Сама Хартфелия вылезла наполовину из окна, от чего Драгнил уже машинально попытался поймать её за ногу, одновременно удерживая руль. На несколько секунд она задумалась, а после раздался неприятный звук выстрела. Пуля попала прямиком в керосиновую лампу, заранее выставленную недалеко от фитиля. Керосин вылился на землю и тут же подхватил огонь, расстилаясь по сухой траве, поджигая оставшийся фитиль. Из кузова доносились выстрелы, потому что из пылевой завесы стали выбегать опомнившиеся солдаты, однако расстояние уже быстро наросло. Раздался взрыв, но на этот раз куда глобальней, показав настоящее своё огненное нутро. С десяток снарядов одной вереницей прошлись по северному выходу, обеспечивая надежное прикрытие рвущейся в неизвестность машине. — Куда хоть? — Драгнил не заметил, как стал кричать, так ещё и сорванным голосом. — Сворачивай с дороги в лес. Только так. Он кивнул. Руки всё ещё тряслись то ли от усталости, то ли от нахлынувшего страха. Этот страх был до сих пор, заставлял сердце перекачивать кровь в тройном размере, заглушая звук дизельного мотора. Для него это был лживый страх за собственную жизнь.