Исповедь у дверей моего хозяина.

Утреннее солнце просочилось в комнату сквозь промежутки в жалюзи. Никита тихо сидел на кресле и смотрел на часы с маятником, доставшиеся ему от покойной прабабки. Казалось, что это последний день, когда он может прикоснуться к телу своего друга так открыто. Он встал с кресла и тихо пошёл к кровати, на которой спал Арсений. Полы поскрипывали, действуя на нервы, но парень уже подошёл к кровати и сел рядом с ней. Кудрявые русые волосы мальчишки аккуратно спускались по шее до ключиц, неряшливо валялись на подушке. Солнечные лучи падали прямо на его тело, которое было похоже на плохо залатанную игрушку. Никита смотрел на него с тоской, обречённо касался участков кожи не помеченных шрамами и синяками. Он не так сильно боялся увиденного — смирился, однако, один из шрамов всё же пугал не на шутку. Его, вероятно, выжгли раскалённым железом, прямо между лопаток несчастного. «На ней был изображён Орёл с маленькой птицей в лапах, это многое могло бы прояснить, однако он не бежал в полицию, может быть, мне лучше не лезть и поберечь свой зад, от меня не будет проку», — размышлял он, кружа пальцами по телу. Тишину и мысли прервал телефонный звонок. Никита знал мелодию звонка на телефоне друга, но эта мелодия была другая. Как только она начала играть, кудряшки подлетели с подушки и парень подлетел с кровати, молниеносно взяв трубку, даже не заметив сидящего у него перед лицом Ника. — Здравствуйте. —… — Мы можем перенести встречу на завтра? У меня болит нога, я вряд-ли смогу всё сделать как следует. —… —… — Да… Тёма пустил руку в светлые волосы Никиты и смотрел на него какое-то время молча, трясся, поджимал губы. Зелёные глаза начинали тревожно бегать из угла в угол, мальчик положил телефон и сел на кровать. — Он узнал, Ник. — Ты мне вчера так и не объяснил, кто этот «он», почему у Вас такие отношения и нахрена он следит за тобой. Это стрёмно. — Я его оплата. Мной я покрываю бабушкин долг. — Ты спишь с какими-то мужиками, а потом тебе платят деньги? Слишком просто, так тебе тоже не накопить да и… — Нет, я сплю только с ним. У нас с ним свой особенный договор, и если я нарушу правила, меня сильно накажут. Лицо Арсения постепенно начало меняться, и он заплакал. Сухо и беззвучно. Никита понимал, что к чему, но его любопытство мешало ему сконцентрироваться, а злость рубила на корню все здравые рассуждения. — Так вот кто тебя поёбывает? И что, часто это у вас? Нравится принимать в анал? — ехидным голосом спрашивал парень, переполненый какими-то горестными чувствами ненависти и обиды, а ещё зависти. Хрупкий и слабый, мальчик молчал, потому что его сковывал ужас и страх перед неизбежным. Его сила духа пала, ведь только что над ним посмеялся его единственный друг. Ник молча смотрел на парня, перекидывая взгляд из стороны в сторону, а потом сказал: «Свали из моей квартиры».