Исповедь у дверей моего хозяина.

Ждать пришлось недолго: натянув на себя штаны, Арсений быстро оделся, обулся и вылетел из квартиры. Было около десяти утра. Утренняя прохлада окутывала тело мальчика, удаляющегося от этого дома. Он был в отупенении. Ему было жутко обидно. Он считал, что Никита будет тем самым человеком, который примет его, даже узнав всю правду, а не её половину. Он уже не мог плакать. Слёз не было. Спешно приближаясь к своему дому, он пошарил карманы, приложил ключ и заскочил в подъезд. Его любимым местом в доме был чердак, потому что никто и никогда туда не заходил. Там он мог побыть один: поразмыслить над своими переживаниями, отдохнуть от людского внимания, забыть об ответственности и проблемах. Тихо поднявшись на 11 этаж, Арсений начал взбираться по лестнице на чердак, но вдруг сзади услышал скрежет. Его сердце начало бешено колотиться, он знал, что бежать ему некуда и если это тот, о ком мальчик думал, то его уже не остановить. Он бесшумно подойдёт, и, схватившись одной рукой за куртку, резко дёрнет вниз. Как бы Арсений не старался устоять на лестнице, он не сможет удержаться потому что слабее, потому что его тело маленькое и нежное, а руки слабые. Мысли перебивали одну за другой, в голове уже ярко виднелись красные пятна крови на его белых кроссовках. Он сглотнул слюну. Дрожь начала пробирать его тело. Он неуверенно обернулся и увидел, что маленькая форточка окна в подъезде была открыта… «Сквозняк… — облегчённо подумал он. — Утром воскресенья никто не будет шляться по подъезду, ключей у этого урода нет, не должно быть, а значит здесь я в безопасности». Поднявшись наконец на чердак, парень поспешно завалился на коробки, на которые пару месяцев назад уже расстелил старые затхлые ковры. Чьи они были? Он не имел представления. Ему было плевать. Ему оставался всего 21 день. 21 день и ему уже не нужно будет после каждого звонка в 8 часов вечера стоять у подъезда в ожидании чёрного затонированного автомобиля. Не нужно будет испуганно ждать, когда ему откроют дверь и из-за неё покажется большая грубая рука. Рука нерасторопно потянется к живому телу, которое будет тянуться к ней навстречу. Страх будет сковывать движения и мальчик, дрожа от ожидания, будет жмуриться. Обычно рука резко хватает его за волосы или шею, тянет на себя и тут же исчезает во мраке салона автомобиля. Рывки всегда резкие, от чего Арсений падает, а потом ползком по сиденью приближается к руке и ласково о неё трётся головой, не поднимая глаз, подобно испуганному щенку, провинившемуся перед хозяином. Дыхание замирает, воздуха мало, катастрофически мало. В автомобиле пахнет элитными сигарами водителя, обычно это запах вишни. Тишина будет резать слух, рука будет гладить мальчика по голове, водитель иногда будет поглядывать в зеркало и смотреть прямо в зелёные, округлившиеся от незыблемого страха глаза, но мальчик будет отворачиваться, потому что хозяин этого не любит. Присутствие водителя никогда не останавливает руку, постепенно опускающуюся к шее, а потом к груди. Арс будет сдерживать голос до того момента, пока рука не начнёт играть с соском. Пальцы аккуратно обхватят сосок и ласково потянут вниз. Дыхание будет прерывистым, сердце ускорит ритм, жертва начнёт получать наслаждение и простонет первое слово за долгий период молчания: «Б…о-оль…ше…» Но рука будет медленно теребить сосок большими шершавыми пальцами. Лицо покраснеет, мальчик будет подрагивать и держать зубами краешек футболки. Обессиливая он начнёт постанывать и приподнимать зад, изгибая спину подобно кошке в период течки. Рука остранится от соска, Арс поднимет голову и ему в рот всунутся два пальца, которые он будет лизать и обсасывать, получая возбуждение, превосходящее страх.