Правда и картины

Джеймс проснулся с утра из-за будильника на телефоне и понял, что Бэй лежал на нём. Его голова покоилась на плече Мартинеза, рукой он обнимал Джеймса за плечи, а ноги закинул на его. Он примерно так и уснул, насколько мужчина помнил. Джеймс погладил его по голове, ероша мягкие, пахнувшие шампунем волосы, но Бэй не реагировал ни на прикосновения, ни на будильник, продолжая спать, пуская слюни на его ключицу. Это было почти мило. Ему определённо нравился этот хаотичный милый ребёнок. Но он должен жениться на его сестре. Джеймс осторожно спихнул Бэя с себя. Тот лишь пробормотал что-то невнятное во сне и принялся обнимать подушку. Мартинез лишний раз удостоверился, что желание изображать немого — личные тараканы мальчика. Джеймс бы с радостью постарался изничтожить их, чтобы наслаждаться без лишних мучений минутами близости, но их встреча должна быть одноразовой. Он должен жениться на его сестре. Джеймс достал свою пижаму, которую вчера решил оставить в шкафу из солидарности к нагому Бэю, надел её на себя и ушёл готовить. У него было чудесное настроение для омлета с беконом на завтрак. Мартинез не считал себя невероятно хорошим поваром, но готовить любил, и иногда у него даже получалось что-то очень сносное. С омлетом он заморочился, и в итоге разложил на кухонном столе две абсолютно одинаковые порции ароматного блюда с помидорами черри, посыпанного зеленью, а также заварил свежий кофе. От такого запаха точно невозможно не проснуться. Джеймс вернулся в комнату и заглянул за разделитель. Бэя не было ни на кровати, ни под ней. В ванной комнате его тоже не оказалось. Вряд ли он ушёл голым — прежде всего Джеймс бы услышал, как закрылась входная дверь. Оставался один вариант. Джеймс убрал кровать, закрыл её от остальной части комнаты ширмой, подошёл к шкафу и отворил его створки. Бэй сидел внутри, игнорируя вещи и факт того, что открылись дверцы, прижав колени к груди и смотря на внутреннюю стенку гардероба. Мартинез посчитал, что это было нормальным для парнишки. Бэй делал не менее странные вещи, чтобы сейчас удивляться подобному поведению. — Бэй, — ласково позвал он, — я боюсь, что шкаф под тобой развалится. Уильямс медленно повернулся, приподнялся и обнял Джеймса за шею. Его лицо не выражало никаких эмоций. Мартинез обнял его в ответ, аккуратно приподнял мальчика и вытащил того из шкафа. — Что ты там делал? Снова копался в моём белье? Бэй покачал головой и потёрся щекой о щёку Джеймса. — Неважно, я всё равно хочу тебе дать что-то из своих вещей, включая, видимо, и трусы. Я тебе не позволю надевать грязное. Сегодня на твоей улице праздник, м? Джеймс носом зарылся в волосы Бэя, наслаждаясь запахом своего же шампуня. И тут прохладный воздух от кондиционера заставил его задуматься о том, что парнишка-то нагой. — Тебе не холодно? Бэй недалеко отстранился и покачал головой. Джеймс поцеловал его в губы, погладив по пояснице, и Уильямс был совсем не против. Мартинез бы с радостью его согрел своим телом под одеялом. Но в голову всё равно лезла мысль, что он должен жениться на его сестре, как бы сильно ему это не претило. Им больше нельзя быть вместе, как бы не было приятно. Джеймс уже не в колледже. — Завтрак стынет! — резко отстранился Мартинез от Бэя и полез в шкаф. — Сейчас мы тебя оденем. Почти сразу он всучил ему плавки и носки, не сильно заморачиваясь, что именно он отдал. Затем он отыскал реликвию времён колледжа — джинсовые бриджи. Следом Джеймс достал розовую тенниску и приложил её к Бэю. Паренёк, надевавший в этот момент на себя бриджи, ничего не понял. — Нет, тебе ужасно не подходит, — пробормотал Мартинез, складывая её обратно в шкаф. Немного подумав, он выудил белое поло. Бэй посмотрел на одежду немного оскорблённо, но надел на себя, после чего распихал по карманам бридж своё имущество, разложенное по столу, хотя было такое чувство, будто вчера вечером мужчина выложил куда меньшее количество вещей. Джеймс молча оглядел мальчика, оценивая свою работу стилиста: белая тенниска хорошо сочеталась с высокими белыми носками с синей каймой ближе к краю и тёмно-синей джинсой. Бэй взял лежавший на кровати телефон, напечатал в нём что-то и протянул Джеймсу. «У тебя вкус как у моей мачехи». — Сочту за комплемент, — улыбнулся Мартинез, обнимая подростка за плечи и ведя на кухню. Бэй напечатал: «Ты, мерзкий фетишист, сам бы переоделся из пижамы». — Это оскорбление необоснованно. Да и я потом переоденусь, не переживай. «Я ненавижу белый цвет». Бэй уселся за стол и, внимательно изучив светофор на тарелке, стал поглощать омлет так, словно он не ел много дней. — Очень зря, он тебе подходит, — улыбнулся Джеймс, аккуратно начав есть свою порцию, — но я обязательно запомню. Уильямс, конечно же, доел раньше него и в свободную минуту, уложив голову на руки, уставился на Мартинеза, наблюдая за тем, как он пережёвывает пищу. Это слегка раздражало. — Бэй, смотреть на кушающих людей не очень прилично, — проглотив кусок, заметил мужчина. Бэй криво ухмыльнулся с зубами, не собираясь отводить взгляд. — Ну хоть посуду в посудомойку пойди сложи, я не знаю. На удивление Бэй действительно занялся этим, дав Джеймсу недолгий отдых от себя. Впрочем, закончив, он подошёл и обнял его со спины за плечи. — Бэй, ну дай мне доесть, — Джеймс снял с себя руки мальчика, впрочем, успев поцеловать в тыльную сторону одной из ладоней. А ведь было бы так хорошо усадить его к себе на колени, обнимая, целовать и не отпускать никуда, наслаждаясь привычными неспешными утренними заботами… …но он должен жениться на его сестре. Бэй вернулся на своё место и выглядел немного обиженным, даже смотрел куда-то в сторону, потирая шею. Джеймс в какой-то степени его понимал: он тоже когда-то был восемнадцатилетним подростком с высоким либидо, только вот Мартинезу тогда было явно куда проще удовлетворить свои потребности — его не сковывали обстоятельства так, как они сейчас держат их Бэем, пусть подросток явно пытается это отрицать. Под его рукой Джеймс заметил заживающий след от своего вчерашнего укуса в шею. Это было довольно-таки сексуально, пусть вне контекста это и было маленькое розовое пятнышко по правую сторону от кадыка. Хотелось бы побольше таких пятнышек по телу Бэя, — побольше и потемнее, — поставленных в таких же условиях, как и эта маленькая точка. Но Джеймс обязан жениться на его сестре. Стоит срочно задуматься об этом, забыть о животном желании прижать это юное тело к кровати и не отпускать. Джеймс доел, положил посуду в посудомойку, включил её и подошёл к Бэю. Тот набрал на телефоне: «Я задумался, а почему у тебя нет волос на теле?». — Я их сбриваю. Я раньше профессионально плавал, волосы в воде мешали. Сейчас это уже дело привычки. Пошли лучше в ванную зубы чистить. Бэй поднялся, забрал телефон и пошёл следом за Мартинезом. Тот достал из ящика свежую зубную щётку и протянул мальчику, указав на зубную пасту в стаканчике. — Работай. Я волосы уложу и скоро поедем. Джеймс расчесал растрепавшиеся от подушки кудряшки, после чего стал укладывать их при помощи геля. Бэй внимательно следил за движениями Мартинеза, держа зубную щётку во рту и медленно водя ею по зубам. Закончив, мужчина взял электробритву и стал подбривать торчащие мелкие волоски на коже лица, косясь на Бэя. — Ты ничего себе подбрить не хочешь? Уильямс покачал головой и начал полоскать рот. Когда они оба закончили и ушли обратно в комнату, Джеймс снял с себя пижамную кофту и хотел было уже снаряжаться в рубашку, как вдруг Бэй погладил его по спине обеими руками, проводя по лопаткам. — Что такое, Бэй? — позвал Джеймс, и мальчик обнял его, целуя в шею. Мартинез погладил его по руке, стараясь убедить себя в неправильности происходящего. Он женится на его сестре. — Дай мне одеться, пожалуйста, — через какое-то время, переступив через себя, отчеканил Джеймс. Он бы с радостью ещё постоял вот так, но время нельзя остановить. Бэй его отпустил, напоследок чмокнув куда-то внизу шеи. Мартинез постарался быстрее одеться. — Тебя к дому подвезти? — решил уточнить Джеймс, поправляя воротник рубашки. Бэй настрочил на телефоне, после показав экран Мартинезу: «Обратно в студию. У меня там мопед», и это раскрыло тайну, каким образом Уильямс вообще передвигался по Майами. — Никогда бы не подумал, что ты водишь что-то подобное, — солгал Джеймс, обуваясь. «Я не умею кататься на велосипеде, а машины слишком громоздкие». Мартинез, закрывая дверь, хотел было сказать, что мог бы научить, но сдержался. Это была бы ложь. Он никогда не сможет научить его, им нельзя настолько открыто встречаться. Джеймс запер дверь квартиры и подошёл к лифту. В голову лезло много мыслей для диалога, но ни одна из них не могла чётко формулироваться. Бэй косился на мужчину, Мартинез чувствовал его взгляд на себе. Когда они зашли в лифт, придумать тему помог Бэй, снова напечатав на телефоне: «Я тут заметил кое-что. Почему ты считаешь, что у меня фамилия Уильямс?». Кажется, кто-то снова копался в его телефоне без спросу, когда была представлена возможность. Когда он только успел? — Твой дядя сказал. Двери лифта открылись на этаже подземной парковки. «Мой дядя считает, что мой отец меня официально принял и дал свою фамилию. Но это создаёт много проблем с наследством, потому я с маминой, пусть моя мачеха мне и официальный опекун. Лам». — Бэй Лам, — проговорил вслух Джеймс, словно смакуя его имя. — Звучит красиво. «Имя моей мамы красивее сочеталось, если честно. Чуньхуа». — Красиво, да, — задумался Мартинез, снимая сигнализацию с Шевроле и разблокируя двери. — Такое чувство, будто я его где-то уже слышал. «Тебе кажется», — Бэй зубасто ухмыльнулся и спрятал телефон. Джеймс решил не настаивать, только, усевшись в машину, пошутил: — Что все вы, китайцы, на одно лицо и имя? Бэй сел на заднее сидение и нахмурился, снова достал телефон и написал, продемонстрировав после экран: «От южного нелегала слышу. Когда там уже стену от вас построят?». — Ай, — усмехнулся Джеймс, заводя двигатель и отпарковываясь. — Я не чистокровный мексиканец, если уж на то пошло. Бэй на это не отреагировал, копаясь в заднем бардачке Джеймса, где на его память кроме влажных салфеток и ароматизатора ничего особенного и не лежало. Подросток всё равно решил своровать упаковку антибактериальных салфеток с запахом фруктов, кто бы знал для чего. До нужного места в Винвуд он, по собственным ощущениям, доехал куда быстрее, чем вчера. Можно и посчитать, что это было ужасно субъективно из-за того, что вёл сам Джеймс, но он мысленно понимал, что дело в Бэе, который всю поездку не мог найти себе место сзади, скача по сидению и изредка на светофоре поглаживая Мартинеза по плечам. Просто так. Джеймс припарковал машину и разблокировал двери. — Ну, Бэй, пора, — вздохнул он. Подросток лёг на дверцу машины и напечатал текст в своём телефоне, после чего протянул Джеймсу экран: «Не хочешь пошалить на прощание? :)». — Нет. Мы на относительно оживлённой улице, нас увидят, — вздохнул Джеймс, понимая, что во времена колледжа точно бы от такого не отказался, даже несмотря на опасное местонахождение. Вчерашнюю красную «мазду» он также не приметил, что тоже могло бы поспособствовать быстрому сексу на задних затемнённых сидениях, но мысли про Милу отрезвляли. Бэй расстроенно спрятал телефон, приподнялся со своего места и просунул голову между двумя передними сидениями. Мартинез положил палец на кончик его носа. — Давай, иди уже. Бэй взял его за воротник и притянул к себе, чмокнув в губы. Джеймс ощутил мягкое дыхание на своей щеке. Оно успокаивало. Мартинез слегка подался в его сторону, позволяя подростку ослабить хватку, и погладил по щекам, целуя в ответ. Тихо шумело утреннее шоу на радио. Мимо серебристого Шевроле проходили люди, но они не обращали внимания на происходящее внутри машины. Джеймс тонул в нежности их поцелуя, вспоминая свою путаницу Бэя и Милы в темноте убежища. Видимо, всё так и должно было случиться, чтобы он осознал всё, чтобы он позволил парнишке манипулировать собой и чтобы он осознал, что хотел бы быть с ним. Этот поцелуй хотелось держать вечность. Они расстались нехотя, ещё какое-то время целуясь через кресла и поглаживая друг-друга по ладоням. Чистая романтика, невинная, как у школьников, подражавших старшим знакомым и фильмам. В итоге из-за неудобного положения (как ему казалось) у Джеймса закружилась голова, а красный, словно помидорка, Бэй вывалился из машины и ушёл в сторону здания, где они вчера были. Мартинез проводил его тоскующим взглядом, а после откинулся в кресле, закрыв лицо руками. Ну что он делает? Он отомстил Миле, он переспал с Бэем, и всё. Зачем всё это продолжается целое утро? Нужно охладиться. В ближайшем круглосуточном супермаркете он купил экипировку для плавания, полотенце и сланцы, и двинулся в сторону частного бассейна, который давно углядел не так далеко от своего офиса, но всё не мог туда попасть, прежде всего, из-за собственной лени, а также тяжести приятных университетских воспоминаний. Было самое время, Джеймс купил одноразовый абонемент, чтобы проверить качество перед покупкой на длительное время, переоделся в новые, пусть и дешёвые, плавки, напялил на голову шапочку, принял душ и опустился в воду. Запах хлорки и прикосновение прохладной пресной воды как успокаивали его, напоминая о временах, когда он сбегал плавать от семейных скандалов, так и напоминали о Майкле. Они слишком много времени проводили в бассейне, умудряясь иной раз и насладиться друг другом в тайне от остальных, что вносило в их отношения отдельный адреналин. Впрочем, частный бассейн не чета спортивному комплексу колледжа Майами: явно выигрывает в качестве аппаратуры и воды. Джеймс наслаждался своим одиночеством — никто и не думал приходить сюда в девять утра, во время начала работы у большинства нормальных людей. Это было ему на руку. Он лёг на спину в воде, позволяя воде нести его и уносить все сторонние мысли. Бассейн был на цокольном этаже, и у потолка виднелись окна, открывавшие вид на небольшой садик перед зданием. Сейчас не за чем думать о чём бы то ни было. Джеймс закрыл глаза. Есть только он и вода, словно он вернулся назад на много миллионов лет, во времена первичного бульона. Нет никаких родителей и их скандалов, нет никаких Майклов, которые смотрят на него так, словно Джеймс только что всадил нож ему в грудь, нет никаких проблем с корпорациями, что искусственно создали его отец и мать, а ему теперь это разгребать за счёт буквального рабства, и, конечно же, нет никаких Бэев, в которых ему абсолютно точно нельзя влюбляться. Когда он открыл глаза, ему показалось, что за ним кто-то следит. Сначала он подумал, что это просто работник бассейна забеспокоился о физическом состоянии клиента, однако, анализируя, он стал ощущать взгляд со стороны окна. Он повернулся к нему и едва не утонул от неожиданности. На него пялился Бэй, словно на зверька в зоопарке. Джеймс погрозил ему кулаком. Чёрт возьми, у них же был уговор! Бэй на это активно покачал головой и ткнул на своё запястье, словно у него были часы, а после кивнул в сторону двери. Мартинез на это сделал руками крест, тоже покачав головой. «Да почему он просто не написал мне смс, что за цирк?!». Подросток стал непонятно махать руками. Кажется, Джеймсу всё же стоило изучать язык жестов, как Бэй ему уже предлагал. В конечном счёте он нехотя вылез из воды и стянул с головы шапочку. Бэй продолжал с интересом смотреть на него. Мартинез ушёл в раздевалку, надеясь сейчас быстро поговорить с чёртовым сталкером, а потом вернуться обдумывать свою жизнь. Но Бэй уже ждал его там, держа в руках телефон с напечатанным: «Одевайся и поехали рисовать :)». — Чёрт тебя подери! Ты издеваешься? Ты мог бы мне написать, а? — Джеймс утирался полотенцем. Бэй напечатал в ответ: «За тобой усилили слежку. Ты в отпуск ушёл что ли и не оповестил мою мачеху?» — Типа того, — буркнул Джеймс. Судя по всему, ему уже не поплавать. Мужчина раздражённо стянул с себя мокрые плавки и встретился со взглядом Бэя, направленным прямо между ног, будто он ожидал увидеть там что-то невероятное, после чего сунул ему под нос кулак. Подросток надул щёки и отвернулся. — Но я серьёзно, — сказал Мартинез, застёгивая брюки, — какого чёрта ты мне просто не написал? Это во-первых. Во-вторых, если за мной следят и увидят тебя вместе со мной, не будет ли это уж очень подозрительно? «Твой телефон отслеживают. У меня есть план. Одевайся медленнее, мне нравится, как ты гладишь себя руками». Бэй ухмылялся. — Ты мотивируешь меня одеваться быстрее, — фыркнул Джеймс, медленно застёгивая рубашку. Не из желания угодить подростку, а просто потому что так привык. — Откуда ты вообще знаешь про слежку? Бэй стал что-то печатать, одним глазком следя за Джеймсом. Когда он был на воротнике, подросток положил руку на его и полностью стёр всё, что он писал. — Что такое? Подросток одной рукой набрал на телефоне: «Я хочу тебя». Джеймс скинул его с себя. — Ни за что. Кстати, ты как вообще сюда попал? Это же частный бассейн. «Слепые зоны :) персонал отвлёкся, и я шмыгнул мимо них». Джеймс живо представил, как Бэй, используя технику паркура, смешанную с ниндзютсу, создаёт туман с помощью специальной машины, которую используют на вечеринках, отвлекая работников, и перепрыгивает через турникет. Это вызвало на его лице улыбку. Лам спрятал телефон и обнял Мартинеза за шею, поглаживая по волосам. — Прекрати, — фыркнул Джеймс, пытаясь вырваться, правда вяло, — не буду я ничего здесь делать. Бэй покачал головой и поцеловал в губы, поглаживая пальцами по скулам и по волосам. Мартинез не мог не обратить внимания, на сколько у подростка отпала явно напускная стеснительность, которая сопровождала его до того вечера, и на сколько сильно отдаётся страсти. Но, всё же, это было лишнее. Джеймс резко отвернул голову в сторону, что аж хрустнул шейными позвонками и взвыл: — Бэй, нет! Я тебе уже отказал, отстань! Не делай вид, будто не понимаешь меня! Подросток обиженно надул губы и отпустил мужчину. Мартинез потёр шею и принялся складывать вещи. Когда он поднял голову, перед носом был экран телефона Бэя и надпись: «Я для тебя как Майкл?». — Что ты имеешь в виду, — вздохнул Джеймс, вешая на плечо спортивную сумку. Бэй с обидой во взгляде покосился на него и напечатал: «Кто я для тебя, Джеймс?». — Прежде всего — мой будущий шурин. И ты прекрасно об этом знаешь, вроде же не чета мне, дураку, — усмехнулся Джеймс, смотря на подростка, и нахмурил брови. — Для меня самоубийственно даже думать о том, что я буду не с Милой. «Примерно так ты и сказал тогда Майклу?». Бэй посмотрел Джеймсу в глаза, слегка щурясь. У Мартинеза сбилось дыхание, словно подросток схватил его за шею. — Нет. Ты — не он. У нас были совершенно другие отношения. И обстоятельства тоже разные. Бэй, всё очень сложно, тебе проще перестать заниматься всем этим, у меня и без тебя забот много. Бэй на это с силой шарахнул дверцей шкафчика и пустился на утёк, не дав никакой возможности отреагировать. Что же, это было практически привычно. Мартинез медленно вышел следом и встретился с перепуганной девушкой-секретарём, которая судорожно набирала номер полиции. — Скажите, — произнесла она, — мимо вас не проносился подозрительный мальчишка? — Нет, — ответил Джеймс, сдавая ключ от шкафчика, после чего удалился. Хватит с него на сегодня ошибок. Мартинез уселся в машину и набрал телефон Милы. Девушка ответила почти сразу, её голос звучал немного сонно. — Доброе утро, Джеймс. — Доброе утро, — мужчина опустил руку на руль и постучал пальцами, стараясь собраться с мыслями. — Я должен тебе кое в чём признаться. — Удиви меня. — Твой брат уже почти полгода следит за мной. В бункере он угрожал мне, что скажет тебе, будто я его якобы соблазнял. И это ложь. Он… рисует меня. Много. По-разному. Джеймс вздохнул, решив, что не стоит дополнять, что он ему позировал и вообще в итоге с ним переспал. И что точно хотел бы сделать это снова, но не позволяет совесть и страх. — Прикольно, — ответила на это Мила, зевая, её голос звучал скорее саркастично-спокойно. — Приму к сведению. Мартинез заподозрил что-то неладное, по позвоночнику скользнул холодок. Он осмотрелся вокруг в поисках чего-то знакомого. Бэя нигде не было. Только припаркованная красная «мазда» по правую руку. — Почему ты так спокойно к этому относишься? Ты… знала об этом? — Честно? Да. Не ожидала, правда, что ты сам до этого дойдёшь. Ну, я о том, что я знаю. Может, я видела его блокнот, и не один. Ты ему нравишься. Джеймс выдохнул. Ничего странного. Мила не могла подослать его. Это не может быть её коварный, но непонятный план. Они просто, видимо, пообщались, как это делают нормальные родственники, Бэй просто мог показать свои рисунки… Несостыковка. Бэй не выходит из комнаты. Бэй никого не впускает внутрь. Каким образом? Откуда? Как? Джеймсу не хотелось верить в то, что Минчжу имеет против него что-то, чтобы пытаться подставить настолько низко, — через своего брата, — это казалось ему сюрреалистичным, словно существование единорогов или вампиров. — Как твоя мать? — внезапно спросила Мила. — Я… позвонил папе. Он разберётся. Она в теории может его послушать. — Помни о том, что Kana group при желании тоже могут работать жестоко, — ответила девушка, бросила прощание, не дав ему время на реакцию, и положила трубку. Джеймс отложил телефон, опустил руки в ладони и дал себе волю расплакаться из-за всей душевной боли, что накопилась в нём за эти два дурацких дня. Нет, за всю его жизнь. Пускай сообщают Железной Кобре что хотят.