Амхара.
Адриана медленно шала по светящейся нити, как по натянутому канату между двумя берегами тёмной бездны. Там, внизу, где ветер завывал криком Алкира: «Беги! Не лезь, ибо смерть там ждёт!» — жила сама тьма. Грязная, склизкая, чёрная, как смоль. Адриана делает шаг за шагом, балансируя на тонкой нити, еле заметно покачиваясь, когда воздух разрезает свист крыльев, где-то там, в бездне. Девушка уже не первый раз делает так. Она внезапно обнаружилась способность бродить по своим и чужим снам, словно наяву. Природное любопытство в совокупности с женским желанием знать что, где и когда, подоткнули её заглянуть в чужие умы, дабы узнать, чем Тень Предателя кошмарит народ Амхары. Она десять раз успела пожалеть, что не подавила в себе этого желания. Нить из чистого света вела к озеру из потоков самого солнца. Таких же теплых и приятных, как стоит выйти в летний жаркий день, купаясь на берегу Аноры. Адриана шагнула в озеро, и неведомая ей сила потянула её вниз, сквозь потоки пламени и света. К этому она уже привыкла. Каждый из снов имел разные точки входа. Сны императрицы Хелены утягивали в себя, как воронка в реке утягивает самоуверенного пловца, решившего проплыть непозволительно близко. Эти ночные видения казались Адриане самыми страшными. Окровавленные стены и пол дворца, усеянные телами Истон-Даров и Кон-Итьенов. Полуразрушенный зал дворца, ступени у трона были расколоты на камни, как и сам Наделасторан, Сапфировый Трон, расколотый на сотни тысяч осколков. Стены дворца содрогались от толчков под землёй, а Хелена сидела на коленях, держа на руках тело мужа с пробитой головой. Она тихо плакала, приговаривая: — Ты во всём виновата. — Адриана была призраком во всех этих снах. Невидимым духом, без возможности как-то повлиять на ход этого сна или как-нибудь его прекратить. Сны Арианы и Киры часто перекликались. Обе они стояли на странной пристани, что возвышалась гнилыми досками над тёмной водной гладью, бурлившей подобно горячей осадной смоле. Обе они держали на руках пелену с плачущим младенцем и обе сгорали заживо в огне дикого дракона. Адриана шагала по снам, и каждый раз сны заканчивались одним и тем же. Тёмные коридоры из чёрно-зелёного мрамора переплетались в мрачном лабиринте, и из-за угла скользила тень собаки с горящими алыми глазами, а вместо низа лап у неё был туман, закручивающийся в острые лезвия. Но гончая слушала своего хозяина. Она лишь кусала своих жертв, валила наземь, цокала клыкастой пастью у шей, но не убивала. Её хозяин в чёрном плаще и горящим лицом хлопал в ладони и смеялся, когда жертва просыпалась и пропадала из его царства снов. Каждый раз всё заканчивалось одинаково. Каждый раз ветер в этом темном месте завывал, подобно голодному зверю, но даже Харгодор Тень Предателя не видел её. Он не видел как Адриана пыталась помочь его жертвам, не слышала как она кричала от ужаса и страха. Лишь изредка он оборачивался, чуя её присутствие рядом с ним. Леди Стонн’Кассел прекрасно знала, что она — простоя девчонка, не могла тягаться с Губителем, с одним из генералов самого Ненастыного, будь он в Цитадели Эдхута вечно! С Харгодором извечно, по пятам, подобно хвосту, ходил Алгирнор Безмолвный. Этот ужасный ходячий мертвец прикрывал уцелевший участок лицо плотным капюшоном, но это не скрывало того, что челюсть его давным-давно отвалилась, отставив лишь гнойную плоть. Адриана сквозь темноту сна и толщину воды чуяла смрад гнили и плоти на его руках, когда Безмолвный застывал в метре от неё, пытаясь понять, есть ли она, следит ли она за ними? Нырнув в золотое озеро, Адриана оказалась в незнакомом ей месте. Высокие залы не имели потолка, колоннам, что держали туман над головой не было счёту, а пол под ногами был прозрачно-золотой до такой степени, что модно было любоваться собою часами. Девушка встала на ободранные в кровь колени и взгляд её упал на стену в самом конце зала. Красный штандарт с изображением дракона, вьющегося вокруг себя самого и пожирающего собственный хвост мог означать только одно. Адриана попала в Чертоги Джерона! Великую крепость Джейстена, где хранились осколки легендарной Юмкары, клинка Нерана! Самолично она здесь никогда не была, лишь слышала рассказы матери. Но теперь, она шагала по бесконечным корридам, не в силах дойти до штандарта и витрины, где хранился клинок. В стене была высечена статуя самой Юмкараны, жены первого императора. Бах! Стены позади ней разрушились, или же это так открылись ворота? Так или иначе, она вновь обернулась в сторону статую и увидела у штандарта Айдана, причудливо разглядывающего осколки некогда былого величия это меча. — Меч Нерана… глупый кусок железа из глупого пророчества. — Проговорил он, вернув рукоять в витрину. — Айдан? — Спросила она, надеясь, что это не её глупый кошмар. Он обернулся. Брат посмотрел на сестру и жалобно промычал. — Вновь кошмар насланный тобою, Тай-Фер?! Сначала Ариана, потом Кира! Вчера Сейна, а теперь моя сестра?! Только не она, сколько можно?! — Вопил он так, что стены Чертогов Джерона содрогались от его криков. — Айдан! Это я, Адриана! — Выпалила девушка в надежде, что он всё поймет. — Врёшь! Врёшь! Тварь Тай-Фера! Дочь Отца Лжи! — Айдан кричал и ветер завывал ему в ответ, пронзая их тела самым холодным холодом. Адриана была готова зареветь от бессилия, он не знала, как она могла его вразумить, потому что не знала брата от слова совсем! — Беги. — Проговорил он, тряся за плечи. Адриана только в последний момент поняла, о чём он говорит. Он понял, что она не отродье тени, но сейчас он откидывал её воздушным толчком, чтобы от этого самого отродья спасти. С болью она ударилась о ребристые колонным. Со слезами поднялась и увидела как гончая Харгодора скачет на Айдана, скаля зубы. Стонн’Кассел не стал ждать, пока его загрызут и выставил руки вперед. Его ладони загорелись синим пламенем и обволокли гончую смерти как это делает горящие масло или смоль, льющиеся с осаждаемых стен. Харгодор снял с себя капюшон, обнажая стоящую дыбом прическу, черные вены и алые горящие глаза. — Либо ты, либо она, Лок-Хай’Эред! — Она и не сразу поняла, что Тень Предателя всё-таки увидел её. Превозмогая страх и боль она заставила себя проснуться. Тело болело, голова до ужаса гудела, а спина вовсе ныла от дикой колющей боли. На следующее утро она рассказала обо всём Ариане и Кире. Те рассказали императрице и Алкиону Альгольфу. Старый маг заметно отопрел от таких новостей и принялся раскуривать трубку в третий раз. — Входящая во сны… первая за три… нет пять сотен лет… дочь Стонн’Касселов… — Сняв с себя остроконечную шляпу, Алкион устало потёр морщинистый лоб и выпустил пару колец дыма. — Что поделать-то? Стонн’Касселы же… — Императрица пригубила вина и лукаво посмотрела на Адриану, как будто знала, что она заглядывала в её сны. От осознания этого она вся покраснела как рак или дракон. — Алкион, друг мой, может вы объясните нам, простым смертным, что это значить? — Эрвина Мейстланд, не спавшая уже неделю, потёрла виски. Вся Амхара не спала из-за Тени Предателя. Марий сидел рядом с ней, он, как и его брат Бреатфор, стали какими-то дергаными и нервными, время от времени до крови расчесывая руки. — Это, моя дорогая леди, всё меняет. Теперь у нас есть шанс избавиться от Тени Предателя и Безмолвного. У нас есть шанс нанести Тени удар в ответ. — маг империи почесал свою седую бороду и выпустил изо рта замысловатый дымок в виде птицы. — Не позволю отправить мою дочь на убой! — Воскликнула Ариана, укрыв за своей спиной Адриану, как за живым щитом. Сердца обоих забились в единый унисон, а Адриана здорово так испугалась, когда мать сжала её руку до бела. — Значит позволишь нам умирать в своих снах, а, Стонн’Кассел? — Зашипела Эрвина, прижимая к себе Селену — Не смей потакать мной, Мейстланд! — Ариана оскалилась, подобна барсу на флаге Джейстена. В какой-то момент женщины амхарского совета стали грызться подобно своре кошек. Марий и Адриана выскочили в центр зала и в один голос закричали до хрипоты. — Довольно! — — Либо мы сейчас перегрызаем друг друга, либо будем действовать сообща! Всё мы хотим спать, всех нас мучает Тень Предателя! Алкион, говори, что нужно делать! — Марий кричал и чесался. На шее были видный ранки от расчесанных корост, а Бреатфор так вообще начал рвать волосы на голове, отчетливо в свете факелов виднелись покрасневшие лисины психоза. Адрина умолкла и отошла в сторону, она лишь успела крикнуть, но этого хватило, чтобы получить неодобрительные взгляд матери и тетушки. Что у Киры, что у Адрианы виднелись темнейший круги под глазами, да это можно было сказать обо всех жителях Амхары. — Входящая во сны — начал Альгольф, докурив трубку — способна физически воздействовать на того, кто насылает эти кошмары. Она так же может. В сущности, она способно его убить. Но для этого нужен артефакт, способный воздействовать на сон физически. — пригладив свои седые космы, Алкион задумчиво погладил подбородок. — Артур Лев говорил о том, что он мог ходить по снам, на шее он всегда носил кинжал с зазубринами, как у ящеров. Он владел Кинжалом Снов… — подал голос Марий, устало прикрыв лицо ладонями.***
По дороге к Кардинийскому Ущелью.
Айзора устало покачнулась в седле гнедой кобылы, когда та принялась нервно ворочать нос от дороги. Дернув поводья, леди Трайден усмирила лошадь и, ударив в ей бока крепким сапогом, двинулась дальше. За ней шли солдаты её легиона. Пауль Дейн, мирно ехал по левую руку от гнедой кобылы. Капеллан тихо напевал какую-то песенку себе под нос и львица Риной краем уха прислушивалась к словам.— Там шли сестра и брат! С Даргонского фронта домой. Лишь только шагнули они в Хаэфил, Как ударил внезапно ренегат! Сестра лежит, с порубленной ногой, а брат сидит слепой. Ударил ренегат, десять раз подряд!
— Ох уж мне твои песенки! — Никнула она, когда Пауль подъехал ближе. Его вороной конь так же недовольно фыркнул, когда проезжал мимо дубравы, что зелёным покровом расположилась полевую сторону от Альвевианского Тракта. Этот темнеющий лесок, как казалось, имел свои глаза, наблюдая за продвижение легиона ближе к холмам у Кардинийского Ущелья. Солнце заходило за холмы, на верхушках которых вот-вот снег должен был полностью сойти, и Весна войти в свои полные права властительницы земель Кровогорья, изредка уступая позиции из-за холодных ветров с северного Рубежа. Поплотнее укутавшись в теплый и подбитый меховой плащ, Айзора Трайден приударила кобылку сильнее и так шлепнула копытом по грязи, ускоряя цокот своих ног о каменную дорогу, проложенную во времена Альвевы Пятой. Устало потерев глаза, Львица Риноя видела перед глазами тот самый Риной, под которым она и стала зваться таковой. Риной — река на северной границе Кинхарта и Сайн-Ктора. почти двадцать лет назад, когда Бунт Четырёх Легионов уже подходил к концу и войсками красных и синих подавлялись самые горячие очаги на границах, дочка Хемерга Трайдена, Айзора, стояла на холме правого берега Риноя, наблюдая за ходом сражения. Видя как отряды тридцать пятого красного легиона отступают под натиском тяжелой пехоты Серого Герцогства, леди Трайден подхватила знамя отца, который стоял рядом и вскочив на его породистого коня, рванула в гущу сражения, почти без оружия, с единственным кортиком. Видя её пыл и ярость, а так же то, что девица летит в бой с одним только знаменем, да без охраны дома Трайден, войска тридцать пятого легиона пошли за ней. Тем самым перенаправив наступление в контратаку, отбросив серые легионы с левого берега Риноя. С тех самых пор её и прозвали Львицей Риноя. Августейший её батюшка Хемерг пришел в неописуемую ярость, когда увидел дочку, идущую под победные крики и улюлюканье легионеров, наследующий день выпорол её, что та сидеть не могла больше чем пару недель. Впрочем, позже лорд Трайден позволил единственной дочке стать воительницей и позже командиром особого отряда Львы, названного в честь дома Трайден и первого боя его наследницы. Риной вспоминался ей всегда, когда опасность была близко. Стоило ей вспомнить о первой битве, так и очередной стычке, или же соре, оставалось меньше чем день. Левая рука сама легла на меч, покоившийся на ремнях седельной сумки. Тот ритмично качнулся, бряцая о сталь, украшающую ножны. Наслаждаться пейзажами северо-западного Кровогорья, созерцать его густые, высокие хвойные леса, холмы, покровом тёмной зелени, уходящие вдаль, скалистые ущелья и перевалы, что уводили к горам Сайн-Ктора, мешал марш, по меньшей мере, полторы тысячи воинов в красных доспехах, и почти три десятка новобранцев-кавалеристов из «Ринойских Львов». Риной вспоминался ей каждый раз, когда лилась кровь. Однако к ночи, когда было решено разбить лагерь у той самой дубравы, ничего страшного так и не произошло. Рахварион Мудрый, неустанно кружащий над их легионом, уселся рядом с кострами, и солдаты, как дети малые, с раскрытыми ртами наблюдали за драконом, которому, похоже, нравилось забавлять людишек своими речами и древними приданиям. — Будь он человеком, был бы бардом. — Выдал Пауль, грея руки у костра. — Он мне не нравится. — Еле слышно выдала Айзора. Он понимала, что дракон её слышит. Но Рахварион продолжал рассказывать легенды, которые Пауль слушал в оба уха, а Айзора только в пол. — Ещё в те стародавние времена, когда жил предок всех драконов, Баордар Великий, Тьма набрала столько сил, что войскам Света пришлось отступить со своих земель. Но до тех те пор, великие учёные работали над способом уничтожить орды ир-меров и прочих тварей. Говорят, в те времена, прапрапрадед Самерата, со своими учениками, увидели, как сильно скверна воздействует на мир, извращая всё живое, в том числе и магию как таковую. Они создали четыре сферы и нарекли их Зеницами Господства, напитав их чистыми потоками Стихийной и Энергетической силы, а так же запечатав в третьей Зенице силу Некромантии. Три сферы были спрятаны по всей земле, чтобы обрести преимущество, если Ненасытному удастся наложить порчу на все потоки первой магии. — голос дракона был достаточно громким. Редко увидишь разглагольствующего дракона, тем более с его громоподобной речью. — Думаешь, это правда? Веришь в эту легенду? —Сспросила Айзора, заметив, что и сама с наслаждением слушает дракона. — Не знаю — ответил Пауль, мечтающим взглядом прожигая небеса.***
Амхара.
Лорд Марий трясущимися руками открыл позолоченный ларец. В красной ткани лежал изогнутый кинжал из чёрного металла. Его острая сторона лезвия имела зазубрины, подобные спинным шипам дракона. В сердцевине лезвия имелись красные прожилки, а его острие до сих пор не затупилось, после стольких лет нахождения в этом ларце. Рукоять так же была металлическая, эфес и гарда были выполнены в стиле неполной сферической части, отчего казалось, что сам кинжал был сломанным, так как рукоять была должна как змея обвить руку того, кто осмелится взять его. В дневном свете Кинжал Снов казался ещё темнее, отблески свечи, поднесённой к нему, ослепили Адриану лишь на пару секунд, так как стоило свече оказаться над кинжалом, то та тухла, и даже дымок норовился быстрее развеяться по комнате, в страхе исчезая в воздушной оболочке. Адриана потянулась к нему. Он звал её. Он говорил с ней. «И сны могут быть явью» - она слышала голос, нет, шепот, подобный тысячи шепотков в голове безумца, но одёрнула руку в тот момент, когда мать шлёпнула её по руке, как совсем малую девчонку. Недовольно шикнув, младшая из Стонн’Касселов отшагнула за спину матери и тётушки. Марий положил ларец на стол в комнате советов, где они не так-то давно думали над обороной Амхары от армий Крамольника. — Это он? — Спросил Найт, презренно фыркнув. — Девятнадцать лет тому назад в Амхару явился Артур Лев. Мы не знали его настоящего имени. Так он себя называл. Бунт Четырех Легионов тогда подавляли на границах, и нам не нужен был ЛжеНаследник, говоривший о Ненасытном, о том, что он может уничтожить Харгодора. Я приказал казнить его, а Бреатфор привёл приговор в исполнения. — Марий умолк, устало потирая виски, его брат продолжил. — Амхара некогда была драконьим логовом, впрочем, как и большинство нынешних городов Зантара. В древних руинах кроется залежи драконова золота. Проклятого, сводящего каждого с ума. Ворота в катакомбы запечатаны, таковыми и должны оставаться. — Бреатфор почесал бороду и устремил взгляд в огни камина. Эльвира и Селена молчали, исподлобья посматривая на родных. Адриана почувствовала, как мать сжимает её ладонь своею. Ариана прекрасно знала, что нужно было сделать, чтобы прекратить эти кошмары. — Если я могу это остановить… — начала Адриана, стараясь говорить так громко, чтобы её все услышали. — Молчи! — Прошипели Ариана и Кира так же громко, что каждый мог услышать их гневный тон. — Я же ведь не воительница, я не смогу бороться с Тенью Предателя, но если бы я смогла заманить его в чей-нибудь сон, то вполне он мог бы его убить. Главное, чтобы он был обучен! — Адриана специально размышляла вслух, чтобы Алкион Альгольф услышал её план. Она же ведь, в конце-то концов, дочка Орина СтоннКассела, прозванного Чёрным Грифоном. Она внучка Эврадара Эфеса Солнца, прославленного Драконоборца! Она СтоннКассел, пусть и наполовину! — План есть, кто будет исполнять? — Невесело хмыкнул Мария, и Эльвира сей же момент одарила его мрачный взглядом, как и Ариана с Кирой, как и Хелена. — Тень Предателя хитёр. Убить его во снах — лишить возможность кошмарить Амхару, пусть и на какое-то время. — Алкион задумчиво пригладил седую бороду, и Адриана шикнула, когда мать сжала её руку чуть ли не до крови. — Не позволю использовать мою дочку как приманку! — Прорычала она, подобно драконице. — Матушка, мы не можем сидеть, сложа руки! — воскликнула Адриана в каком-то непонятно порыве совершить что-то, что подобает Стонн’Касселам. — Ты с мечом-то управиться не можешь, ты думаешь, что сможешь вонзить кинжал под бок Лорду Тьмы? Да так, чтобы он кровью захлебнулся? — Кира резко прервала очередное шипение Арианы и заглянула в глаза племяннице. — Я не смогу, но вот обученный боец… — перед глазами младшей из Стонн’Касселов рябели образы прошлого, от чего она поджала губы, когда по вискам ударило болью. — Я готов! — С не дюжим рвением вызвался Найт Аксель, по лицу которого можно было видеть, что из всех собравшихся здесь, он спал меньше всего. Нужно было что-то делать и делать как можно быстрее. Всё чаще и чаще поступали донесения от стражников. Люди кончали жизнь самоубийством, лишь бы больше не видеть Тень Предателя во снах. Людей находили на главной площади, с выколотыми и прожжёнными глазницами. Люди даже шли на поклон к Марию и императрице, в надежде на то, что хотя бы они помогут. Поползли слухи, что Наследник Нерана оставил народ Амхары по той же причине, что Айдан бежал, сойдя с ума из-за вмешательства Тьмы. Адриана была готова сделать хоть что-нибудь, чтобы самой уснуть спокойно, даже если ради этого придётся рисковать жизнью. Так же ведь делали все СтоннКасселы? — Честь, право и кровь. — Нарочита громко сказала она, завидев как Кира и Ариана хмурятся от сказанного её девиза. Ариана крепче сжала руку дочери, словно отпуская ту на смерть, от чего её голубые глаза стали наполнятся слезами.***
Ночь опускалась на Амхару. Адриана лежала в своей постели. Рядом с нею уже почти засыпал Найт Аксель, а Алкион Альгольф разжигал в комнате дурманные травы, заставлявшие девушку уснуть как можно быстрее. Кинжал она держала обеими реками, сложив их на своей груди. Как говорили легенды, она должна оказаться во снах с эти оружием, способным ранить физическую оболочку души, где бы та не была. Адриана молилась всем богам, ибо её предстояло встретиться с Харгодором лицом к лицу. Её предстояло играть роль приманки, дичи, которую буду загонять.