cave canibus

у кагуцучи с самого юношества только две слабости: деньги и женщины. если с первым пунктом у него никогда не было проблем, то со вторым приходилось испытывать некие трудности. деньги всегда были неотъемлемой частью его жизни — в конце концов, кагу посчастливилось родиться в семье не последнего человека. сукуна с детства привил к нему одно — чтобы быть достаточно счастливым, надо иметь достаточно денег для этого. маленький кагу хмыкал — зачем ему это говорят, если оно и так понятно? деньги властвуют всем. хочешь получить хоть что-то — ты должен показать, что у тебя есть, чем это что-то оплатить. и из этого всегда выходила вторая слабость: женщины, окружающие его, всегда были падки на валюту, бриллианты и дорогие одежды. однако же те, кого кагуцучи желал иметь и видеть рядом, никогда не заботились об этом бреде. первой девушкой, которую кагу полюбил, стала его мама. юджи воспитывала его в нежности и привязанности и баловала только так. она вообще, честно говоря, не видела границ — чаще всего их ставил ремен, чтобы дети совсем уже не избаловались. чтобы получить очередную игрушку, надо хорошо себя вести и не показывать характер. атсуши этим был недоволен от слова "совсем", а кагуцучи, видимо, сумел забрать от папаши его главные гены: харизму, хитрость и желание добиваться всего, чего он захочет. матушка была самым красивым человеком в его жизни. еще в садике он помнил, как одногруппники завидовали мальчику и всегда лезли к юджи обняться. но розововолосому это не нравилось: только отцу и атсуши, помимо него, скрипя сердцем, можно трогать маму. никому другому и никогда больше. он всегда говорил, что вырастет и заберет юджи, они будут жить вдвоем, но итадори лишь улыбалась, гладила его и говорила, что кагу ее маленький герой. — хочешь спасти меня из лап свирепого дракона? — смеется женщина, помогая малышу выстроить башенку из кубиков. отец с кухни возмущенно фыркает. у кагу блестят глаза, и он кивает. — разве тебе не нравится жить с папочкой и братиком? кагуцучи задумывается. ну... — хорошо, — кивает он, — мы оставим атсуши. мама смеется, но кагу не видит ничего смешного. мама должна быть с ним, принадлежать ему и никогда никуда не уходить. даже к папе. почему она вообще живет с ним в одной комнате и делит постель? у кагу вообще-то тоже очень большая кровать. сукуна смотрит на ребенка свысока и обнимает итадори. кагу вновь недоволен, но взгляд ремена говорит, что лезть в эти отношения не стоит. эта принцесса уже занята — да, драконом, и любого принца, который захочет спаси юджи, он сожрет к чертям собачьим. такие претенденты уже были, и мужчина будто показывает ребенку, что больше тех глупых слепцов нет. все пропали в его пламени. матушка занята таким же жадным человеком, как и он, и от этого хочется зло зарычать, показывая зубы. вцепиться отцу в глотку, разодрать ее и унести маму далеко-далеко. возможно, забрать атсуши, чтобы он был их сторожем-драконом. а потом мама уезжает в больницу, а приезжает через несколько дней — за это время кагу уже готов плакать, так сильно он скучает — с крошечным свертком на руках, счастливая, похудевшая и румяная. атсуши с кагуцучи чуть не летят с лестницы и толкают друг друга, стараясь заглянуть в белые простынки. отец аккуратно присаживается на одно колено и позволяет утолить любопытство. атсу чуть не прыгает от восторга: неужели им купили еще одного котенка? иначе почему мама так счастлива, а отец буквально светится? ладно, мальчик всегда хотел собаку, но два кота намного круче! но в свертке далеко не котенок и даже не щенок. там, мило сопя, спит младенец, и мальчики тормозят от шока. это тут откуда? что... — ее зовут хидэо, — говорит мама, улыбаясь. кагу смакует на губах имя. х и д э о. — она еще совсем кроха. атсуши фырчит, недовольный тем, что его так нагло обманули. — а кот где? наступает неловкая пауза, а потом ремен тихо смеется, ероша волосы старшему, придерживая новорожденную дочь второй рукой. хидэ ворочается, а через секунду открывает свой беззубый рот и начинает плакать. юджи тут же подрывается к своему маленькому сокровищу. и это вторая и последняя женщина — пока еще крошечная девочка, — которая интересует кагу. он весь последующий вечер ходит за матушкой, прося дать подержать ему этот кулечек, и готов лопнуть от радости, когда отец сажает его на их кровать и показывает, как надо придерживать хидэ под головку. мама занята отцом, который никогда и ни за что не отдаст ее. кагу проиграл в этой войне еще до своего рождения и ничего поделать с этим не может. в конце концов, у него не хватит спеси сбить добротного волка с трона. остается только наблюдать и покорно ждать. у хидэ нет пока никого. и кагуцучи надеется, что так будет, пока он не вырастет.

***

в девять лет кагу отца начинает тихонько ненавидеть. хидэ пять лет, и она так походит на юджи, что это действительно не смешно. кагуцучи думает, что просто все его желания в один момент решили сбыться. атсуши хмыкает на это — теперь он вообще выделяется среди них троих. ремен улыбается и даже берет себе выходные, лишь бы дочка в новом красивом платьице оказалась на его крепких татуированных руках. хидэ обнимает его за шею, говорит, что очень любит папуля, и, черт, сукуна уже готов положить весь мир к ее ногам. беловолосый, смотря мультики в гостиной, показательно фукает и показывает язык. кагу, сидящий рядом и смотрящий в сторону кухни, со злостью сжимает обивку дивана. атсуши его толкает в бок. — ты чего? все пропустишь же. но кагуцучи будто не слышит его. жадными глазами смотрит на красивые темно-розовые волосы — почти, как у него самого, — заплетенные в толстую косу, и думает, можно ли сделать так, чтобы сукуна уехал на работу. чтобы ураюме-сан позвонила и попросила немедленно приехать. чтобы отец наконец спустил сестричку с рук и позволил кагу вложить ее мягкие ладошки в свои. кагу обещает, что сделает с ней замок из подушек, заставит атсуши катать ее на спине и достанет ей пинту любимого мороженого со вкусом карамельного печенья. потом они устроят битву подушками (кагу, конечно же, поддастся), наберет ей теплую ванну с башнями пены, а потом уложит спать, обложив игрушками и самим собой. атсуши он поставил сторожить покой этой принцессы, а когда приедет отец, то закроет дверь и не пустит его внутрь. кагу уже с детства понимает, что если он хочет выиграть в этой войне, то ему нельзя ослаблять бдительность, или он в мгновение ока проиграет. ремен дочь не отпускает; подкидывает и целует в нос, слыша, как она смеется. кагу готов рычать от злости. это его девочка, его, зачем отец отнимает и ее тоже? ему что, матери мало? таким жадным быть нельзя! нельзя! маме аист принес хидэ именно для него, кагуцучи! мальчик в бессилие сжимает обивку дивана. атсуши его сильно толкает. — чего ты так взъелся? — не понимает красноглазый. — совсем дурак? кагу злостно вскидывает на него глаза и сжимает руки в кулаки. — сам дурак! — зло огрызается кагу и в ответ толкает брата. ему в лицо прилетает диванная подушка, и кагуцучи с громким криком "тебе конец, атсуши!" бросается на брата. разнимает их по углам отец и отвешивает по подзатыльнику. кагуцучи трет ноющую щеку, с удовольствием отмечая царапины на лбу у атсу. досталось обоим, но средний постарался чуточку лучше и даже смог укусить за руку. атсуши обиженно шикает, мол, ты не только дурак, но еще и бешеный. — атсуши, хватит, — фыркает отец. кагу хихикает, и сукуна кидает взгляд на второго отпрыска. — и ты, кагуцучи. взрослые ведь, — мужчина вздыхает. — пойдем, шкет, надо промыть царапину. мелкий, пригляди за хидэ. и ради этого стоило затевать драку, честно говоря. ради возможности прикоснуться к драгоценному камню, который оберегает дракон без шанса приблизиться. кагу трепетно берет крошечные ладошки хидэ в свои и сжимает. щека предательски ноет — атсу зарядил в нее с ноги, — но боль отходит на второй план, когда сестренка улыбается. видимо, даже ей иногда надоедает компания папаши. мальчик внимательно рассматривает детское личико в попытках увековечить его, кажется, навсегда в своей памяти: пушистые темные ресницы, обрамляющие темно-карие глаза, розовые кудри, заправленные за аккуратные ушки с сережками-гвоздиками, и самый милый носик с россыпью веснушек. хидэо улыбается — нежно-нежно и так любимо — и просит: — кагу-нии, давай поиграем? мир замирает на секунду, чтобы вспыхнуть потом с новой силой. кагуцучи сжимает ладони крепче, слыша, как тонкие губки искривляются и шепчут "ой", но мальчику все равно. он держит свое маленькое золотце в руках так близко, так невыносимо близко к себе, что никакому дракону его не отнять. кагу улыбается. — все, что только попросишь. и руки не отпускает.