Тихий напев сопротивления

Шум военного вертолета уже не заглушается ливнем. Поздно бежать, скоро он будет здесь! Правительственные шавки не дураки, заметив поджог и получив указания внутренней разведки, они начнут блокаду района. "Один единственный смертный... Быть может, они не погонятся за мной, простым, обычным человеком." — проносится в голове моя последняя надежда. Зря я уповаю на человечность военных. Мучения "грязи" для них — театр, а наши жизни не важнее муравьев. Будем честны. Путь к отступлению закрыт. Я окружен. Локация недавнего теракта обнесена колючей проволокой и высокими железными стенами. Через них было сложно перебраться и втихомолку, а сейчас, с вертолетами и блокадой, это стало совсем невозможным. Повсюду разбросаны тела террористов и гражданских, земля усыпана минами — бежать невозможно. По скользкой земле я перебираюсь через горы хлама, чтобы хоть как-то продвинуться вперед. С южной стороны — дорога, по которой я добрался сюда на уазике, на западе и востоке — стены... Лишь северная часть, где и находился, была обнесена шаткой и рваной проволокой. Там море. Море и скалы, где ты разобьешься раньше, чем поймешь хоть что-то... или утонешь, потеряв сознание от переохлаждения, а если нет, то будешь пойман военным флотом и казнен, как государственный преступник. Черт. ЧЕРТ! Вертолет уже подлетает, рокот лопастей машины смерти становится все громче. Он уже у западных границ, направляется к северным. Включили прожектор. Я мчусь к расщелине между обломками какой-то высотки, спотыкаясь и скользя по земле из-за ливня. Я быстро кладу на рюкзак две гранаты без чеки и прижимаю их камнем, в надежде, что какие-то твари взорвутся в попытках вытащить мою сумку или поднять плиту. Я бегу под крышу многоэтажки, чтоб спрятаться от это смертельного луча, изрываю свои мышцы в кровь. Если на меня попадет хоть толика этого дьявольского луча — конец! Тело сведет в губительных судорогах, в невообразимых болях. От этого пал мой напарник. Луч этого погибельного света, отраженный в осколке разбитого зеркала, тут же схватил его. Он не умер сразу. Этот свет, как тюремный врач, предписывал несчастным долгую и мучительную смерть... Безусловно, от этого луча, как от распространенного биологического оружия, существовал антидот. Существовал, но не для грязных простолюдинов, не для сирот или внебрачных, и уж точно не для тех, кто имел собственное мнение, в противовес тому, что прививала нам жестокая тирания. Антидот, точнее вакцина, была у правительства и военных, рабов деспотичного правителя, заискивающих перед ним ради наживы и личной выгоды. Вакцинированным луч с неба, мощнейшее биологическое оружие, давал невероятную силу и способности, а "грязи" — смертельный паралич и бесконечные мучения. Как же несправедливо это разделение!.. Моего напарника, душевного и честного человека, "хранители общественного порядка" добили на площади следующим днем, внушая, что смерть от их руки — награда, к которой такие отродья, как мы, должны стремиться. Я несусь в развалины многоэтажки. На пути много преград, но чтобы не быть захваченным погибельным излучением, я не могу их не преодолеть. Успею? Забыв про всё, про то, что я бегу по минному полю, по разбросанным телам и гильзам, про то, что мое тело готово разорваться на части от невероятной нагрузки, я мчал к цели. Вертолет подлетает все ближе и ближе, луч скользит по крышам домов, вот-вот зацепит! Остается чуть-чуть, пара сантиметров! Я взбираюсь на кучу трупов, военного хлама, и, собрав все силы, отталкиваюсь от нее и прыгаю в ближайшее здание, как в бассейн, головой вперед. Лучше уж умереть, чем оказаться "освещенным"! Была не была!