Тихий напев сопротивления

Константин замолк, одарил мужчину перед ним пронзающим холодным взглядом. Молодой человек потянул свои кисти, с хрустом размял шею и принял удобное положение. Напряженная заминка длилась считанные секунды, за которые ни один из мужчин не отступил перед давлением другого. Первым, перехватив инициативу, прервал молчание Костя: – Думаю, мою скромную историю лучше будет изложить с чашкой горячего чая. Сегодняшним утром боги даровали нам непогоду, а вместе с ней и время, чтобы я вам об этом поведал. Зачем торопиться? – с вкрадчивой интонацией произнес юноша. – Для начала, дорогой гостеприимец, лучше уж скажите, как я могу к Вам обращаться. – Петр Николаевич. А к тебе я… – Как Вам будет удобно. – перебил Константин, не сводя острых глаз с собеседника. Катерина, порхая, вошла на кухню с фарфоровым чайником и начала разливать чай по кружкам. Напевая пастушью мелодию, она ласково улыбнулась юноше. – А меня можешь звать баба Катя, меня все на деревне так зовут! Что ж, мальчик, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Подождать чуток, как гроза пройдет, поведай же нам о себе! – Как пожелаете, тетушка. Тогда, с вашего позволения, я начну свой рассказ. Родители бросили меня с детства, оставив меня на попечении детдома нашего небольшого городка. Может быть, вы когда-нибудь слышали упоминания Ксернеса, моего родного города. В течение моего детства и юности Ксернес расцвел, поблизости были найдены и разработаны месторождения железной руды, и из захолустного городка наш город превратился в крупный промышленный центр. О новой ступени развития свидетельствовало все: появление значимого торгового порта, новейшие технологии, высотки. Однако новая политика города совсем не учитывала интересы граждан – плодородные поля сменили нагромождения уродливых фабрик, скромные университеты переоборудовали в ПТУ, многие государственные учреждения закрыли или сократили финансирование до грани, на которой было невозможно существовать. Наш детдом подвергся подобным репрессиям – талантливых учителей, специалистов и воспитателей отправили на завод, а само здание переоборудовали в общежитие для рабочих. – А что же сталось с детьми? – искренне взволновалась баба Катя. – Что случилось с вами? Константин перевел взгляд в сторону, сменил положение и уныло воззрился на тетушку. – А здесь за нас решал случай… – грустно продолжил молодой рассказчик. – Самых юных и беззащитных глава нашего детдома, Валерий Михалыч, святой человек, постарался отдать в сочувствующие семьи. Таких и в обычное время было не сыскать, а кризис уж совсем их подкосил. Далеко не все ребята смогли найти приют. Более старших, что были покрепче, служители закона насильно отправили на фабрики или в шахты. Кого подмастерьями, кого полноценными рабочими. Сами понимаете, работа в шахтах – тяжелый и неблагодарный труд, что губит молодых и сильных, как последних собак, вымотанных, искалеченных. Мне же боги предписали другую судьбу. Роковой день «раскулачивания» я пролежал в больнице с лихорадкой, а узнав о столь беспощадной участи моих товарищей, я вверил себя их мольбам и решил бежать с самыми верными друзьями из города навстречу суровой жизни. Валерий Михайлович, наш благодетель, перед отъездом отдал мне платок, на котором был изображен узор, похожий на гравировку вашего ружья, и завещал, что в забытой военной деревушке на холме я наконец смогу найти приют и заслужить достойное будущее. Неужели я ошибся местом, дорогие гостеприимцы? Неужто боги, что сопутствовали мне на всех тяжелых дорогах, переходах, ныне оставили меня, недостойного вашей милости? Я преодолел все невзгоды, полагаясь лишь на собственные силы, ежедневно совершенствовался в военных искусствах и науках, перенимая ремесла и умения народов, встречающихся на моем пути. Юноша с надеждой вознес руки к небу и, по старинному обычаю окрестив воздух над собой, с волнением произнес несколько предложений на древнем языке. В этих складных, непонятных простому человеку фразах молодой человек, казалось, излил всю душу. Слова, слоги, звуки священного языка полнились неустанным беспокойством, бездонной скорбью и праведным благоговением. Катерина с Петром Николаевичем были поражены искренностью и верой Константина, в которой наравне с почитанием Великих, господствовало и разумное начало. Трое людей за столом воздали честь богам, Катерина зажгла нардовые благовония. Петр задумчиво вгляделся в пейзаж за окном. Стихия все не утихала, низвергая одну молнию за другой. – Зря ты коришь богов, мальчишка, зря выносишь столь несправедливые суждения. Боги одарили тебя необыкновенным даром, Костя. – тоскливо вздохнул мужичок. – Беспечная Фортуна ограждает тебя своим незаметным щитом. Посуди, где бы ты нашел приют в предрассветной буре, как бы смог отыскать верный путь к нашему хуторку, ведь он лежал через глухие леса и пустынные равнины. Божественная милость не оставляла тебя ни на минуту. Петр замолк, придерживая кружку дрожащими руками, отпил свежеприготовленного чаю. Его выразительные глаза казались полными глубокой печали, недоступной больше никому в мире живых. После небольшой заминки, Петр Николаевич вновь воззрился на внимательного молодого человека и заговорил: – Мальчик мой, где бы ты ни был, помни: это проклятый дар, госпожа Удача тебя оставит тогда, когда ты будешь нуждаться в ней больше всего. Константин недоверчиво перевел буро-зеленые очи на Петра, словно пытаясь выискать какую-то уловку, поймать собеседника на слове. С каждым последующим моментом лицо юноши сменяло один образ за другим. Постепенно, осторожно он остановил мелькающий взгляд на кончиках своих пальцев и замолчал. На лице красивого загорелого парня, которого совсем недавно легко было спутать с грязными оборванцами и попрошайками с улицы, сияла ясная улыбка. Радость, облегчение без капли притворства окатило Костю приятным ледяным душем. Он обхватил руками чашку с теплым чаем и скромно уставился на переплетающиеся стебли ароматных трав. Баба Катя с мужем, не желая мешать радости нежданного гостя, тихо поднялись со скамьи, притворили дверь и оставили юношу наедине со своими мыслями. Пожалуй, после столь проникновенной игры юного лжеца уже должна была ждать красная ковровая дорожка и золотая статуэтка. Однако намерения самого Константина сулили ему отнюдь не простую судьбу. – Да свершится твоя мечта, папаша! – со злобой отчеканивая каждое слово, молодой человек встал из-за дубового стола, бесшумно прошел в сени и, достав запылившийся передатчик, умелыми движениями подключился к местной сети. [Пшшш...]