***
За окном ударила молния, после чего последовал неслышный громовой бой. Он, всё ещё погружённый в давний кошмар, неспешно встал с больничной койки, направляясь в сторону окна. Перебинтованный и в больничной пижаме, он перескакивал по холодным крышам Коноховского главного госпиталя. На улице был дождь. Те несчастные лоскуты и пижама, что покрывали его тело, промокли до ниточки. Какаши не знал, зачем он вышел в ночь из больницы. Не знал зачем, но желал этого больше всего. Кажется, что он всё ещё пребывает в своём неспокойном сне. Мужчина спустился на землю, ступая босыми ногами по холодной промокшей земле. Вся жизнь в округе казалась такой никчемной и унылой, ничто из этого его не волновало и даже не бесило — впервые за это время. Бессознательный Хатаке шел вперед, не видя перед собой никаких препятствий. И то ли это было из-за повязок, скрывающих его взор, то ли от пустого безжизненного отношения к этому миру. Посторонние звуки на территории больницы привлекли чужое внимание. ВидиМо, сотрудник госпиталя на ночном дежурстве. Молодой ирьенин среагировал на подозрительные движения, исходящие от Хатаке. Парень подбежал к нему, что-то крича. — Какаши-сан! — его не услышали. — Какаши-сан! Что Вы делаете здесь? — ниндзя-медик подошёл к никак не реагирующему на него Хатаке и пытался как-то остановить его бренное хождение. Парень попробовал схватить того за плечи, но не вышло — мужчина продолжил свой путь. Молодой ирьенин предпринял новую попытку остановить сбежавшего пациента и встал перед ним, преградив тому путь. Но Какаши и этого не замечал, в упор двигаясь на свою «преграду». Неспешной походкой он задел плечом паренька, отчего тот случайно зацепился за бинты, связывающие седую голову. Запутавшись в бинтах, медик ненарочно спустил одну из повязок, открыв тем самым «окошечко» одному из глаз. В темноте шаринган казался еще ярче и зловеще, чем обычно. Устремив свой неопытный взгляд на кеккей генкай, парень упал будто замертво. Гендзютсу. А Хатаке продолжил свой путь.***
Под мелодию проливного дождя он брел, точно мумия, подставившись звонким каплям. По его промокшей шевелюре стекали тяжелые капли, оставляя мокрый след на шее. С каждым шагом дождь будто слабел, а ветер и вовсе стих, так что было не так мерзотно холодно. Мысли в голове путались, зарождалась какая-то пассивная ненависть. К Отцу. И в частности к себе. Особенно к себе. Наконец он добрел до, непонятно в какой момент назначенному месту. Он пришёл туда, где, казалось, провёл большую часть своей жизни, похоронив здесь всех, кто был дорог. Осторожно и неспешно, он проходил могильные плиты, усыпанные цветами. И только могила одного шиноби была оставлена без цветов. Давно же он не навещал Отца. Небо постепенно становилось всё чище, и чище, открывая взор на полную красивую луну. Он подставил лицо — ту его часть, что была открыта — луне, будто нежась в её лучах. Внезапно над ним нависла тень, закрывая свет ночного светила. Это был мемориальный камень, с выгравированными на нём именами павших в бою героев. Хатаке подошёл ближе. Обито Учиха Тот самый, который посвятил свою остаточную жизнь на осуществление своего идиотского плана о вечном мире ценой войны. — Ты не достоин находиться здесь… Не имеешь права… — слова, вызванные внезапной злостью, были сказаны шёпотом, будто с горечью. Он смотрел на это имя, приносящее столько боли, не ощущая ничего, кроме унылой злости и некого презрения. На чистом, ещё не высохшем камне с именами, он видел отражение своего горящего глаза. Хатаке поднес пальцы к ненавистному глазу со странным намерением. Но остановился.***
— Он что?! — выкрикнула Пятая Хокаге, выбегая из своего дома в одной только пижаме. — Зовите Учиху, живо! И плевать я хотела, что у него руки нет! И приведите мне кого-нибудь из Нара! — Д-да, Тсунаде-сама!.. Стоило Сенджу спокойно лечь спать за последнее не самое спокойное время, как тут до неё дошла весть о сбежавшем посреди ночи Хатаке. Отдохнуть у неё, видимо, не получится. Лишь когда отдаст злосчастный пост Хокаге Какаши, у которого, как по её мнению, снесло крышу. Пятая поклялась, что как только шляпа каге падет на седую проблемную голову, в деревне — а может и в стране огня — её уже не будет. Тсунаде дожидалась Саске, который должен был хоть как-то ей помочь утихомирить поехавшего Какаши. Она надеялась, что ещё не совсем окрепший организм Хатаке будет не в состоянии сопротивляться двум шиноби. По крайней мере она надеялась… — Хокаге. Я здесь, — наконец прибыл Саске. — Мне нужна твоя помощь. Как мне сообщили, Какаши сбежал из больницы, вместе с этим вырубив одного из медиков. И теперь направился в сторону кладбища, — объяснила она вкратце всё Учихе. — Сможешь поймать его в генздютсу? — Думаю, да. Из-за нестабильности его шарингана, истощение чакры долго ждать себя не заставит. Но его глаза слишком сильны, поэтому проще будет просто тянуть время, пока он сам не ослабнет. — Отлично. Пойдём, пока он не убил никого. Путь до нужного им места не занял много времени, прекрасно понимали: лучше поспешить. Учиха меж тем прокручивал в голове все возможные варианты, как добыть бесценный кеккей генкай. Дар, данный Какаши, бесспорно был невероятен и могущественен. И Саске, признаваясь самому себе, не понимал, что будет делать с глазами Хатаке. Но заполучить их он был настроен серьезно. — Тише, не стоит привлекать его внимание — сейчас он не совсем соображает, что творит, — сказала Пятая, вызвав у юного Учихи воспоминания о недавнем инциденте в измерении Камуи. — Какой план? — Если ты утверждаешь, что его чакра будет улетать от использования глаз, то нам надо просто изнурить его. Уведём его подальше, чтобы не разнести тут всё к чертям. — Хорошо. Меж тем Какаши мирно устроился на верхушке мемориала. Мужчина внимательно вглядывался в ночной спутник, так красиво освещающего деревню. Неужели Луна могла стать глазом в иллюзию. Об этом мечтал Обито? Для этого он убил невинных? «А ведь если задуматься… это не было столь ужасной идеей… Нет. Цена её воплощения слишком высока. Это лишь бредни слабого мальчишки, неспособного добиться мира иным путем». Какаши, пристально взирающий на Луну, выглядел точно потрепанный волк, что вот-вот взвоет на ночное светило. Лёгкий ветерок колебал его и без того растрёпанные серые волосы. Свежий воздух ударил в нос, вовлекая после лиственного ночного духа запах чужой чакры. Он понял — покоя ему еще долго не видеть. В сторону спокойного на вид мужчины полетел кунай с взрывной печатью. Лезвие прошло сквозь него. «Нематериален. Просто превосходно, ксо!». Какаши медленно повернулся на незваных гостей. В темноте его глаза казались невероятно яркими и зловещими. Мужчина неспешно поменял своё сидячее положение и встал на камне, продолжая разглядывать прибывших. Затем он растворился в воздухе. — Чёрт возьми! Надо найти его! — забеспокоилась Тсунаде. Саске настороженно осматривал местность — Хатаке нигде не было видно, видимо, он понял, что на прямой бой идти не стоит. Брюнет заметил остаточный след чакры учителя и побежал в сторону деревни. В это время Какаши наблюдал за всем этим скрывшись в древесной листве. Он уже было сложил нужные печати для райкири, как на появившиеся электрический звук обернулась Пятая. А далее на Хатаке сзади набежал Саске с ремнём в руке. Учиха активировал мангекье, дабы захватить учителя, но тот спрыгнул на землю. Оказавшись рядом с Сенджу, он начал уклоняться от наступающих ударов. За ним спрыгнул и Саске, вновь сверкая странным ремнём с печатями. Тут же удар Пятой пришелся прямо по спине Хатаке, после чего Учиха увидел свой шанс, но Развеялся Сенджу опешила от неожиданного хлопка растворяющегося клона также, как и не менее удивлённый Саске. Вдруг из земли появились две руки, схватившие шиноби за ноги, пропуская электрический заряд. Отходя от болевого шока, Саске понял, что использовать неосязаемость Хатаке уже не в силах. «Видимо он уже понемногу начинает изматываться».***
Отойдя от шока, Тсунаде наконец встала, осматривая раны: Хатаке не сильно повредил её, странно. Заметив цель, коей являлся Какаши на данный момент, она не теряя ни минуты, сделала бросок булыжником в его сторону. Попала. Затем Учиха достал уже надоевший ему наручник и сковал бессознательного Хатаке. — Готово, Тсунаде-сама Пятая опешила. — Что ты сказал? — подозрительно уставилась она. — Кай! Генздютсу. Опять. «Чёртов паршивец решил отвлечь меня. Какаши окончательно свихнулся. И где этот Нара?!» И ведь он даже не проронил ни слова — видимо, всё ещё без сознания и не ведает, что творит. Мужчина уставился на памятник и вновь сложил печати. Кажется, он собирался разнести памятник погибших героев. В его глазах там красовалось лишь одно имя. Обито Учиха. Непонятная ярость охватила его, что пламя тысячи птиц обрело чёрный цвет. Своим противником он видел лишь этот камень. И это имя. Ни Саске, ни Тсунаде не казались ему угрозой. Он желал лишь избавить себя от бесконечных совестных мучений из прошлого. И ему казалось, если он избавится от этого имени в списке героев, он сможет избавиться и от кошмаров с этим именем. Это поняла и Тсунаде, поэтому стремительно направилась под внезапный удар Хатаке. Если он разрушит мемориальный камень шиноби, в деревни начнется революция и Какаши уже ни за что не изберут Хокаге. Саске с непониманием наблюдал за происходящим. Пятая Хокаге стояла пред Какаши, заслонив собой несчастный памятник шиноби. Он пробил её бок насквозь, сверкая чёрной молнией. Заранее активировав метку Бьякуго, Сенджу не должна была подвергнуться особому риску, но она не могла быстро восстановить рану. Камуи Райкири. Молнии пожирали её клетки, не давая нормально восстановиться, она прокашлялась кровью. — Кха… Ка-каши… — прохрипела она. Удар оказался сильнее, чем она предполагала. Простояв несколько мгновений не шевелясь, Какаши очнулся. Наконец мужчина взглянул в глаза своей новоиспеченной жертвы райкири. Тсунаде с тяжестью во взгляде смотрела на него, едва осознавшего свои действия. И вновь под его руку попал невинный. Как когда-то и Рин… Какаши замер. Он чувствовал, как сознание медленно, но верно покидало тело. Жгучая слабость окатила с ног до головы, и он ничего с этим не сделает. Во рту точно кляп, ибо он не мог выдавить ни слова из себя, будто нем. Мужчина почувствовал сильную дрожь в руке, с которой стекала кровь санина. Он взял её на руки, и с оставшимися силами оттащил её к ногам Саске. Ученик выглядел обеспокоено — он никогда не видел Хатаке таким. Седовласый уже было собрался уйти, скрыться где-нибудь, но вдруг ощутил хватку, его движения точно сковали. Он замер. Теневой захват — Нара. Какаши не стал сопротивляться — у него и сил не было на это. И вновь его сознание погрузилось в какой-то неясный туман, он смотрел в пустоту. Тело и мысли опять начали жить отдельной жизнью. — Можно было и быстрее…кх… — прокашляла женщина. — Представься. — Нара Даэн, Хокаге-сама! — начал шиноби, не отпуская главную проблему из теневого захвата. — Почему так долго?! — она вложила очень много оставшейся силы и ярости в крик, после чего пожалела. Зато метка восстанавливала тело. — Только с задания, Хокаге-сам… — Молчать! Саске, надень на него эту сранную повязку уже, — Учиха молча послушался и прочно нацепил ремни на голову учителя. Вслед за этим подошла Тсунаде, накладывая печати удержания, чтобы Хатаке не смог воспользоваться доудзютсу. — Теперь, ты, надеюсь никому не навредишь, Какаши…***
Он чувствовал темноту. Она казалась тёплой, обволакивающей. Будто чёрные сгустки липли к телу, отчего оно казалось во стократ тяжелее. Хотелось спать. Всплывали бесконечные образы Алой Луны, что грели взгляд мужчины. Я так устал… Какаши чувствует, как тело само бредет куда-то, в неизвестном ему направлении. Сознание его уже давно покинуло, а тело и вовсе не слушалось. Просто шло, куда его вели. Какаши бездумно следовал вовлекающей его темноте, расслабляя разум. Обито… Рин… Я сдаюсь***
Больничная палата, уже ставшая чем-то привычным, и будто родным, вновь тяготила присутствующих в ней. Тсунаде стояла неподвижно, вдумчиво глядя в окно, что открывало вид на ночную Коноху. Непонятно, чего именно она ждала. То ли когда Какаши наконец придет в себя, что вряд ли, то ли придумывала, как сложить диалог. Наконец с койки послышались хоть какие-то звуки. — Я…не хотел… — прокряхтел главный пациент. Пятая недовольно вздохнула и обернулась на голос мужчины. Она жалобно взглянула на него, прекрасная понимая, что тот ничего не увидит. —Какаши… ты ведь понимаешь, что сейчас в смирительной рубашке и повязке должен сидеть другой? Ты понимаешь, что на твоем месте должен быть Учиха?! — её спокойный тон сменился нервным. — Что с тобой стало? — Если бы я знал… — Я влила в тебя тот препарат пока ты был не в адеквате, чтобы не корчился от боли. Не знаю, помнишь ли ты, — вздохнула женщина, включая в себе заботливую мать. — Как чувствуешь себя? — Паршиво. Я… я помню, что сделал с тобой… и мне жаль, — его дыхание было столь неслышным, отчего казалось, что с ней говорит призрак. Хатаке, полностью связанный в запечатывающие ремни, сидел неподвижно, будто нечестно каясь. — Чтоб ты понимал, Какаши, мы сражались с тобой, светящим своей голой задницей, чуть ли не в полную силу. Ты бы знатно потрепал деревню. — А что с гражданскими? — Как раз об этом. Были гражданские прохожие, которые видели, что ты учудил. Я отправлю АНБУ, чтобы стерли им память. Мне не нужны конфликты, особенно перед твоим назначением. Никто не захочет видеть своим Хокаге человека, что чуть не разнес мемориалы. — Тогда надо подкорректировать их воспоминания, иначе это будет выглядеть подозрительно, отчего начнутся бунты со стороны жителей, — он устало вздохнул, вновь она упомянула его неизбежное назначение на новую должность. — Хах… и как всегда, гений мысли. Поэтому ты и станешь Шестым, — Сенджу усмехнулась. И все же необходимые навыки в нем есть. — А пока оставайся здесь. И прошу тебя вновь… не буянь, Какаши. Не подставляй меня, я хочу выставить тебя лучшим перед деревней, пойми меня. Через пару дней я приду за тобой и мы посмотрим, на что ты способен. Женщина ласково коснулась плеча Хатаке и почувствовала его напряжение. Связанный, он мало что мог сделать сейчас. И даже до конца не отойдя от его смертельной атаки, она всё равно приблизилась к нему, приблизилась настолько, насколько позволяло ей беспокойное сердце. — Оставь меня одного, — холодно сказал он. И, поняв, что прозвучало это слишком грубо, добавил: — Пожалуйста. Уходи. Женщина печально выдохнула. Лишь Ками-сама знает, как помочь ему. Не спеша, она покинула его палату, оставив одного, как и желал. — До встречи, Какаши.