***
Желтые глаза хищно бегали по многочисленным пробиркам, каждая из которых отличалась своим содержимым. Свои личные записи он решил запечатывать не на свитке, а сразу в мозгу, куда Тсунаде ну уж точно не додумается заглядывать, по крайней мере пока. Санин нервно огибал рабочий стол, кружа над склянками и оборудованием. В его запасах хранилось уже столько крови Хатаке, что хватит снабдить донором целый госпиталь, однако же всего этого недостаточно. Определенно, то, что прочно засело в его голове, имело личную выгоду, однако же можно было сыскать в этом пользу для Листа в каком-то смысле. Из рукавов его темного одеяния выползла маленькая белоснежная змея, с глазами цвета янтаря, и бесслышно ускользнула по заданному направлению. Пока Тсунаде нет здесь, Орочимару приходится в одиночку разгребать всевозможные формулы в голове, а сложности этой задаче добавляет тот факт, что Сенджу запретила экспериментировать с живыми (про мертвых она тоже успела заикнуться), так что интереснейшая научная загадка в лице Хатаке сладко мучала его мозг. Змей в очередной раз заглядывает под микроскоп, чтобы рассмотреть имеющиеся образцы и складывает сложные печати. Ему бы глазком взглянуть в новый шаринган.***
— От Сая нет вестей? — Нет, семпай… сама, — мнется Ямато. — Пожалуйста, остановимся на семпае, — Хатаке нервно поглаживает виски, день не становился лучше, хотя самое ужасное, казалось бы, позади, — Оповести меня сразу же. В зимней прохладе уныло сутулится его спина, в кабинете Хокаге всегда было прохладно — хотя Какаши уверен, так стало только после его прихода. Мужчина судорожно перебирает пальцами острый кунай, то и дело выкручивая им бесконечные круги. — Плохой день, семпай? — несколько игриво спрашивает шиноби, в чьих неживых глазах явно читалась усмешка. — Ты не представляешь, Тензо. Дверь в кабинет легонько поскрипывает и кунай в сию же секунду с силой врезается в дверную арку. Молодой парень едва успевает понять, что произошло, как на него накатывает усталый вздох Хокаге. — Э-э… Шестой, там лорд Иошинори-сама… хочет встретиться, — Шикамару нервно перебирает слова, словно готовясь к вспышке гнева начальника. — И что он сам не зайдет? — Сказал, подождет вас на диване на ресепшене, — Нара заранее готовится к новому летящему предмету. — Знаешь, Шикамару, всякий раз, как ты заходишь в кабинет, приходят не самые приятные известия, — Какаши поднимается с неудобного кресла, намереваясь одарить юного лорда своим вниманием. Что он задумал, раз свободно и без совести рассиживает в приемной, когда в деревне разгуливают пять каге? На мозги капал каждый шорох, каждая пылинка, попавшая ему в глаза, как же хотелось разхламить эту резиденцию и устроить тут генеральную уборку. Какаши удивляется, как при пятилетнем правлении женщины резиденция превратилась в настоящую свалку из бюрократии. Да даже пыль ее пятилетнего недовольства витала в воздухе, так что никакая маска не спасала Хатаке от кашля. Не прошло даже месяца его правления, как захотелось на заслуженную пенсию, а ведь впереди сегодня его ждали еще как минимум три встречи и надо было уладить дело с Райкаге. Какаши поморщился от будущих событий, хотелось поскорее домой. — Рокудайме-сама, — пробуя на вкус каждую букву произносит Даймё, вальяжно расположившийся на диванчике. Какаши кажется, только в такой позе он и видит лорда последнее время. — Иошинори-сама, — мужчина кивает в ответ, — Чем обязан сегодня? — он не скрывает своего раздражения. — Как вы знаете, сегодня вечером я отбываю обратно, а там уже вместе с делегацией в страну воды, — мучительное напоминание будит в Какаши очередную боль в голове, он и совсем забыл про эту миссию, — Я всего лишь хотел попрощаться, неизвестно, когда мы вновь встретимся вживую. И, признаться честно, господин Шестой, с вами очень приятно спорить, таких достойных оппонентов я еще не встречал. — Мне следует радоваться вашему комплименту, или же опасаться? — в ответ режет он. — Воспринимайте, как посчитаете нужным, я лишь хотел сыграть с вами напоследок в сёги. — Проследуем в мой кабинет. Стужа одинокого помещения сменилась духотой приторного уважения, с приходом лорда Какаши становится невыносимо жарко. — Власть очень вам к лицу, господин Шестой, — в хищной улыбке лорда читается сладкое уважение, отчасти искреннее. — Вы не первый говорите мне это, — Хатаке с едва скрываемой усталостью усаживается в кресло. — И явно не последний, вам стоит задуматься — имея такую власть, вам подвластна инфраструктура фактически всей страны Огня, ведь Каге простой народ уважает больше Даймё. Мужчина укладывает на стол деревянную дощечку с сёги, слова лорда будят в нем некий интерес. — Я не господин, которому под силу изменить этот мир и людей, я лишь слуга своего народа, и буду действовать в его интересах, — кажется их партия началась, как только лорд зашел в резиденцию. — Вы совершенно правы, однако же слуга своего народа всегда будет стараться усилить свою власть, и я прекрасно это понимаю. Вы ходите первый. — Возможно вам неизвестно, но у нас действует бессмертное кредо Воли Огня, где мы всеми силами защищаем нашего короля, — первой ходит пешка и внезапно король на доске приобретает иной смысл. — Отдаленно, но я знаком с вашими правилами, святая святых, однако король меняется, — Иошинори дает ход, — Когда-то и мы с вами были этим королем. Еще ход. — Из короля мы превратились в генерала, что защищает короля, и эти превращения позволяют нам задуматься и защищать нового короля. — Старый король не теряет своей ценности, однако им можно пожертвовать, дабы сохранить нового. Он не считал своего короля старым, все его будущее покоилось в нежных весенних руках его короля. Какаши делает ход со взятием, в глазах запылал шаринган, но даже так он не уловил своих же движений, и рука тянется к измененной фигуре. — Запрещенный ход, Хокаге-сама. Вы проиграли. Запрещенный ход, чтобы защитить своего короля. Пожалуй эта игра послужит уроком Какаши. — Хорошая игра, благодарю вас.***
Зеленые глаза бегают по гардеробу, судорожно цепляясь за каждый неудачный наряд. Ее миссия обещала познакомить ее с новыми исследованиями и чудесным праздником, как передала Тсунаде-сама. Сакура в предвкушении, ведь это задание станет для нее своеобразным отпуском в другой стране, поэтому она, с дрожащими от волнения руками, собирает в свитки все свои имеющиеся сбережения, дабы бессовестно потратить их на сувениры из другой страны. Вдруг взгляд цепляется за роскошную юкату цвета крови, подаренную Какаши в свою инаугурацию. Девушка влюбленно вздыхает своим мыслям, их с Хатаке странные отношения спокойно шли своим ходом, пока внезапные порывы чего-то странного не будили в мужчине зверя. Сакура улыбнулась, при виде ревнивого Какаши ей становилось не по себе прекрасно, что было эгоистично с ее стороны, считала она по непривычке. Хотя Ино была права, это ощущение, когда любимый мужчина ревнует тебя… было прекрасным. Она уверена, сенсей не будет против, если она в очередной раз воспользуется его подарком, и бережно складывает юкату в сумку. Харуно тихо надеется, что до вечера Какаши успеет встретиться с ней перед миссией, хотя Нара предупреждал, что Хокаге сегодня чрезвычайно занят. И все же Сакура не теряет надежды мельком попрощаться с учителем, ведь разлука длинной в неделю теперь будет казаться мукой. Девушка аккуратно укладывает отросшие волосы, заправляя челку за уши, так ей кажется намного лучше, ведь смотрящая из отражения куноичи теперь выглядела куда женственнее и прекраснее. Довольная собой, она укладывается в мягкую кровать, прикрываемую цветочными сёдзи, и рассматривает старую фотографию команды. Кажется новая прическа пробудила в ней некую ностальгию, из-за чего она грустно проводит пальчиком по собственному изображению. В своей старой прическе она находит проблеск Саске, и попытку привлечь его внимание даже схожей челкой. Сейчас же ее волосы по девичьи элегантно лежат на плечах, а мягкая челка отражает некую серьезность, как кажется самой Сакуре, точно отражение Какаши — сама серьезность. Возможно она и копает глубоко, забираясь туда, где и вовсе нет смысла, однако так намного легче, нежели постоянно думать о седовласом сенсее, чье изображение мягко улыбалось ей сквозь маску. Ее губы нежно касаются рамки фотографии, там, где вальяжно и добродушно стоял учитель. Приятные мысли вновь посетили ее, стоило посмотреть на седую макушку, ведь Харуно вновь думает о том, как чудесно сочетаются розовый и серый цвет. Невольно в голове всплыл размытый образ ребенка с серебряными как сталь волосами, и светлыми яблочными глазами. Она ощущает неловкость, и быстро смахивает эти мысли, совершенно не замечая яркий румянец и широкую улыбку на своем же лице. Древо сакуры неплохо смотрелось бы в поле.***
Визит Райкаге проходит удачнее, чем он рассчитывал, однако настроение его от этого не поднялось. Из явных плюсов было то, что Саске добровольно согласился добывать любую информацию для Хокаге, дабы помочь деревне и вымолвить грехи. Учиха научил его некому трюку, благодаря которому они могли связаться через ястреба, не без помощи шарингана конечно же. Какаши был впечатлен показанной техникой, ведь перехватить такую информацию сможет лишь носитель проклятого доудзютсу, коих всего осталось двое на этом свете. Мужчина задумался, как же поступать в случае если собеседником является не Учиха, ведь такую связь точно не назовешь безопасной — не придумана еще техника, защищающая передачу важной информации, да и со скоростью были явные проблемы. Пускай ястреб и был быстр, однако же на один его путь уходило не меньше пары суток — Хатаке прикинул имеющиеся мысли, кажется ему придется обратиться за помощью науке. Задумчиво потирая подбородок за новой плотной маской — старая кажется пропиталась всей пылью резиденции — Какаши поглядывал в панорамное окно. Пускай деревня и выстраивается заново, явных изменений в ней не наблюдается, если не брать в счет количество имигрантов. Для большого населения требовалась деревня побольше, и мужчина вдруг хватается за рыхлую карту мира. Раньше войны несли за собой дележку территорий, последняя же война оказалась политически бессмысленной, ведь фактически все остались при своем, однако большинство соседних стран потерпело колоссальную внутреннюю разруху, что могло бы сыграть на руку. Какаши не нравилось, что мыслил он по большей части как заядлый правитель и завоеватель, однако сейчас это более чем полезный навык — и Хатаке знает, куда наведается в скором времени. В голове бурлили множество идеи и планов, которые он порой не успевал записывать, приходилось судорожно повторять себе под нос каждую затею. Возможно поэтому Тсунаде и выбрала его, прекрасно осознав талант Копирующего ниндзя. Как бы цинично это не звучало в его голове, но при Пятой Коноха мало развилась технически и экономически — оно и понятно, Сенджу была совершенно не готова стать Хокаге, а на пост она согласилась лишь от безысходности и уважения к сенсею. От нее не требовалось сделать деревню чем-то невероятным и развивающимся, она лишь поддерживала устоявшиеся порядки. — Сделаешь из деревни небесный город — можешь на пост хоть Тон-тон сажать, — в трезвом голосе явно слышался пьяный разум, хотя он воспринял это как условие. Ее рука твердая, грубая, но от этого не без женской нежности, по матерински строгие движения проходят по всему телу. Казалось бы, одна и та же процедура, а у Сакуры это получалось намного мягче, влюбленно что ли. Покончив с делом, Сенджу достает из тайника упрятанную бутылку отличного сакэ, тут даже Какаши признал вслух его достоинство. Женщина разливает волшебную жидкость по токкури и насильно укладывает ту в руку Хатаке. — Пей, у тебя вон после алкоголя глаза ненадолго сереют, как врач тебе прописываю почаще употреблять алкоголь, — женщина дивится чудным горьким ароматом сакэ, лучший запах в ее жизни, — Тем более ты пьяный вообще спокойный такой, глядишь остепенишься, семью заведешь — давно пора. Он делает первый глоток, горький горячительный, контрастирующий с прохладным лечением минутами ранее. — Старейшины подослали? А самой то, — Хатаке указывает на нее, словно осуждая. — Меня этот вопрос не касается, у меня иммунитет к нему, — по всему ее телу проходит горячая дрожь напитка. — Боюсь мне тоже стоит выработать иммунитет, — Какаши криво косится куда-то в пустоту, маска на лице нелепо закрывала подбородок, а не покрасневшие щеки, как он хотел бы. — Не похож ты на одиночку, больше не похож, еще бы пару месяцев назад я сказала — этот человек умрет в своей спальне с книгой в руках, — торжественно, словно тост, произносит она. — Что-то изменилось? — хмыкает Какаши. — Ты любишь ее, — ни то вопросом, ни то утверждением говорит она, внезапно сменившая тон на серьезный. — Это сложно осознать, — он вертит в руках пиалку с прозрачной жидкостью, словно ища в той ответ, — Но в этом есть моя Воля Огня. — Хорошо если так, Какаши. Восемнадцать лет большая разница. Я не постесняюсь убить за нее. — И я тоже. Почти каждая беседа с Тсунаде сейчас заканчивалась выяснением отношений. Какаши раздраженно вздохнул, словесные перепалки начинают подбешивать и без того нервного Шестого. Влюбленный, словно мальчишка, он представляет, как неловко наливается румянцем сильная девушка, чей кулак громом отзывается на чужих костях. Неясное чувство ревности, а быть может просто собственничества, с треском поразило его — Хатаке и в самом деле не хотел, чтобы Сакура участвовала в политически сложной миссии, где одной из главных фигур был подозрительно милый Лорд. Никогда прежде Какаши не хотелось запереть Харуно от всего этого. Да и… никогда прежде не хотелось Харуно в принципе. Мужчина откладывает в сторону любимую книгу в оранжевом переплете и думает, что бы еще подарить его куноичи, что всеми силами пытается скрасить его серую жизнь. В голове вновь всплывет образ нарядной девушки в алой юкате, этому образу, кричащем о нежности, шепчущем о страсти, не хватало чего-то. Сознание вдруг зацепилось за отросшие розовые локоны, и Какаши мягко улыбнулся через маску.***
Вечерний холод пробирает до косточки, кажется, что зима в этом году будет беспощадно ледяной — главные ворота поскрипывают от ветра. Все происходит в строгой конфиденциальности, поэтому у ворот только безучастные Котецу и Изумо. Сакура грустно приветствует Лорда Травы, в симпатичном юноше она находит проблеск Саске. Его голос сладок и нежен, а заученная вежливость врезается в мозг, возможно Даймё многих располагал к себе. — Это честь, что Коноха предоставляет нам в помощь героиню войны, да еще и ученицу двух Хокаге, — его слова медом расплываются по коже, сладко, но липко. — Благодарю, господин. — Прошу, мы могли бы общаться и в более дружеской формальности, мне бы хотелось узнать у вас лично, как расположить к себе нового Хокаге, — его темные волосы неестественно развиваются на ветру, отчего у девушки кажется возникает легкая зависть, и она заправляет выступившие прядки за ухо, — А вот кажется и он собственной персоной. Харуно вспыхивает точно спичка и мгновенно оборачивается назад. Неспешно шагая к ним, темно серый силуэт начал приобретать формы, и кажется только сейчас девушка разглядела в нем сенсея. Мужчина шел в одной только серой жилетке, а рукава водолазки привычно закатаны по локоть, Сакуре думается, как бы он не застудился на холоде. — Какаши-сенсей! — его присутствие приятно сказывается на ее настроении, а собственная значимость взлетает до небес. Он отвечает ей одним кивком, подходя ближе — рядом с ним вдруг стало немного теплее. — Иошинори-сама, — кивает он лорду. — Шестой-сама, прошу, скажите, что вы пришли проводить меня в добрый путь, — в глазах играют смешинки, и вечер вдруг становится интереснее. — Боюсь разочаровать вас, но я пришел попрощаться с Сакурой-чан, — мужчина заслоняет собой вид на саму девушку, чьи щеки уже ярко полыхали огнем. Она надеется что охранники у ворот продолжают ленно глазеть вдаль. Сакура пытается спрятать глаза, чтобы не краснеть пуще, но вдруг ее ледяной ручки касается большая теплая мужская рука. Он согревает ее моментально, проводя большим пальцем по ладошке — этого ей кажется более чем достаточно, чтобы миссия прошла успешно. — Вы всех своих шиноби провожаете на задания? — Только своих учеников. Иошинори хмыкает напоследок и направляется в паланкин, где его уже ожидала скромная делегация. Сакура смотрит на уходящее солнце и отбывающую карету, это ее первая миссия за пределами деревни за последние месяцы. В свете заката все вокруг становится беспардонно романтичным, как кажется ей и она робко оборачивается к Какаши. — До скорой встречи, сенсей, — тихо произносит она и отшагивает прочь. Каменно стоявший все это время Хатаке вдруг хватает ее за локоть и притягивает к себе, касаясь губами ее робкой печати на открытом лбу. У нее есть секунда, чтобы взглянуть в его нежные глаза и она уходит в закат, там где ее ждала миссия.