***
Январь в Конохе проходил на удивление тепло — если можно было так сказать, ведь снег валялся на улицах лишь кусками, а несвойственные для зимы грозы бушевали чуть ли не каждый день. Из-за столь хаотичной погоды женская часть населения была просто в ярости, ведь совершенно неясно, что носить в такой кошмар. Сакура, чьи лохматые локоны развивались по ветру, с досадой подозревала, что виной такой погоде был их несравненный Рокудайме, что специально штормил погоду, дабы его подопечная не вылазила из дома лишний раз. Харуно очередной раз показывает облакам язык, как и теням, что следуют за ней по пятом вот уже полтора месяца. Она заходит в пустой переулок, сворачивает несколько раз со своего маршрута, прячется за мусорными баками, но наглые тени все равно умудряются настигнуть ее. От раздражения у нее затряслись кулаки, а на голову упала грязная пачка съеденной лапши. И тут ее терпение лопается окончательно. — Хватит преследовать меня! Шаннаро, вы уже достали! — кричит она в пустой переулок. — О, но мы не можем, приказ Хокаге, — приторным голосом отвечает за них она. — Передайте своему Хокаге, что в своей дереве меня никто не украдет, и я не сбегу! Пусть еще в клетке запрет! — на последних словах она топает ножкой и уходит прочь. А тени так и продолжили следовать за ней. Они не виделись с Нового Года, когда Харуно случайно прознала про вечно следующих за ней АНБУ. Тогда девушке казалось, она будет рвать и метать, но одного холодного взгляда Хатаке хватило, чтобы поумерить пыл на время. После их возвращения с Ода он вел себя странно, пускай она и понимала почему. Однако же загадкой оставалось, почему жертвой его гнева стала она, ни в чем не виноватая куноичи, выполнявшая свою работу, а не хитрый замудренный правитель Травы. Хотя Сакура догадывалась, что между двумя мужчинами произошел конфликт, входе чего Какаши ходил как на иголках. Ей до сих пор было неизвестно, о чем они разговаривали, но было ясно, что Шестой все это время пытался вычислить шпиона Иошинори, вот и приставил ей докучающую охрану в лице АНБУ. Харуно устало вздохнула, а ведь ей казалось, что все налаживается, они даже Новый Год можно сказать вместе встретили. В тот вечер он, под светом красочных фейерверков, подарил ей прекраснейшее ожерелье, оттеняющее собой луну и звезды. Свисты салютов раздавались со всех сторон, а улочки Конохагакуре поддавались всем краскам мира, из-за чего все происходящее походило на сказку. Крыши домов были покрыты бумажными фонарями, кандзи на которых гласили демоны прочь, а счастье в дом, а в свете фонарей были видны редкие снежинки. Хокаге поздравил всю деревню с началом нового года, и пообещал начать новую эру, в мире которой будет царить счастье и покой. Шестой осторожно кивнул в ее сторону и отправился приветствовать толпу приезжих, которые нагрянули со всех стран. Харуно вернулась к своей шумной толпе и с трепетом прокручивала в своих руках сверточек, завязанный тонкой лентой и двумя колокольчиками. Вместе с друзьями ее приветствует ароматный запах горячей лапши и приправ, согревающие душу. В нее сразу же цепляются два блондина, сбивая с ног прям у входа. Ино сует ей чуть ли не в лицо красивый гребень, разукрашенный необычной росписью, за что она спешно благодарит подругу. А Узумаки пихает ей плетенную маленькую сумочку, и теряется в румянце. — Спасибо, Наруто, — она нежно проводит по его плечу, там, где удобно расположился протез. Блондин тут же вспыхивает и отнимает у Яманака гребешок. — Ой, ой, Сакура-чан, посмотри, — он демонстративно запихивает гребень в сумочку, — Здесь поместятся все твои женские штучки! — А это тебе, — Харуно вручает разгорячившемуся другу свой подарок. Джинчуурики быстро выхватывает пакет и достает оттуда милейший горшок в форме жабки. Его реакция не заставляет себя ждать, и девушка ухмыляется про себя, ведь понимает, что попала в точку. Ей всегда казалось несколько удивительным и грустным тот факт, что Узумаки любил ухаживать за комнатными растениями. Ведь в его вечно одинокой кввртирке только это доставляло немного радости и привносило жизни. Парень хоть и неряшливый, однако очень бережливый, это она знала точно, и такой хрупкий горшок у него проживет лет сто. — Сходим на свидание завтра? — неожиданный вопрос вдруг вызывает на ее лице удивление. — Мм, нет. — Но, Сакура-чан!.. — Я занята, — сетует она, и выхватывает у него порцию лапши. — А пос… — Тоже занята!***
Время близилось уже к утру, по крайней мере Сакура так думала, ведь яркий праздник уже потихоньку становился все тише. А она и не торопилась, пускай ее уже и клонило в сон — она все понимает. Пожалуй, в этот раз она может простить ему опоздание, ведь в глубине души немного боится этой встречи. Со дня их возвращения из страны Воды Какаши был сам не свой. Вечно взвинчен, напряжен, а в один день и вовсе разразился молниями. Харуно побаивалась этого его поведения, ведь прекрасно знала, что та миссия знатно потрепала им нервы. Она рассказала ему и ученым все, что помнила и изучала, дальше оставалось лишь ждать. Ветер трепал ее задумчивость из стороны в сторону, пока сзади не послышались тихие шаги. Пришел. С очередной вспышкой фейерверка она устремляет взор к небу, отчего на лице отражаются тысячи огней, а в глазах застыл космос. На шею ложится что-то холодное и тяжелое, а горячие руки обвивают ее. Осторожно, даже слишком, убрав волосы с ее шеи, мужчина неприкосновенно поглаживает ту, из-за чего у девушки пробежались мурашки. Ушами она улавливает тихий звук щелчка, и тяжесть на шее немного увеличилась. Он томно вздыхает у ее шеи, а затем одаривает ее поцелуем в висок. Сакура нежится в его легких объятиях и ведет плечом, пока наконец не сталкивается с его серым привычным взглядом. Он так и не рассказал ей, как ему удалось, но обещал сделать это чуть позже. В пепле его взгляда читается нежность и беспокойство, чуть меньше, чем обычно. И она понимает — все еще раздражен. Харуно разглядывает подаренную прелесть на шее и дивится, как же скромному сенсею удается делать такие нескромные подарки. Это было ожерелье, переплетенное серебряными цепями с камнями, цвета луны. Казалось, камни и вовсе не пропускали огней салюта, ведь бледное сияние так и застыло на них. Сакура нежно улыбается, как до удивления ей подходит это неподходящее ожерелье. Какаши опять угадал с ее образом. — Оно прекрасно, — краснеет она. — Это дополнение, — мужские пальцы заправляют выбившуюся прядку розовых волос за ухо, — А вот это подарок. Он протягивает ей загадочный свиток с чуть потертыми рукоятями. — Это… Ей не хватает воздуха, чтобы договорить. — Запретная медицинская техника времен Первого, — сквозь маску видно усталую улыбку, — Осторожно, даже Тсунаде-сама в свое время охотилась за ней. Сакура торопливо раскрывает свиток, ей кажется, что руки подрагивают от предвкушения. — Пока никто не понял, что ее выкрали, пусть побудет у тебя. Яблочные глаза бегают по иероглифам, а на лице застыл восторг. — Аригато! — девушка вешается ему на шею, отчего Какаши слегка покосило назад. — Это письмена Мито Узумаки, никто кроме нее не в силах был восполнить эту технику. Узумаки известны своей чуть ли не неиссякаемой чакрой, поэтому другие шиноби, изучающие ее, попросту умирали от истощения, — голос его стал на миг серьезен, но в глазах тут же заиграла нежность, — Думаю, тебе это под силу. Сакура ловко слезла с его шеи и принялась поправлять мятую юкату. — А это вам, сенсей, — она протягивает драгоценный сверток, а Какаши дивится, как она до сих пор называет его сенсеем. Неспеша он осматривает упаковку и развязывает колокольчики, после чего те отправляются в его карман. Мужчина раскрывает бумажку и перед ним предстает небольшая коробочка, внутри которой маленький механизм, закрепленный на кожаном плетенном ремешке. — Это наручные часы, новая разработка из Воды, очень удобная и компактная, — девушка судорожно перебирает ткань платья, — Да и тем более, вы опаздываете всегда, и я заметила, что в вашем доме часов нет — не мудрено, а ведь вы Хокаге! Хатаке склоняет голову чуть набок, и с любовью наблюдает за тем, как не умолкает девушка. Он не успевает вставить слово и поблагодарить ее, как та сразу же накатывает новой волной слов. — А это, — она подходит к нему ближе, и ее пальчики уже успеют ухватиться за край маски, — Дополнение. Под маской его губы были горячими по сравнению с ее холодными, такими сладкими, что хотелось их съесть. Мужчина прикрывает глаза и поддается весенней нежности девушки. Стало намного теплее.***
Освоить подарок оказалось немного сложнее, не так, как она рассчитывала… Внутри пылала гордость, за то, что такую великую технику доверили именно ей. Харуно не отрывала глаз от старого потертого пергамента всю ночь, ведь такое дзютсу может помочь им выстоять против Даймё. Мито Узумаки создала эту технику в разгар войны, поэтому та была резкой, эффективной, но с возможным летальным исходом. В те времена шиноби можно было сосчитать на пальцах, а умение пользоваться чакрой и вовсе дар божий. Из-за нехватки бойцов, Узумаки научилась открывать барьер чакры внутри человека, так что даже гражданский ребенок мог использовать дзютсу. Сакура поняла, почему Какаши доверил ей именно эту технику. Но она требовала невозможного контроля и огромного количества чакры — Мито, вдобавок ко всему, была еще и джинчуурики, что значительно снижало шанс повторить технику. Но она готова научиться. По телу расползлась печать бьякуго, а кровь внутри стала циркулировать иначе. Вдох Глубокая концентрация. Выдох Складывание печатей. Неудача — вены в руках начинают сильно гореть. Вдох Глубокая концентрация. Выдох Складывание печатей. А метка на лбу прерывисто замигала. Неудача — обжигающее чувство дошло до грудной клетки. Глубокий вдох Она концентрируется сильнее. Выдох Печати — ее руки уже не слушаются, а циркуляция чакры бежит по всему телу. Больно. В голове звон, а в глазах туман, и последнее, что она видит перед тем как отключиться — звериная фарфоровая маска.***
В госпитале ее приветствуют крики Тсунаде и аромат свежих лилий. Внутри дикая слабость, а снаружи раздражение, ведь она не освоила технику. — Чем ты думала?! Сколько раз я предупреждала не перенасыщать метку, хочешь остаться без чакры?! — Простите, шишо, — только и говорит она, ведь пока что Сенджу знать про подаренный запретный свиток Какаши ей ни к чему. Женщина злобно вздыхает, из-за чего в палате нарастала страшная атмосфера — давно ее так не отчитывали. И Сакура вдруг понимает, как хорошо, что рядом с койкой устроилась ваза с цветами, ведь от Пятой за версту несло сакэ — Новый Год все же. Тсунаде распахивает окна, впуская свежий воздух внутрь, и по своему приветствует нового гостя. — Вы так и не рассказали, что было в стране Воды. — Ну, Хокаге ведь не обязан ни перед кем отчитываться, верно? — звучит внезапно уставший голос сенсея. Если бы она не знала, как терпеливо шишо относится к Хатаке, то подумала бы, что женщина отвесит тому знатную оплеуху. Но этого не произошло, и Сенджу удалилась прочь. А вошедший в палату Шестой всем своим видом давал понять, как переживал за девушку. Мужчина присел к ней поближе и ласково схватил за слабую бледную ручку, которая была забита уколами от капельницы. Харуно трепетно взглянула на него своими сверкающими глазами, отчего Шестой казалось, был готов растаять. Он осторожно придвинул ее ладошку к лицу, и сквозь маску поцеловал ту, заставляя девушку раскраснеться. — Как ты? — тихо спрашивает он, не отпуская руки. — Чувствую себя уставшей, — улыбается она ему, и кивком указывает на тумбу с цветами, — Ваших рук дело? — Ино тоже к этому причастна, — устало парирует он, и серьезно добавляет, — Я переживал. Не стоило давать тебе тот свиток. — Нет, что вы, мне просто нужно освоиться, подобрать другой метод… — Сакура, это серьезно, ты могла умереть от нестабильности, если бы не АНБУ, я… В голове щелкнуло. — Погодите, АНБУ? Вы что, приставили за мной слежку? — Сакура, это необходимость. Рядом могло никого не оказаться, — в его глазах вдруг загустели тучи. — Я первоклассный медик, и я быстро восстанавливаюсь, — на щеках девушки начала закипать злость, и она высвободила руку из цепких лап Хатаке. — Ты пролежала без сознания четыре дня, Сакура, — он делает акцент на количестве дней, так что девушку охватывает шок, — И вряд ли бы смогла, потому что все это время твой приток чакры обеспечивала Тсунаде. В чем-то он возможно был прав, что невероятно злило Харуно, поэтому она решила напасть с другой стороны. — Вы опять не доверяете мне? Отправили своих шпионов за мной? — Это благодарность за их помощь? — в его голосе затвердела сталь, а взгляд вдруг стал несколько надменнее, — Если я отправил АНБУ, значит так надо. — Вы за всеми так пристально следите, или только мне исключение сделали? — В моей деревне обитает шпион, вот уже который месяц, наблюдает за моей жизнью и за тем, что мне дорого, а я до сих пор его не нашел! Из-за моего статуса, сейчас ты можешь быть под угрозой неизвестных, и я не позволю!.. Какаши и не заметил как загорелись его красные глаза, а он уже давно вскочил с места, сверху вниз взирая на наглую девушку. — Меня и так отчитала Тсунаде-сама, теперь и вы будете… — бледные кулачки сжались сильнее, смяв белую простынь. — Будет так, как я сказал, — резко отрезал ее он, направившись к выходу, — Я отзову их тогда, когда посчитаю нужным, — напоследок сказал он не оборачиваясь. И после этого безжизненные фарфоровые маски ступали за ней везде.***
Ноги привели ее к лавке Ино, где как раз сейчас царила тишина, так же как и в госпитале — работы было крайне мало, если не считать совместных исследований с учеными. В нос тут же ударяет смешанный цветочный аромат — так всегда, когда заходишь к Яманака. В этот раз лавка могла похвастаться невероятным количеством гортензий всевозможных оттенков, так что аж глаза разбегались. В углу с синими гортензиями вальяжно расположились Ино и Тен-Тен, заинтересованно обсуждающие что-то. — О, лобастая, — вдруг помахала запачканными руками блондинка. Сакура всегда удивлялась, как вся эта рабочая сажа не портила красоты Яманака, словно та была цветочной нимфой, — Загулялась на свиданиях? Каверзный вопрос вызвал двоякую реакцию: ирьенин залилась краской, не то от злости, не то от смущения, пока Тен-Тен тихо смеялась на ушко блондинке. — Работала я, ясно тебе, — скрещивает руки на груди она. — Чет нечасто тебя в больнице встретишь. — Не только в больнице работаю, знаешь ли. — Ах да, личный врач Шестого, — девушки залились смехом. — Вообще сейчас не хочу о нем, — она оборачивается в сторону окошка и показательно высовывает язык. — Тогда Ино расскажет тебе кое-что. На вопросительный немой взгляд Харуно, подруга прочистила горло. — Принцесса Хьюга наша, — в чирковых глазах сверкнули молнии, — Сбежала с Саске. — Что? Брось. — Да правду тебе говорю, их клан якобы говорит, что у той важная миссия от самого Хокаге, а кто-то говорил, что Учихе в своем супер путешествии просто медик понадобился. — Тогда чего он Сакуру не взял? — ожила Тен-Тен. — Забыла? Она за Шестым ухлестывает, — очередной смешок. — Не похоже на Хинату, — быстро вернулась к теме Сакура. — Да повелась на холодного красавчика, как и все, — размахивает плечами блондинка, собравшая пышный куст из цветов. — Не похоже, чтобы она вообще на него смотрела, — вдруг задумалась шатенка, — Единственные, кем вообще интересовалась Хината были Наруто и Неджи. — Ды вы что, это же ее брат. — Двоюродный. А Хьюга чужой крови не жалуют, это у них нормально, — Ино успевает за болтовней собрать шикарнейший букет из гортензий и роз. — Грязные сплетницы, — хмыкает Харуно и тут же восхищается сделанной подругой красотой. День проходил вполне тихо и спокойно, если не считать приставленной секретной охраны, и хоть как-то, но она смогла отвлечься от них, в компании подруг. День прошел мирно, и тогда она еще не знала, что следующие две недели ей придется разбираться с последствиями коварных замыслов феодалов.***
Уже больше двух недель она не покидала больницы. Раз в пару дней поступали пациенты с известными симптомами — у всех горели видные вены и пылал жар. В компании Сенджу и других медиков, им удавалось удерживать стабильное состояние поступивших, однако одно оставалось неизменным — чакра не пульсировала, а тенкецу будто закрыли под замок. Это немного отличалось от того, что она наблюдала на прошлой миссии, но Сакура прекрасно помнила, где искать проблему. Нановещества, как их называли те ученые, разлетались по всему организму шиноби, просачиваясь в самые каналы чакры, из-за чего те со временем угасали. Харуно пыталась прикинуть обратный процесс с использованием неосвоенной техники, однако все тщетно. С каждой неудачной попыткой ее одолевала большая злость на саму себя, ведь техника Мито Узумаки казалась невозможной. И когда кричащий на операционном столе шиноби потерял пульс, она решила оставить это на потом. Она не даст уйти жизням, пока гонится за совершенной техникой. Слишком дорогая у нее цена. И всех шиноби удалось спасти. Но впредь искусство ниндзя им было недоступно. Куноичи помрачнела, кажется на днях Шестой должен был отправиться в другую страну с какой-то дипломатической целью. Единственный, кого она не желала встретить на операционном столе был именно он. И, что больше пугало Сакуру, все одиннадцать поступивших шиноби возвращались со своих миссий с совершенно разных локаций. А это уже означало, что Даймё имели некий прогресс, и потихоньку приводили свой план в действие. И после трех долгих недель работы в больнице, она наконец направляется в резиденцию Хокаге с отчетами о проделанном. Харуно топает ножками по коридорам башни, и немо удивляется, как все здесь изменилось за месяц. За то долгое и бесконечное время в госпитале она и вовсе выпала из реальности, но вдруг вспомнила о своих следящих друзьях. Наконец она достигает его двери, как тут же ее уверенному пути преграждает советник Шестого. — У него совещание, щас не принимает, — раздраженно-устало говорит он. — Ну и пожалуйста, передашь ему, — она небрежно сует тому в руки толстые отчеты, всем видом показывая, как не хочет видеть Хатаке. — Какие же вы проблемные все… — Шика, тебя что, мама наругала или что, чего такой раздраженный? — Шестой уже полтора месяца мне мозги делает, — парень агрессивно потирает лоб, — Так и не сказал, что там в Воде произошло, но зато орет на меня, чуть на глаза попадусь ему. Каждый день, Ками-сама, кричит, что нихрена полезного я не сделал. Сакура, помоги… — Чего? — она оживает от его эмоционального рассказа. — Ну, примени какую нибудь медицинскую технику, усыпи его на денек, или просто что-то успокаивающее влей в него, я так больше не могу, — молит Нара. — Нет уж, со своим начальником сам разбирайся, — девушка демонстративно разворачивается к тому спиной, задевая парня копной длинных волос. — А вы чего это, поссорились что ли? — на вопросительный взгляд девушки он закончил, — Ну, ты обычно ему обеды приносишь, вы там что-то обсуждаете вечно. А щас он вон взвинченный какой. — Что ты щас сказал? — вдруг загорелась Харуно, отчего Шикамару устало приготовился к удару. Девушка немо удивилась, неужели Какаши прибегнул к насилию, что парень уже шугается всех и вся. — Да вся деревня говорит об этом, вот и все, я то тут причем? Она решила покинуть резиденцию как можно скорее, пока что-то еще не разозлило ее до покраснения. И, как только она выхватывает у коридорного автомата горячее какао, ее останавливает строгий голос. И она понимает, что злиться придется еще не один раз. — Харуно Сакура, — требует старый голос. — Кохару-сама, чем имею честь? — девушка притворно сладко приветствует старую женщину, чей строгий взгляд снился лишь в кошмарах. Ей нечасто приходилось беседовать со старейшинами, однако из красочных рассказов Тсунаде, она поняла, что их есть за что не любить. — Я бы хотела с тобой поговорить, наедине. — Конечно, Кохару-сама, что-то случилось? — вдруг запереживала она. — Это касается ваших отношений с Шестым, — женщина удобно устраивается на кресле напротив нее и тут же засыпает тем, что Харуно явно не хочет сейчас слышать. А по надменному морщинистому лицу так и хотелось ударить, — В деревне ходит немало слухов. — Разве старейшины должны верить слухам? — тут же в ответ нападает она, и Утатане понимает, что она ученица своих учителей. — Наглости тебе не занимать, как и Тсунаде, — старейшина наблюдает за тем, как горделиво поднимает подборок куноичи на этих словах, — Но это не помешало тебе подпортить политику Шестого. — О чем вы? — Разве ты не видишь, что сейчас творится в деревне? Полный тотальный контроль, Хатаке следит за всеми и попусту растрачивает ресурсы и силы не в те русла. А что АНБУ? Он полностью замял их под себя, проредил и переделал, а теперь еще и приставляет лучших агентов следить за какой-то девчонкой. — Я не понимаю. В узких глазах заморгало раздражение. — Хатаке ограждает от тебя весь свет, чтобы обеспечить тебе безопасность, и тратит на это недопустимо много сил, — ее тон сменяется на снисходительный, а поза стала чуть расслабленнее, — Не обольщайся, девочка, ты просто напоминаешь ему Нохара, вот и сдувает с тебя пылинки. В голове что-то с осколками рухнуло на пол, в ушах застывает звон. — Что вы хотите сказать? — Сакура изо всех сил старается поддерживать голос, чтобы тот не дрожал предательски. — Прекрати вертеть Хатаке, и заставлять его переворачивать политику деревни, что мы там старательно строили долгие годы. И эти слова кажется и будят в ней Тсунаде, как до этого и выразилась Кохару. — Ваш Хокаге взрослый мальчик, и я никого не заставляю ничего делать, в отличии от вас. А общаться мне с ним или нет, вас не касается! — девушка грозно сверкает глазами, и на миг действительно кажется, что рядом стоит Сенджу. — Когда-нибудь тебе надоест быть тенью той мертвой девочки, и ты перестанешь, — вслед ей говорит Утатане, но вспыльчивую Харуно это уже не касается и покидает она резиденцию с громким хлопком. Так, что кажется и Какаши прекрасно все услышал. Она шла в неизвестном направлении и за ней гуськом следовали АНБУ, о чем она сейчас старалась не думать. В голове крутятся слова старейшины и внутренние споры. Немыслимо, только и думает она, старики назвали ее кукловодом Хокаге, словно ей нечего делать. — Какой же ты проблемный, сенсей.