***
В палате гудел кардиограф, а над ослабевшим телом парня витали медики, подобно пчелам. За окном гремели грозы — наступает весна, и Нара предпочел наблюдать за скопившимися облаками, вместо размышлений. Шикамару приказал сократить количество «знающих», так что медиков выделили совсем немного. Когда в операционной член АНБУ — никто не должен знать. Ямато настоял на том, чтобы о возвращении Сая никто не прознал. К счастью Сай быстро пришел в себя, а потоки чакры до конца восстановить не удалось, пока не прибудет Пятая. — Где Шестой-сама? — подал наконец голос он. — В Кумо, на Саске напали, — Шикамару не заметно поджал губы, что-то нескладно, — Ты что-нибудь знаешь? — Власти заключают между собой договоры, чтобы держать под контролем Каге, — чернильные глаза посмотрели в сторону, — Капитан, они держат Цучикаге в плену. — Велика вероятность, что они манипулируют Куроцучи, — вслух рассуждает Нара, уже готовый составлять новую стратегию с Шестым, ведь отныне Камню доверять было нельзя, — Пятая-сама скоро подойдет.***
Неспешным шагом он направился в госпиталь, к своему же сожалению, ему понадобилась целая ночь на размышления, и видеться с ней не совсем хотелось… Он был уверен, что ситуация у нее под контролем, а иначе бы АНБУ, которых он приставил наблюдать за процессом, тут же сообщили ему о гибели последнего Учихи. Хатаке сунул руки в карманы, озябшие от местной прохлады пальцы уже начинали неметь. В Конохе уже теплело… еще пара недель и расцветет сакура, и почему-то в глубине души он был уверен, что это яркое и не столь важное событие вдохнет в него больше жизни. Он невольно задумался, что если глаз все же придется оставить себе? Какаши более чем уверен, Саске одна из главных целей феодалов из-за риннегана, а если и в деревне узнают про него, то на Шестого начнется охота в лице Орочимару и старейшин. Такую силу просто так никто не оставит в покое. Это напрягало. Но еще больше напрягал тот факт, что в нынешнем конфликте эта сила абсолютно бесполезна. Мужчина устало вздохнул, ему бы хотелось разрешить все, не применяя сокрушительной силы. Территория госпиталя хмуро приветствовала Хокаге, словно бы жизни тут и вовсе нет — он был наслышан, что медицина в Облаке хромала, а количество пациентов ничтожно мало. И поэтому ему не составило труда быстро отыскать Сакуру среди небольшой серой толпы. Розовая макушка контрастно выделялась среди всей этой скалистой унылости, а роскошные волосы перебирал ветер. Девушка сидела на скамейке, облокачиваясь всем весом о стены госпиталя, вся ее поза твердила об усталости. На сверкающем от пота лбу не было метки, отчего у Какаши возникло чувство, словно бы ей не хватает важной детали. Ему хотелось спросить, почему она здесь, на холодной тоскливой улице, а не в теплых стенах больницы, где прекрасно могла восстановить чакру. Но мужчина предпочел просто сесть рядом, и одной рукой обхватить ее хрупкое уставшее тело. Кажется от холода ее пробирала легкая дрожь. Второй рукой он заключил в плен ее холодные ладошки и легким дыханием катона согрел нежные ручки. На измученном девичьем лице едва проскользнул румянец, которому Какаши на сей раз не придал значения. Ее дыхание было ровным, но он отчетливо слышал, как судорожно бьется ее сердце. Он не станет нагнетать, а она сама все расскажет. — Саске в коме. Черт. Черт. Черт. — Он поправится? — он прокручивает в голове тысячу и один сценарий дальнейших действий, если Саске не очнется. — Да, но я не знаю когда… Мы должны вернуть его в Коноху! — нежный голос едва заметно дрогнул, и почему-то Какаши заострил на этом внимание. — Ты прекрасно знаешь, что в таком состоянии мы не способны перевести его, Сакура, даже свитки с перемещением не помогут, тебе ли не знать, — он в миг ощущает вселенскую усталость и разочарование, а беспокойство девушки будит что-то дикое внутри. — Может… вы могли бы переместить его с помощью глаза? — услышав ее обращение, Хатаке почувствовал, как внутри что-то упало, едва не разбилось. Их милые отношения, которые выстраивались месяцами — а на самом деле годами — только выходили на новую ступень, и, кажется Сакура уже бы перестала обращаться к нему как к вышестоящему. — Сакура, — девушка могла уловить все нотки его исходящих чувств в ее имени, по одному обращению она могла понять, насколько он серьезен, — Глаз открывает порталы в другие миры, как и мой шаринган. Нам придется оставить Саске здесь и немедленно вернуться в деревню. О да, он определенно был серьезен, Сакура поняла. Сейчас, в начале марта, рядом с ним вернулась зимняя стужа, а по телу прошли мурашки. Она понимала, с ним спорить бесполезно, какой бы упертой она не была. — Вы… Вы говорили, что по пути назад на нас могут напасть, и что все это, игра политики, так? — Харуно поникла, когда его молчаливый кивок вновь заставил мерзнуть, — Вы поэтому взяли с собой столько АНБУ? — Вишенка, я очень рисковал, когда брал тебя с собой, и я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось, — Хатаке потирает прикрытый протектором глаз, — И дело не только в том, что одна ты способна противостоять оружию Даймё. Мужчина беззвучно встает с твердой скамьи и глубоко вглядывается в весенний взгляд. Немым жестом он просит ее руки и девушка поражено подает подрагивающую ладошку. Сакура не успевает проследить, как с него слетает маска, а горячие губы уже касаются ее ладони. То, как нежно мужские губы ласкают ее ладонь греет сердце, а на лице вспыхивает румянец. Харуно думается, это будет ее вечной реакцией на все его действия. А он совершенно не против.***
— Держи, — мужчина протягивает свиток в хрупкие ручки Хьюга, — Воспользуйся им только в случае крайней необходимости — он перенесет его прямо в госпиталь. — Хай. Хината украдкой поглядывала на лежащего подле парня, его умиротворенный вид не мог сказать, как плохо ему было сейчас, а Хатаке решил не придавать значения грустному взгляду девушки. Возле пустой глазницы до сих пор были видны следы крепких ручонок Хьюга, а на полумертвом лице по прежнему ни единой эмоции. — Докладывай мне обо всем как и раньше, на сей раз можешь не осторожничать — Райкаге знает, в каком положении находится сейчас, и весь этот спектакль нам на руку. — Не разумно ли забрать и второй глаз Саске-куна? — девушка осторожно вгляделась в повязку Шестого, одному бьякугану было открыто спрятанное око. — Один мангекье им ни к чему, поверь, в Конохе он будет в большей опасности, — Какаши вновь посмотрел на бессознательного ученика, — К тому же, насколько мне известно, Хьюга умеют запечатывать доудзютсу. Мертвецам. Да. Чтобы кеккей генкай не достался никому. — Рассчитываю на тебя, — мужчина остановился у дверного проема, — И, Хината, когда… Саске очнется, сразу же свяжись со мной. Какаши с трудом сдерживает «если», ведь он реалист, который понимает — надо быть готовым к разным исходам. Он надеется, что его осечку не заметила принцесса бьякугана и покидает тут же Облако.***
Границу молний они прошли тихо, пожалуй, слишком тихо. Какаши догадывался, что в открытой местности мало кто станет нападать на Хокаге, и тем не менее его шаринган работал с той самой секунды, как они покинули Кумо. АНБУ, подобно своему Хокаге, не оставляли без своего внимания каждый камешек на пути. Сакура такой бдительности могла только позавидовать, ведь увы и ах, ее мысли вновь заполнил Саске. Внутри бушевала буря смешанных эмоций. Харуно было стыдно признать себе то, что она больше переживает не за Саске, а за то, как отвернулась от своей клятвы ждать и осветить жизнь последнего Учихи. Но с тех пор, как последний Учиха попытался убить Харуно Сакуру, она посмотрела на свою клятву иначе, также, как и на человека, который спас ее тогда. В очередной раз. Они мало разговаривали с тех пор, как покинули Кумо, и Сакура могла понять его. Хатаке был взвинчен, пускай и старался не показывать этого — девушка уверена, виной тому не столько корень проблемы, сколько его статус Хокаге. Будь Какаши обычным джонином, его бы мало беспокоили беды, с которыми разбиралось начальство. Он пришел на пост уже уставшим, однако она, как и многие другие, верила, что за Какаши придет невероятное светлое будущее. Хатаке подал несколько нечитаемых знаков АНБУ, после чего те стали кружить вокруг Сакуры. В глазу завихрился замысловатый узор и мужчина незаметно напрягся. — Вы кого-то почуяли? — Нет, — раздраженно ответил он, вновь принюхавшись, — И я ничего не вижу… кроме тонких сгустков чакры, ксо! Не успела куноичи среагировать, как вокруг них образовался купол из земли, снаружи которого образовались собачьи морды. Удар по куполу прошелся мгновенно, а шиноби АНБУ разбежались по сторонам, когда неизвестный предмет испустил облако ни то дыма ни то ядовитого газа. Острый клинок через мгновенье разрезал купол напополам. Какаши с Сакурой там не оказалось, но нападавший видимо не сразу это осознал, и потому едва успел увернуться от возникшего сзади Хатаке. Острие райкири поразило только легкую защитную пластину на плече нападавшего. У Какаши была секунда, чтобы рассмотреть неизвестного в легких самурайских доспехах и простеньким шлемом судзи-кабуто, прежде чем получил нехилый удар катаной по бедру. Клон развеялся не сразу, поэтому у Шестого было преимущество в виде неожиданности, но когда он попытался добраться до самурая, рядом возникли еще двое. Они помчались за куноичи, а первый решил нагнать самого Какаши, поэтому тому пришлось добежать до места, где развеялся клон. Оставшиеся пары слабо просачивались через темную маску, из-за чего в глазах вдруг все помутилось, и Какаши почувствовал, как чакра высасывается из него с космической скоростью, как когда он использовал даренный шаринган. Краем глаза он увидел белые звериные маски, отбивающиеся от самураев. АНБУ также как и он попались под действие облака, и потому Хатаке предположил, что чакра у них убывает с такой же скоростью. Надо было покинуть облако и нагнать самураев с Сакурой. Он отскочил на достаточное расстояние, чтобы не вдыхать пары и оставить хотя бы половину чакры в запасе. Если их противники самураи, то все плохо. Использование любых техник против самураев — бесполезно. Их техника иайдо не давала и шанса сложить печати, а потому оставалось лишь доудзютсу. Какаши быстро окинул взглядом врагов — они носили повязки на глазах, не позволяющие воспользоваться зрительным контактом и наложить гендзютсу, а на иллюзию без визуального контакта попросту не хватало чакры. Катаны, насыщенные чакрой разрезали свои цели быстро и беспощадно, так что АНБУ не успевали справляться с ними. Сакура не специализировалась на скорости и молниеносной реакции, самураи могли бы воспользоваться этим и… — Сакура! — в крике звучала сталь и гром, и только Какаши понимал, что это был рев отчаяния и страха. Рядом послышался грохот и он поспешил в сторону мощного удара. Бежавший за ним самурай на секунду пошатнулся от сильного землетрясения, что дало Хатаке фору. Среди немногочисленных деревьев на открытой поляне наблюдалась огромная дыра в земле, как от столкновения с каким-либо метеоритом. Стук собственного сердца затмевал разум и глушил все вокруг, а глаза судорожно бегали по полю в поисках розовой макушки. — Сакура! В самом центре — в кратере — удара развеялось облако пыли и наконец показались розовые локоны. Куноичи согнулась над телом одного из самураев и осматривала свою «мишень». Прямо в центре нагрудной, достаточно прочной чтобы выдержать даже ее удар, пластины осталась глубокая вмятина. Однако же Харуно была уверена, она задела лишь часть грудной клетки. Зеленые глаза встретились с тревожным ало фиолетовым взглядом, и на душе Хатаке вдруг стало легче. Сзади послышался треск чакры, а через мгновенье перед глазами мелькнуло пятно с сияющими клинками, направленное прямо в сторону девушки. Ксо, ксо, ксо! Риннеган вспыхнул также ярко и быстро, как клинки с иайдо. Меньше, чем за долю секунды, все вокруг сменилось иным ракурсом, а в голову будто вонзились тысячи кунаев. Это определенно стоило ему половины оставшейся чакры, Хатаке ухватился рукой за кровоточащий глаз, а второй успел схватить кунай для отражения атаки. Через секунду острая катана с треском врезалась в кунай и сумела задеть часть его плеча. Какаши будто мог слышать, как деактивировался его шаринган, и как чакра выходит из него. Напавший самурай вдруг развернулся, чтобы отразить атаки прибывших на подмогу АНБУ. Пока противник был отвлечен шиноби в фарфоровых масках, Хатаке медленно осел на земь. Боль в плече покалывала, а рана кровоточила без остановки, но ничто из этого не сравнивалось с болью в левом глазу. Харуно тут же подбежала к Шестому и провела мгновенный осмотр. Первым она, конечно же, занялась плечом, потом влила немного чакры, и только после всего этого направила свои горячие ладошки к глазу. Перчатки на костяшках заметно стерлись, так что было видно ее бледную кожу с ссадинами. Всегда милое личико сейчас было таким хмурым и серьезным, что Хатаке невольно покраснел, словно бы напортачил перед Пятой. Потрепанные и лохматые розовые волосы торчали во все стороны, прямо как у него самого, казалось ему. Его пьяный взгляд не мог оторваться от яблочных сосредоточенных глаз, а в нос вдруг ударила весна. — Ты… красивая… Он не уверен, прозвучал ли его голос вообще. — Вы что же, с ума сошли совсем?! — ее недоумевающий крик отзывался в голове эхом. — Я бы хотел тебя… Расслабленный голос был заткнут сильным ударом по голове, и остатки разума кажется возвращались к нему. Жаркая битва АНБУ с последним самураем вновь дошли до ушей. Хатаке заметил, как внезапно направляется атака врага на куноичи, и оттолкнул ту с силой. Секунды хватило, чтобы громкая песнь тысячи птиц охватила поляну. Острие катаны находилось лишь в паре сантиметров от его лица, слабое мерцание на ней потихоньку гасло. А руки так и не отпустили клинка, и даже был слышен скрип, от того, с какой силой они сжимали меч. Он так и остался в своей стойке, словно бы статуя, и только слабый ветер приводил в движение его облик. Хищным взглядом Какаши зацепился за валяющуюся на земле голову, словно бы отсоединенную искусственно. Ни один мускул на лице самурая не дрогнул, и даже глазная повязка осталась на месте. Хатаке отряхнул себя от пыли и крови, но приличное багровое пятно осталось у него на лице. Он с опаской посмотрел на двоих АНБУ, затем на Сакуру, с осторожностью. Ужас на милом лице, минутой ранее ругающим его за легкомысленность, больно скрипнул в его сердце. — Он живой? — мужчина указал на лежащего в кратере врага. — Б-без сознания… Этот подрагивающий голос был острее любого лезвия. Шестой спешно приблизился к выжившему самураю и небрежно стянул с того повязку, чтобы соединить зрительный контакт. Враги были подготовлены. — Ксо! — рыкнул он, после чего к нему подоспели АНБУ, — Они слепые. Мужчина сорвал чистую повязку с головы убитого самурая и увидел ту же картину, что и у прошлого. Мутные как дым глаза. Кто-то определенно знал, как нужно подготовиться к битве с Шестым Хокаге. Мужчина раздраженно уставился на подчиненных шиноби, их осталось двое. Он показал единственный знакомый Сакуре жест, означающий позволение, вот только девушка гадала, на что же? Куноичи задумалась, ведь она никогда не слышала, как АНБУ подают голос, если Хокаге лично их не спросит и не позволит говорить, это многое объясняло. — Тануки и Акула полностью истощены. Росомаха мертв, — шиноби в маске панды преклонил колено перед Какаши. — Кеккей генкай? — Нет, оками-доно, — ответил тот, что в маске птицы. Харуно казалось, что она невольно стала свидетелем чего-то слишком секретного, чего-то, не дозволенного знать ей, простой смертной. Что означали эти обращения? К Тсунаде агенты АНБУ никогда так не обращались. — Запечатывайте. Самураев тоже — в морг на осмотр. А выжившего на допрос. — Так точно, оками-доно. АНБУ разбежались выполнять приказы Шестого, оставив их с Сакурой наедине. — «Оками-доно»? — В АНБУ я носил маску волка, — поясняет Какаши. — Вот это обращение к бывшему АНБУ… — Сакура заглядывает ему за плечо, словно бы выискивая там что-то. — Бывших АНБУ не бывает, вишенка, — устало вздыхает он и принимается осматривать и щупать девушку, чтобы удостовериться — с ней все в порядке. — Но они уважают Вас, это… здорово. — Нет ничего здорового в уважении, рожденном из страха. В АНБУ я прослыл… жестоким человеком, и такое уважение мне не нужно, — мужчина окидывает взглядом отрезанную голову на земле и вновь вспоминает ужас в зеленых глазах. — Вы устали, истощились, — она нежно переводит тему, за что он очень ей благодарен, — И несете бред, когда у вас нет чакры. — Но я не врал, — Какаши серьезно отвечает ей, когда сильные маленькие ручки подхватывают его спину и приобнимают сзади. — Я… знаю, — на хмуром личике засветился слабый румянец.***
В Конохе их пути на время разошлись. Он вернулся к обязанностям Хокаге, а именно — допросить врага, выяснить причину такого спланированного нападения. У нее куча работы в госпитале — осмотр тел и лечение шиноби АНБУ. Как и предполагал Какаши — группа самураев, напавшая на них, была тщательно спланирована и подготовлена к бою именно с ними. Мастерство самураев славилось высочайшей скоростью техники иайдо, чтобы шиноби не успевали противостоять им. Вот только Какаши уверен, что успел бы захватить их в иллюзию или хотя бы отправить в измерение камуи, не будь у них бомбы подавляющей чакры. Из последнего рапорта Сая он выяснил, что феодалы подготовили новый, менее эффективный метод, скорее тактичный для боя, чем для умышленного лишения чакры. Он прекрасно помнит то чувство, чакра словно бы вытекала из него. Это было отличным стратегическим решением, ведь под воздействием облака он лишился ровно половины возможностей, если учитывать скорость самураев. И они совершенно не издавали запахов. Здесь было что-то еще. Мужчина задумался. Все трое были лишены зрения — умышленно. И защитные повязки от визуального гендзютсу. Это был отряд специально против пользователя шарингана. Они рассчитывали, что Саске будет вместе с Какаши? Хатаке точно помнил, как у одного из них заметил прочный элемент легкого на вид доспеха, прямо на груди, даже удар Сакуры почти не пробил его. Он точно помнил, как первый раз мазнул райкири по доспеху, но на груди все осталось целым. Кто-то готовился противостоять чидори? Шестой нахмурился, все было куда сложнее. Отряд полностью слепых самураев, предполагаемо направленный против Саске, также был нацелен и на Сакуру. Это он точно помнил. Ведь мишенью тогда был не он, Какаши, а Сакура, за которой отправились сразу двое, а потом третий попытался убить ее дважды. Сакура слишком медленная для ведения боя с самураями, это был факт, и им было это известно. Вот только они явно не учли тот факт, что совместная тактика против шарингана и против грубой силы плохо сработает. Из-за слепоты самураи не смогли уловить притоков чакры девушки и элементарно не увидели, что она собиралась сделать. Тут было несколько вариантов: лишенные зрения воины развивали в себе все остальные чувства до совершенства, и им нет нужды быть шиноби, чтобы ощущать вражеский приток чакры, либо же контроль чакры Сакуры стократ превосходил его ожидания. — Как же мне все это надоело, — Хатаке швыряет клочок отчета в урну и пошатывается на кресле. В ближайшее время должен очнуться их пленный, которого Сакура изрядно потрепала своим мощным ударом. И он был намерен лично выпытать из него все, что требуется. Лишние внимание девушки к этому делу привело бы к большей проблеме, поэтому он оставил на нее изучение новых препаратов, что остались от павших врагов. Девушка отлично справлялась со своей работой, и во время боя вновь показала себя. Какаши по учительски был горд ей, однако волна новых переживаний нахлынули на него, накрывая с головой. Прошло уже несколько дней со дня их прибытия домой, от Хинаты никаких вестей, глаз жутко раздражался, пленный так и не очнулся. А все, что ему осталось — гадать, что делать дальше. Бездействие убивало. Еще больше убивало незнание. Однако все было лучше, чем невозможность спасти дорогого человека. Хатаке злился на себя и на весь мир. Он заполучил глаза великих, а в бою с Даймё они были бессильны и бессмысленны. Что, если бы он лишился чакры? Как бы он защитил свою весну? Из последнего разговора с Саем и Тензо он кое-что придумал. — Позовите мне Сая.***
Белые лампочки неприятно гудели, заполняя противным звуком все помещение. Лохматые волосы были собраны в высокий хвост, больше напоминающий внешний фонтан кита, забавно, но сейчас ей не до красивых причесок. Чуть меньше получаса. На двоих человек. Ее личный рекорд. Вот только с Саске такой трюк не сработал, и теперь он лежит в коме неопределенный срок, а Какаши… А Какаши приходится уживаться с проклятым глазом. Она видела, как прихотливый риннеган напрочь лишался слизистой, когда в теле мужчины почти не осталось чакры. Они не шутили, когда говорили о том, что глаз без чакры не живет и высыхает почти мгновенно. Благо, влить в него чакру не составило никакого труда. Хотя она точно помнит, что хотела отдать ему больше половины, а ее самочувствие не изменилось. Более того, Харуно прекрасно знала, что в запасе чакры еще на целое войско больных. Удачно заправила бьякуго? Тануки и Акула были полностью восстановлены, однако куноичи подчеркнула в документе, что какое-то время эти двое не смогут ходить на длительные миссии. Что ж, это был ее маленький успех, пускай она и не спасла Саске. Но она сделает все, чтобы такие случаи не повторились. Шестой, с полной гордостью душой, благополучно отправил ее на обязательное исследование нового «яда» — они до сих пор не знали, как назвать препарат, блокирующий каналы чакры — и осмотр трупов. В телах самураев она не нашла ничего необычного, однако попросила не прекращать их осмотр. А вот с новыми шприцами уже было интереснее — никаких изменений, разве что состав стал в разы проще и куда менее эффективнее. Облако газа, которое они запустили тогда, не могло лишить чакры полностью, будь оно хоть в сто раз больше. Теперь оружие Даймё не убивало своих жертв, а сводило запасы чакры до единицы и блокировали имеющиеся каналы. Девушка мысленно похвалила ученых за сообразительность, но быстро отмахнулась, ведь теперь разработка ускорится. — Отдайте один экземпляр Тсунаде-сама, а второй заморозьте, я хочу потом посмотреть на реакцию, — на автомате выдает она, не отрывая глаз от личной книжки пациента. — Конечно, Сакура-сан. Путь до дома словно бы занял всего несколько секунд, или Сакура просто не заметила как дошла. Куноичи небрежно скинула обувь у порога, как любила это делать, но повременив, вернулась обратно и поправила сандали. Она стянула с себя всю одежду и укуталась в домашнее короткое кимоно с рисунком цветка на спине — Ино всегда говорила, что это выглядит нелепо, но Харуно все равно решила купить его. На волосах оставался все тот же бардак, но девушка решила позволить себе небрежный вид дома после работы. Она распласталась на своем уютном диванчике и внушала тиканью часов, пока в окно наконец не постучали. Сакура лишний раз отругала себя за отсутствие какой либо бдительности дома и посмотрела в сторону окна. Вполне вероятно, к этому стоит привыкнуть и стать куда осторожнее, ведь Рокудайме обожает вламываться через окна. Харуно поспешила накинуть на себя плед и суматошно открыла окошко. Мужчина с ровным вздохом пролез через узкое отверстие и встал во весь рост, так что Сакура опять смотрела на него исподлобья. Хатаке невидимо наклонился к ней и одарил горячий лоб легким поцелуем, прямо туда, где челка скрывала длинный лоб и метку. — Ну, в-вы бы хоть предупреждали… — мямлит она поправляя прическу, а та как назло становится только хуже. — Прости, не мог ждать, — глазами улыбается он, а низкий тембр его голоса будит в девушке мурашки, — Ты только вернулась? — Ну почти, — она поднимает с пола плед, который стыдливо прикрывал ее домашнее кимоно, — Чай? — Нет, спасибо, — мужчина вальяжно устроился на ее диване и взглядом говорил ей присесть рядом, — Саске еще без сознания, но уже лучше — Хината сказала. — Хорошо, — облегчено вздохнула она, хотя это мало что меняло. Девичьи руки потянулись к темной маске на лице Какаши, а он, уже вовсе не сопротивляясь, поддался ей. Мужчина держал левый глаз закрытым, чтобы не пугать девушку, о чем она догадалась. Харуно посмотрела на него изумлено, как на другого человека, так было всегда, стоило ему оказаться без маски. Все же без злосчастной ткани он выглядел куда моложе, и кокетливее… Сакура не могла перестать разглядывать эту флиртующую ухмылочку и привлекательную родинку под губой. В какой-то момент Какаши снял перчатки с рук и начал вторить ее изучающим движениям, только теперь была его очередь рассматривать ее красивое лицо. Большая ладонь оказалась на лбу и убрала небрежно свисающую челку. — Хм, это новая печать? — бархатисто интересуется он. — О чем вы? — искренне удивляется Сакура, поддавшаяся его ладоням. — Посмотри в зеркало. Девушка вскочила с дивана и направилась в уборную, изучать неизвестную «новую печать», и к своему изумлению, обнаружила на лбу еще два таких же ромбика. Фиолетовые кристаллики расположились по бокам от основного, и были поменьше размером. Что ж, выглядело симпатично. И, пока она перед зеркалом, решила за одно привести в порядок свое розовое гнездо и вернуться наконец к Хатаке. — Мне кажется… я смогла развить бьякуго, — она легко касалась пальцами новых меток на лбу. — Я почти не удивлен, — ухмыляется Какаши, слегка обнажая свои клыки, — Что это означает? — Думаю, точнее, я заметила, что у меня будто бы увеличился резервуар и чакры теперь стократ больше, — она усаживается рядом, — Почти как у Наруто. — Очень красиво, — Хатаке зарывается лицом в ее ключицы и вдыхает нежный ягодный аромат весны, — Сакура-химе теперь будет вечно молодая, а я состарюсь и поседею. — Ты и так седой, и выглядишь куда моложе своего возраста, — Харуно словно бы и не замечает осечки и уверенно отвечает на нежные поцелуи мужчины. — Но я уже старше своего отца, когда у него появился я, — обреченно вздохнул Хатаке. — Это… повод грустить? — Паккун пытается привить мне, что я старый, — драматично расстраивается он. Неожиданно для себя, Какаши ловит необычайно горячий поцелуй девушки. Сакура настигла его таким напором, что он невольно выдохнул, а изо рта будто бы пар. Сердце застучало чаще — он умирает? Или он и вправду уже стар… — Кха-каши… — ее зелёный взгляд пленил его, пьянил, сводил с ума тысячи и тысячи раз, — Вы сказали… тогда… что… Она вновь раскраснелась, а былая уверенность понемногу покидала ее. Какаши не мог не посчитать это милым. — Я сказал, что хочу тебя, — голос вдруг стал ниже, — И это так. Голодные мужские руки проскользнули вниз, поглаживая гладкие бедра. Рука остановилась и сжала мягкую часть, так что Сакура издала истошный стон. Горячо вдыхая остатки воздуха, Хатаке усаживает девушку сверху себя, а та помогает с многочисленными застежками на жилете. Одежда полетела на пол, на книжную полку, на стул, и куда то еще, до чего Сакуре не было дела. Яблочные глаза жадно впивались в массивное мужское тело, которое ей не удалось толком рассмотреть в прошлый раз, а сейчас она прекрасно видела то, насколько прекрасен ее мужчина. Внезапное осознание разбудило в ней интерес и она разглядывала чернила на теле. Тонкими пальчиками она вычерчивала путь от его пресса до груди, обводя нарисованного ни то волка ни то дракона. — Татуировка? — кокетливо интересуется она, не переставая рассматривать его тело, — С каких пор? — Сай помог мне, — Хатаке довольно улыбался, наблюдая за ее реакцией, — У меня так много шрамов, что я решил прикрыть их. Какаши комплексовал из-за шрамов? Сакуре казалось это странным, пускай она и могла понять его, ведь огромный крест, рассекавший грудь, выглядел достаточно жутко, но не менее привлекательно. Мужчина почувствовал, как кровь приливала к паху, и что дышать с каждой секундой становилось все сложнее. Сакура играючи сбросила с себя остатки белья, так, что теперь Какаши жадно вглядывался в нее. — Тебе понравилась та техника? — низко и бархатно шепчет он ей на ухо, прекрасно зная, что она понимает о чем он. Девушка стеснительно кивнула головой, и Хатаке увидел это как зеленый свет и сложил нужные печати. Черный огонек застыл на среднем и указательном пальце, а вторая рука медленно опустилась ниже, к самому ее, Сакуры, наслаждению. Большим пальцем он поглаживал лоно, пока то не намокло под ним и он осторожно вошел внутрь. Ее протяжный стон был остановлен печатью на горле, и теперь Какаши вновь наслаждался немыми криками. С их последнего раза она кажется усвоила для себя какой-то урок, и теперь двигалась прямо в такт его движениям, и их бедра были синхронны. Девичьи ручки с силой впивались в спину, оставляя на той легкие царапины, и Какаши протяжно выдохнул. Она была прекрасна, он не мог перестать думать об этом. Как бы сильно ему не хотелось кричать или врываться сильнее, его самоконтроль был мощнее, и он так и не раскрыл левого глаза. Девушка на нем заерзала и Хатаке не успел понять, как оказался сверху, а хитрые пьяные глазки поражали его вновь и вновь. Забыв про всякие нравственности, он впился клыками в сочную тонкую шею Сакуры, что пахла жизнью. На девичьем лице застыл крик, смешанный с безумным удовольствием, а Хатаке больше не смог сдерживать себя. — Сакура…