Love Will Tear Us Apart

Настоящее Время Луи закрыл глаза, когда музыка заполнила комнату, мелодии, которые он писал часами, наконец слились воедино, чтобы создать еще один шедевр. Его ловкие пальцы летали по клавишам, он игнорировал ноты перед собой, все исходило из глубины души, пронизывая каждый дюйм комнаты. Шатен плавно раскачивался на своем сиденье в такт песне, а его верный спутник Клиффорд лежал у ног, привыкший к музыке, которая теперь звучала по всему их дому. Песня закончилась, и Луи задержал пальцы на клавишах в их последнем положении, его нога на педали, удлиняет последнюю ноту. Томлинсон медленно моргнул, снова открывая глаза. Он убрал руки и положил их на колени, уставившись на заметки перед собой. Это было прекрасно, и, наконец, почувствовал себя счастливым. Он собрал листки бумаги формата А4 и, подняв их, аккуратно положил в папку, лежавшую на столе сбоку. — Звучит неплохо, а, Клифф? Надеюсь, это то, что хотел Крис, но я знаю, что он скажет мне, если это не так. Луи грустно улыбнулся про себя. Он делал это слишком долго, чтобы не быть измученным индустрией и тем, как все это работает. Музыкант встал и подошел к окну, глядя на прекрасный вид английской сельской местности, который теперь встречал его каждое утро. Он посмотрел на зеленые поля, высоко в небе сияло солнце. Оно било лучами сквозь тонкие стекла маленького домика, и он на мгновение погрелся в тепле, пошевелившись только тогда, когда Клиффорд прошел мимо его ног, обвив хвостом икру. — Ладно, парень. Ник скоро тебя выведет, со Свиньей и Вонючкой. Луи все еще пытался произнести эти имена с невозмутимым лицом, качая головой, когда называл собак своего соседа Ника. Ник был спасительной благодатью Луи во многих отношениях с тех пор, как он переехал в Гастингс после распада группы. Жил в маленькой деревушке, где не так много людей, и единственным лицом был сосед, который жил в пяти минутах ходьбы от дома Луи. Всего через полчаса в дверь позвонили, и он проглотил горсть таблеток, которые все еще приходилось принимать ежедневно, чтобы справиться с симптомами. Шатен медленно подошел к двери и открыл ее, ухмыляясь при виде своего соседа, стоявшего там с поводками в руках и тяжело дышащими гончими у его ног. — Входи, придурок, — сказал Луи с ухмылкой, протягивая руку, чтобы коснуться челки Ника, прежде чем тот пискнул и отпрыгнул назад, как всегда защищая свои волосы. Дразнить друга из-за его волос было любимым занятием. — Значит, ты закончил эту песню для Криса? — Спросил Ник, сбрасывая ботинки и отстегивая собак от поводков. Луи с улыбкой наблюдал, как Свин и Вонючка радостно подбежали к Клиффорду и повалили пса на пол, радуясь, что снова видят друг друга. — Да, думаю, что да. Закончил сегодня утром, отправлю позже и посмотрю, что он подумает. Луи протопал в носках на кухню, взяв кое-какие тарелки из шкафов, чтобы начать готовить обед для них двоих. Если бы люди, с которыми он раньше общался, могли видеть его сейчас, они бы его не узнали. Он умел готовить, убирать, гладить, вести хозяйство. Все навыки выучил сам, желая быть независимым и никогда не полагаться ни на кого другого. После того, как группа распалась много лет назад, Луи переехал к Зейну на год, привыкая к новому ритму жизни. Твиттер и другие социальные сети группы взорвались, как только их заявление было опубликовано, заявив, что группы больше нет, что больше не будут выступать вместе. Они не объяснили причину, и за это Луи был благодарен. Он спрятался в квартире Зейна, боясь выйти, боясь, что фанаты набросятся, что они обвинят его, несмотря на то, что не было никаких причин для гибели популярной группы. Луи знал, что все это было неуместно, но он не мог избавиться от мрачных мыслей, кружившихся в его голове в самые неудачные моменты. Через год Луи вложил часть гонораров от их первых альбомов в дом, в котором теперь жил. Он переехал быстро и тихо, и с тех пор жил один, только с собакой. Мама и парни время от времени навещали его, но по большей части Луи был один, и это его вполне устраивало. Музыкант вел уединенную жизнь, но именно так ему и нравилось. Он оставил позади блеск и очарование всего, что приходит с участием в панк-группе, и создал для себя новую жизнь, которую держал под контролем. Контроль был чем-то, что ускользало раньше, и он не собирался позволить случиться этому снова. — Не клади мне это маринованное дерьмо, — крикнул Ник, и Луи рассмеялся, уже зная это. Он закончил накладывать несколько ломтиков ветчины на оба куска хлеба и положил их на тарелку, прогуливаясь, Ник следует за ним и берет пиво. — Как прошла вчерашняя встреча? — Да, прекрасно, — отмахнулся Луи, не желая говорить об этом. Он все еще должен был регулярно посещать специалиста, контролировать эпилепсию, чтобы убедиться, что его лекарства были правильными, что состояние не ухудшается или не развиваются другие симптомы. Единственным человеком, с которым он откровенно говорил об этом, была его мама, и она была единственной, кто знал страхи о состоянии, о том, как Луи плакал, желая заснуть после своего первого припадка дома перед Зейном, как он изо всех сил пытался смириться с изменениями в своей жизни. — Извини, не буду спрашивать. Просто хотел убедиться, что ничего нового мне знать не нужно. Ник знал об эпилепсии и о том, что делать в случае чрезвычайной ситуации, но Луи рассказал об этом только потому, что был вынужден. Нелегко было признаться во всем своему новому другу, но Ник ничуть не испугался, и, к счастью, никогда не делал из этого больше, чем нужно. Томлинсон был благодарен за это и оценил почти пресыщенное отношение друга к его болезни, заставившее его чувствовать себя немного нормально рядом с другим мужчиной. — Ты же знаешь, я бы сказал тебе, если бы было что-то важное. — Он откусил кусок, прожевал и проглотил, прежде чем снова посмотрел на Ника. — Но спасибо. За то, что всегда спрашивал… за заботу обо мне. — Не стоит об этом, приятель. Без проблем. — Некоторое время они молча ели, пока Ник не встал и не открыл двери в сад, позволив собакам выйти наружу, чтобы подышать свежим воздухом и сбросить накопившуюся в них энергию. — Значит, у тебя есть какие-нибудь планы на эту неделю? — Я подумал, что мог бы начать украшать свободную комнату, немного привести ее в порядок, чтобы она выглядела красиво, понимаешь? Я не очень хорошо рисую, так что ты можешь прийти и помочь, если хочешь. Я думаю, что Ни тоже приедет, давно его не видел. — А, круто. Было бы приятно увидеть парня, который вышел на первое место во всех чартах со своей новой песней. — Конечно, это потрясающе, — Луи ухмыльнулся. — Альбом Лиама тоже скоро выйдет. Вообще-то он пригласил меня на вечеринку по случаю выпуска в Лондоне. — Ты идешь? — Нет, это уже не моя сцена. Не хочу поднимать шум, это должно быть из-за Лиама, а не из-за меня. — Но если он захочет, чтобы ты был там… — Я сказал «нет», Ник. Лиам поймет. Все в порядке. Он все равно прислал мне готовый альбом и знает, как я горжусь. Этого достаточно и для него, и для меня. — Как скажешь. Ник хорошо знал прошлое Луи, но никогда не расспрашивал больше, чем нужно. Он знал, что Луи довольно богат, что может жить на гонорары, которые группа все еще предоставляет ему. Он знал, что группа распалась из-за состояния Луи, но тот никогда не вдавался в подробности о том, как это произошло. Единственными, кто знал правду, были мальчики, его мама… и Гарри. Гарри Стайлс. Кто-то — как Луи любил притворяться — кого больше не существует. — Я тут подумал, не прогуляться ли нам с собаками, если ты хочешь? Луи кивнул, ему понравилась идея выйти наружу. Они жили в глуши, так что ему никогда не приходилось беспокоиться о том, что его узнают, или скрывать свои известные татуировки, которые были бы смертельной выдачей, если бы кто-то из их предыдущих поклонников увидел. — Я собирался сделать заказ сегодня вечером, мы могли бы посмотреть фильм, если ты не против? — Да, хорошо. Я возьму поводки и все такое… Их прервал телефон Луи, и Ник только закатил глаза, зная, что ему придется ответить на звонок, так как звонил рабочий телефон. — Извини, дай мне секунду. Ты можешь взять их, если хочешь, я догоню, — кивнул Ник, и шатен ответил на звонок, когда тот свистнул собакам, все они быстро подбежали. — Алло, говорит Луи Томлинсон.

***

Несколько часов спустя они сидели на диване, Ник листал что-то на айпаде, пока на заднем плане шел фильм, на который ни один из парней не обращал внимания. Это было уютное молчание, за которое Луи был благодарен. Они гуляли больше часа, и теперь все три собаки спали на полу одной пушистой кучей. Во многих отношениях он, Ник и собаки были как одна семья. — Черт. — Голос Ника прорезал тишину, и Луи поднял голову, хмуро глядя на своего друга. — Что? Что-то не так? Ты опять заразил мой айпад порно-ботами, Ник? — Нет, Лу, э-э… — Он замолчал и посмотрел на Луи, беспокойство отразилось на его лице. — Ты заходил сегодня на какие-нибудь дерьмовые газетные сайты? Луи скорчил гримасу. Конечно, Ник знал, что лучше не спрашивать его об этом. Он избегал этих вещей, как чумы. — Нет, конечно, нет. Ну, что случилось? — Хм… вот, взгляни. Ник придвинулся ближе, молча протягивая ему айпад. Луи почти не хотелось смотреть. Каким-то образом он знал, что это будет что-то, что он действительно не хотел видеть, но в тоже время его глаза были прикованы к экрану. Он сглотнул, представив себе человека, которого не видел больше пяти лет. Почти не узнал его. Почти. Если бы не эти яркие зеленые глаза, Луи мог бы усомниться, что это один и тот же человек. — Ты в порядке? Томлинсон не ответил на вопрос. Его пальцы двигались по экрану, вбирая в себя каждый новый образ его бывшего возлюбленного и друга. Гарри попал на радиостанцию, на новый промо-трейл, очевидно, собираясь начать собственную сольную карьеру. Луи нахмурился, не совсем понимая, что он чувствует по этому поводу. Почему Гарри заслужил второй шанс? — Лу, поговори со мной. — Просто… Просто дай мне минутку, пожалуйста. Ник кивнул и встал, направляясь на кухню. Луи был рад, что его оставили в покое, и сидел, уставившись на изображение, заполнившее экран. Это было довольно увеличенное изображение лица Гарри, и шатен искал любые знакомые признаки, но не нашел. Когда-то длинные волосы были подстрижены гораздо короче и выбриты на затылке. Он слегка зарос щетиной, и большая часть его татуировок была скрыта костюмом. Единственными, что Луи мог разглядеть, были татуировки на шее и запястье, выглядывающие из-под манжеты рубашки. Гарри хорошо выглядел, вот в чем дело. Не так, чтобы Луи снова захотелось прыгнуть к нему в постель, но вполне здоровым способом. Он выглядел чистым и трезвым, как будто наконец-то избавился от своих демонов пьянства и наркотиков, и, несмотря на себя, Луи был рад этому. Он был рад, что Гарри здоров, что он не подсел на наркотики в какой-то дерьмовой квартире. Было в этом что-то горько-сладкое, что Луи никогда не получит этого, но во многих отношениях был доволен своей судьбой. Он выключил экран и закрыл его, прежде чем успел просмотреть статью и фотографии в поисках дополнительной информации. Сидел тихо, отбросив айпад в сторону, глядя на различные награды за сочинение песен, которые получил за эти годы. Он был успешен сам по себе, это было правдой, но все же, завоевание наград под псевдонимом не давало ему той спешки, к которой привык, выступая на сцене. — Мы поговорим об этом сейчас? — Спросил Ник, возвращаясь с двумя чашками чая в руках. Луи покачал головой, еще не совсем готовый говорить об этом. Ему нужно было время, чтобы разобраться в своих чувствах, понять, как он относится к тому факту, что Гарри Стайлс вернулся. — Не сегодня, если ты не против. — Конечно. Когда будешь готов, ладно? — Спасибо, приятель, — пробормотал Луи, делая глоток чая, уверенный, что эти зеленые глаза не оставят его на некоторое время.

***

— Черт возьми, ты только посмотри. Найл стоял в музыкальной комнате Луи, уставившись на рамки, украшавшие две стены большого помещения. Шатен чувствовал гордость всякий раз, когда смотрел на них, и улыбался, глядя на новый диск на стене, который Найл только что помог ему повесить, — золотой диск для песни, которую он написал в прошлом году, и она стала хитом номер один. Среди коллекции были платиновые диски, которые были вручены после распада группы, но они значили для Луи гораздо больше, чем любая из его наград за сочинение песен. Они были действительно личными, и всякий раз, когда у него был тяжелый день, он оказывался здесь, напоминая себе о своих достижениях, о том, что он не был неудачником, что он был успешным, просто теперь по-другому. — Не так уж плохо для затворника, а? — Луи задумался, и Найл с сердитым выражением лица толкнул его в плечо. — Прекрати, Лу. Ты намного больше этого, не принижай себя так. — Что ж, это правда. Пишу песни для других людей под псевдонимом. Не то чтобы мог сказать миру, что я успешен, не так ли? — А следовало бы. Я так и не понял, почему ты решил писать под именем Уильяма Остина. У тебя хорошее имя, Томмо, и если бы ты им пользовался, то имел бы некоторое влияние в индустрии. — Да, и я не хочу, чтобы люди жалели меня или что-то узнали, Найл, ты же знаешь. Я предпочел бы оказаться вне поля зрения, чем позволить всем узнать, что со мной не так. Найл смотрел на него, и казалось, что он смотрит сквозь душу. Луи не хотел, чтобы Гарри знал, что с ним случилось, что мысль об этом была более унизительной, чем весь остальной мир, но ни один из них не выразил это словами, держа мысли внутри. — Да, но ведь это так, верно? — Пробормотал Луи, вспоминая татуировку на ключицах, которая была у него в нежном двадцатилетнем возрасте, тогда ещё уверенный, что знает силу такого философского высказывания. — Пойдем вниз, я купил пиво, которое ты так любишь. Найл радостно потер руки. — На тебя всегда можно положиться, Томмо. Клиффорд подошел и сел рядом с Найлом на диван, пока они болтали о новой музыке, о том, как он писал в Америке в последнее время, и о том, как там продвигается его альбом. Лиаму еще только предстояло завоевать американский рынок, но с его более кантри-альбомом Найл был на полпути, и грудь Луи раздувалась от гордости, когда он слушал, как Хоран рассказывает о своем успехе, о том, как он сыграл несколько концертов в Нэшвилле, которые были подхвачены прессой и восхвалены. После еще нескольких кружек пива, алкоголя, струящегося по их венам из-за недостатка еды, язык Луи стал немного развязан, и он знал, что рано или поздно поднимет то, что держал в себе в течение последних нескольких дней, прямо на задворках своего сознания. — Ты знал, что Гарри возвращается? Что он снова начинает свою карьеру? То, как кровь отхлынула от лица Найла, в одно мгновение сказало все, что нужно было знать. Он усмехнулся, покачал головой, допивая остатки своего напитка, чувствуя себя преданным, несмотря на то, что знал, что это было иррационально. — И ты не догадался сказать? О, твое здоровье, приятель, я действительно ценю это. — Лу, брось. Я… я не знал, как сказать тебе, да и должен ли. Для нас это тоже странная ситуация, ты же знаешь. — Будь честен со мной, Найл. Вы его видели? Я имею в виду тебя и Ли. — Нет! Я обещаю, что не сделаем этого, не поговорив сначала с тобой. Мы тоже ничего о нем не слышали с того дня, когда… — Он замолчал, слова повисли между ними. Они оба знали, что он имел в виду. Об этом не нужно было говорить. — Насколько мне известно, он не пытался связаться. Наверное, не хочет. Но… приятно видеть, что привел себя в порядок, ты знаешь. Я рад, что он не потерялся в выпивке и наркотиках, и Лу, я знаю, что ты тоже. — Ну, конечно. Он был моим лучшим другом, Ни. Я не хотел, чтобы он, блять, сдох от кокса и захлебнулся собственной блевотиной, я не такой, — Луи с грохотом поставил свою теперь уже пустую бутылку и наблюдал, как она опасно закачалась, прежде чем обрела равновесие, оседая на деревянную поверхность. — Я просто… Я ненавижу, что у него все хорошо, понимаешь? Найл, я не обижаюсь на вас с Ли, вовсе нет, не думайте так. Но он? Часть меня думает, что Гарри не заслуживает всего этого из-за того, что сделал. Я знаю, что это делает меня дерьмовым человеком… — Нет, Лу. Луи криво усмехнулся и отрицательно покачал головой. — Мне больно, Найл, даже я это знаю. Но увидев его снова, хорошо выглядящим, нарядно одетым и все такое… вернуло все назад, и я ненавижу это. Ненавижу, что он все еще имеет надо мной какую-то чертову власть. Он разрушил мою жизнь, Найл, но… — Он оборвал себя, не в силах закончить фразу. — Я знаю. Да, Луи, я понимаю. И то, как ты себя чувствуешь, это нормально, например… Думаю, что хочу, чтобы убить его, если я был в твоём положении. Вообще-то, я до сих пор так думаю. Но позволять своей ненависти гноиться нехорошо для тебя. Пусть он этим и занимается. Не похоже, что ты должен иметь с ним что-то общее, не сейчас. Игнорируй то, что видишь в Интернете, не ищи его. Сосредоточься на себе и на том, что ты делаешь. — Найл сделал паузу, комично пошевелив бровями и заставив Луи улыбнуться. — И на мне, конечно, и на моем удивительном неизбежном успехе. Луи ударил ногой Найла по бедру, заставив ирландца взвизгнуть. — Ты такой чертовски скромный, правда? — Ну конечно, Томмо. — Они оба рассмеялись, и Луи почувствовал, как напряжение на плечах исчезло. Он был благодарен Найлу за то, что тот всегда слушал и понимал. Высказывание своих мыслей о Гарри облегчило бремя, которое не покидало его с тех пор, как несколько дней назад Ник показал ему фотографии. — Еще пива? — Ах, я не должен… — Но ты сделаешь это, — закончил Луи с улыбкой, и Найл послал ему большой палец вверх, когда тот шел через комнату. Каким-то образом он знал, что все будет хорошо, пока в жизни есть такие люди, как Хоран, которые держат его голову в напряжении и не дают ему слишком ожесточиться и запутаться в собственных мыслях. — Эй, принеси нам что-нибудь перекусить, Я умираю с голоду! — Крикнул Найл на весь дом, заставив Луи подпрыгнуть. — Ты всегда чертовски голоден! — Крикнул он в ответ и закатил глаза, хватая пачку «Принглса» и печенья из буфета, готовый на долгий вечер со своим лучшим другом.

***

На следующий день Луи возился в саду, ухаживая за цветами, которые Джей принесла с собой в прошлый раз. Он обещал, что посадит их в саду, и сделал это, радуясь, что они счастливо цветут в маленьком уголке природы. Если бы пять лет назад вы сказали Луи, что он садовник и выращивает свои маленькие растения, он бы рассмеялся вам в лицо. Но теперь это была его реальность, и почему-то сам не возражал. Его покой был прерван звонком телефона, который оставил во внутреннем дворике. Он снял перчатки и босиком пошел по траве, наслаждаясь ощущением земли под ногами, когда потянулся к телефону, и нахмурился, увидев, что звонит его менеджер. — Джек, чем могу быть полезен? — Спросил Луи, отвечая на звонок, слыша на заднем плане шумную суету офиса. — Луи, рад слышать твой голос, приятель. Как ты поживаешь? — Я в порядке, только не притворяйся, что звонил только для того, чтобы узнать, как я. — Он поднес к губам стакан с водой и отхлебнул, слушая человека на другом конце провода. — Верно, но приятно слышать, что у тебя все хорошо. Честно говоря, у меня есть к тебе небольшое предложение, Лу. Что-то немного не в твоей зоне комфорта. Мурашки побежали по рукам, но он прислушался, решив выслушать своего менеджера. Джек не станет предлагать ничего лишнего, а то, что скажет, должно быть только в пользу карьере. — Тогда продолжай, слушаю. — Ладно, я знаю, что обычно провожу проверку, когда музыканты обращаются к нам по поводу того, чтобы писать с тобой, но у нас был кто-то, кто связался по поводу встречи, прежде чем они на что-то согласятся. Я думаю, это хорошая возможность, Луи. — Почему? Чем он отличается от других? — Теперь любопытство было задето, и ему не терпелось узнать побольше. — Он новичок в этой отрасли, хотя и имел небольшой успех. Но на этот раз он делает что-то совершенно другое. Он хочет быть уверенным, что будет общаться с теми, с кем пишет, и настаивает на том, чтобы встретиться с тобой, прежде чем они что-нибудь подпишут. Ты согласен? Луи на мгновение замолчал, обдумывая эту мысль. Он ненавидел чужаков, приходящих к нему домой. Это было его личное пространство, только для тех, кто его знал, но в тоже время был слишком любопытен, чтобы не воспользоваться этой возможностью. — Да, хорошо. Почему нет. Подготовьте его и дайте мне знать детали, но дайте мне хотя бы неделю, чтобы я все обдумал, хорошо? Они придут одни? — Да, менеджер говорит, что они рады приехать сами, если ты не против. Я могу подъехать и посидеть, если понадобится? — Нет, Ник рядом, если я чувствую себя не в своей тарелке. Напиши мне, когда все уладишь. Спасибо, что позвонил, Джек. — Не беспокойся. О, кстати, отлично поработал над новым треком, на днях услышал демо-версию, и она, как всегда, чертовски блестяща. Луи покраснел, когда Джек сделал ему комплимент, он никогда не принимал комплименты слишком легко. Они закончили разговор, и шатен плюхнулся на стул, свесив руку, чтобы погладить мягкие уши Клиффорда, глядя на спокойную сельскую местность. Возможно, пришло время, наконец, открыть свою жизнь большему количеству людей. Прошло пять долгих лет одиночества, и Луи наконец почувствовал, что готов начать какие-то позитивные перемены. — Стоит попробовать, верно, Клифф?