***
— Большое спасибо. — Луи нажал несколько кнопок на экране своего айфона, прежде чем выйти из «Убера» и закрыть за собой дверь. Одной из худших вещей в его состоянии было то, что он потерял водительские права — если у него случался приступ за рулем, о последствиях не стоило и думать. Тем не менее, это, безусловно, добавило Луи нежелания покидать дом. Когда Луи открыл дверь, Клиффорд, раскачиваясь, шел по коридору, с энтузиазмом приветствуя его. Он проверил свой телефон, быстро написал Нику, чтобы сообщить ему, что он добрался домой в целости и сохранности, зная, что его друг будет только беспокоиться, если этого не сделает, и Луи не особенно хотел, чтобы он заскочил сегодня, не тогда, когда Гарри скоро должен был появиться. Томлинсон немного вспотел, поэтому побежал наверх, принял прохладный душ и вымыл голову, прежде чем использовать свой любимый кокосовый бальзам для тела. Он хотел чувствовать себя как можно увереннее при встрече с Гарри, и знал, что такая простая вещь, как душ и бритье, придаст ему столь необходимый заряд уверенности. Он не торопился бриться, осторожно проводя бритвой по коже, не желая выглядеть так, будто его изрезали в клочья. Через полчаса раздался звонок в дверь. Клиффорд лениво поднял глаза, совершенно не беспокоясь, когда Луи побрел по длинному коридору к двери, делая долгий, медленный вдох, прежде чем открыть дверь. От того, что он увидел, у него перехватило дыхание. — Привет, Лу. — Гарри протянул огромный букет цветов, и Луи с изумленным видом взял их и осторожно понюхал, мягкий цветочный аромат окутал его сознание. — Я хотел послать тебе их, но подумал, что было бы неплохо вручить тебе лично. Ты ведь любишь цветы, правда? — Да, они такие… они чертовски великолепны, Гарри. Спасибо. Но… зачем? Гарри усмехнулся, когда Луи отступил от двери, приглашая его войти. — Ну, обычно люди получают цветы, когда лежат в больнице, Лу. Так что считай, что это запоздалое пожелание «выздоравливай-слава-богу-тебе-лучше». Я знаю, что они яркие, но… мне понравились. Вот и подумал, что ты их тоже оценишь. — Пойдем на кухню, мне нужно поставить их в вазу. Гарри кивнул и последовал за Луи на кухню, Клиффорд тихо шагал за ними. Шатен открыл несколько шкафов, не зная, куда положил единственную вазу, которую мама подарила, когда он купил коттедж много лет назад. Томлинсон открыл последнюю дверь и застонал, увидев ее на самой верхней полке. — Блин… — Я могу достать. — Гарри указал на шкаф, и Луи кивнул, желая, чтобы его щеки не покраснели, когда парень легко потянулся и рубашка задралась, обнажая множество татуировок на бедрах. Он отвел глаза, когда Стайлс поставил вазу на стол, и прошептал слова благодарности, быстро разорвав целлофан и поставив цветы в вазу. — Они выглядят прелестно. — Да, это так. Спасибо, Гарри. Я отнесу их в гостиную. Хочешь выпить? — Да, что-нибудь холодное. В моей машине по дороге сюда было довольно жарко. — У меня в холодильнике есть лимонад. — Он открыл дверь и протянул бутылку свежего напитка, который Ник недавно купил ему на маленьком фермерском рынке в городе, и Гарри кивнул, хватая два стакана из буфета перед ним без спроса. — Черт, извини, я должен был спросить… — Гарри, все в порядке. Это пара стаканов. Может, посидим на улице? — С удовольствием. Клифф с нами? — Оставь дверь открытой, и он может присоединиться. Хотя здесь для него немного жарковато. Луи вышел первым с бутылкой лимонада в руке, Гарри следовал за ним с двумя стаканами, которые он поставил на стол, в то время как шатен расправил зонтик. — Ну… как ты, Лу? После… ты знаешь… — Моего приступа. Ты можешь сказать это, Гарри. Не бойся. Честно говоря, я в порядке. Сегодня утром принял таблетки, честное слово. Смотри. — Он протянул руку и улыбнулся, увидев отсутствие дрожи, которая явно присутствовала в прошлый раз, когда Гарри был рядом. — Вчера у меня была назначена встреча с моим врачом, и он сказал, что все хорошо, просто нужно продолжать принимать лекарства, но в остальном я в порядке. — Я действительно рад. — Они обменялись еще одной улыбкой, когда Луи подвинул к нему пустые стаканы, задаваясь вопросом, что рассказать Гарри о том утре, прежде чем слова просто слетят с губ. — Я видел Зейна сегодня утром в городе, — признался Луи, наполнив стаканы почти до краев. Он посмотрел на Гарри, который нервничал, пробуя напиток и быстро кивая. — Ах да? Как он? — Хорошо. Он все ещё управляет тату-салоном. Ли всегда пишет в твиттере о чернилах, которые Зейн использует. Но все равно. Я сказал, что встречаюсь с тобой сегодня. — Хорошо. Было совершенно ясно, что Гарри не знает, что сказать, и Луи внезапно захотелось избавить его от страданий. — С ним все в порядке. Сказал, что самое главное — это то, чего я хочу. Гарри снова кивнул, прежде чем посмотрел на Луи, говоря нерешительно, голос звучал мягче и осторожнее. Это напомнило о том, как несколько недель назад Стайлс не был уверен, стоит ли заходить в больничную палату. — И чего же ты хочешь? — Честно говоря, не знаю. Мы здесь, чтобы обсудить работу. Но прежде чем перейдем ко всему этому, я хотел бы кое о чем с тобой поговорить, если ты не против. — Конечно, Лу, ты можешь спрашивать меня о чем угодно. Я буду настолько честен, насколько смогу, обещаю. Луи вздохнул, набираясь храбрости, чтобы спросить Гарри о том, о чем думал последние две недели, с тех пор как его выписали из больницы. — В день моего приступа. Ты можешь рассказать мне, что случилось? Гарри сглотнул, кадык подпрыгнул, когда он медленно кивнул. — Да, но… уверен, что хочешь этого? — Ага. Я предпочитаю знать, потому что моя память полностью исчезла, и обычно мама или кто-то еще может меня просветить. Но на этот раз ты был здесь один. Так что… не мог бы сказать мне, пожалуйста? — Когда я приехал в тот день, ты был немного не в себе. Я сразу это понял и спросил, но как обычно… — Я не согласился? Гарри кивнул с легкой улыбкой. — Ты был немного резок, но я подумал, что если что-то действительно не так, ты скажешь. Как бы то ни было, ты сначала приготовил чай, и я говорил, но знал, что ничего не слушаешь. У тебя был такой вид, будто тебе больно, и ты попытался встать, но не смог. Ты не отвечал, а я… мне было страшно, Лу. Тогда просто… ты упал. Как бы сильно Луи не ненавидел это слышать, видеть, как это повлияло на Гарри, было еще хуже. Без предупреждения он просто продолжил. — У тебя, э-э, довольно быстро начались судороги. Я… Я видел их по телевизору и все такое, но смотреть как это происходит с тобой… это было чертовски ужасно. Просто… Я смотрел на тебя целую минуту, прежде чем схватил подушку и положил тебе под голову, не хотел, чтобы ты поранился. Тогда я просто взял телефон и позвонил Нику, а потом вызвал скорую. Я не прикасался к тебе, Лу, но я был там. И теперь никогда не оставлю тебя, обещаю. Луи почувствовал странное волнение, услышав все это от Гарри, и был удивлен жгучими слезами, которые наворачивались на глазах. Он вытер их и, наконец, осмелился поднять глаза, заметив, что Гарри выглядит таким же взволнованным, как и он. — Врачи не хотели, чтобы я ехал с тобой в машине скорой помощи, но… ну, я стал немного… э-э… агрессивным? Ты перестал дрожать, поэтому я взял тебя за руку и просто отказался отпускать. Я оставался с тобой, пока врачи не выгнали меня из палаты. — Как? — Как что? Как я остался? Я просто… — Нет. Как ты узнал, что делать? — Ох. Хорошо. После того, как ты в первый раз рассказал, что случилось, я занялся этим. Имею в виду эпилепсию. Погуглил, что делать, если у кого-то припадок, и все такое. Слава богу, почти все запомнил, и медики сказали, что я хорошо поработал. Луи покраснел, задавая следующий вопрос. Он знал ответ, но хотел посмотреть, будет ли Гарри честен с ним, осталось ли что-то от доверия между ними. — Гарри, когда я падаю… это ужасно. Я теряю контроль над собой… над всем. Неужели я… неужели я это сделал? Неужели это произошло со мной? Гарри поднял глаза и, закусив губу, медленно кивнул. — Да, но Лу… Мне плевать на такие вещи. Я просто схватил полотенце и накрыл тебя. Ты ничего не мог с собой поделать, и это не вызывало у меня отвращения, если тебя это беспокоит. Пожалуйста, не смущайся… — Нет. Я просто… Мне нужно было знать. Но Гарри… — Он наклонился вперед и положил руку на колено кудрявому, на мгновение прикасаясь к нему. — Спасибо. За то, что заботился обо мне, за то, что не бросил. — Я бы не стал. Только не снова. Я бы не стал, Луи. После этого они некоторое время сидели молча, приходя в себя от того, что было сказано между ними. Луи было тяжело слышать о том, что с ним случилось, но он ценил честность Гарри. Стайлс смотрел вдаль, пока они сидели, и шатен оценил то, что чувствовал себя комфортно. Он знал, что если они будут работать вместе, то следующее слово за ним. — Ты… э-э… ты будешь работать со мной? — Спросил Гарри, нарушая молчание. Он явно нервничал, и Луи бездействовал, позволяя Гарри говорить. — Потому что, честно говоря, я не хочу втягивать тебя в то, что тебе не нравится. И я не хочу, чтобы ты делал это, потому что считаешь, что должен. — Я знаю. Я всегда выбирал, с кем мне работать, Гарри. Моя команда может посоветовать, что они думают, но в конечном счете последнее слово всегда остается за мной. Это был маленький способ вернуть контроль, когда я покинул группу и начал писать для других людей. Поэтому долго и упорно размышлял над идеей нашей совместной работы, и думаю, что это действительно может сработать или нет. Гарри снова отхлебнул из стакана, но Луи видел, как напряглись его плечи. — Так… ты скажешь мне сегодня, или тебе нужно еще немного подумать? — Я уже давно знаю, чего хочу. Я хочу работать с тобой, Гарри. Мы всегда вместе писали удивительные песни в группе. Луи мог видеть облегчение, затопившее лицо Гарри при его словах, но он все еще был ошеломлен, когда кудрявый встал и быстро обнял Томлинсона, их тела на мгновение прижались друг к другу. Луи стоял неподвижно, не совсем уверенный, как реагировать, пока Гарри не отпустил его. — О Лу… ты не представляешь, как я счастлив. Действительно. Например, я прослушал все песни Уильяма, прежде чем узнал, что это ты, и просто… Сказал своей команде, что ты единственный человек, с которым я хотел бы писать, а теперь… черт, это происходит. Дерьмо. Вау. Я просто… спасибо. Вообще-то… — Гарри нарушил молчание через несколько минут, настороженно глядя на Луи. — Ты не хочешь через минуту выйти? В смысле, написать что-то? У меня в голове уже несколько дней застряли слова, и я подумал, не мог бы ты найти в них какой-нибудь смысл? — Конечно, могу попробовать. Ты все еще пишешь для гитары? — Да, а ты? — Гитара или пианино, я предпочитаю играть на пианино, если честно. Давай зайдем внутрь, у меня есть комната, где я пишу, там есть пара гитар, ты можешь посмотреть, какая подойдёт. Гарри улыбнулся и кивнул, взяв со стола пустые бокалы, прежде чем последовать за Луи внутрь. Он поднялся по лестнице, Стайлс последовал за ним. Шатен знал, что Гарри будет смотреть на фотографии на стене, вероятно, осознавая, насколько они выросли за годы, прошедшие с тех пор, особенно младшие сестры. — Они действительно изменились, не так ли? Дейзи и Фиби теперь молодые девушки, это страшно… — Ну, когда ты видел их в последний раз, Хаз, им было восемь. Они теперь подростки. Гарри усмехнулся, и Луи закрыл дверь в свою спальню, проходя мимо, не желая, чтобы кудрявый был посвящен в его личное пространство прямо сейчас. Дверь в музыкальную комнату была открыта, и Луи первым сел на табурет у пианино, а Гарри застыл в дверях. — Входи, гитары вон там. Ник играет на разных, поэтому не знаю какая тебе подойдёт. Луи не пропустил, как лицо Гарри омрачилось при упоминании Ника, и по какой-то причине это вызвало дрожь по спине. Он оглянулся и увидел, что Стайлс берет гитару, которую он купил Луи много лет назад, потрепанную по сравнению с другими, которые купил с тех пор, но никогда не мог заставить себя выбросить ее. Это слишком много значило. — Ты сохранил ее, — тихо пробормотал он, прежде чем поднять глаза, когда Луи кивнул. Шатен первым отвел взгляд, глядя на свои руки на клавишах. — Значит, Ник… э-э… часто здесь бывает? — Гарри явно старался казаться незаинтересованным, но Луи видел, как напряжена его спина и плечи, следя за тем, чтобы взгляд был направлен на гитару. — Да, довольно часто. Обычно именно он слушает новую музыку, которую я пишу. Он не вовлечён в индустрию, но я доверяю его мнению. И единственный, кто был рядом со мной все эти годы, понимаешь? Гарри кивнул и оглянулся, усаживаясь на табурет с гитарой на ноге и дергая несколько струн. — Итак, э-э, как давно ты его знаешь? С тех пор… — С тех пор как я переехал сюда, Прошло чуть больше четырех лет. Мама далеко, так что он тот, на кого я рассчитывал. Он был хорошим другом, мы достаточно близки. Луи видел, что Гарри не терпится спросить, насколько близки, и он сыграл несколько аккордов, пока тот бренчал, пара легко подхватила друг друга, как они всегда делали. Гарри начал говорить, пока они играли, его голос был достаточно громким, чтобы быть услышанным через музыку. — Ты и он… Ну, знаешь… вместе? Луи поднял глаза, приподняв бровь. Он был немного удивлен, что у Стайлса хватило смелости спросить об этом, но почему-то ему хотелось поставить точку. — Я и Ник… Нет, никогда. Он меня не привлекает, Гарри. Он хороший парень, один из моих лучших друзей, но мы никогда не думали о чем-то большем, чем дружба. Что насчет тебя? — Э-э… — Румянец, вспыхнувший на щеках Гарри, не ускользнул от внимания Луи. — Ты хочешь, чтобы я был честен, Лу? — Только если ты сам этого хочешь. — Я знаю. И хочу, чтобы ты знал. Я спал с кем попало, Луи, когда мне было плохо. Я был под кайфом большую часть времени и просто спал со всеми. Это заставляло меня чувствовать себя дерьмово, и я ненавидел это, но действительно не знал, что делаю. Теперь жалею об этом больше всего на свете, но… — Что сделано, то сделано, верно? Гарри только кивнул. — Гарри, я… — Что, Лу? Почему ты так выглядишь? — Как? — Грустно. Луи только пожал плечами. — Наверное, просто… Наверное, мне грустно это слышать. Я знаю, что ты никогда не был тем, кто спит с кем попало. Если ты это сделал, то был не в лучшем расположении духа, и мне печально это слышать. — Эй, послушай, теперь я в порядке. Было дерьмово, но это часть моего прошлого. Я… Я ни с кем не спал с тех пор, как протрезвел, Луи. Я хочу подождать и найти кого-нибудь, с кем это будет что-то значить. На мгновение между ними воцарилась тишина, и Луи снова начал тихо играть на пианино, наполняя комнату нежными мелодиями. Гарри начал подыгрывать ему, и на какое-то время показалось, что все как в старые добрые времена. Они смеялись и болтали, играя еще некоторое время, пока скулеж Клиффорда в дверях не прервал их. — Прости, я отнял у тебя целый день, не так ли? Я лучше пойду… — Или ты можешь остаться? — Слова сорвались с губ прежде, чем Луи смог их остановить, и он сглотнул, задаваясь вопросом, не сделал ли он что-то не так. — На ужин. Мы можем что-нибудь приготовить. Улыбка осветила все лицо Стайлса, и Луи на сердце стало легко, когда на щеке появилась ямочка, такая знакомая. Гарри медленно кивнул и осторожно поставил гитару на подставку, выходя из комнаты. Они стояли на кухне вместе, Томлинсон положил на стол какие-то ингредиенты, чтобы можно было приготовить что-то вроде пасты, и каким-то образом разговор между ними протекал легко, как будто они не провели пять долгих лет в разлуке, не разговаривая друг с другом. Они смеялись и шутили, когда готовили бок о бок, Гарри легко брал все на себя. Луи удалось вскипятить воду, единственное, что ему позволил сделать. Он достал из буфета бутылку хорошего вина и вопросительно протянул ее. — Хочешь откроем? Гарри побледнел и покачал головой, глядя себе под ноги. — Я… Я не могу, Лу. Я не пью после реабилитации. Извини… — Черт, я должен был подумать. Черт, прости, Хаз, — Луи быстро запихнул вино обратно и схватил два бокала, наполнив их водой из-под крана. — Это было чертовски невежественно с моей стороны, прости. — Не стоит. У тебя нет проблем с этим, поэтому вполне естественно, что решил выпить за ужином. — Но я должен был… — Лу, пожалуйста. Все в порядке. Не кори себя за это. Вода меня устроит. Давай просто насладимся нашим вечером, хорошо? Луи кивнул и подал тарелки, полные еды, и поставил их на стол, и они уселись на деревянные стулья, с нетерпением набивая рты. Непринужденно болтали, хихикая, пока Гарри накручивал длинные спагетти на вилку, используя кусок хлеба, чтобы вытереть соус, оставшийся на тарелке. Это был восхитительный вечер, и Луи был рад, что ему не придется есть в одиночестве. Было приятно поболтать за столом с кем-то, кроме Ника, и Томлинсон неохотно признал, что снова поговорить с Гарри было легко. — Очень вкусно, Лу. — Да, неплохо. Хочешь еще что-нибудь? — Нет, этого достаточно. Мы можем немного посидеть, прежде чем я уйду? Луи кивнул и сложил тарелки в свою маленькую посудомоечную машину, оставив кастрюлю отмокать в раковине, а сам последовал за Гарри в гостиную, наблюдая, как его друг садится на диван. Шатен взял пульт и остановился на киноканале, который показывал старый фильм. Гарри уже развалился, и Луи испытывал нелепую нежность, наблюдая, как тот устраивается на подушке, двигая ее. Они смотрели фильм в непринужденной тишине, пока Клиффорд в конце концов не вошел и с ворчанием плюхнулся на пол, когда Гарри занял его место на диване. Луи расслабился, положив ноги на маленький столик. Это был очень приятный день, даже больше, чем он мог надеяться. Так всегда было между ним и Гарри — легко, естественно. Им никогда не приходилось работать над отношениями с того момента, как они познакомились в седьмом классе, и чем старше, тем ближе становились, особенно когда понимали, что у них одинаковые интересы. Быть в группе вместе было естественным развитием дружбы, которая была между ним и Гарри, и как бы ни были болезненны воспоминания о гибели всего, Луи все еще держал эти воспоминания так близко к сердцу. Некоторые из его лучших моментов были с этими мальчиками, и независимо от того, что произошло между ними, ничто не могло отнять эти моменты. Он взглянул на титры фильма и с удивлением увидел, что Гарри крепко спит на диване с отвисшей челюстью и тихонько похрапывает — он всегда так делал. Луи улыбнулся про себя, когда несколько воспоминаний нахлынули, и он встал, на мгновение вытянув спину, пока Клиффорд игнорировал каждое его движение, погруженный в такой же глубокий сон, как и Гарри. Томлинсон осторожно подошел к другу и потянулся за вязаным одеялом, которое Джей сшила много лет назад, натягивая его на спящее тело Гарри. Луи позаботился о том, чтобы он был полностью прикрыт, хотя и знал, что тот, вероятно, сбросит его, пока будет спать. Не раздумывая, шатен наклонился и быстро поцеловал Гарри в лоб, прошептав «спокойной ночи», прежде чем покинуть комнату, выключив при этом свет. Только заперев и задвинув цепочку на входной двери, понял, что натворил. Он оглянулся и увидел ключи Гарри, лежащие на маленьком столике в коридоре, и почему-то это показалось ему неправильным. Луи стало немного не по себе от того, что он так легко впустил Стайлса в свою жизнь, даже не осознавая этого, и от того, что он позволил ему остаться на ночь, пусть и на диване, у него неприятно сжалось сердце. Он попытался отогнать эти мысли, поднимаясь по лестнице. Когда Луи залез в постель в футболке и шортах, он понял, что не сможет заснуть. Все, о чем мог думать, это о Гарри внизу, счастливо спящем в доме Томлинсона, как будто это ничего не значило. Как будто он принадлежал ему, как всегда, но это было раньше. До того, как все изменилось, до того, как Гарри разбил ему сердце и безвозвратно изменил жизнь. Какая-то часть Луи знала, что это произойдет, как только он снова увидит кудрявого, что он не сможет остаться в стороне, но от этого не становилось легче. Он также знал, что Найла хватит удар, когда он узнает, что Луи позволил Гарри остаться на ночь, но с этим нужно было разобраться в другой раз. Сейчас нужно заснуть.***
— Доброе утро, Лу, — раздался хриплый голос Гарри со стороны двери, и шатен резко обернулся, поставив на стол поднос с таблетками. — О черт, прости, я… — Гарри, все в порядке. Входи, я только что заварил чай, будешь? — Да. Луи наблюдал, как Гарри потер глаза, то, что никогда не перераставал делать, когда был ребенком, если верить Энн. Он продолжил утренний ритуал, взял еще пару таблеток и оставил их на столе, прежде чем пойти за стаканом воды. — Каждый день? Я имею в виду такое количество таблеток? — Гарри прошел на кухню и, протянув руку, провел пальцем по упаковкам лекарств, стоявших на столе. — Я… — Гарри, все в порядке. Если есть какие-то вопросы, я не возражаю, спрашивай. — Хорошо… — Гарри помолчал, наблюдая, как Луи взял две маленькие таблетки, положил их на язык и проглотил, запив водой. — Для чего они нужны? Я знаю, что они для твоей эпилепсии, но что… — Что они делают? Гарри кивнул, и Луи жестом пригласил его сесть. — Ладно, ладно. Ты прав, некоторые из них для эпилепсии, но есть и пара других. — Луи взял три коробочки и поставил их перед Гарри. — Это мои противосудорожные. Немного необычно нуждаться в трех разных типах, но потребовалось некоторое время, чтобы врачи остановились на рецепте, который держит мои припадки под контролем. Он постоянно меняется, но сейчас эти лучше всего подходят для моих тоник-клонов. — Твоих что? — Тонико-клонические приступы. Это самые частые припадки. Они такие же, как те, что были у меня в тот день. Это то, что люди считают типичным эпилептическим припадком. — Гарри кивнул, и Луи притащил еще один бутылёк. — Это добавка витамина D, эпилептики могут быть склонны к развитию остеопороза. А вот эта… — он указал на маленькую прозрачную бутылочку. — Это мое лекарство от тошноты. Я не всегда принимаю его, но бывают сильные приступы тошноты. Гарри на мгновение замолчал, и Луи поднял глаза, наблюдая, как он провел рукой по волосам, сглатывая. — А, э-э, эти? Что они делают? Луи покраснел и опустил глаза на стол, слегка поигрывая пальцами, внезапно занервничав, что признается в этом. — Луи? Ты не должен мне ничего говорить, я все прекрасно понимаю. — Нет, я хочу, просто… они успокаивающие. Я… — Он глубоко вздохнул и заставил себя поднять глаза, чтобы посмотреть Гарри в лицо. — С тех пор у меня было много приступов паники.… Они помогают мне контролировать их. Я беспокоюсь о том, чтобы выходить из дома. Он был ошеломлен, наблюдая за тем, как дрожит нижняя губа Гарри, очевидно, было трудно принять то, что Луи рассказал ему. Сам он знал, что это было много для всех, но должно быть тяжелее для Гарри, зная, что он был причиной приема всех этих лекарств каждый день до конца жизни. Он вздрогнул, когда почувствовал теплую руку на своем бедре, успокаивающее прикосновение Гарри. — Лу… все в порядке, тут нечего стыдиться. Я не думаю, что смогу быть таким же сильным, как ты… Луи не думал, когда положил свою руку поверх руки Гарри, связав их на мгновение, когда кудрявый перевернул ее, переплетая пальцы с пальцами Луи. — Я не чувствую себя сильным. Уже нет. — Но это так. Больше, чем ты думаешь. Я просто… Мне так жаль, что тебе приходится проходить через все это. Луи на мгновение уставился на Гарри, что-то промелькнуло между ними, когда слова повисли в воздухе. — Я знаю, что это так. — Он встал и направился к чайнику, снова оставив Гарри одного. — Я лучше приготовлю завтрак.… меня начинает тошнить, если принимаю их на пустой желудок. Гарри понимающе кивнул, а Клиффорд тихо прокрался и сел у ног. — Должно быть, поначалу это было тяжело, я помню, как ты ненавидел завтракать до полудня.… Стайлс покраснел от признания, что знает что-то настолько личное, но Луи кивнул, он совершенно прав. — Да, пришлось немного привыкнуть. Но, как я уже сказал, сейчас многое изменилось. Тост? — Спасибо. Только масло… — Масло и джем, я помню. Гарри застенчиво улыбнулся, и Луи налил две чашки чая, поставил их на стол, прежде чем достать буханку хлеба, положить четыре ломтика в тостер. — Ты хорошо спал? Знаю, мой диван не самый удобный, особенно для твоих длинных ног. — Все было прекрасно. Я, э-э, я ценю, что ты позволил мне остаться, тебе не нужно было этого делать. — Ах, не мог заставить себя разбудить тебя. Во всяком случае, не против, если ты сюда заскочишь. Пей, Хаз, я возьму тост. Луи собрался было уйти и взять кусочки хлеба из тостера, но пальцы, обхватившие запястье, остановили его. Он повернулся и посмотрел на Гарри, у которого все еще было красное пятно на щеке от подушки. — Ты не должен быть таким добрым ко мне, Лу, и я… я просто хотел, чтобы ты знал, что я действительно ценю это. Что ты снова впустил меня в свою жизнь. Луи почувствовал комок в горле, и он знал, что если заговорит, голос дрогнет и выдаст его. Вместо этого он просто кивнул с легкой улыбкой и убрал руку, поставил масло, джем и тарелку с тостом на середину стола. — Ешь, Эйч.