I am cursed to love you (to the grave)

Цзян Чэн выходит из кроваво-красного озера, взмахивая рукой, чтобы стряхнуть воду с одежды и вернуть её в озеро. Эти люди действительно действуют ему на нервы. Цзян Чэн врывается в красные двери, заходя в свои покои и начинает распускать волосы. Они спутались после того, как он упал на землю от тех талисманов. Цзян Чэн машинально расчёсывает волосы, когда замечает что-то белое, торчащее из-под рукава. Это была белая лента. Цзян Чэн откладывает гребень и закатывает рукав. Он развязывает ленту с запястья и пропускает её сквозь пальцы. Цзян Чэн теперь всегда носит её, спрятав под рукавами. Ему просто нравится, как это выглядит на нём. Цзян Чэн кладет ленту на комод, прежде чем посмотреть в зеркало. Почему эти люди так сильно пытаются? Они выглядели… Они выглядели такими отчаявшимися. Когда он проснулся в том домике, Цзян Чэн сразу почувствовал бесчисленные талисманы, расположенные вокруг него. Он до сих пор не понимает, как сработал тот первый талисман. Он был в сознании, а в следующее мгновение — уже нет. Это раздражает. Бедствия не спят. Его позабавила попытка удержать его, привязав к стулу. Он планировал просто уйти в Подземный мир в тот же момент. Но… Но что-то было в их глазах. Все они смотрели на Цзян Чэна с такой болью. Почему… Почему они вели себя так? Почему ему не плевать на них? Он тогда подумал, что если он останется — он узнает ответ. Но они продолжали разговаривать с ним, и пустота в груди Цзян Чэна продолжала расти. Из-за них у него было чувство, будто чего-то не хватает. Цзян Чэн чувствует, как его ногти впиваются в ладони от того, как сильно он сжимает кулаки и смотрит на белую ленту перед собой. Он хотел разнести тот домик в щепки. Они продолжали говорить с ним так, словно знали его. Но даже если они знали его, когда он был человеком - это не значило, что они знали его сейчас. Это приводило в ярость. Но было кое-что, что не давало Цзян Чэну высвободить весь свой гнев. Он не… Он не хотел, чтобы мальчик в золотых одеждах присутствовал в комнате, когда это случится. Он не хотел, чтобы тот это видел. Он не знает, почему ему не плевать. Цзян Чэн отходит от комода и начинает расхаживать по своим покоям. Яма сказал, что станет легче. Но становится всё тяжелее. Цзян Чэн понимает, что стоит перед своим комодом. Он поднимает белую ленту. Почему он не может её выбросить? Он пытался. Но каждый раз она просто оказывается на его запястье, прячась под рукавами. Он начинает медленно наматывать ленту вокруг своего запястья и позволяет пальцам коснуться её, когда заканчивает. У того человека действительно были такие интересные глаза.

_________

— Хань Го, почему, блять, ты так хорош в этом? — Может быть, если бы ты, Фа Цун, тратил меньше времени на поиск этих вульгарных слов и больше времени на изучение правил, то ты бы тоже был неплох. Цзян Чэн перегнулся через плечо Фа Цуна и передвинул вместо него фигуру на доске. Он видит, как лицо Хань Го бледнеет и слышит, как Цзюй Лянь смеётся. Цзян Чэн положил руку Фа Цуну на плечо. — Фа Цун, ты действительно должен научиться играть в сянци. Это не так уж и сложно. Цзян Чэн подходит и садится рядом с Цзюй Лянь, которой всё ещё не удается подняться с пола, корчась от смеха. Цзян Чэн тоже улыбается и тянется за чашкой чая. Он ещё не рассказал им о том маленьком инциденте. Он не уверен, хочет ли он вообще это делать. Цзян Чэн начал стучать пальцами по краю своей чашки. — Вы помните, как были людьми? В комнате становится тихо. Хань Го отвечает первым. — Нет. Никто из нас не помнит. Мы все проснулись в Подземном мире примерно в одно и то же время. Цзюй Лянь поднимается с пола: — Первые пару лет были немного тяжелыми, потому что некоторые люди, которые знали нас раньше — начинали надоедать. В конце концов, через пару десятилетий это уже не имело значения. Цзян Чэн постучал ногтями по чашке. — Каким тогда был Яма? Цзян Чэн вздрагивает от внезапного смеха Фа Цуна. — О, он был тем ещё засранцем. Этот дурак стал королем Подземного мира всего за несколько лет до того, как появились мы. Поначалу было трудно воспринимать его всерьёз. Цзян Чэн слышит, как Цзюй Лян фыркает: — Жаль ты не слышал его нытьё: Конечно, у Небесного Нефритового Императора есть Четыре Небесных Бога. Значит мне нужны Четыре призрачных бедствия. Тупой Дао. Тупой баланс. Он не затыкался годами. Цзян Чэн чувствует, как Хань Го нежно кладёт руку ему на запястье. — Если ты хочешь узнать больше о своей человеческой жизни, ты всегда можешь спросить Яму. Он никогда этого от нас не скрывал. Тебе просто нужно было спросить. Цзян Чэн глубоко вздохнул, прежде чем спросить: — Вы узнали? Хань Го кивает: — Раньше я был учителем. Фа Цун был кузнецом, а Цзюй Лянь — швеей. Вот и все. Цзян Чэн сжимает чашку в руках. — И оно того стоило? На этот раз ответила Цзюй Лянь: — Нет. На самом деле, нет. Это ничего не изменило. Цзян Чэн закрывает глаза, прежде чем задать следующий вопрос. — Что насчет неё? Кем она была до всего этого? Цзян Чэн медленно открывает глаза, когда слышит хриплый голос Фа Цуна: — Она была лекарем. Цзян Чэну было любопытно. — Как вы думаете, почему она ушла? На этот раз тишина была удушающей. Цзюй Лянь начинает шептать: — Мы действительно не знаем. В один момент с ней всё было в порядке, а потом — она ушла. Это… было больно. Нам всем было больно. Она нам ничего не сказала. Мы даже не знали, что что-то не так, и мы… мы ничего не заметили… мы не знаем, в порядке ли она… всегда была эта связь, а потом она пропала… Цзян Чэн обрывает её, заключая в объятия: — Прости. Я не должен был спрашивать. Цзян Чэн чувствует, как нежные руки Фа Цуна и Хань Го тоже обнимают их. Он слышит шепот Хань Го: — Все в порядке, ребёнок. Мы знаем, что ты имел в виду.

_________

Цзян Чэн нервно постукивает пальцами по столу, пока Яма просматривает его годовой отчет. — Вау, в этом году ты наделал много шума, Цзян Чэн. Отличная работа. Цзян Чэн начал быстрее постукивать и Яма решает спросить: — Что-то не так? Цзян Чэн закрывает глаза и почти выкрикивает: — Когда я поднялся на поверхность в прошлый раз люди использовали талисман, который смог вырубить меня. Цзян Чэн держит глаза закрытыми, но когда молчание продолжается слишком долго, он открывает их и видит, как Яма нервно сжимает отчеты. — Ха, она действительно сделала это. Я должен был догадаться. Она всегда была склонна решать головоломки. Это… Это был первый раз, когда Цзян Чэн слышит, как Яма говорит о ней. — Пару столетий назад она обдумывала эту идею. Должно быть, она оставила где-то там свои записи и они нашли их. Она всегда забывала подобное. Цзян Чэну было любопытно. — Какой она была? Цзян Чэн видит, как Яма глубоко вздыхает, прежде чем ответить: — Смелая. Упрямая. Выдающаяся. Она доставила мне больше проблем, чем любое другое из Бедствий. Клянусь, было столько раз, когда она чуть не затопляла этот дворец… Цзян Чэн должен спросить. Он понимает, что никто из них не знал, почему и как она ушла, но… — Ты знаешь, почему она выбрала меня? Он просто хочет знать. — Нет, не знаю. Но я думаю, что она сделала хороший выбор. Ты здесь хорошо вписываешься. Держишь этих идиотов в узде. Цзян Чэн видит, что Яма что-то скрывает. Он не лжёт… Но… Но он недоговаривает. Другие Бедствия всегда очень осторожны и не упоминают её в присутствии Ямы. Цзян Чэн встаёт из-за стола и, быстро поклонившись, направляется к двери. Но… У Цзян Чэна остался ещё один вопрос. Он поворачивается к Яме, который смотрит на него с недоумением. — А как выглядит твой вход в Подземный мир? Цзян Чэн видит, как дрожат руки Ямы, прежде чем тот прячет их под рукавами. — Я уже столетиями не покидал Подземный мир. Мой вход — лавка лекаря. Почему ты спрашиваешь? Лицо Цзян Чэна остаётся без эмоций. — Нет особых причин. Мне было просто любопытно.

_________

Цзян Чэн идет по лесу. На этот раз он поднялся из Подземного мира не для того, чтобы затопить какие-либо деревни. Лес постепенно переходит в шумные рынки и озёра, усыпанные лотосами. Тот болтливый человек упомянул это место. Цзян Чэн опускает капюшон плаща ниже и опускает голову. Он не хочет повторения инцидента с талисманом. Ему просто… Ему просто… Любопытно. Он проходит мимо различных лавок, когда одна из владельцев окликает его: — Похоже, вы очень торопитесь. Цзян Чэн поворачивается к этому голосу и видит женщину с легкой улыбкой, прислонившуюся к прилавку с лекарскими снадобьями и травами. Он застывает и, опустив голову вниз, отвечает: — Я просто проходил мимо. Женщина возвращается к расстановке товара на полки, но продолжает смотреть на Цзян Чэна. — Не могли бы вы ответить на один мой вопрос? Цзян Чэн пожимает плечами. Эти люди всегда такие странные. — Если бы вам была дана ​​возможность забыть обо всех своих страданиях, вы бы воспользовались ею? Цзян Чэн не мог не посмотреть на женщину, прежде чем ответить. Именно этот вопрос из всех возможных? — Это был бы самый простой способ. Цзян Чэн слышит, как она хмыкает в ответ, прежде чем отворачивается от него. — Удачи в путешествиях. Спасибо, что ответили. Цзян Чэн слегка нахмурился и продолжил свой путь по улице.

_________

Цзян Чэн смотрит на свое отражение в озере, покрытом лотосами. Они действительно красивые. Но он не чувствует той же глубины эмоций, которые испытывал тот болтливый человек, когда говорил об этом месте. Они были просто красивыми. Он закрывает глаза, прежде чем позволить себе упасть в воду и выйти из кроваво-красного озера Подземного мира. Вода капает с него и он взмахивает рукой, отправляя её обратно в озеро. Цзян Чэн заходит в свою комнату и садится перед комодом. Он закатывает рукав и видит белую ленту на запястье. Проводит по ней большим пальцем. Цзян Чэн смотрит в зеркало. Чего-то не хватает.