arcana

Ви честно старается не отчаиваться. Все подбадривают ее, говорят, что не все еще потеряно. Вик несколько привирает, это точно, потому что его приборы визжат и заполошно мигают красным, когда к ним подключается усталая Ви. Нечто вроде планового осмотра. Она с каждым разом смотрит, как показатели ухудшаются — прямо у нее на глазах. Статистика ползет вниз, изламываясь. Джонни обычно не появляется, потому что его присутствие заставляет приборы беситься и лагать. Но в последний раз он сидит рядом с Ви, распятой на кушетке. Голова неудобно задрана, шея вывернута. А Джонни хозяйски разваливается на стуле, травит какие-то отвратные истории с концертов, сальные анекдоты и вообще городит какую-то чушь, вроде того, что надо купить коту корм, а то, блять, Ви опять забудет, у нее голова дырявая. Она невольно растягивает губы в улыбке, забывает думать о смерти. — Ты сегодня тише, чем обычно, — замечает Вик, с бережной заботой выдергивая из нее провода. — Что-то случилось? Обычно она болтает с Виком, потому что мерзкий страх сворачивается в животе холодными змеями, но сегодня Ви только слушала — и этого неожиданно оказалось достаточно, чтобы просто ровно дышать. — Да так, отвлеклась, — ухмыляется Ви, кидает взгляд на уже опустевший стул, и Вик понимающе кивает. Смотрит обеспокоенно. Думает, Ви сходит с ума и покоряется своим демонам, что ее надо спасать. Наверное, так и есть, но Ви слишком уютно в своей бездне — с мертвыми рокерами и мурлычущими котами. — Ко мне тут заскочила с утра одна кочевница, спрашивала тебя, — напоследок говорит Вик, вручив ей новую партию таблеток. Ви послушно берет блокаторы, не желая признаваться риперу, что предыдущие три банки стоят нетронутыми. — Окей, услышала тебя, — говорит она и выскакивает за дверь. После таких осмотров Ви обычно погружается в долгую тягучую меланхолию. Ей тяжело думать о конце, когда он настолько осязаем. Джонни, наоборот, возникает ярче, орет, мельтешит синей россыпью пикселей. Если они дома, принимается наигрывать на гитаре что-то бодрое или играть с котом. Пир во время чумы. Концерт на поминках. У них разные способы справляться со страхом смерти. Пошатываясь, Ви ползет вверх по лестнице, заволакивает себя по перилам. Кто бы ей сказал недавно, что подъем от подвальчика Виктора будет настолько тяжелым… — Давай глянем, че там у Панам, — безапелляционно заявляет Джонни; он не просит и не приказывает, у него вообще голос такой — чтобы манифесты зачитывать или на концерте завывать. — Соскучился? — поддевает Ви, припоминая ему мимолетный интерес к подруге. Но набирает номер — она сама полдня была недоступна, охотилась за одним нетраннером в Хейвуде. Если по правде, Ви сама скучает по свободе. И дело-то у Панам оказывается плевое, надо найти пропавшую машину «Альдекальдо», и она рыщет по пустыне, чувствуя пыльный ветер в волосах. В мыслях, блаженно-пустых. Оказывается, этот дурень просто-напросто заглох, а связь начала сбоить. Ви возится, переливает ему бензин, не слушая окрики Джонни, который, конечно же, знает, как надо лучше делать. Собирается ночь, стекается чернилами, а Панам просит подождать ее на месте. Она приезжает, привозит с собой пару бутылок пива, теплые улыбки и ленивую болтовню. Сигналит Ви еще на подъезде с неисчерпаемым задором, разрывая тишину Пустошей. Джонни тоже оживляется; он уже устал сидеть на месте и созерцать темноту. — Смотри, отсюда Найт-Сити тоже похож на звезду, — замечает Ви, указывая вперед. Панам расстилает на земле застиранный плед, какой-то необъяснимо уютный и приятный. — Нет, ты что, — фыркает Панам. — Звезды красивые, спокойные, а этот город вон как дергает, мельтешит разными цветами, мешанина такая, хаос, блядь. Они устраиваются бок о бок, пьют. Джонни держится чуть в стороне. Он только дома требует внимания, садится рядом, вжимается металлическим плечом, когда Ви залипает в телевизор и клюет носом. Чтобы скрыть смущение, выросшее из неловкой паузы, Ви задирает голову выше, смотрит на настоящие звезды, любуется. Это же Панам их показала, заставила впервые за долгое время посмотреть — и теперь, будучи в Пустошах ночью, Ви неизменно ищет Большую Медведицу. — В прошлом люди верили, что наши умершие смотрят на нас с неба, — припоминает Ви. — Может, они и есть звезды. Джеки… или Скорпион… Что бы они сказали, если бы увидели нас сейчас? — Или этот какой-нибудь ебаный спутник «Арасаки» там светится, — цинично вставляет Джонни. Насмехается над ее сентиментальным настроением, как же. Потому что и сам не знает, что там дальше. Понятно, Джонни насмотрелся на «Микоши», но после него-то — вдруг и правда небо? Вечная свобода, о которой он мечтал в мучительном и унизительном заключении, будучи подопытным кроликом врага… — Я бы, может, хотела уйти в небо, — бурчит Ви. — А я вот не знаю. Не думаю, что будет потом, я только поняла, что хочу умереть с кем-то, — признается Панам. — Не в одиночестве. Это жутко. — Ну, нам это не грозит, — говорит Ви. Джонни хмыкает. Они умрут вместе — или убьют друг друга? Где найти грань? Она растворялась, стиралась — полоса, разделявшая Ви и Джонни. А звезды поблескивают над ними, сияют, зачаровывают. И правда — красивее, чем Найт-Сити. Как у безмятежных небесных тел получается выглядеть живее, чем у этого проклятого города? — Ви, помнишь, мое предложение уехать с «Альдекальдо» всегда действует, — подмигивает Панам, чокается с ней бутылкой пива, почти уже пустой, заразительно смеется. Вырывает из тяжелых раздумий. — Надо кое-что закончить, — с сожалением говорит Ви. — Но иногда я задумываюсь, что ничего меня тут не держит… Джуди и сама хотела уехать. Вик с Мисти, конечно, будут скучать, но я их не забуду… Как думаешь, я могу взять с собой кота? — спрашивает, пытаясь увести все в шутку. — Этот троглодит везде выживет, будь уверена, — насмешничает Джонни. А потом они не спят, когда Панам отрубается. Валяться на земле в Пустошах — такая себе идея, но они на территории «Альдекальдо», и Ви почти уверена в безопасности. Но все равно есть у нее ощущение, будто весь мир вымер, стих. Остались только они с посапывающей Панам, которая во сне бормочет что-то. Ви никогда не спит в такой тишине в мегабашне. Вечно кто-то орет или даже стреляет. — Ты правда хочешь с ними уехать? — интересуется Джонни. Он сидит рядом, пытается рисовать в пыли пальцем, но реальность поддается с трудом, воображение Ви, разморенное, немного пьяное и усталое, не поспевает. — Осуждаешь? — скалится Ви, готовая защищаться. — Ты же у нас все время говоришь бороться до конца. А это побег. — Разве я не бегал? В Найт-Сити пытался затеряться, — размышляет Джонни. — Я просто подумал, это похоже на твою мечту: поездка в закат, воля, все дела. Ви задумывается уже всерьез. Выход — вот он, руку протяни. Уехать в никуда и умереть в семье. Не то чтобы Ви хотела сдохнуть в своей постели, окруженная рыдающими родственниками — нелепо, пошло, отдает каким-то сериалом из старого мира. Однако что-то в этом есть. — Нет, мы еще поборемся, — угрожающе вскидывается Ви, как будто бросает вызов небесам. — Но приятно знать, что где-то у тебя есть место. — Ага, — почти не язвит Джонни. — Повезло тебе. — Нам. Мы уедем вместе, — обещает Ви. Иначе она никак не согласна.