Любовь на кончиках пальцев

Если бы Арсению полгода назад сказали, что он забьет на утреннюю зарядку по причине спящего рядом с собой парня, он бы не поверил. Но оставить этим утром Антона в кровати одного он не смог. Тот во сне выглядел настолько умиротворенным, что потревожить его случайным шумом казалось преступлением. Арса же после вчерашнего по-честному отпустило. Он ведь оттягивал этот момент не только потому что хотел сделать все правильно, но и потому что элементарно боялся. Боялся сделать больно Антону, их отношениям и, в конце концов, себе. У него во время вчерашней формулировки вопроса об их ролях в сексе от волнения из головы повылетал весь словарный запас. И если бы не Шаст со своим «абсолютно пофиг», он бы в попытках выглядеть адекватным провтуплял с открытым ртом еще несколько минут. Потому что, наверное, ничерта ту ситуацию все-таки не проработал, и потому что все же стоило признать ее существование вслух хотя бы для самого себя. Антон заворочался на кровати, и Арсений, подсунув руки под голову, с улыбкой произнес: - Доброе утро, соня. Шастун тут же недовольно забурчал и нырнул с головой под подушку, в попытках задержаться в объятиях Морфея подольше. Но продержался так недолго: уже через несколько секунд он выглянул из-под нее, заинтересованно захлопав сонными глазами: - Арс? - Ну, с утра вроде как еще был им. - Мы вчера переспали, - удивленно констатировал он, и у Попова неприятно закололо внутри ровно до того момента, пока не прозвучало продолжение: - Ахуенно. Лицо Шастуна озарила солнечная улыбка, и Арс потянулся к нему, мягко поцеловав в губы: - Как себя чувствуешь? Антон провел рукой по взъерошенным после ночи волосам и, подавив зевок, произнес: - Пиздато. - Ты всегда так много материшься на утро после секса? Его непосредственность в подборе выражений Арсения на самом деле умиляла. То, как он сначала выпаливал вопросы на одном дыхании, а потом смущался, осознавая смысл сказанного. Сейчас же, перевернувшись на спину и потянувшись, Антон выглядел как минимум довольным жизнью. - Похоже только с тобой. У тебя есть планы на сегодня? - Ммм, - Арсений приподнялся на локтях, хитро выгнув бровь. – Ну, есть кое-какие. А ты сам чем хочешь заняться? Шаст прошелся взглядом по его телу, смущенно прикусив губу: - Хочу много обниматься и пить кофе. И перекусить бы, наверное, а то я не помню, когда ел в последний раз. Арс, прикрыв глаза, тяжело выдохнул: как можно было собирать слова в фразы так, чтобы одновременно хотелось и надавать по голове, и поцеловать? Правда в совокупности с невинным взглядом зеленых глаз напротив из раза в раз срабатывало все-таки второе. - Тебе очень повезло, что я ходил вчера в магазин. Тогда сначала позавтракаем, а потом все остальное. - Арс? – призывно протянул Антон и накрыл его ладонь своей. – Спасибо. - За что? - За… вчера. И вообще, за все. Зря я тупил столько времени. Арсений лукаво усмехнулся, поправив обыденным жестом прядку волос на его лбу: - Еще бы тебе не понравилось – я в этом неплох. По крайней мере, никто не жаловался. Скрывать настоящие эмоции за шутками было еще одним привычным и даже в какой-то степени излюбленным для Арса делом. Парировать вопросы остроумной или же наоборот до ужаса туповатой фразой давалось намного легче, чем объяснять то, что творилось внутри него в этот момент на самом деле. Он ведь и сам иногда не понимал бесконтрольный хаос в своей голове, безумные идеи, рождавшихся даже без щелчка – чего уж говорить о попытках донести это все до окружающих. Да и кому это было на самом деле нужно? Жизнь дала ему парочку хороших уроков на тему того, что запускать кого-то к себе в душу опасно и травматично. Чаще всего ты все равно потом остаешься один, с ощущением оголенности – только эмоциональной. Антон об этих его загонах не имел и понятия, но уверенно двигался в нужном направлении, упираясь правда пока что в них как слепой котенок. И Арсу, глядя в его большие выжидающие глаза напротив, одновременно хотелось и поделиться с ним этим всем, и ни сказать никогда об этом и слова – потому что планировал уберечь от всего этого дерьма. И потому что он все-таки большой мальчик и мог разобраться со всем сам. - Тогда я в душ, - Шастун уверенно подскочил с кровати, но в последний момент осел обратно, потянув на всякий случай в свою сторону простынь. – Ты не против, если я тут голый похожу? Судя по его серьезному выражению лица, он не шутил, и Арсений, сдернув одним рывком с него новоиспеченное одеяние, рассмеялся: - Антон, мы переспали. Хоть всегда теперь так ходи. Хотя всегда лучше не надо – у меня проблемы с концентрацией. - И это мне говорит ведущий актер театра? - Если бы ты ходил голый передо мной у меня на работе, я бы забыл, что такое театр в принципе. - Дурачина, - бросил ему в ответ Шастун, но покинул комнату с плохо скрываемой довольной улыбкой и, как оказалось, превосходным видом сзади. В голове у Арса вырисовался вполне резонный вопрос: как он жил без всего этого раньше? ***** Антон очередной раз заерзал на лавочке лекционной аудитории, и Дима с Серёжей, до этого гипнотизирующие взглядом дверь в надежде увидеть там с минуты на минуту преподавателя со стопкой зачеток, одновременно развернулись в его сторону. - Шаст, у тебя все в порядке? Тебе что на месте не сидится? – резонно поинтересовался Позов, заставив его стушеваться. - В предвкушении окончания этого хаоса, вот и нервничаю. Попытки свалить все на нетерпение покинуть стены родного университета как минимум до начала февраля вышли не убедительными, и Матвиенко, внимательно вглядывавшийся в его лицо, тихонько поинтересовался: - А жопа как? Не болит? - Иди нахер, Серёжа. Причем тут моя задница? - Да так, - друг на секунду замолчал: в аудиторию в этот момент все-таки зашел преподаватель. И когда он под облегченный выдох всего собравшегося потока уткнулся в лежащие на столе бумажки, продолжил: - Кто-то на днях дома не ночевал, а вчера я виделся с Арсом, и он сиял как начищенный пятак. - Чего-чего? – Дима с возмущением придвинулся к ним, проигнорировав шиканье кого-то из одногруппников с передних рядов. – Я все правильно расслышал? Наш мальчик стал мужчиной? - С чего вы… Блять, - Антон попытался откинуться на спинку лавочки, но больно приложившись спиной, выругался и вернулся в прежнее положение. Друзья уже потеряли всякий интерес к проставлению оценок в ведомости и теперь все внимание устремили на него. Отрицать свершившийся факт было бы глупо, поэтому Шаст, бросив беглый взгляд по сторонам и убедившись, что никого из окружавших их студентов их разговор не интересовал, произнес: - Ну, да, ладно. Мы переспали. - И почему ты сразу не рассказал? – Дима, судя по интонации, утаенным от него фактом оказался обижен. - И как ты себе это представляешь? «Пацаны, добрый вечер, я тут вчера классно потрахался»? Матвиенко прыснул со смеху, и с преподавательской кафедры тут же раздался недовольный голос: - Шастун и компания, вы можете помолчать хотя бы десять минут? Если сейчас не прекратите болтовню, я оставлю весь поток сидеть до следующего звонка. Аудитория недовольно зашумела, и Антон, закатив глаза от того, что в первую очередь снова приплели его, виновато взметнул руки вверх, давая понять, что так делать они больше не будут. Закрутив головой, он наткнулся на устремлённый на него взгляд Кузнецовой: та, правда, как только он ее заметил, нервно заправила выбившийся локон за ухо и отвернулась обратно к доске. За эти несколько дней Ира никак о себе знать не дала, и Антон, если бы ему не было сейчас на это так кристально похуй, наверное, начал бы паниковать. Никто в него пальцем не тыкал, постов в признавашках университетской группы не посвящал, а значит его признание, как девушка и пообещала, осталось при ней. Если она захочет, они поговорят, нет – так даже легче. На горизонте уже приветливо махал отправляющийся послезавтра до Воронежа поезд, и ему определенно было о чем подумать. ***** Несмотря на прогретый салон Арсовой машины, Антона, взобравшегося на переднее сиденье минут пять назад, изрядно потряхивало. И он не совсем понимал было ли дело в температуре за окном или же в нервах, которые дали сбой с осознанием наступления дня отъезда. Он безусловно хотел домой. Не так, чтобы срываться туда по необходимости или из-за плохих новостей, а осознанно. Хотел побродить по знакомым с детства улочкам, которые, несмотря на очарование северной столицы, для него все равно оставались самыми красивыми в мире. Мечтал завалиться с Димой к школьным товарищам, просидеть с ними до утра, обсуждая последние новости с банкой пива в руках. Даже с удовольствием провел бы несколько вечеров с бабушкой за просмотром ее любимых российских мелодрам – залипать на них, кстати, было своего рода привычкой. Вроде изначально понимал, чем все закончится, но отвести взгляд от экрана не мог. Но еще он очень сильно хотел сдать билет на поезд в привокзальной кассе и остаться отмечать Новый год здесь. И это было странно, потому что, ну… С Ирой у него таких мыслей никогда не возникало. Они созванивались, болтали по скайпу и этого было вполне достаточно для того, чтобы не крутить ее имя в голове на протяжении всех двадцати четырех часов в сутках. Про часы он, конечно, утрировал, но выкинуть из головы стойкое осознание какой-то неправильности происходящего не мог. Арс с ним после тех посиделок за бутылкой вина своими мыслями больше не делился, но стал чаще обычного держать за руку и этого Антону оказалось достаточно. Уровень доверия между ними теперь ощущался так запредельно, что у него от одной мысли от этого подкашивались колени. И либо ему было пятнадцать, либо это все было посильнее обычной привязанности. Дверцы автомобиля почти синхронно распахнулись, и сначала за руль сел Арс, а затем на заднее дружно завалились ребята. - Серёжа, блин, прижмись вбок – занял половину салона, - пробурчал Позов, кажется, тысячный раз за вечер мысленно прокляв зиму и объемные куртки, которые приходилось таскать на улице. Матвиенко в смешной ярко-зеленой вязаной шапке с помпоном недоуменно вскинул вверх брови: - Ты не ахирел, Поз? Я что сделаю, что нам тут втроем тесниться. Скажи, спасибо, что у Шастуна место спереди зарезервировано, а то вам бы пришлось еще с его длинными ногами возиться. - Вот-вот, - Антон довольно потряс указательным пальцем в воздухе и переглянулся с не менее довольным Арсением, заводящим машину. – Хоть бы спасибо сказали. - Мальчики, успокойтесь, - Катя назидательным тоном перебила только было открывшего для новой тирады рот Диму. – В тесноте да не в обиде, как говорится. Так даже теплее, хотя у Арса и без этого хорошо печка работает. Антон скептически потер ладони о колени: с этим утверждением он бы поспорил. По телу до сих пор табуном бегали мурашки, и Арс, заметив его реакцию, с беспокойством потянулся к его рукам, проведя пальцем вдоль костяшек: - Замерз? Может поднять температуру? - Нет, - Дима оттянул воротник куртки, не сдержав умоляющего стона. – Мы тут сдохнем к хренам. Серёжа скептически хмыкнул: - Поебать ему на нас, если Шасту холодно. Арс, явно недовольный формулировкой фразы, свел брови к переносице и развернулся к нему вполоборота: - Еще раз скажешь, что мне на вас поебать – и я тебе втащу. - Да нет, Арс, нормально все. Просто что-то на нервяках перед дорогой – у меня всегда так. Надо ехать уже, - Антон потянул его за рукав на себя и Арс, не дождавшись реакции друга, который, к слову, заулыбался, вернулся к рулю. Тронувшись с места, ладонь Антона он так и не отпустил, а на попытки того расцепить их руки лишь сжал крепче. Шастун от этого вроде бы банального жеста внутренне съежился – ему казалось, что все присутствующие, а по ощущениям их было не трое, а человек сто как минимум, прожигали их в этот момент взглядом. Хотя на деле парни всю дорогу протрещали на отвлеченные темы, будто бы специально не акцентируя внимания, и лишь Катя на середине дороги, не выдержав, со вздохом произнесла: - Какие вы милые, я не могу. На вокзал они приехали как раз к прибытию поезда, и, похватав Димины с Катей сумки, дружной толпой отправились на поиски нужного им вагона. Сумок у них, кстати, было так много, что перед вокзалом они минут десять спорили с Арсом как компактнее запихать их в багажник, а Серёжа, перескакивающий рядом от холода с ноги на ногу, сетовал на тему того, что его собственная машина находилась сейчас в автосервисе. - Двенадцатый вагон, - Дима еще раз заглянул в билет на экране телефона и, подняв голову и наткнувшись на табличку с нужной цифрой, облегченно выдохнул: - Ну, наконец-то. Для него эта поездка домой тоже была волнительной. Где-то в кармане брюк в одной из сумок покоилась тщательно припрятанная коробочка с кольцом, и у него от одной мысли, что она будет найдена раньше времени, сворачивалось узлом все нутро. Он безумно боялся наступления новогодней ночи, хотя и рационально понимал, что вряд ли получит отказ. Катя на желание поскорее дойти до загса никогда не намекала, но ее любовь к обустройству семейного очага и наведению комфорта в их жизни в целом ясно давала понять, что против свадьбы она точно ничего иметь не будет. Да и они так давно были вместе, что их мысленно поженили уже все знакомые и, в принципе, оставалось лишь закрепить это на бумаге. Диму успокаивал тот факт, что в важную для него ночь под боком будет Антон, с которым он еще со школы готов был ввязаться в любую авантюру, даже несмотря на то, какой бы странной она не казалась. Правда, Шаст в последние дни заметно витал в облаках, и что-то Позову подсказывало, что ближайшие несколько недель для его друга и его самого, в частности, будут не из легких. - Надо садиться, - Катя, натянув повыше на лицо теплый шарф, с грустью поежилась. Расставаться даже на короткий срок ей всегда было тяжело, но сейчас, когда на улице подмораживало, так и манило поскорее очутиться в теплом вагоне и расслабиться хотя бы на следующие двадцать с небольшим часов. - Блин, давайте, хорошо вам добраться. Отпишитесь там как в Воронеж прибудете – мы с Арсом будем ждать, - Серёжа неловко потянулся сначала к Кате, а получив теплый дружеский поцелуй в щеку, раскраснелся и поспешил переключиться на Диму. Тот, с которым они еще двадцать минут назад препирались на тему того, кто же стащил с утра последние конфеты из холодильника, заключил его в объятия и похлопал по плечу: - Отличного Нового года, Серёга. Не угрохай там смотри квартиру без нас – приедем проверим. С прощальными пожеланиями подключился и Арс, в сравнении с остальными особенно долго обменивавшийся с Катей теплыми напутственными фразами. И когда череда обмена любезностями подошла к концу, и он развернулся к Антону, Шастун на автомате вытянул вперед руку. Попов приподнял бровь и, не сдержав ироничного смешка, сжал его ладонь в ответ: - Хорошей дороги, Антон. Шаст за этот свой жест готов был провалиться сквозь землю. Особенно после того, как заметил боковым зрением обращенный в его сторону недоуменный взгляд Димы. Ну, да, он переволновался. Он так долго перебирал в голове слова, которые хотел сказать Арсу напоследок, что сделал ровно противоположное от того, что планировал изначально. «Какой ты дебил, Шастун», - закачав головой, он двинулся в сторону вагона, шелестя припрятанным в кармане паспортом, но в последний момент под ожидающим взглядом проводницы остановился. Он не мог так уехать. Более смазанного и тупого конца не придумал, кажется, даже Голливуд. Хотя как раз там в мелодрамах он что-то такое и наблюдал. - Ребята, секунду, я сейчас, - сбросив на снег дорожную сумку, приглядывать за которой у вагона и остались Дима с Катей, он в несколько быстрых шагов преодолел расстояние до стоящего рядом с Серёжей Арса и порывисто обнял его, уткнувшись куда-то в область воротника. Тот как обычно не застегивал куртки полностью, и Антон, проведя кончиком носа по его шее, почувствовал как тепло его кожи отдалось разрядом тока по всему его телу. - Я буду скучать, Арс, - он произнес это намеренно тихо, но руки Попова в тот же момент сомкнулись на его спине и на душе стало легче. Окружающий их шум, так свойственный вокзалам и перронам в особенности, исчез, и в голове Антона четко отпечатался адресованный ему ответ: - А я уже скучаю. Антон не знал, сколько времени они простояли вот так, но каждая последующая секунда вызывала лишь больше направленных в их сторону любопытных взглядов, поэтому, нехотя отстранившись, он еще раз обнял и Серёжу и уже не оборачиваясь побежал к вагону. Как сказал Арс Кате, «этот год будет особенным, я почему-то в этом уверен». И Шаст сейчас в правдивости его слов ни разу не сомневался.