Любовь на кончиках пальцев

Антон воспользовался оставленными Арсом ключами от квартиры уже через сутки: до него ехать от артшколы было ближе, чем до дома, да и завтра, когда совершенно неожиданно выпала возможность выспаться, хотелось хотя бы до обеда проваляться в абсолютной тишине. В офис собиралась нагрянуть проверка, и его как новенького пожалели, предпочтя отправить на выходной, но взяли слово компенсировать все дополнительными часами. Шастун против не был: он все еще пытался привыкнуть к нагрузке, из-за которой, как назло, в самый нужный момент перестала соображать голова. Казурин, лауреат в номинации «Проект года» и человек, организовавший собственные выставки не только в Москве и Санкт-Петербурге, но и Цюрихе, предложил ему идею для совместной проработки. И да, он действительно прогуглил его биографию на обратной дороге в метро. Вполне серьезно заинтересовавшись предложением, Шастун вместе с тем затерялся в догадках - был ли проект уже доработанным и его просто решили проверить от скуки, или же Казурин всерьез предложил ему своего рода сотрудничество. Антон при любом из возможных раскладов хотел получить по итогу лишь одно: новый опыт и, ну может быть, парочку интересных знакомств. Холодильник в квартире Арса оказался предусмотрительно забит едой, будто тот и вправду знал, что Антон хоть раз да заглянет. Но готовить этим вечером что-то со своими и без того не высокими кулинарными навыками не хотелось, и именно поэтому, найдя в морозилке пачку пельменей, он с удовольствием забросил их в кипящую воду и, прислонившись затылком к стене, стал ждать. Только сейчас, оставшись наедине с самим собой, Шастун вдруг понял, что люди, говорившие про особенный запах в каждом из домов, были правы. Квартира Арсения не походила на их: здесь с порога пахло кофе с нотками корицы, новой мебелью и кондиционером, в котором тот замачивал вещи практически каждый день. Антону это смешение ароматов нравилось несмотря на то, что о сигаретах приходилось забыть – в этих стенах даже в одиночестве он чувствовал себя спокойно. Ему нравился запах квартиры Арса. Как, впрочем, и ее владелец. Наспех закинув в себя тарелку пельменей и успев параллельно полистать ленту тиктока, после он сразу же направился в спальню – невыносимо сильно хотелось лечь. О сменной одежде для себя он утром подумать не успел, но в его распоряжении оказался целый шкаф вещей Арсения, который он распахнул не без тени удовольствия на лице. Мысль стянуть у того одну из оверсайзных футболок хотя бы на ночь выглядела заманчиво – не все же им играть в эти игры в одни ворота. Вытащив ту, что выделялась внушительным логотипом театра прямо на груди, Антон, натянув ее на себя и на пару секунд все же зависнув над отражением в зеркале, завалился в кровать, выключив все уведомления на телефоне. По закону подлости с утра пораньше мог начать звонить какой-нибудь банк с сомнительным предложением оформить одну из кредитных карт из их списка. Как он по итогу уснул он не запомнил – глаза закрылись, кажется, стоило коснуться головой подушки. Не снилась обычная чехарда из маньяков, погоней на автомобилях и полетах в космос, а проснулся он вообще лишь около двенадцати, обнаружив себя обнимающимся с подушкой. Провалявшись еще с полчаса, он, подгоняемый голодом, наконец-то вылез из постели – умылся, с удовлетворением отметив, как в какой-то момент две зубные щетки в ванной Арса стали привычным делом, приготовил себе яичницу и даже совершил попытки сварить себе хотя бы немного вкусный кофе к обеденному завтраку. Без самого Арсения в квартире было немного тоскливо. Тот не крутился под боком на кухне, не звал поваляться на диване и посмотреть что-нибудь, не перебирал с нервным видом ворох листов со сценарием на столешнице. Те, кстати, так и остались лежать в гостиной – видимо, так спешил, что не успел убрать их обратно в рабочую папку. Антон вообще был у него один лишь однажды – и тот раз закончился не самым приятным для обоих разговором. Вернее, неприятным он был для Арса, Антон же так и не успел понять, как отнесся к истории с разводом и дочерью. На них тогда навалилось столько всего, что он задвинул прошлое на задний план, решив, что так будет правильнее. Да и сейчас от своих слов о том, что Арсений ничего ему рассказывать не обязан не отказывался, вот только, как и любой влюбленный человек теперь иррационально хотел знать о нем все. Особенно о том, что болело. Изменить что-то было не в его силах, но вот выслушать и поддержать – это он мог и хотел. По крайней мере, считал, что в состоянии это сделать. Он вообще хотел знать о нем что-то больше пространственных рассуждений. Тоже ли тот также сильно любил зеленые яблоки, насколько высоко оценивал шансы сборной России на предстоящем чемпионате Европе, и считал ли, что в этой жизни все происходит неслучайно? Наверное, именно это в чем-то эгоистичное желание и заставило его задуматься о его дочери – была ли та такой же не по возрасту смышлёной, на кого была больше похожа и насколько часто думал о ней сам Арс? Смешно, но он даже не знал ее имени. Но совершенно точно знал другой близкий им человек, и Антон, задумчиво опустившись на диван в гостиной, полез за телефоном в карман. Матвиенко ответил после третьего гудка, на удивление оказавшись дома и вальяжно раскинувшись на кровати: - О, Антоха, а ты уже соскучился что ли? Ну и стоило на один вечер уезжать, чтобы сейчас звонить и выдавать тираду о том, как тебе нас не хватает? Ну ладно, давай, я готов. - Иди в жопу, Серёжа, - Шастун, засмеявшись, демонстративно показал ему средний палец, а потом добавил: - Я на самом деле поговорить хотел. Ты не очень занят? Рядом есть кто? - Нет, Дима с Катей свалили к ее родителям с малой помогать, только вечером будут, а Юлька учится на каких-то курсах, так что я дома пока бока мну. Что там у тебя такое стряслось, выкладывай. Антон неуверенно зачесал затылок: возможно, то, о чем он хотел поговорить, было не совсем правильным. Но, с другой стороны, у них был всего один общий друг, и у кого если не у него вообще спрашивать совета. - Серёнь, только обещай Арсу не рассказывать об этом разговоре, ладно? Серёжа на другом конце провода нахмурился: - Ты чего там, нашел кого-то что ли… - Блять, нет, конечно, как ты мог вообще об этом подумать? – Антон праведно вскипел, замахав рукой с телефоном во все стороны. - Ладно, ладно, прости, сам не знаю, что ляпнул. Ты просто такой серьезный, а с таким лицом обычно ни о чем хорошем не говорят. - Я… Спросить тебя хотел. О дочке Арса. Вообще об этой ситуации – даже не знаю, как сформулировать. Матвиенко нахмурился сильнее, чем несколько секунд назад: - Ты нашел у кого спросить, конечно. Вы разве с Арсом об этом не говорили? - Говорили – один раз. И больше к этой теме не возвращались. А теперь не знаю, как начать и стоит ли вообще – вдруг только хуже сделаю. - А сейчас ты чего вспомнил? Антон как объяснить это все другу не знал – он с ним вообще не то, чтобы часто откровенничал на серьезные темы. Да даже Позу, с которым протирал вместе штаны за одной партой временами не мог выдать ничего кроме сумбурного потока слов – ему только сейчас начало нравиться все проговаривать. - Вот тебе же наверняка интересно чем живет Юля? Что она любит там, из-за чего расстраивается, не знаю. Вот мне интересно это же все, только про Арса. Я понимаю, что ему тяжело открыться, ну, ты и сам лучше меня знаешь. Но он же что-то чувствует там, а я бы хотел знать, как поддержать. А стоит ли вообще спрашивать, да и как – понятия не имею. Серёжа издал измученный вздох: - Я понимаю, Тоха. История с разводом для него правда больная. Он, ты уж прости за подробности, Алёнку любил, но, когда узнал, что у них будет дочка, чуть вообще от радости с ума не сошел. Книжки ей таскал всякие, даже меня брал с собой, чтобы посоветоваться какую куклу выбрать. Ну а где я и где куклы, блин. А потом херня эта вся с разводом – это я только теперь понял, откуда ноги росли с запретом к приближению, все связал наконец-то одно с другим. Тогда же сам не врубался, и ему помочь не мог никак. Ты, это, не гадай, просто спроси лучше его сам – словами через рот всегда надежнее. - А ты философ, Серый. Матвиенко горько усмехнулся: - По граблям собственным потанцуешь и не таким умным станешь. Но я серьезно – никто лучше него самого тебе об его чувствах не расскажет. Ты только одно знай – он за своего ребенка любого задушит. Антон понимающе закивал: - Я знаю. Я бы, думаю, сделал тоже самое. Ладно, прости что по херне какой-то набрал, но спасибо, что ответил, а не послал сразу. Серёжа зашелестел фантиком от не пойми откуда взявшейся конфеты, и через секунду с улыбкой закинул её в рот: - Ты мне тоже, друг, Тоха. И Арс друг. И вы мутите. И получается вы мне просто не даете шанс кому-либо из вас отказать. Так что обращайся. Правда не обещаю, что следующий сеанс будет бесплатным – семейный психотерапевт, говорят, профессия престижная. - Какой ты алчный. Попрощавшись с Серёжей, Антон откинулся на спинку дивана. Матвиенко был абсолютно прав: вместо накручивания себя на пустом месте стоило просто поговорить. ***** - Ну же, Антон, давай. Ты вроде говорил, что умеешь кататься, – Арсений, грациозно выкатившийся на лед прямо к бортикам, теперь с улыбкой наблюдал за его мучениями. Шаст стоять на коньках действительно умел, и даже передвигаться мог без посторонней помощи, но вот сделать первый шаг для него почему-то всегда было проблемой. И дело, наверное, было даже не в плохой координации, а в тот самом моменте, пусть и секундном, когда земля ускользала из-под ног. Глупо и по-детски, но неизвестность пугала его даже тут. - Да умею я все, - Антон насупился, став похожим со стороны на нахохлившегося воробья, и кажется даже собрался с духом, чтобы сделать самый первый шаг, как за спиной вдруг раздалось сразу несколько возмущенных детских голосов: - Эй, дядь, дай пройти. Он по инерции сделал шаг вперед, чтобы пропустить рвавшуюся на лед кучку мальчишек, и вполне ожидаемо потеряв баланс почувствовал, как начал падать. Вот только встречи со льдом так и не случилось – Арс успел подхватить его под локоть и, потянув на себя, поставил на ноги. Антон схватился за его плечи, чтобы коньки наконец-то перестали разъезжаться в разные стороны и, задержав свои руки на несколько секунд дольше положенного, прокашлявшись, отпустил: - Спасибо. Было бы совсем стремно пробороздить носом лед в первую же минуту. - Всегда готов подставить тебе свое плечо. Арсений сегодня как и в последние два дня светился сильнее обычного – съемки по его рассказам превзошли все ожидания, и теперь он нет, да и вворачивал в разговор какую-нибудь деталь из отснятого ими материала или ситуацию, успевшую произойти за эти несколько коротких дней. А еще он сегодня как будто бы ошибся с месяцем в календаре, потому что на каток умудрился прийти в той самой кепке, которую однажды отдал ему Антон, и про существование которой благополучно забыл. Шастун успел на него поворчать, но сдался почти что сразу же: факт того, что Арс хранил в своем гардеробе что-то из принадлежавших ему вещей его подкупил. - Ну, и чего ты теперь сам застыл, а? Любишь же ты поболтать, Арс, - Антон, засмеявшись, шуточно пихнул его в плечо и совсем быстро поехал вперед, слыша раздавшиеся за спиной знакомые нотки возмущения. Может с техникой катания он был и не совсем в ладах, но вот размах ног помогал совершенно спокойно за один шаг преодолеть расстояние, на которое другим требовалось как минимум два. Каток в будний день оказался полон: основную массу катающихся составили школьники, радостно проводившие время вдалеке от скучной учебы и тетрадок; но были и молодые пары, семьи с детьми, и даже пожилая женщина, учившая стоять на коньках очевидно двух своих маленьких внуков. Лед под ногами светился мягко-розовым цветом, а вдоль бортов красовались несколько стройных рядов гирлянд с теплым свечением. Антон этим всем искренне любовался – как хорошо, что они все-таки успели дойти сюда, пока окончательно не наступила весна. Да, может уже давно прошла вся основная суета, и про новый год люди забыли, будто он был не месяц назад, а полгода, как минимум, но внутри все еще жило трепетное ощущение чуда, момента, когда проблемы можно оставить за бортом, а здесь стать самим собой. Арсений налетел на него сзади так внезапно, что Шаст, погруженный в созерцание окружающего мира, даже не понял, как они вдруг полетели вдвоем на лед. Перед глазами замерцали всполохи разноцветных огоньков, а следующим, что он увидел, оказалось лицо Арсения, заботливо смягчившего его падение своим телом: - А вот я тебя и снова поймал. - Не поймал, Арс, а уронил. - Вся наша жизнь – череда взлетов и падений, - глубокомысленно изрек Попов, и тут же довольно засмеявшись, подал ему руку, помогая подняться. Антон, отряхнув куртку от ледяной крошки, сузил глаза: - Главное, чтобы рядом был правильный человек, да? Арсений ответил не сразу: еще несколько мгновений они пробуравили друг друга взглядом, прежде чем он уверенно произнес: - Ты – правильный, Антон. Шаст по закону жанра не нашел что ответить сразу и Арс, хитро подмигнув ему, покатил вперед, скользя по льду, пожалуй, грациознее некоторых профессиональных фигуристов. Если бы он прямо сейчас совершил какой-нибудь пируэт, Антон бы ни разу не удивился – тот, кажется, умел и знал больше, чем показывал. А еще оставалось огромной загадкой вселенной было ли в того все вложено от природы или же его раскрытию так поспособствовала учеба в театральном. Арс был красив. А еще чертовски загадочен, и Антон не терял надежды узнать о нем как можно больше. Точно не сейчас и может быть даже не сегодня – но он надеялся, что однажды из крохотных крупиц правды ему удастся собрать целостный портрет человека, в которого он был влюблен. Они пробыли на катке больше часа. Антон в конечном итоге пересчитал все бортики, пару раз запутался в собственных ногах и даже успел замерзнуть, спрятав по итогу нос в поднятый воротник. Арсу же в одном капюшоне видимо чувствовал себя комфортно, но заметив раскрасневшееся лицо Антона тут же предложил пойти сдать коньки. Буквально в двух шагах от катка расположилось небольшое кафе, в котором они решили заказать кофе и заодно погреться. Народу внутри было чуть ли не больше, чем на улице – две девочки за кассой с трудом справлялись с наплывом посетителей. Антон поспешил занять освободившееся место прямиком возле батареи, только чудом обогнав метившую туда парочку подростков – те, окинув его недовольным взглядом, стали выискивать взглядом другое свободное пространство. Арсений вернулся к нему, когда он уже совсем успел согреться, протянув вместе со стаканом кофе еще и хот-дог: - Подумал, что ты проголодался. - Бля, Арс, да, спасибо. Я на самом деле хотел есть. Самый обычный на вид хот-дог оказался удивительно вкусным, кофе в меру сладким, и для полного счастья оставалось лишь почувствовать ладонь Арсения в своей. Но они были в набитом битком людьми общественном месте, и единственное, что могли себе позволить, это украдкой поглядывать друг на друга. Антона, раньше не акцентировавшего на этом внимание, теперь начинало это злить. Им буквально нужно было следить не то, что за своими жестами, за словами, чтобы не словить осуждение и косые взгляды в свою сторону. Потому что любить кого-то одного с собой пола в этой стране было плохо и неправильно. Хотя ничего более правильного он в своей жизни как раз и не испытывал. Пройтись до парковки к оставленной там машине они решили через парк: в этой его части было немноголюдно, и они, почувствовав себя более свободно, пошли по дорожке притершись друг к другу плечами. - Где ты научился так кататься? – озвучил первый же вертевшийся на языке вопрос Антон, заставив Арса тихо рассмеяться: - Смотрел с мамой в детстве фигурное катание – она в свое время мечтала стать олимпийской чемпионкой, но детские желания пошли вразрез со взрослой жизнью. Но зато мы часто ходили вдвоем на каток – я даже научился делать кое-какие каскады, но давно не практиковал и не стал сегодня рисковать. - Я так и знал, что ты что-то такое умеешь. Покажешь как-нибудь? - Конечно. Только надо будет сходить в менее людное место, или лучше даже на какой-нибудь крытый каток. Антон согласно закивал: в такие места можно было ходить хоть круглый год, да и людей там не в дни массовых катаний встречалось не так много. Какое-то время они прошагали молча. - Арс, а… Сколько я еще о тебе не знаю? - В каком смысле? – Арсений, кажется, искренне удивился, заставив его смущенно втянуть голову в плечи: - Ну, вообще. Ты каждый раз выдаешь что-то новое – как вот сегодня с коньками. Ты такой разный и… скрытный, что ли. - Это плохо? Разве в каждом мужчине не должно быть загадки? Антон обиженно толкнул его в бок: - Это вообще-то в женщине, Арс. - Я знаю – просто нравится тебя мучать. - А мне нравится узнавать тебя. Последняя фраза далась Антону на удивление легко – он даже умудрился не запнуться, просто озвучил то, о чем думал. Арсений остановился и мимолетно оглядевшись по сторонам, с серьезным лицом посмотрел на него: - Мне тебя тоже, Антон. Но ты как будто бы хочешь узнать что-то конкретное. Если да, то просто спроси. Дальше вся уверенность испарилась. Снова возникла мысль, а надо ли ему это? Вот же он, Арс, стоит рядом, и именно с ним, а не с кем-нибудь более привлекательным. Ходит с ним на импровизированные свидания, смеется над его несмешными шутками и готовит кофе так, как любит только он. Но какое-то тупое и взявшееся из не пойми откуда желание все еще не давало покоя: его хотелось узнать целиком. - Расскажи мне о дочке. В глазах Арсения промелькнуло удивление наравне с тревогой, правда вскоре сменившееся… Облегчением? Антон готов был поклясться, что прочитал на его лице именно это. - Почему тебе стало сейчас это интересно? Ты же не думал все эти месяцы… - Нет, нет, - Антон затряс головой, перехватив ладонь Арса в перчатке своей: вокруг было темно, да и людей поблизости не наблюдалось от слова совсем. - Я бродил с утра по твоей квартире один и вспомнил, как нашел фотку тогда у тебя в книге – еще подумал, что это твоя племянница. Просто я знаю тебя только здесь и сейчас. Да, ты что-то рассказывал о своем детстве, о родителях, но практически ничего детально. А дочь – я же понимаю, что какая-то часть твоего сердца навсегда отдана ей, и я на нее не претендую, просто хочу узнать, ну… какой ты там. Арсений часто-часто захлопал глазами, и, опустив голову вниз, продолжил путь, не расцепляя ладони: - Я не говорю об этом, потому что так проще думать, что ничего из этого не случалось. Ну, что никто ее у меня не отбирал. - Я зря спросил, да… - Нет, все нормально. Просто с каждым днем лишь растет ощущение, что я себе это все придумал – как сидел под дверьми роддома, как она по ночам плакала, когда резались первые зубы, как говорить начала чуть ли не быстрее чем ходить – Серёга угорал без конца, что она будущая актриса. Но я не видел ее с момента, как Алёна выставила меня за дверь, и я не знаю, какая она сейчас, как и не знаю был ли сам настоящим тогда. - Как её зовут? - Кьяра. - Кьяра, - Антон повторил прозвучавшее только что имя с улыбкой на губах. – Красивое имя. Арсений снова остановился, развернувшись к нему полубоком: - Да. Это итальянская форма имени. Меня всегда чем-то привлекал их менталитет, а Алёне нравилась какая-то их певица, и мы единогласно сошлись именно на этом варианте. Антон радостно засветился: - Тебе нравится Италия? - Думаю, да. Там тепло, а люди темпераментные, но какие-то легкие. Но я там никогда не был, знаю только по фильмам да рассказам знакомых. - Я обожаю Италию. Это моя огромная мечта однажды съездить туда – знаешь, позагорать там, где-нибудь на шезлонге с коктейлем в руке. Крайне неудобный для обоих разговор перетек в отвлеченное русло, и Арсений несильно щелкнул его пальцем по носу: - Ты обязательно туда съездишь. И я. Мы с тобой. Он то ли специально то ли ненароком, но интонационно разбил последнее предложение на части, и Антон, почувствовавший в этом надежду вперемешку со страхом неизвестности, совершенно забывшись о том, где они находятся, быстро поцеловал его холодными губами в уголок рта: - Спасибо, что рассказал, Арс. Для меня это было важно. - Да я же ничего толком и не… - Ты сказал даже больше, чем я хотел услышать. Вопросы у Антона действительно иссякли – как минимум сейчас и на эту тему. Арсений не промолчал даже несмотря на то, как заметно ему было тяжело вспоминать об этом. И это стало пусть и малым относительного всего пути, но шагом вперед. Перестав топтаться на месте, они двинулись дальше, и ему вдруг пришла в голову крайне дурацкая детская мысль. - Сейчас я шнурки завяжу, иди, - отмахнувшись, он для вида опустился на одно колено. Арс то ли не пригляделся, то ли задумался, но кивнул, медленно продолжив путь. Снег под ногами был уже не тот, что месяц назад – нормальные снежки слепить было невозможно, но в отличие от городских улиц здесь он еще хотя бы лежал каким-то подобием сугробов. Набрав в ладонь побольше, Антон парой ловких движений сделал из этого нечто похожее на шар и без промаха зарядил им прямо в спину. - Эй, - Арсений, полный неподдельного негодования, обернулся, но увидев вместо случайного обидчика, ухмыляющегося во все лицо Шастуна, усмехнулся сам: - Серьезно? Антон, тебе пять? - Говорит мне человек, который час назад валил меня с разбега на лед, - отказываться от своей идеи он не собирался и поэтому склонился за новой горстью, практически сразу же пропустив прилетевший в плечо снежок. Арсений даже здесь делал все быстрее. Между ними завязался нешуточный бой: оба словно два больших ребенка запрыгали из стороны в сторону, заливаясь хохотом и кидая чаще всего все-таки мимо цели. В какой-то момент на одной из соседних тропинок раздались мужские голоса. Антон, не придав им никакого значения, с раскрасневшимся лицом и полной снега ладонью выпрямился, заметив, как Попов, наоборот, застыл на месте. Весь сжавшись, он не сводил глаз с того места, где через секунду-другую под тускло горевшим фонарем должна была показаться услышанная ими компания. Шаст, бросив все, подскочил к нему и затряс за плечи: - Эй, Арс, все в порядке? Арсений отреагировал лишь когда троица мужчин, на вид едва чуть старше них самих, переговариваясь прошла мимо: - Да… Да, все хорошо, Антон. - Кто-то знакомый? Арс, повернувшись к нему, отрицательно замотал головой: - Да нет, показалось просто. Обознался. Ну, пойдем до машины? Я уже если честно немного замерз. - Пойдем, - Антон без промедления согласился, забыв про затеянный ими всего несколько минут назад бой, но не прошедшую мимо компанию. Арсения едва ли не бросило в дрожь от случайной встречи в парке и, похоже, его самые главные тайны были закопаны глубже, чем показалось на первый взгляд.