Любовь на кончиках пальцев

- Серёга, ты хотя бы раз прочитал свой материал для приличия? – Дима со скепсисом поправил очки, и Матвиенко с совершенно беззаботной улыбкой замотал головой прямо в нескольких метрах от учебной аудитории: - Ой да похер вообще. Тут как будто бы нужны кому-то мои записульки. - Ну как твои, - Антон, от своих как раз не отрываясь, усмехнулся. – Человека, которому ты отдал свои деньги. Подкалывать Матвиенко на эту тему они решили не сговариваясь и вполне единодушно – тот в ответ не бесился, даже наоборот кажется словил некий дзен. Деньги, поступив на экономический, Серёжа все-таки любил больше с практической точки зрения – пощупать руками, насладиться суммой с нужным количеством нулей на карте да потратить на какие-нибудь безделушки по типу оригинальных кроссовок, которые судя по количеству уже начал коллекционировать. - Было бы хреново, если бы я не мог себе это позволить. Кстати, - опасливо оглядевшись по сторонам, он сделал шаг к парням и закинув руки им на плечи, заговорщически зашептал: - Что с Катюхиной днюхой? Определились все-таки отмечать будем или нет? - Я вот тоже хотел об этом спросить, а то… - Всё пропустил, бог знает, чем занимаясь там с моим лучшим другом, - Матвиенко хихикнул так довольно, будто на ответ не рассчитывал. Антон же, сложив распечатки в своей руке пополам, склонился к его уху: - Ну почему бог знает чем? Вполне себе понятными вещами. Сначала мы приняли вдвоем душ… Пока Серёжа показушно закатывал глаза, Дима на Шастуна посмотрел с одобрением: - Что меня не может не радовать, так это то, что ты как минимум стал более раскрепощенным в этом вопросе. Но если о дне рождении, то Катя праздновать как-то сильно не очень хочет, поэтому решили просто собраться у нас – поиграть в настолки, поболтать. Ну, она парочку подруг позовет, если вы не против, и на этом все, думаю. - Супер. Парами же можно, да? – Матвиенко оживленно встрепенулся, осекшись через секунду: - Ну, если Катя Юльку и так не позовет. - Конечно можно, Серёга. В чем вопрос. - Даже Антону? - Ты я сегодня смотрю в ударе, - Шастун добродушно хохотнул, хлопнув его по плечу. – Выспался что ли? - Не одному тебе хорошо ночи проводить. Обмен колкими репликами прекратился с появлением в коридоре будущей именинницы: та вместе со Светой ходила в библиотеку сдать оставшиеся еще с прошлого семестра книжки и просто поболтать о своем девичьем. Увидев сбившихся в кучку парней, девушка помчалась к ним чуть ли не вприпрыжку: - Ой, а вы были в деканате? Там на стендах такие красивые плакаты в этом году ко дню влюбленных повесили – профком прямо постарался. Еще вроде билеты бесплатные раздают на спектакль, и что-то типа концерта у нас в университете будет. Если такое теперь начнут на каждый праздник устраивать, то я даже взгрустну, что мы выпускаемся. - Блять, день влюбленных… Антон со всей дури хлопнул себя рукой по лбу: его настолько захватил круговорот возникших дел, что о приближающемся празднике он даже и не вспомнил. Как и о Катином Дне рождения, на который они, к слову, все же подобрали на выходных совместный подарок. Девушка давно мечтала о прогулке на лошадях, и они урвали сертификат на две персоны – в план мероприятий бонусом входила небольшая, но атмосферная, судя по описанию фотосессия. Ярым приверженцем четырнадцатого февраля Шастун никогда не был, но с Ирой они его как будто бы отмечали, хоть и весьма стереотипно: дарили друг другу символические подарки, ходили в кино на последние ряды или заказывали что-нибудь из еды на дом и устраивали романтический вечер. Считал ли этот день за праздник Арсений он не знал – тот о нем не обмолвился и слова. Забыть о чем-то он не мог по определению, а значит либо уже приготовил ему подарок, либо действительно ничего не планировал. В любом случае Антон, кажется, впервые хотел сделать хоть что-то по собственной инициативе – это был отличный шанс еще раз доказать Арсу, что он ему нужен и важен. О громком же слове длиною в шесть букв он говорить пока не хотел – внутреннее чутье подсказывало что нужное время для него настанет чуть позже. - Ты чего скис, дурашка? – Катя с беспокойством заглянула ему в лицо. – У тебя столько дел в последнее время, что я на твоем месте забыла бы как меня зовут, не то, что про какой-то дурацкий день. - Если бы это было единственным… Чёрт, надо же что-то придумать. Дима неловко зачесал затылок: - Кино, ужин при свечах и секс не катят? Серёжа фыркнул еще до того, как Антон успел перевести на него недоумевающий взгляд: - Не, только не так банально. Ну или оставить этот набор, но добавить какую-нибудь изюминку – там без этого никуда, говорю один раз как человек всезнающий. Шастун огорченно опустил плечи: идей было ровно ноль. Можно было, конечно, подсмотреть их в каком-нибудь фильме, но и они сейчас в голову ему не шли. Вести Арсения на тот же спектакль было глупо – даже актер от работы должен был отдыхать, на концерт в вуз – не интересно, оставалось надеяться лишь на чудо, которое обязательно должно было произойти край до конца сегодняшнего дня. Потом уже просто не хватит времени. Однако чудо оказалось ближе, чем он думал: Катя, что-то задумчиво прикидывая в своей голове, вдруг разулыбалась: - Я кажется придумала. ***** Для Арсения праздничный вечер в честь Катиного дня рождения не задался с самого начала – его раздражало все, начиная с немытого стакана из-под сока и заканчивая шутками Серёжи, в ответ на которые он раз-другой, но всё-таки умудрился вставить парочку едких замечаний. Антон, старавшийся держаться на расстоянии, допустимом при наличии в компании посторонних людей, то и дело с беспокойством поглядывал в его сторону и даже несколько раз поинтересовался все ли у него в порядке – Арс это видел, слышал, но ничего поделать с собой не мог. Самым ужасным было то, что причину, вернее не так – искру, породившую в нем настолько сильный эмоциональный пожар, он осознавал, но признаться в ней даже самому себе не мог: по иронии судьбы большую часть вечера она просидела ровно напротив, то и дело сотрясая его внутренний мир своим слащавым «Антоша». Он про то, что Кузнецова приглашена на Катин День рождения знал – Антон его предупредил заранее, и даже смущенно теребя чёлку поинтересовался точно ли ему будет комфортно. Арсений настолько сукой, чтобы фильтровать список гостей подруги в её день не был, поэтому лишь отмахнулся – ну придет да придет, ему от неё ни холодно, ни жарко. Однако обмануть самого себя не получилось и с момента её появления в квартире его начало потряхивать не переставая. К слову, а разбираться в эмоциях людей он благодаря своей профессии и учебе в актёрском как-то, но научился, Ира к нему особой симпатии тоже не питала. Их приветствие друг с другом вышло едва ли теплее, чем при первом знакомстве – в этот раз она хотя бы протянула ему руку. Вот и сейчас, когда они, произнеся несколько тостов по кругу и одарив именинницу подарками, расселись в импровизированный круг в гостиной и приступили к игре в имаджинариум, Арсений то и дело поглядывал на неё. Внешне обличить девушку было не в чем: она мило общалась с каждым из присутствующих, не встревала поперёк разговоров, довольно скромно улыбалась и, что самое главное, не лезла к Антону. Правда, по крайней мере так казалось его воспаленному ревностью мозгу, то и дело находила причины позвать того по имени – то чтобы подать ей новый одноразовый стаканчик, то помочь найти потерянную карточку, то заново объяснить забытое правило. Хотя игра, казалось бы, была проще некуда – в ней сходу разобралась и Катина подруга Оля, которая настолку эту видела впервые, и заранее пожаловалась на недостаток фантазии. Арс недовольно сопел, пускал от злости пузыри по содержимому стаканчика и даже один раз въехал случайно локтем Серёже в бок. Тот недовольно заворчал и за общим шумом незаметно склонился к его уху: - Ты чего сегодня такой? - Что ты подразумеваешь под словом «такой»? Неугодный общему настроению? - Ревнивый, - Арсений, сведя брови к переносице, поспешил возмутиться, но друг его опередил: - Шаст с тебя весь вечер глаз не сводит. И если ты думаешь, что места в разных концах комнаты вас спасут, то тебе кажется. - Серёга, я… - Серёжа, твой ход, - Юля, сидевшая справа, заботливо коснулась рукой его плеча и Матвиенко, с громким вздохом покачав головой, вернулся к игре - ему как раз выпало очередное дополнительное задание. Еще одним неприятным пунктом стало то, что помимо лучшего друга и Антона на него также обеспокоенно временами поглядывали и Дима с Катей. От тревоги, ясно читавшейся в их глазах легче не становилось – вместе со злостью он теперь ощущал еще и придавливающий с тяжестью бетонной плиты стыд. Будто ему снова было пять, и он пытался своей истерикой привлечь внимание мамы к себе посреди переполненного людьми магазина. Арсений вообще сжигающее изнутри ощущение ревности не любил – оно никогда из светлых чувств не возникало, и где-то так или иначе крылась её мерзкая и липкая как болотная тина причина. Да и с самой Ирой Антон по большей части расстался как раз из-за необоснованной ревности, а идти по её пятам хотелось меньше всего. Но погасить всё это в себе именно сегодня почему-то он не мог, и когда девушка в очередной потянулась к Шастуну с невинной улыбкой на лице, подскочил на ноги, забив на подошедший к нему ход, и, засунув руки в карманы, нервно выдал уже на бегу: - Пойду покурю. ***** На лестничной площадке дышать стало как будто бы легче даже, несмотря на то, что внутри все еще оставалось сжатым в тугой комок. Набрав в лёгкие побольше воздуха, Арсений решил подняться на несколько этажей выше и посидеть там – в конце концов ничто не умиротворяло лучше вида на улицу из окна. Подоконник оказался наощупь прохладным, таким же, как и оконная рама, к которой он прислонился в одной тонкой футболке – в квартире было душно, и свою толстовку он оставил где-то среди скопления чужих вещей на спинке дивана. Возвращаться за ней сейчас не хотелось, да и сколько времени ему здесь придется просидеть он не знал – его могло с легкостью отпустить как через минуту, так и через час. Совсем не хотелось портить друзьям вечер своим истеричным видом, контролировать который он оказался не в состоянии: его давно так не крыло. Прислонившись к стеклу и прикрыв глаза, где-то через минуту Арсений услышал, как снизу хлопнула входная дверь, а после по подъезду раздалось тихое и неуверенное: - Арс? Антон. После его побега из квартиры не прошло кажется и пяти минут. Сейчас, наверное, стоило побыть наедине с собой, уложить в голове первопричины настроения и успокоившись вернуться. Но видеть Антона рядом с собой здесь хотелось больше, поэтому он подался вперед к пролету и протянул: - Я здесь. Через пару секунд послышались торопливые шаги – Шастун, судя по звукам, решил преодолеть свой путь, перепрыгивая через несколько ступенек сразу. А когда оказался перед последней, в нерешительности замер с занесенной над ней ногой: - Арс? Я тут это… В подъезде холодно голым торчать. Он выудил из-за спины свою огромную красную толстовку и все-таки шагнул вперед, ее протянув. - Поможешь мне надеть? Антон такой просьбы, кажется, не ожидал, но через секунду приблизился к нему вплотную и развернул кофту перед собой: - Подними руки. Арсений послушно вскинул их вверх, сразу откатившись по эмоциям куда-то к детству – где он был маленьким и его очень сильно любили. Забирали с садика, укутывая сразу в несколько кофт и помогали стащить с ног тяжелые валенки. Его любили и сейчас, он это знал – семья, может и не полностью, но смирившаяся с выбором профессии; друзья по университету, коллеги и, да, поклонники – он сам все еще тушевался и отрицал это, но в гримерку после особенно удачных спектаклей то и дело передавали открытки с лестными словами и небольшими презентами. Он их, правда, домой относил редко, зато коллекционировал на работе, с энтузиазмом заставляя все свободные поверхности. Но он хотел другой любви – чтобы его теперь уже большого также кутали в кучу одёжек, проверяли, смог ли он позавтракать и обнимали. Хотел, но принять не мог, хотя Антон пытался изо всех сил даже сейчас, со старательным сопением помогая просунуть его руки в длинные рукава. И если подумать, в этом всем, пожалуй, и была главная причина его перепадов настроения. - Спасибо, - опустив руки на подоконник, Арс уткнулся лбом ему в живот, тут же почувствовав в своих волосах ладонь, начавшую мягко перебирать его пряди. - Арс, что не так? Ты только скажи, мы можем уйти ведь. Придумать надо правда причину почему я из дома сваливаю, но… - Никуда не надо уходить. Дай мне минутку, и я вернусь. - Арс. Посмотри на меня. В его голосе, все еще мягком, вдруг зазвучало столько требовательности, что Арсений, не задумываясь вскинул голову вверх: - Смотрю. - Ты из-за Иры, да? Только не говори, что не в ней дело, ты же весь вечер сам не свой. У меня к ней давно ничего не осталось, ты же знаешь это, да? Мы были вместе, но это – прошлое, а я живу настоящим и, ну… Хочу надеяться на будущее. - Я… - Арсений осёкся в самом начале фразы. Эмоциональный груз собственного прошлого снова навалился неподъемной ношей, и на языке уже от бессилия закрутилось то, что сказать хотелось давно. Они ведь договорились разговаривать, и если Антон справедливости ради, свою часть сделки выполнял, то он, если копнуть, не реализовывал её и на десятую долю. Потому что боялся – услышать осуждение, признаться в своей слабости и, самое главное, все разрушить. Опять. Он после развода с Алёной себя собирал по кускам. Не верил, что сможет, был убежден, что не его это все - отношения, любовь. А потом встретил Антона и почувствовал как бывает, когда без человека не хочется дышать. Он стал его воздухом, и одна мысль, что однажды того может рядом не стать, убивала сильнее, чем все вместе взятое прошлое. - Ты меня тоже бросишь? - В смысле? - Ну, вы же с Ирой расстались из-за ревности. Шастун посмотрел на него как на полоумного: - А это тут причем? Да там не только ревность была… Арс, откуда у тебя вообще такие мысли? Я никуда деваться не собираюсь. - Ты просто не знаешь. Арсений поспешил отвести взгляд, но Антон перехватил его пальцами за подбородок и обеспокоенно развернул обратно к себе: - Так может ты расскажешь? Срать мне на всяких бывших, вот то, что ты мне как будто бы не доверяешь, реально начинает беспокоить. - Может я не хочу, чтобы твое мнение обо мне поменялось. Антон с ощутимым недовольством скрестил на груди руки: - Да даже если ты человека убил, я обещаю, что никому не расскажу, где спрятан труп. Очередь смотреть как на полоумного наступила и для Арсения: - Ты совсем дурак? - Нет. Я просто без тебя уже не могу. Глаза его в тот же момент защипало от впервые за очень долгое время подступивших слез, и он уткнулся лбом обратно Антону в живот, почувствовав, как тот стал заботливо поглаживать его одной рукой по спине. - Мне такого не говорили раньше. - Ну и придурки значит. Ну, так что, расскажешь? Антону хотелось рассказать все и вся – выговориться о том, что скрывал абсолютно от всех, свернуться клубочком в его объятиях, и много-много после молчать, чувствуя размеренное дыхание над своей головой. Но это опять же был не тот момент и не тот день. Может быть, однажды потом. - Нет, я не готов. - Ну ты же понимаешь, что мы все равно это должны обсудить? Особенно после всего этого. Я правда начинаю нервничать. - Понимаю. Но я тебя потерять боюсь сильнее. Антон как-то задумчиво улыбнулся, но склонился к нему, остановившись в несколько миллиметрах от лица: - Я. Никуда. Не уйду. А потом поцеловал, уперевшись ладонью в его колено. Арсений податливо приоткрыл рот, двинувшись языком ему на встречу. Но буквально через секунду парой этажей ниже громко хлопнула входная дверь, и они оба со страхом отпрянули друг от друга. Шагов правда почему-то не послышалось. Антон перегнулся через перила и пожал плечами: - Никого. Странно. Может, кто-то покурить выходил. Арсу этого мгновения хватило: встряхнув головой, он спрыгнул с подоконника и попытался привести свой внешний вид в порядок, наконец-то одернув нормально великоватую ему в плечах толстовку. Шастун развернулся, окинув его улыбкой с головы до ног: - Ну, пойдем обратно? - Да, но… Блин, мне теперь неловко – я вел себя как придурок половину вечера. Катины подруги наверняка подумали, что я псих. - Да брось, у всех бывает плохое настроение. Я вообще сначала подумал, что ты из-за работы это. Ну а даже если и подумали – тебе не все равно? - Неудобно перед Катей больше. Антон засмеялся, протянув ему руку: - Когда она увидит, что мы вернулись вдвоем, а ты еще и в моей кофте, она тебе все простит, отвечаю. Так что, пойдем? - Пойдем. Арсений вложил свою ладонь в его, и они так и дошли обратно до квартиры, а когда расцепились, Антон, уже приоткрыв входную дверь, быстро поцеловал его в висок: - Не молчи больше, ладно?