Любовь на кончиках пальцев

Соскользнувшая со спящего на животе Арсения простынь приоткрыла Антону вид на очаровательную россыпь родинок. Он так и не смог ими налюбоваться, а когда их обладатель переодевался или же собирался в душ, каждый раз бесстыдно и абсолютно по-нищенски залипал. По спине Арса можно было смело изучать ночное небо. И это, пожалуй, было единственной причиной, по которой он так искренне радовался неосведомленности того в видах созвездий — можно было смело вырисовывать их у него на коже и смущенно уточнять, запомнил ли он хотя бы одно из названий. И очень хотел повторить нечто подобное сейчас. Их поезд из Воронежа прибыл вечером, и он, поколебавшись лишь с секунду, сменил одну ветку метро на другую и прямо с вещами поехал в противоположную от дома сторону — Арсению очень хотелось устроить сюрприз. Мысль о том, что его может не оказаться дома, развеялась, как только входная дверь распахнулась, а удивленное на мгновение лицо хозяина квартиры озарилось восторженно счастливой улыбкой. Он Антона, правда, все-таки успел упрекнуть — видите ли, не предупредил о поезде и плёлся с вещами в метро, когда мог просто написать. Но как только дверь закрылась на защёлку, о своих претензиях забыл — еще несколько минут они простояли на пороге, лениво целуясь. Сейчас же в два часа ночи ему, в отличие от Арсения, не спалось. О том, что завтра на работу, он предпочитал не думать — после поездки всё беспокойство насчёт дальнейших планов поулеглось, а мысли сконцентрировалась на спящем рядом человеке. Он ведь попросил у мамы совета не просто так — ему действительно хотелось сделать для Арса хоть что-то. Даже несмотря на то, что он далеко не во всём разбирался — как, к примеру, искать специалиста, как понять, что тот сможет помочь, и согласится ли сам Арс. Все-таки, он жил с этим уже больше года и, ну… Наверняка мог не захотеть поднимать закрытую тему. А еще он так ничего и не узнал про Егора — думал, выболтать у Серёжи, но понял, что тот его сдаст или о чем-то догадается, и передумал. Да и выглядело бы это некрасиво. В нём, в целом, как-то неожиданно проснулся инстинкт защитника. Он точно не собирался раздувать проблемы из пустяков для их героического после разрешения — у них вообще никаких неприятностей кроме дедлайнов не наблюдалось. Но, вдруг что, был готов тут же прикрыть Арсения собой. Потому что хотел и мог. Хотя последнее осознал вот прямо недавно. Сейчас же Арсений спал, закинув одну руку за подушку, а второй уткнувшись ему в грудь. Кончики его пальцев подрагивали во сне, то и дело запуская по телу Антона волну мурашек. Это было так невесомо и в тоже время интимно. Обычное прикосновение переворачивало в нем всё сильнее, чем глубокий поцелуй или даже секс — там включались другие инстинкты, а здесь приятно щемило где-то под ребрами, заставляя плавиться от нежности как кусок масла на сковородке. Приподнявшись на локте, Антон занес над его спиной руку и, помедлив мгновение, соединил одну из родинок у лопаток с другой соседней невидимой линией. Арсений никак на поползновения в свою сторону не отреагировал, и он, довольный своей забавой, продолжил. Когда же палец соскользнул к пояснице, а сердце в грудной клетке от волнения стало настукивать так, что казалось, вот-вот выскочит, Арс приоткрыл глаза: — Что ты делаешь? Шаст смущенно прикусил губу — как объяснить то, что вместе с бессонницей на него навалилась еще и безграничная нежность, которую он никак не смог сдержать? — Можно? — уточнил он, склонившись над ним и решив сразу перейти от слов к действиям. Арсений широко распахнул глаза, и едва заметно кивнув, стал наблюдать за ним с затаенным дыханием. Антон же решил сделать то, о чем давно думал, но что еще почему-то не воплотил в жизнь — улыбнулся, и, замерев в миллиметре от его кожи, оставил поцелуй на первой из десятка веснушек и родинок. Арс шумно втянул в себя воздух: — Антон… Он же не собирался останавливаться. Обдав его спину тёплым дыханием, продолжил медленно, почти невесомо касаться губами каждой — даже самой крохотной, едва заметной в веренице остальных, спускавшихся вниз по пояснице. Он не хотел оставлять без внимания даже одну, а Арсений, кажется, окончательно проснувшись, с тяжелым придыханием не мог ни оторвать от происходящего взгляда. — Ты такой красивый, — слова Антона даже наполовину не отражали то, что он видел и что крутилось в его голове изо дня в день. Арсений был не просто красивым, он был идеальным. Со своими заморочками, и тараканами, без которых не существовал ни один нормальный человек, но таким притягательным и располагающим к себе, что, если бы можно было выбирать, кого видеть на абсолютно всех обложках журналов, он бы однозначно назвал его имя. Даже хотелось тупо по подростковому ткнуть где-нибудь на улице в него пальцем, и сказать, мол, вот, это мой парень, представляете, как мне повезло? — И почему-то выбрал меня, ахуеть. — У меня к тебе такой же вопрос. — Ну, Арс, — Антон прекратил своё путешествие по его телу и, проведя напоследок пальцем по родинке на пояснице, поднялся обратно к подушке и с жалобным выражением лица подпёр голову рукой: — Я серьёзно. Ты и я — ты помнишь, как заехал за мной перед кинопоказом? Весь такой красивый, модный, и я в своей растянутой толстовке с бедламом на башке. Арсений заинтересованно приподнялся, отзеркалив его позу: — Красивый и модный? Ты именно так тогда обо мне подумал? — Фиксирую уход от ответа. — Помню, конечно, — сонно зевнув, Арс расплылся в улыбке. — Ты всю дорогу, пока мы ехали, нервничал, а потом ржал над моими тупыми шутками, чтобы хоть как-то разрядить обстановку в зале. Я тогда почувствовал себя королём стэндапа. И ты тоже был очень красивым — тебе ничего не идёт так сильно, как сотня огромных кофт, в которые тебя хочется закутать. Антон вспомнил решение разнообразить гардероб рубашками и свитерами, и удивленно почесал затылок: — Да? А мне, казалось, я такой нелепый в этом всём… — Когда кажется — сам знаешь, что надо делать. — Знаю. — Так откуда ночной прилив откровенности? И это всё, — Арсений провел в воздухе рукой, намекая на его внезапное внимание к родинкам и поцелуям. Наверняка ведь должна была быть весомая причина для того, чтобы разбудить с этим человека в два часа ночи. И Антон не стал юлить, хотя вряд ли время для такого разговора было подходящим. Но он подходящие моменты выбирать и не умел. — Я думал об… О тебе, Арс. Не могу забыть твою историю. Я просто… Беспокоюсь о тебе. — Антон, всё нормально, — Арсений понимающе кивнул и протянув руку вперёд, накрыл его ладонь своей. — Я вроде не развалился за это время и достаточно взрослый, чтобы справиться. — Быть взрослым — не всегда достаточно. — Ты что-то хочешь предложить? Было видно, как ему нелегко давалась эта тема. Разморенный еще минуту назад ото сна, с довольной улыбкой, Арсений как будто бы вдруг стал непробиваемым — напрягся так, что костяшки пальцев Антона чуть слышно хрустнули. — Я пойму, если ты меня пошлёшь, но, может, поищем хорошего специалиста? Психолога или психотерапевта — я не особо еще разобрался кто нужнее, и в чём вообще разница, но разберусь, если ты согласишься. — Думаешь, мне нужен врач? — Ты же понял, о чем я. Арсений с тяжелым вздохом опустился на подушку и потёр переносицу: — Понял, Антон, но мне не кажется это нормальной идеей, прости. Найти человека, который войдёт в моё положение — почти нереально, а даже если и так, то стопроцентно произойдет это не с первой попытки. И мне придётся разворошить себя изнутри заново не один раз. Я не готов. Хочу, но именно к этому не готов. — Я так и думал. Удивился ли Антон ответу? Нет. Задело ли его это? Немного да. Но он изначально понимал, что легко не будет. Скажи ему сейчас кто-нибудь о том, что придётся разбередить только зажившую на руке болячку, чтобы убрать оттуда остатки гноя, он бы послал этого человека далеко и на три буквы. Ну, зажило же и вроде не беспокоит — зачем снова это проживать? В случае с Арсением ощущения были те же, но бросать пытаться помочь он не собирался. Помнил, как того тряхнуло от мужских голосов в парке, явно напомнивших ему о ком-то, может быть, том самом Егоре, и больше всего боялся, что такая встреча реально может произойти. Санкт-Петербург город хоть и большой, но достаточно настойчивый. — Ты не обижаешься? — Арсений перевернулся на бок и пальцами нежно коснулся запястья руки, которой он подпирал голову. — Я действительно готов стараться, но шаг вперед не означает, что после него не будет пяти назад. Антон проследил взглядом за его пальцами, подушечками которых он поглаживал ему руку, и замотал головой: — Конечно нет. Но я не перестану за тебя бороться, окей? — Окей. Мне определенно это льстит. Я буду стараться, обещаю. В подтверждение своих слов он уверенно закивал, и Антон наклонился к его лицу и коротко поцеловал. Этот поцелуй был не о страсти или глубоких чувствах, скорее о доверии — то, как Арсений покорно распахнул губы, впуская его язык в свой рот, стало тому подтверждением. На часах всё еще было начало третьего, и Арс, отстранившись, довольно зевнул: — Тебе завтра на работу, как и мне. Но, может, сходим куда-нибудь вечером? — Типа свидание? — Типа да. Кажется, уже давно моя очередь. Антон прокрутил в голове все последние их вылазки и без раздумий согласился: — Я только за. — Отлично, тогда давай спать — не хочу расталкивать тебя с утра пятнадцать минут. И, ну, — на секунду Арсений запнулся, и поднял на него полный смущения взгляд: — Мне вообще нравится, когда ты меня ночью обнимаешь. Антон был уверен, что вслух он сказал ему об этом впервые — позволял обнимать себя, даже немного лез сам, но словами через рот вот так еще никогда. Наверное, это тоже можно счесть за шаг вперёд? — Намёк понят, — придвинувшись ближе, он обнял его со спины и притянул к себе насколько это было возможно. А после, чмокнув за ухом, прошептал: — Спокойной ночи, Арс. — Спокойной ночи. ***** Антону, как и любому нормальному работающему человеку, даже с его неполным рабочим днём полагался обед, и именно во время сегодняшнего вдруг позвонил Матвиенко и предложил перекусить в ближайшем торговом центре. Ему, как оказалось, нужна была помощь в выборе подарка для Юли — захотелось порадовать ту без какого-либо повода. Антон же, когда речь зашла о подарках, перевернул в голове мысленный календарь и запаниковал, осознав, что до дня рождения Арсения оставалось две недели, а нормальных идей так и не придумалось. — Серёга, я совершенно не умею выбирать подарки. — Да не ссы, — Матвиенко хлопнул его ладонью по плечу, потягивая из трубочки купленный в одном из ларьков арбузный лимонад. — Арс от тебя обрадуется чему угодно. А он та еще привередливая пизда. — Ты меня отлично успокоил, конечно. Антону казалось, что только вчера наступил февраль и у него на размышления есть, как минимум, месяц. Он на новый год-то едва не сломал голову, чудом нарвался на тот браслет и купил его, до последнего, правда, переживая, что подарок Арсению не зайдёт. А тот таскал его чуть ли не каждый день — оставлял дома лишь перед спектаклями или пробными съемками. Подарок же на день Рождения должен был быть особенным. Оставалось лишь определиться — особенным материальным или эмоциональным. Через неделю как раз должна была прийти вторая часть зарплаты, но деньги, если что, мог перезанять и Серёжа. — Я, между прочим, серьёзно, Антоха. Можешь ему портрет нарисовать — он его себе на стенку повесит. И на себя смотреть красивого удобно, и твоим талантливым мозгом восхищаться. Между торговыми витринами также лениво, как и они бродил народ, и Антон, зависнув на яркой вывеске магазина одежды, поинтересовался: — А ты-то что дарить будешь? Придумал уже? Серёжа со свистом втянул себя содержимое стакана и пожал плечами: — Арс как-то проговорился, что хочет себе часы — не электронные, а чтобы прямо из кварца. Я уже одни присмотрел в Галерее, думаем вот с Позом, всем вместе скидываться, или они что-то сами сообразят. Но тебе с нами никак, так что сорян. — Было бы странно, если бы я скинулся с вами на один подарок. Пиздец, я в жопе. — В жопе прямо…? — Тебе нужны все интимные подробности? Матвиенко под его смешок уверенно запротестовал: — Да нет уж. Никогда не предавался фантазиям об Арсе. Хотя, признаем честно, и без подколов, жопа у него зачёт. Я сколько не пытался заниматься спортом, даже до близко похожей формы не дошёл. Антон вспомнил все те тщетные попытки друга приобщиться к здоровому образу жизни, когда просыпал утренние пробежки он уже к концу первой же недели тренировок, и в голос расхохотался: — Чтобы набрать форму, Серёжа, нужно заниматься спортом регулярно, а не плющить рожу об подушку. А жопа — зачёт, я в курсе. И это, ты вообще меня попиздеть просто вытащил или по делу? Матвиенко закатил глаза и выкинув опустевший стакан в ближайшую жестяную мусорку, усмехнулся: — Может и попиздеть, или ты по мне совсем не соскучился? — Несмотря на то, что я твое личико буду лицезреть уже вечером, конечно же соскучился. И вообще, иди-ка сюда, — Антон широко развел руки, приглашая того в объятия, на что друг со смешком запротестовал и дал задний ход, чуть не врезавшись в киоск по упаковке подарков. Девушки за кассой недовольно цокнули, а еще через секунду Шаст направился за ним вприпрыжку, совершенно позабыв и об обеде, и о цели визита в торговый центр. ***** После обеда Арсений написал о том, что подберет его в центре только в половине седьмого, и Антон, незапланированно освободившись раньше, решил пройтись по городу. Март в этом году радовал петербуржцев с переменным успехом — еще пару дней назад, когда они уезжали в Воронеж, шёл снег, а уже сегодня от него ни осталось и следа, а асфальт под ногами и солнце напоминали о приближающемся тепле. Когда Антон только переехал сюда, школьные приятели и даже учителя завалили его вопросами — комфортно ли ему, как вообще Санкт-Петербург в реальности и не затопило ли его ливнями прямо при сходе с поезда. Он тогда даже не сразу нашел что ответить — потому что не почувствовал ни отторжения от города, ни безумного восторга. Лишь ощущение правильности — здесь он с первого же дня оказался в своей тарелке. А когда они сдружились с Серёжей и сняли на троих квартиру, все те крывшиеся, всё-таки, внутри сомнения, окончательно развеялись. Они с Санкт-Петербургом сошлись по взаимной любви. В попытках подобрать подходящую для прогулки музыку, Антон случайно смахнул высветившееся сообщение от Иры, и только когда за ним пришло второе и третье, сообразил, что сделал. Те от неё по какой-то причине не останавливались, и он, напрягшись, затормозил посреди улицы и открыл диалог. Ирина Кузнецова 17:02 «Антон, привет» «Мне ужасно неловко, но ты сейчас не занят?» «Мне нужна помощь, не знаю, к кому обратиться» «Хотя это глупо, прости, я еще кого-нибудь поищу (» Что бы у неё не случилось, проигнорировать сообщения Антон не мог. Их все-таки что-то связывало, да и вроде как дружеский долг заключался в том, чтобы прийти товарищу на помощь в трудный момент. И именно поэтому, взглянув мельком на часы, он набрал ответ: Антон Шастун 17:03 «Привет» «Что случилось?» «Я уже на сегодня отработал» Ира словно его ответа ждала: иконка печатающего сообщение собеседника загорелась моментально. Ирина Кузнецова 17:03 «Это ужас» «У меня, похоже, украли кошелек, а в салоне оплату переводом не принимают — какой-то древний век. А наличных с собой нет… Ищу кого-то, кто ближе к центру и смог бы меня выручить. Дурацкая ситуация (((». Антон с тяжелым вздохом покачал головой: Антон Шастун 17:04 «Ира, блин. Где ты? Что за салон?» Ирина Кузнецова 17:04 «На Обводном, тут недалеко от метро. Если ты не рядом, может кто-то из парней неподалеку? Родителей нет в городе, и вообще папа меня убьет» Антон Шастун 17:04 «Я в этом районе» «Тебе повезло» «Скоро буду. Кидай адрес». Развернувшись в противоположную от Невского проспекта сторону, Антон все-таки воткнул в уши наушники и зашагал к указанной станции метро. До встречи с Арсом оставалось порядком времени, идти даже с учетом пути в обе стороны было недолго, а значит он совершенно точно должен был всё успеть, не заставив того лишний раз волноваться. Ира всё еще оставалась тяжелой темой, которую Антон предпочитал не поднимать, но и не мог игнорировать — та возникала рядом вопросами по диплому, переписками и вон, даже дружбой с Катей, хотя подруга и относилась к некоторым её поступкам скептически, но чувства к ней питала искренние и дружеские. Арсений, будто почувствовав, написал через минуту, уточнив, не стоит ли подъехать пораньше. И он, недолго думая, соврал о задержке на работе и о том, что освободиться только к шести. Но обязательно расскажет всё как есть уже вечером. Салон действительно оказался расположен где-то между станцией метро и автовокзалом, и Антон, поднявшись по ступенькам внутрь, застал перепуганную Иру прямо у порога. Увидев его, она подскочила с дивана, распахнув объятия: — Боже, Антон, ты здесь. Ты даже не представляешь, как сильно меня выручаешь. — Да брось, — освободившись от её цепких рук, он подбадривающе ей улыбнулся и обратился к администратору — та, судя по выражению лица, не была особо довольна сложившейся ситуацией, но сообразив, что сейчас с ними расплатятся, изменилась в лице: — Сколько она вам должна? Сумма по Ириным меркам оказалась весьма скромной, и как только Антон приложил карту к терминалу, а тот оповестил о списании, Кузнецова подхватила его под локоть, предлагая как можно скорее отсюда ретироваться. Администратор же не осталась в долгу и бросила им вслед фразу, от которой у него закатились глаза: — Не оставляйте больше свою девушку одну. Никак это не прокомментировав, они выбрались на улицу, где Ира, так и продолжая с силой сжимать его за локоть, громко выдохнула: — Никогда не думала, что попаду в такую ситуацию в двадцать первом веке. Это самый настоящий позор. Антон же никогда не думал о том, что будет выручать бывшую. — Да брось, с кем не бывает. Лучше скажи, что с кошельком — у тебя там было что-то помимо карт? Документы, например? — Ой, нет, — Ира уверенно замотала головой, крепче сжав миниатюрную черную сумку в руках. — Карты я все заблокировала, когда поняла, что расплатиться тут не получится. — Значит не всё так плохо. Девушка расслабленно опустила плечи: — И всё благодаря тебе, спасибо. Я сейчас позвоню маме, и она переведет тебе деньги на карту. — Нет проблем, главное доберись нормально до дома. Тебе до метро, я так понимаю? Ира кивнула, а переведя взгляд на свою руку на его локте, спохватилась и отпустила: — Ой, прости пожалуйста, я на нервах что-то. И, ну, по привычке… — Привычки за такой срок обычно пропадают. Ну да ладно, пойдем? К метро они зашагали, уже болтая — Ира рассказала о том, как начала писать и звонить подругам, но те либо не отвечали, либо оказались в противоположной части города, и плавно переметнулась к планам на вечер, даже поинтересовавшись, что собирается делать сам Антон. Посвящать в подробности он её не стал, тем более толком ничего не знал и сам, но полез в телефон, чтобы набрать сообщение Арсу и узнать, не подберет ли он его в другой стороне. Но Арсений не ответил. Ни когда они дошли до метро, и он проводил Иру до входа, и ни когда вернулся к Московскому вокзалу, а стрелки на часах незаметно подобрались к шести. Прогулявшись по первому этажу торгового центра, чтобы скоротать время, он набрал ему снова, но ответа так и не получил. В голову закрались дурацкие мысли — а вдруг с ним что-то случилось? Однако все соцсети синхронно показывали, что в интернет он заходил, фактически игнорируя его сообщения. Антон даже набрал Серёже — уточнить, не в курсе ли он где Арс, и не заезжал ли тот к ним домой. Друг заявил, что с ним не созванивался, но на его вопросы Арсений отвечал минут пять назад, или десять. — Какого… В подобной ситуации Шаст оказался впервые. Может быть, Арс так замотался с театром, что забыл об их планах? Или сюрприз настолько был сюрпризом, что он решил его потомить в ожидании? Однако всё стало понятно, когда в седьмом часу после нескольких полных непонимания сообщений тот всё-таки ответил, заставив Антона завыть от тупости ситуации. Арсений Попов 18:23 «Планы отменяются на сегодня» «Да и тебе вроде есть с кем проводить время — повезло проезжать мимо». Если жизнь решила отомстить Антону за спокойствие в отношениях, внезапно поместив его в плохой американский ромком, где герои то и дело неправильно понимали друг друга или заставали своих половинок в двояких ситуациях, то у неё получилось. Настолько, что он, злой и нервный заскочив в метро, не с первой попытки справился с проездной картой и заставил нервничать не только себя, но и скопившихся за ним в очереди людей. Он ничего плохого не сделал — просто откликнулся на просьбу помощи от человека, который попал в ужасно нелепую, но не простую ситуацию. Его всегда учили помогать — слабым, нуждающимся, тем, кто находил в себе силы об этом попросить. Хотя, конечно, он соврал, хоть и хотел сделать как лучше. Злость на себя, ситуацию в целом и Иру, которая в неё попала, смешались в один огромный эмоциональный ком, заставивший его пулей вылететь из вагона метро и, пожалуй, впервые стать тем, кто поднимался по эскалатору, перепрыгивая через ступеньки. Он не думал о том, что Арсений ему не поверит, выставит за дверь или, они вовсе разругаются вдрызг — он почему-то, может наивно, но был уверен, что это не про них. Мчась до уже ставшего родным двора, он боялся лишь одного — того, что Арсений успеет загнаться, и что прежде, чем донести до него всю правду, придется пробиться через стену не только физическую, но и фигуральную. Еще прошлой ночью всё было хорошо — да, в спонтанном разговоре они не пришли к какому-то одному решению, но поговорили, приняв то, что один из них будет пытаться помочь, а второй эту помощь начнет принимать. Сейчас же, словно по закону драмы, в этот, казалось бы, идеальный план, вмешалась его бывшая. Которой просто никак не должно было оказаться рядом. Вариантов, где мог быть Арсений, кроме дома не было — Антон уже знал, что это единственное место, в котором он чувствовал себя спокойно. Но дверь после нескольких настойчивых звонков не открылась, а за ней не раздались шаги. Хотя Шаст, прижавшись к ней ухом, готов был поклясться, услышал шорох. — Арс, я знаю, что ты дома, открой пожалуйста, — у Арсения, к счастью, была угловая квартира - это позволяло настойчиво барабанить в дверь, не боясь быть застуканным любопытными соседями. Прислонившись плечом к стене, Антон достал из кармана телефон, уверенный, что его сообщения Арсений прочитает. Не сейчас, так позже точно. Антон Шастун 19:15 «Арс, это тупейшая ситуация» «Позволь мне рассказать» «Только не выдумывай себе ничего лишнего, пожалуйста» «И я не уйду, пока ты не откроешь дверь. Я не оставлю тебя одного в квартире» «У тебя тут, кстати, удобная труба, на которую можно облокотиться» За дверью, кажется даже слишком близко к ней, от входящих сообщений завибрировал телефон, лишь убедив Антона в том, что их получатель на месте. И ему не оставалось ничего кроме как ждать. Сняв с себя куртку и постелив ее на пол — у Арсения в подъезде, к слову, ежедневно убирались, он уселся напротив его двери и со вздохом откинулся на стену. Они сейчас должны были быть на свидании, как и планировали — делать что-то, что он не знал, но сто процентов смеяться, разговаривать и, может быть, просто долго бродить по ночному Петербургу. Наверное, врать Арсению было неправильно. Нет, даже не, наверное, а действительно неправильно. С таких мелких недоговоренностей ведь и начинаются все проблемы — утаивать правду становится привычным, ложь копится, а настоящие чувства так и остаются неозвученными. Но он в тот момент думал о другом — знал, что у них планы, и не хотел портить Арсению настроение. Он хотел его банально от этого обезопасить, потом, правда, уже дома, рассказав всё как было. Типа, «прикинь, Арс, Ира писала сегодня, у неё кошелек с картами украли». И только проговорив это сам себе, Антон понял абсолютнейшую тупость этого решения. Получается, всё-таки создал проблему, и сам пришёл её решать. Он не сделал Арсению легче, не сделал легче им обоим, только усложнил, превратив хороший в перспективе вечер в посиделки на подъездной площадке у закрытой двери. Расскажи он об этом Диме, тот нашел бы возможность втащить ему по голове даже через экран. Сообщения в диалоге так и остались висеть непрочитанными, и Антон прикрыл глаза, понимая, что может застрять здесь надолго. На Арсения тоже хотелось злиться — сколько раз, особенно за последнее время, они говорили об этом, и ведь он все равно нашел повод надумать лишнего и закрыться. Какая-то его часть на такое поведение любимого человека была обижена, усердно формируя мысль встать и уйти — он, в конце концов, никому не изменял и не устраивал встреч тайком. Но это точно бы было шагом к первой в их отношениях трещине. От Арса он уходить не собирался никогда и никак, и готов был доказать это даже бездумным просиживанием в коридоре. Антон, как успел задремать, не понял. Тревожность, заставлявшая бешено колотиться сердце, отразилась и на отрывистом сне — в нём он бежал по каким-то горам, ощущая себя потерянным и одиноким. Даже спросонья не смог уловить момент, когда открылась входная дверь, а еще через мгновение рядом с хмурым выражением лица опустился Арс. Потерев глаза, Шаст встряхнул головой и одновременно с ним произнес: — Прости. Слава богу. Ему всего-то понадобилось здесь просидеть… Сколько? Полчаса? Час? Антон даже на часы толком не успел взглянуть, попытался открыть рот, но Арсений его опередил, жестом попросив дать слово: — Нет, Антон, сначала я. Прости меня, пожалуйста — это было глупо, тупо, и я не должен был так реагировать. Подумал, что проще на какое-то время отдалиться. — Отдалиться — это значит не отвечать на мои сообщения и не открывать дверь? Арсений понуро кивнул, уставившись в стену напротив: — Получается да. Меня накрыло как на дне Рождения у Кати — ревностью и осознанием того, что веду себя как идиот. Должен был тебя послушать, но получилось лишь распсиховаться. В сравнении с утренней версией себя, он выглядел плохо — уставшим, бледным и виноватым. Антон внимательно вгляделся в его лицо, подметив, что, может быть, он даже плакал, либо же сосуды в глазу полопались просто от давления. И его обдало новой волной вины — хотел как получше, а вышло снова через жопу. — Нет, это ты меня прости. Я должен был тебе написать, что Ире понадобилась помощь, а я оказался к ней ближе всего. Ну, ты же знаешь, я не могу пройти мимо — тем более она человек, с которым меня что-то связывало, и это всё нельзя просто так вычеркнуть. Я не хотел портить тебе настроение перед вечером, а в итоге… — В итоге ты встречаешься с нервным дебилом. — Это ты меня описал, да? Очень точно, я согласен, — Арсений вместе с ним нервно хохотнул, и лишь в первую секунду дёрнувшись от его руки на своей коленке, расслабился. — Может, ты прав, — он повернулся к нему лицом и под недоумевающий взгляд продолжил: — Про врача. Наверное, мне действительно нужно к специалисту. — Арс, это необязательно… — Я крутил в голове картинки, которые никак не были связаны в этот момент с Ирой. И тобой. Так что это обязательно. Ты же поможешь мне с этим, да? Теперь Антон понял, что будет сложнее, чем предполагал еще утром. Им, возможно, придётся столкнуться не с одной подобной глупой ситуацией, и наверняка нужно будет выпытывать чувства друг друга не самыми приятными через рот словами. Но он уже сказал ему об этом ночью, готов был повторять еще столько раз, сколько потребуется, и поэтому, потянувшись к нему, коротко поцеловал за ухом: — Помогу, Арс. Я сделаю всё, что в моих силах и даже чуть больше.