Любовь на кончиках пальцев

У Антона было одно железное, почти никогда нерушимое правило — спать в субботу сколько захочется. Именно поэтому он выключал на телефоне звук, несколько раз проверял будильники и с удовольствием открывал глаза, когда за окном уже вовсю палило солнце. Хотя для Питера это определённо было слишком громким словом. Однако сегодня в его планы грубо вмешались. Вернее, даже очень наоборот — нежно, с чувством и расстановкой. Сначала сквозь сон он почувствовал, как что-то едва коснулось линии его челюсти. Через секунду прикосновение повторилось, а ещё через две начало плавно перемещаться вдоль изгиба шеи. Он нахмурился, всё ещё пытаясь понять, где заканчивается граница сна и начинается реальность. Правда, тут же услышал раздавшийся в паре сантиметров от уха недовольный вздох и всё сразу встало на свои места. — Арс? — Доброе утро, соня, — в голосе того проскользнули нотки иронии. — Я уже начал думать, что ты перестал на меня реагировать. После такого заявления Антон поспешил разлепить веки — претензия, по факту, была необоснованной, и встретился взглядом с нависшим над собой в тот же момент Арсением. Тот, в отличие от него, выглядел выспавшимся и довольным жизнью — в свете событий минувшей недели это не могло не радовать. В голубых глазах, однако, плясал совсем не детский огонёк, и Антон с трудом сглотнул скопившуюся слюну. Прекрасно знал, чем заканчивались такие взгляды. — Сколько времени? — он предпринял попытку приподняться на локтях и высмотреть свой телефон, однако Арсений одним уверенным движением руки пригвоздил его обратно к кровати. — Рано для твоего позднего завтрака, но самое то для совместного времяпрепровождения. Я соскучился. — Не то, чтобы я не готов сейчас потрахаться… — Просто лежи, ок? Как будто бы у Антона был выбор. На секунду ему подумалось о том, что так Арс решил загладить вину за свою пропажу в последние дни, но мысль улетучилась сразу же, как только он обвел языком ареолу одного из сосков и слегка прихватил зубами за кожу. Что за запрещенный прием? Пройдясь поцелуями вдоль уходящей к низу живота редкой дорожки волос, Арсений уделил внимание внутренней стороне его бёдер и, любовно оставив там багровый засос, оттянул резинку трусов. Антон вздрогнул, почувствовав, как тугое кольцо пальцев тут же обхватило его член. С Арсением секс всегда был каким-то внезапным. Начиная с первого, неловкого, и заканчивая вот прямо нынешним моментом, когда не оставалось ничего, кроме как тихо стонать и сдерживать своё желание вплестись ладонью тому в волосы. Он бы обманул, если бы сказал, что такой спонтанный секс ему не нравился. Тем более, он тоже успел соскучиться. Арс широким мазком языка провел по головке, размазал большим пальцем слюну, используя ту вместо смазки и, принявшись нарочито медленно ему надрачивать, вернулся к его лицу, втянув в глубокий, жадный поцелуй. Сомнений в том, что он скучал, не осталось никаких. Когда движения его ладони ускорились, а вместо поцелуев стало получаться лишь стучаться друг о друга зубами, Арс начал целовать его всюду, куда удавалось попасть. Антон в прямом смысле начал задыхаться — от приближающегося оргазма, чувств, очередной попытки попасть в реальность после долго сна. Он уже было потянулся к Арсу, чтобы хоть как-то его коснуться и занять руки, но тот шлёпнул его по ладони. Правда, через секунду всё-таки сплёл их пальцы вместе. Оргазм подступил предательски быстро, даже, наверное, чересчур. Арсению всего лишь понадобилось сбивчиво повторить ему на ухо о том, как он соскучился, как он тут же кончил, оглушая комнату своим ещё более хриплым стоном. Пиздец. Почему он каждый раз чувствовал себя так, будто его разбирало до самих атомов? Пока он пялил в потолок, пытаясь отдышаться, Арс разлёгся на боку рядом, и подложив ладонь под щёку, усмехнулся: — Ты проснулся? — Ахуеть. Из тебя будильник лучше электронного, — Антон повернул к нему голову и, вытянув руку, провел пальцем по залегшей у того на лбу от смеха маленькой морщинке. — Я сейчас приду в себя, погоди. Арсений довольно расхохотался: — Я никуда не тороплюсь. — Даже на пробежку? — Если предложишь мне варианты альтернативы, то сегодня я сделаю исключение. Иногда Арс был невыносим. В игривом настроении он мог сказать такую вещь, от которой у Антона даже при их уровне взаимоотношений краснели щёки как у девственника. Не то чтобы он о таком никогда не думал — ещё как думал, и очень часто, но из чужих уст это всё выглядело в тысячу раз сексуальнее. Того после таких речей хотелось вжать в себя как можно крепче и целовать, целовать, целовать. Чем, собственно, он и занялся уже через мгновение, быстро перекатившись со спины и зависнув над ним с угрожающей ухмылкой. ***** Серёже, который звал всех в клуб с обещанием угостить за свой счёт, отказать было трудно — такой масштаб щедрости не входил в список его обыденных привычек, да и повод, по его же словам, был каким-то суперважным. Антона, по-честному, сначала одолела лень — к тому времени они уже успели распланировать идеальный тюлений выходной без вылазки за пределы квартиры. Однако у Арса так сильно загорелись глаза от предвкушения, что он не нашёл в себе сил пробубнить что-то против. Серёга прислал несколько сообщений подряд в их общий чат, сразу же предупредив — никаких девчонок, собираемся парнями, Макар будет тоже. А после написал ещё одно, от которого Арсений закатил глаза. Сергей Матвиенко 19:20 «Никаких девчонок, поняли? Арс, Шаст — всё для вас». «)))))))))))))))))))))))))))» — Серёжа — сука, — констатировал Арс, и с видом человека, давно принявшего эту истину, направился к вещевому шкафу — пока позволяло время, стоило выбрать в чём вообще ехать. Шаст же предпочёл валяния на кровати в одних пижамных штанах и, перевернувшись на живот и подложив руки под подбородок, стал за ним наблюдать. Иногда, казалось, что Арсений само воплощение понятия искусства. Потому что никак иначе объяснить весь спектр, уживающихся в нём качеств, было нельзя. Нежный, грациозный, внимательный, умный, заботливый, сексуальный — и это всё лишь то, что приходило в голову в первые несколько секунд разнеженного к вечеру субботы Антона. Там, если прямо покопаться, не хватило бы и всего словарика прилагательных. Иногда, а в последнее время даже чаще, чем раньше, хотелось узнать, кто его такого сделал. Арс, правда, тему семьи избегал — не то, чтобы отказывался о них говорить, плохим словом никогда не отзывался и о ссорах никаких не упоминал, но с темы постоянно сворачивал. Однако актуальной та всё ещё оставалась. — Аааарс, — Антон нарочито растянул первую букву его имени, наблюдая за тем, как он рассматривает в своих руках две выуженные из шкафа футболки. — Да, месье. — Кто тебя такого сделал? Арсений оторвался от вдумчивого созерцания принтов и с усмешкой повернул к нему голову: — Мама с папой. Если ты не знал, откуда берутся дети, то я могу рассказать. И показать. — Ну, Арс, я же серьёзно — просто ничего не знаю о твоих родных. У вас всё в порядке? — Да вроде. Арсений растерянно повёл плечами. Кажется, в правдивости собственных слов он сомневался и сам. Простояв на прежнем месте ещё пару секунд, он всё-таки вернулся к кровати, уселся на её край, и, продолжая сжимать в руках футболки, обернулся к Антону: — Я с работы им чаще всего звоню — разница в часовых поясах, все дела. Чёрт дёрнул их вернуться на историческую родину в Омск. Но мы никогда особо долго не разговариваем — так или иначе, все разговоры заканчиваются расспросами о моей личной жизни. Особенно от отца. Он у меня, знаешь, ну… Человек своеобразный. — Хочет знать подробности? — Типа того. Мол, раз я потерял жену с ребёнком, значит было ради кого. Но пусть он лучше и дальше считает, что у меня дурь в башке, чем узнает о моей ориентации. — Думаешь, он не сможет это принять? Арсений протянул ладонь к его лбу и задумчиво вплёл пальцы ему в волосы: — Если честно — не уверен. Мама, скорее всего, поймёт — она у меня очень умная женщина, пусть и тоже консервативная. А отец истинный советский патриот. Ну, сам понимаешь. Антон нахмуренно кивнул: это он понимал отлично. Ему бы очень хотелось познакомить Арса с мамой, но пока что даже мысль о подобном разговоре вызывала у него дрожь в коленях. Его мама — бесконечно понимающая, самая лучшая женщина на этой планете, росла в те же самые времена и на признание о том, что её сын встречается с парнем, могла отреагировать как угодно. Ей даже не нужно будет что-то говорить — он всё поймёт по её глазам. А увидеть там осуждение или отвращение он желал меньше всего на свете. — Надеюсь, однажды мне удастся познакомиться с твоими родителями. — Обязательно, — Арс наклонился к его лицу и с улыбкой поцеловал в кончик носа. — Уверен, маме ты понравишься. — Почему? — Это у меня в неё страсть к высоким светлым мальчикам. — Как странно и сексуально одновременно. Арсений заливисто рассмеялся и, поднявшись с кровати, вернулся обратно к шкафу. Переворошив всю полку, он вдруг с самым серьезным выражением лица выглянул из-за приоткрытой дверцы: — Так, а ты в чем пойдешь? Я понимаю, что ты часть вещей перетащил ко мне, но это всё как будто бы не то. Ну-ка, иди сюда, у меня тут есть пара вариантов. Антон с усмешкой покачал головой: модного приговора ему сегодня не избежать. ***** Местом, в которое их пригласил Матвиенко, Шаст успел впечатлиться едва пройдя фейс-контроль: над выходом с характерным для него указателем мерцала огромная неоновая вывеска «мы бухать» с красным сердцем посередине. Любовью к неону могли похвастаться многие ночные заведения Санкт-Петербурга, но от этого за километр веяло каким-то особенным вайбом. Даже охранники — высокие, широкоплечие, с одинаково короткой тёмной стрижкой, выглядели настолько иначе, чем их коллеги в любом другом заведении города, что Антон на секунду засомневался, что его вообще впустят. Но к вечеру, вернее ночи, он подготовился — не зря перемерил чуть ли не половину гардероба Арса под его чутким руководством. Сейчас на нём была надета белая свободная футболка с надписью «social jetlag» и чёрный бомбер. Последний, кстати, сел на него идеально, и он на полном серьёзе подумывал стащить его после себе на постоянку. И всё равно по скромному мнению Антона Шастуна самым красивым этим вечером был Арс. Тот, как всегда, постарался — почти час проторчал в душе, тщательно вымывая волосы, затем влез в одни из своих чёрных зауженных брюк с прорезями на коленях, накинул на однотонную белую футболку тёмный пиджак, а уже перед самым выходом вылил на себя недурную часть парфюма. На слова Антона о том, что он и так пахнет вкусно, Арс лишь закатил глаза. Ну, да, возможно, это был не самый в мире лучший комплимент. Впечатлиться же выбранным заведением для встречи ещё больше получилось, когда они, встретившись в обозначенное время все вместе у входа, прошли внутрь. Антон первым направился на второй этаж — именно там располагалась большая часть столиков, и удивленно замер с занесённой над последней ступенькой ногой. На барной стойке девушки танцевали гоу-гоу. — Ну нихуя же себе, Серёжа. Это поэтому «сегодня без девушек»? — Какие девчонки, — Макар, подпёрший его сбоку плечом, уточняющий вопрос не прокомментировал. — Вечер обещает не быть томным. Девушки выглядели шикарно: высокие, с отличными фигурами, в однотонном, преимущественно чёрном нижнем белье с сексуально звенящими при движении цепочками. В помещении к десяти вечера уже успел набиться народ, и половина — и парни, и девушки, не могла оторвать от них взгляд. Антон на секунду засмотрелся тоже. Он, всё-таки, относился ко всем одинаково. — А Юлька знает, куда ты нас повёл? — Арс напрыгнул на Матвиенко сзади, крепко обняв его за плечи. — Иногда в паре о чём-то стоит умалчивать. Как тебе девочки, Арс, а? — Ничего так, — Арсений обвёл взглядом снизу вверх блондинку в чёрном белье и усмехнулся: — Но я всё равно красивее. Вот с чем, а вот с этим Антон не был готов поспорить даже ради прикола. Можно было смело называть его самой влюблённой нищенкой на районе — или как там обычно писали в соцсетях, но сколько бы не находилось вокруг красивых девчонок и парней, никто из них даже на сотую долю не походил на Арса. Вообще никто. Столик Серёжа забронировал как раз на втором этаже, хотя, насколько Шаст успел заметить, выше располагался ещё один. Как объяснил Матвиенко по пути к их столику, к которому их провожал администратор, на третьем этаже располагался хаус-танцпол, работавший как раз с пятницы по субботу и вип-зона для больших компаний. Здесь же, на втором, атмосферы хватало и без этого — помимо упомянутой барной стойки с танцовщицами гоу-гоу, над потолками сверкали диско-шары, на стенах и вдоль них располагались самые разношерстные скульптуры мировых вождей — было иронично наблюдать за тем, как какая-то девчонка целовала для фотографии гипсового Ленина, а у бара уже кто-то спорил с чем лучше мешать виски — с колой или ромом. Когда они наконец-то уселись за столик, Дима взял в руки меню и, первым делом обратив внимание на не самый низкий ценник, заинтересованно уточнил: — Серёжа, признавайся — ты выиграл в лотерею? Ограбил банк? — Почти. Так, что будем заказывать? Предлагаю не откладывать в долгий ящик план как следует нажраться. — Раз ты планируешь томить нас интригой, то с тебя бутылка хорошего вискаря, — Арсений ткнул пальцем в раскрытую на первой же странице барную карту и с удовлетворением откинулся на ворох мягких подушек за спиной. — За сюрпризы тоже надо платить. — Без б, — Матвиенко даже не стал сопротивляться и тут же нажал на кнопку вызова официанта, мимолетно переглянувшись с Макаром. Илья, на удивление, никак происходящее не комментировал, а над вопросами парней лишь по-доброму посмеивался. Он совершенно точно всё знал, но колоться не собирался. Антон уже пытался. Первый час в клубе пролетел незаметно. Атмосфера успела поменяться не только за их столом, где, к слову, материализовалась бутылка виски, кола, сет шотов и даже джин, по просьбе Димы, но и внизу, в районе танцпола. Людей успело набиться, как и в любом более-менее презентабельном клубе города столько, что стало проблематично дышать. Футболки быстро прилипали к телам, на лицах танцующих быстро выступала испарина, а два бармена носились с заказами из стороны в сторону со скоростью гоночного болида. Громче играть стала и музыка из плейлиста диджея. Антон заметил это, когда к словам парней за столом пришлось начать прислушиваться, а не просто вальяжно потягивать коктейль из трубочки, перебрасываясь с ними фразами С третьего этажа — судя по звукам, какая-то компания сидела прямо над ними, потянуло кальяном. Что-то очень похожее на дыню или грейпфрут. В смешении запахов Антон не разобрался. Последние двадцать минут за столом обсуждали Димину свадьбу. Они уже прошлись и по его работе, и по сценарию для новой постановки у Арса в театре, и вот, наконец-то, дошли до самого насущного. Позов честно признался, что переживает — всё-таки, большая часть организации торжества лежала на плечах их родственников. Макар же, успевший вдруг стать внештатным психологом, абсолютно хладнокровно заверил его в том, что их свадьба будет самой лучшей. Было сложно не согласиться, зная скрупулезность уже почти что четы Позовых. Когда Дима расслабился, то ли от алкоголя, то ли после полученной порции поддержки, Антон в сотый раз за вечер покосился на по-лисьи ухмыляющегося Матвиенко и не выдержал. Ну, сколько можно, в конце концов? — Серёжа, блять, колись давай уже. У меня скоро мозг от догадок взорвется. Арс, ты в курсе, что происходит? Арсений, невинно прижавшийся к нему коленкой под столом, отрицательно помотал головой: — Если бы этот жук со мной поделился, я бы уже вам намекнул. — Он не жук, а жучара, — Позов с усмешкой погрозил тому пальцем. — Ну, хвостатый, реально колись. Серёжа переглянулся с не менее довольным Макаром и, заручившись просквозившей во взгляде того поддержкой, отставил стакан в сторону. Медленно потянулся, выпрямляясь перед столом — это он так выдерживал чересчур драматичную паузу, и с широкой ухмылкой произнёс — Мы с Макаром открываем свой игровой центр. — Чего? Парни произнесли это одновременно. Никто из них, даже Арс, толком не знал подробностей всех Серёжиных дел. Он всегда скрытничал, и, наверное, правильно делал, но точно ездил по самым разным местам и заводил, на первый взгляд, малополезные знакомства. Предположить, что он решится открыть своё дело, они не могли. Вернее, как раз об этом и думали, но в будущем — там, в перспективе, Серёжа сам делал деньги из воздуха, катал на дорогущих тачках, и имел кучу бизнес-проектов, руководить которыми получалось весьма успешно. — Так, стоп, — Дима очухался первым. — Игровой, типа компы, приставки? — Не, братан, — Илья так довольно засиял, что Антону стало любопытно. — Детский игровой центр. Типа, развлечения там, аттракционы, площадки всякие. — Дети? Мне просто интересно как вы к этому пришли, — Антон перевел озадаченный взгляд с одного приятеля на второго, уже успев позабыть о своём коктейле. Ему почему-то казалось, что если Серёжа что-то и придумает, то какую-нибудь кальянную или автомастерскую. Ну, потому что, он балдел от машин и побывал если не во всех, то в большинстве ночных заведений Питера. Его даже можно было смело отправлять тайным посетителем. — Да Женёк как-то навёл, — Серёжа стопроцентно имел ввиду своего знакомого, с которым им удалось познакомиться во время приготовления к его дню рождения. — Это крипово прозвучит, но зато правда — на чём чаще всего не экономят бабки, так это на детях. Ну, и мы что-то с Макаром разогнали это, подумали, что будет прикольно забацать что-то тематическое. Во время своего пояснения Серёжа не сводил внимательного взгляда с Арса. Когда твоего лучшего друга лишают возможности общения с дочерью, а ты открываешь дело, которое постоянно будет напоминать о детях, разумеется, начнёшь переживать по поводу реакции. Но Арсений лишь с улыбкой поднял бокал в воздух: — Перед тем как вы расскажете все подробности, предлагаю за это выпить. Парни, вы красавчики, искренне вас поздравляю. Серёжа будто только этих слов и ждал: тут же подскочил с места, склонился через стол, чтобы зацепить Арса неловкими объятиями и, наконец-то, дать волю эмоциям: — Бля, Арс, спасибо. Для меня очень важно твое мнение. Что, правда, обмоем тогда, так сказать? В воздухе прозвенел звон бокалов, и все, усевшись обратно на места, уставились на двух главных героев вечера. И Матвиенко рассказал всё с самого начала — как давно хотел заняться своим делом, как ещё с первого курса откладывал часть присылаемых отцом денег на счёт — что-то из них, правда, в попытках увеличить доход он спустил на ставках и сомнительных биржах. И как пытался обрасти связями, пока позволяла студенческая жизнь и время. Его этому еще в детстве научил отец — быть полезным другим и получать то же самое в ответ. И вот в начале осени Женя и закинул ему идею с игровым центром. Серёжа об этом думал долго. Ему не очень хотелось влезать в это всё одному, а где найти такого же предприимчивого, но, главное, проверенного человека, он не знал. А потом внезапно появился Макар и они на эту тему разговорились. Во вторую часть рассказа с названиями инстанций и бумаг, которые было необходимо собрать за короткий срок, Антон вслушивался не особо. Он всё равно ничерта в этом не понимал, да и в друзей верил без всяких там официальных подтверждений. Уж с чем, а с этим и Макар, и Серёжа разберутся. Недаром у них обоих был хорошо подвешен язык. На танцполе заиграло что-то из лёгкого рока. Какой-то парень у стойки, очевидно успевший вдарить для храбрости, пытался флиртовать с танцовщицей. Девушка от работы не отвлекалась, но периодически бросала в его сторону смешливые взгляды. Наверняка, если он решит зайти дальше, тут же слетится охрана и выведет его из клуба — здесь с этим, насколько Антон успел понять, было строго. Увлекшись рассматриванием этой комедийно-драматичной сцены, он не заметил, как голоса этажом выше стали громче. Но почувствовал, как сидевший к нему вплотную Арс, вдруг порывисто в этот же момент вздрогнул. Какого чёрта? Стоило ему обернуться, как Арсений перевёл на него растерянный взгляд, медленно бледнея. — Арс, всё в порядке? Тот с секунду помедлил с ответом: — Да, я… Что-то задумался. Он совершенно точно ему врал. Антон уже увидел у него это выражение лица. Тогда в парке, после катка. Отуманенный больше атмосферой, чем алкоголем мозг, медленно, но, верно, сложил воедино все части пазла, и по телу пробежал холодок. Он был здесь? Шастун завертел головой по сторонам, но никаких пристальных взглядов или внимания к их столику не обнаружил. А затем вдруг поднял голову вверх. Точно, третий этаж. Там гудела какая-то большая компания, состоявшая, судя по голосам, исключительно из парней. Блять. Блять. Блять. У него вовсю заколотилось сердце. Наверное, им лучше уйти. Если Арс не ошибся. А если да, то, что тогда? Как им объяснить друзьям свой внезапный уход? Еще и вдвоем. Парни же, продолжавшие увлеченно обсуждать повод сегодняшнего сбора, на развернувшуюся между ними почти что немую сцену никакого внимания не обратили. Воспользовавшись этим, Антон взволнованно склонился к самому уху Арса: — Он там? Ты его узнал? Арсений нахмурился, пытаясь прислушаться к звукам. Но музыка, как назло, начала долбить так, что отголоски беседы — и то непонятно каких людей, долетали до них лишь в секундных паузах. — Не знаю, — Арс не стал разыгрывать отрицание — всё равно Антон всё уже знал. — Не уверен. Мне, наверное, снова показалось. — Может, поедем домой? — Не, точно нет. Я не могу оставить Серёгу в такой день. Кто бы что не говорил о самопожертвовании Антона, Арсений был точно таким же. Единственное отличие состояло в том, что круг людей, ради которых он готов на всё, был в разы меньше. Хотя количество знакомых явно переваливало за пару сотен. Сет диджея плавно перетёк в другую композицию — на этот раз заиграл какой-то медляк. Мысленно сжавшись, Антон весь обратился в слух. Толку, правда, от этого было ноль — он всё равно не знал ни голоса, ни внешности того урода. Но, помимо попытки использовать в кои-то веки свои уши как локаторы, ещё он не сводил взгляда с Арсения. Тот сжал пальцы на обтянутой джинсой коленке и упёрся нечитаемым взглядом куда-то в пространство перед собой — однозначно нервничал. Когда сверху не просто заговорили, а буквально заорали, он опустил плечи и заговорил чуть более расслабленно: — Я точно ошибся, Антон. Музыка долбит, и звук искажается. — Арс, если что, ты только скажи… Антон не думал о ситуации, в которой мог бы столкнуться с обидчиками своего парня лицом к лицу, но сейчас, номинально оказавшись именно в такой, очень ясно понял одно. Если понадобится — он перекинет того через плечо и унесёт отсюда как можно дальше. То ли в нём проснулся какой-то животный инстинкт, то ли все мозги отшиб алкоголь, хотя выпил он мало, но теперь он только и делал, что озирался по сторонам, готовый в любой момент встать в боевую стойку. А он ведь в школе даже не дрался: мама говорила, что рукоприкладство — это плохо, и всё нужно решать разговорами. Арсений наверняка считал его настроение — придвинулся ближе и склонился к уху, обдавая горячим алкогольным дыханием: — Скажу. Давай отдыхать — неделя и так была адовой. Антон согласно кивнул — уж что, а будни успели помотать нервы им обоим. Да и если они будут сидеть в напряжении и дальше, то парни обязательно обратят на это внимание и пристанут с вопросами. Совершенно сейчас ненужными. Но пить больше он теперь не собирался прямо точно. Как минимум, пока не покинет здание клуба. ***** В туалете Антон умудрился застрять в очереди. Вообще, мужской туалет и очередь как будто бы по природе своей понятиями были несовместимыми — это девушки в ожидании могли выстроиться даже за порогом. Но тут, как назло, две кабинки — здесь, всё выглядело как в обычных общих туалетах, сломались, в одной кто-то очевидно блевал, а ещё из двух никто не торопился выходить. Бородатый темноволосый мужчина прямо перед ним даже успел начать по этому поводу возмущаться. Посидеть на унитазе можно и дома. Антон же от нечего делать пинал перед собой воздух и через раз поглядывал на часы. Тревожное состояние не покидало его последние два часа и было глупо отрицать, что это из-за Арсения. Да, тот успокоился, ещё несколько раз заверил его в том, что ошибся, и даже предложил Макару выпить на скорость большой сет шотов, но спокойнее от этого не стало. Хотелось наконец-то очутиться дома. Может быть, он перебарщивал со своей гиперопекой? Арсу всё-таки не пять, он согласился пройти курс психотерапии, и, в конце концов, имел язык и мог попросить о помощи, если та понадобится. Хотя насчёт последнего сомнения оставались. Некоторые вещи из него нужно было вытаскивать силком. Выбравшись, наконец-то, из туалета, Антон спустился вниз, забрал из гардероба куртку и направился к выходу. Парни договорились ждать его у заднего выхода — там можно было покурить, да и до парковки оставалось пройти какую-то жалкую пару сотен метров. Макар, судя по тому, что такси вызвал ещё в помещении, уже успел уехать. Шастун на время внимание не обратил, но в очереди провёл как будто бы около получаса. Прохладный апрельский воздух окутал с головы до ног стоило ему только высунуться на улицу. Если днём уже можно было вовсю гонять в лёгких куртках, кутаясь разве что от резкого пронизывающего до костей ветра, то в час ночи всё ещё хотелось поскорее очутиться в тёплом салоне машины. Однако все планы Антона на этот счёт, как и те, в которых они добирались до дома, и устало падали на подушки, потеряли смысл, стоило ему вывернуть из-за угла и увидеть парней. Причём не одних. Дима с Серёжей курили в сторонке, выпуская в воздух облака сигаретного дыма, а рядом с Арсом, можно сказать наедине, стоял широко улыбающийся среднего роста парень. А вот сам Арс… Выглядел паршиво. Он был весь, как натянутая струна, с мелко подрагивающими ресницами и ходящими из стороны в сторону желваками. Ладонями он изо всех сил сжимал подол куртки, и у Антона не осталось никаких сомнений. Перед ним стоял тот самый Егор. Мужские голоса в клубе, перепады настроения от испуга до безудержного веселья, реакция тела, по которому Антон уже готов был писать учебник — прямо сейчас вся картинка этого вечера наконец-то сложилась. А ещё через секунду после осознания он вскипел от злости. Блять, он же так надеялся, что этого не произойдет. Что Арсений больше никогда в жизни не увидит этого упыря и, возможно, даже сможет этот кусок своей жизни стереть ко всем чертям. Но нет, жизнь, как назло, лучший драматург, столкнула их более чем за год впервые только сейчас. Когда сделан первый шаг в лечении, когда наконец-то получилось об этом говорить и захотеть всё исправить. Антон больше не хотел домой и спать. Он хотел въехать по мерзкой, наглой, посмевшей вообще подойти к Арсению роже. К его Арсению. Арс от факта их разговора откровенно не кайфовал и очевидно еле сдерживался — либо тоже от того, чтобы врезать, либо от того, чтобы высказаться. Возможно, он бы не молчал, не будь стоявших в паре от них метров парней. Возможно, если бы Антон не застрял в чёртовом туалете, эта встреча даже бы не состоялась. Что, вообще, этот Егор делал в час ночи на парковке? Сделав глубокий вдох, Шаст уверенно направился в их сторону. Какая-то часть мозга твердила о том, что это всё могло оказаться ошибкой и сейчас рядом с Арсением стоял просто знакомый, пусть и не очень приятный. Но другая, гнавшая его вперёд, буквально орала — он прав, и прямо сейчас должен защитить своего любимого человека. Арс заметил его приближавшуюся фигуру краем глаза и вздрогнул. Перевёл взгляд на собеседника и что-то тому сказал — скорее всего, намекал, что разговор пока заканчивать. Но парень даже не пошевелился, наоборот, принялся ещё более тщательнее осматривать с головы до ног. Этот взгляд Антону не понравился. Он точно не был случайным знакомым. Просто знакомые или приятели не смотрят на тебя так. Так, будто у вас есть одна большая и очень личная тайна. — Привет, — он подскочил к ним, жадно глотая ртом воздух из-за успевшего сбиться дыхания. От ответа на его последующий вопрос сейчас зависело буквально всё — его состояние, настроение Арса, реакция Серёжи с Димой. Вообще то, как пойдёт ночь дальше. — А ты…? Парень посмотрел на него как надоедливую, без конца жужжащую над ухом муху: — Егор. Значит, он не ошибся. Перед ним на все сто процентов стоял человек, которого он ненавидел больше, чем кого-либо в этом мире. Да даже Зинченко с Журавлевым, будучи ебланами, не вызывали в нём такого потока негатива. Арсений обеспокоенно свёл брови к переносице. А вот теперь он выглядел потерянным — мало того, что не знал, как реагировать на саму встречу, так теперь ещё и не понимал, что делать дальше. Антон же, в отличие от него, о последствиях знал. Не думая совершенно, он шагнул к нему и, развернувшись вполоборота и перегородив своим корпусом, уверенно произнес: — А я Антон. И со всей силы нанёс удар теперь уже собеседнику прямо в лицо. Костяшки пальцев болезненно засаднили — оказывается, бить с размаху не самая приятная вещь. Егор, не ожидавший такого поворота, отлетел на землю и, зашипев от боли, схватился за нос — прошедший по касательной кулак зацепил ещё и носовую перегородку. От развернувшейся прямо перед ним сцены падения Шастуну иррационально стало легче. Всё-таки он сделал то, чего хотел сильнее всего, пусть и не надеялся, что это произойдет в реальности. Дима с Серёжей в испуге побросали за секунду бычки прямо на асфальт и подскочили к ним, непонимающе замотав головой из стороны в сторону. Арс же прихватил его сзади за плечо и оттянул на себя: — Антон, не надо. Антон больше и не хотел. Зачем? Лишний раз пачкать руки об этот кусок дерьма? Оно определенно того не стоило. Но ему было что сказать — поставить, так сказать, в этом вопросе точку. Несмотря на протесты Арса, он шагнул в сторону всё ещё хватавшегося за нос Егора и склонился прямо над его лицом: — Ещё раз приблизишься к нему хотя бы на километр — убью. Ты понял меня? — Какого блять хрена тут происходит?! — в голосе Димы проскользнули истерические нотки, а Серёжа, во взгляде которого он искал хоть какой-то ответ, также непонимающе перевёл взгляд с одного из них на другого. Егор, вопреки всем нормам здравого смысла, стёр из-под носа капли крови ребром ладони и, приподнявшись на руках, насмешливо ухмыльнулся: — Что, Арс, всё-таки нашёл кому пожаловаться? Ты только не обольщайся — он тобой попользуется и тоже бросит. Это нормально. — Ты урод, Егор, — Арсений зло выплюнул себе куда-то под ноги, спася того от ещё одного удара. Антону снова вдруг захотелось ему как следует втащить, но голос любимого человека за спиной сработал как ушат с холодной водой. Он не должен был продолжать отвечать насилием на насилие. Это — неправильно, а ещё он не моральный урод, как тот. Господи, да даже на его ухмыляющуюся рожу смотреть было тошно. Он ведь был отличным манипулятором и прекрасным актёром — теперь, увидев на лице того мгновенную смену эмоций, Антон всё понял. Понял, как однажды ему удалось заполучить сломленного, потерянного, топящего себя в алкоголе Арсения. Тот был просто не в состоянии это всё распознать, чем он и воспользовался. Таких уродов как он нужно было сажать. Как можно на больший срок и подальше от людей. Но, к сожалению, законы в их стране работали в обратную сторону и если кто-то в этой ситуации и понёс бы вину, то не Егор, а Арсений. Может быть, не уголовную или административную, но общественную. Тебя чуть не изнасиловал мужик? Ты что, гей? Как же так? Антон очень хотел стереть эту ехидную ухмылку и её обладателя из их жизни, как минимум, навсегда. Из настоящего и будущего точно. С прошлым они как-нибудь разберутся в процессе. — Я не услышал ответа: ты меня понял? — Да понял, понял, блин, — Егор, скривившись при попытке встать — видимо, приложил он его всё-таки хорошо, на ноги по итогу поднялся. Отряхнул от земли брюки, выглаженную для похода в клуб чёрную рубашку и пересёкся с ним взглядом. В карих глазах напротив Антон видел лишь человека, однажды сделавшего больно Арсу. Его Арсу. Тому, который мог часами рассказывать про новый сценарий постановки или тащил его в галерею, чтобы описать картину на холсте так, будто нарисовал её сам. Абсолютно всегда морщился, делая первый глоток только что сваренного кофе и дышал перед сном в ухо, в моменты хорошего настроения подцепляя мочку зубами. Видел, надеясь, больше никогда с ним в этой жизни не столкнуться. — Блять, мужик, я не ебу, что ты сделал, но, если ты прямо сейчас не провалишь, я сам тебе все конечности переломаю. Даже несмотря на нашу разницу в росте, — Серёжа, уже подпрыгивая от негодования на месте первым прервал тишину, и Егор, одарив их на прощание усмешкой, зашагал в сторону клуба, продолжая держаться рукой за лицо. Когда его фигура скрылась за поворотом, Антон облегченно выдохнул и сразу же развернулся к Арсению: — Арс, ты как? — Я в порядке, — несмотря на предательски дрогнувший голос, тот закивал головой. Перехватил его ладони своими и, развернув костяшками к фонарному свету, внимательно осмотрел: — Антон, тебе надо обработать руки. Ты их до крови разбил. — Арс. Ты дрожишь. Арсения, несмотря на видимое спокойствие, начало мелко потряхивать. Его тело и мозг как будто бы работали отдельно друг от друга, и пока один выдавал вполне себе уверенные и чёткие ответы, второе как будто бы словило отходняк. С каждой последующей секундой дрожь нарастала, рискуя перерасти в бесконтрольную панику. Лишь мгновение Арс растерянно прохлопал глазами, а затем сдался. Шагнул вперед и, уложив голову Антону на плечо, позволил себя обнять. — Арс, я с тобой, ты слышишь, — почувствовав кивок головы, Антон притянул его к себе ещё ближе — совершенно плевать, что подумают возможные прохожие, и аккуратно поцеловал в висок. — Тебя никто больше не обидит. Даже пальцем не тронет — я не дам. И я никуда не уйду, веришь мне? Арсений ещё раз кивнул и благодарно потёрся носом об его шею. Хорошо. Он его слышал, и он ему верил. Даже если это всё было под действием адреналина, он повторит ему это после ещё хоть миллион раз. Да если надо будет, он каждое утро будет с этих слов начинать. Только почувствовав, как тело Арсения постепенно начало расслабляться, Антон вспомнил про всё ещё стоявших рядом друзей. Он в душе не ебал, как и что им говорить. Сейчас уже не получится свалить это всё на глупую ссору где-нибудь в стенах клуба. Тут только дурак не понял, что произошло всё не здесь и не сейчас. А ни Дима, ни Серёжа на звание идиотов не претендовали. Но ахринели настолько, что даже стоять остались всё в тех же позах и на том же месте. Арс, может быть, проследив за направлением его взгляда, или же снова как-то прочитав мысли, отступил от него на шаг и нервно потрепал ладонью затылок: — Кажется, надо всё объяснить. — Кажется, блять, да. Арс, что это сейчас было? — Матвиенко кивнул в сторону клуба. — Я вроде помню его. Что он сделал? — Давайте доедем до дома и там поговорим. Это длинная история. Ночная парковка у клуба мало подходила для задушевных бесед и откровений такого уровня. Да и они все успели устать — от насыщенного на события вечера, алкоголя и стресса, свалившегося на них за какие-то минуты. Сердце у Антона до сих пор билось так, будто он прямо сейчас скатывался с американских горок. Позов оглянулся по сторонам и махнул в сторону машины: — Арс прав — здесь не лучшее место для разговоров. Да и нечего здесь столько времени торчать. Серёжа, ты можешь сам вести? Если что, давай ключи мне. — Спасибо, я сам, — Серёжа смерил напоследок их двоих с Арсом нечитаемым взглядом и зашагал вслед за Димой. Им всем предстоял долгий и тяжелый разговор. ***** До квартиры по практически пустым дорогам, они добрались меньше чем за полчаса. Арсений все время смотрел в окно, наблюдая за сменяющими один другого фонарями, а Серёжа, ведя одной рукой, то и дело косился на них через зеркало заднего вида. Позов же отписался Кате и просто нервно елозил на месте, без конца поправляя ремень безопасности. Уже на подъезде к дому, Арс вдруг нарушил тишину: — А у вас есть что выпить? Тут… Без алкоголя не обойдешься. — У меня припрятан коньяк. Четыре звезды, — Дима почувствовал повисший в воздухе вопрос и поспешил добавить: — Я Олегу Михайловичу хотел перед пробной защитой подогнать. А то там свадьба, все дела. Ничего, новый потом куплю. Антон с трудом подавил отчаянный вздох: он и в правду бы на их месте выпил. Не сказать, что ему самому со временем стало легче — встреча с этим гавнюком вообще всё перевернула вверх дном. Но они за время от первого разговора до нынешнего момента… как будто бы сдвинулись с мёртвой точки. Арс начал ходить к врачу — теперь, правда, страшно, не сломается ли он, стали больше говорить — даже о том, о чём раньше не задумывались. И самое, пожалуй, главное, пусть и не совсем очевидное. Арс начал отпускать ситуацию. Да, на чёртовы миллиметры, и это даже не было заметно окружающим. Но Антон видел. Видел, как барьер между ними начал потихоньку спадать. Это было невозможно описать или привести что-то конкретное в пример, но он знал, что прав. Что однажды сможет показать Арсению в полной мере то, как сильно его любят и на что ради него готовы. Не только он. Окружающие. До порога квартиры между ними четырьмя повисла нагнетающая тишина. Это был тот самый момент, когда нервы у всех были на пределе и оставалось лишь ждать, кто первый из них поднесёт уже зажженную спичку к пороховой бочке. Таким человеком оказался Серёжа: — Арс, какого хуя? Что произошло? Я сейчас, блять, с ума сойду. Таким злым Антон его не видел никогда. Тот любил и посердиться, и высказать недовольство, но всегда, как минимум, выглядел уверенным. Сейчас же он стоял посреди гостиной и совершенно не понимал, что делать. Антон знал, как долго откладывался этот разговор. Как Арс мучался, переживал, и твёрдо планировал рассказать всё будучи чуть более к этому готовым. Боялся реакции лучшего друга и того, что он не сможет его простить. Он же всё-таки от него это всё скрыл — ориентацию, блядского Егора, месяц жизни с тем, проведённый как в тумане. В том, что Серёжа простит, Антон не сомневался. Может быть, они разругаются вдрызг, может быть, Матвиенко потребуется время всё переварить и вернуться, но это точно никогда не станет для них камнем преткновения. Хотя прямо сейчас Серёга выглядел как человек, у которого из-под ног уходила земля. Дима же залетел в гостиную с выуженной откуда-то обещанной бутылкой коньяка, поставил её на столик вместе с бокалами и смущенно почесал макушку: — Я, наверное, пойду, не буду мешать. Вам надо поговорить. — Нет, Поз, останься. Ты тоже мой друг. Арсений кивком головы указал в сторону дивана, и Дима, просветлев на секунду от такого признания, понятливо кивнул и занял место у подлокотника, дергая за рукав к себе и Матвиенко. Антон же, дождавшись, пока Арс перестанет топтаться на месте и тоже сядет, решил заняться открыванием бутылки. Очень хотелось занять чем-то руки. В момент, когда с глухим щелчком в воздух взлетела крышка, Арсений произнес: — Я какое-то время встречался с Егором. После секундной паузы — она была нужна для осмысления, он продолжил, уже почти не сбиваясь. Он рассказал парням абсолютно всё: начиная с переживаний от развода — эта часть жизни Арса стала большим для Позова откровением, то, как ненавидел себя, временно бросил театр и, отказываясь от общения с кем-либо, просиживал ночами в одном из ночных клубов. Где, собственно, впервые познакомился с Егором. Вспомнил и то, как однажды их запалил Серёжа и экстренно пришлось выдумать какую-то тупейшую историю, которая их якобы связывала. Антон помнил свой шок в тот первый их разговор. И сейчас, на лицах парней, видел ровно те же самые эмоции. Они не перебивали, хотя было очевидно, что вопросов у обоих возникало много. Чувствовали, что влезать сейчас не стоит. Ещё в самом начале Арс начал громко размеренно дышать — вычитал где-то про антистрессовую дыхательную гимнастику. Было сложно понять, помогала ли она ему, поэтому Антон решил поступить проще. Он потянулся к его лежавшей у коленки ладони и накрыл её своей. Хотя бы показать, что он рядом, ему было в силах. — Ну и с того самого дня я его ни разу не видел. Он всегда предпочитал заведения в другой части города, что сегодня пошло не так — не знаю, — Арс покачал головой, заканчивая монолог. По поводу последнего Антон, кстати, действительно успел задаться вопросом. Они ведь как-то ходили в клуб вдвоем, и с Серёжей он часто там ошивался, но никогда, по виду, не чувствовал себя дискомфортно. Словно не боялся встретить кого-то не того. Теперь стало понятно почему. Дима упёрся локтями в колени и потёр переносицу: — Пиздец. Антон тогда отреагировал точно также. Не в целом, конечно, но это было первой, самой стандартной реакцией. Это всё было даже не просто пиздецом, а огромным, тотальным ужасом. Повисшая в гостиной пауза воцарилась ненадолго — Матвиенко, на которого Арс всё это время выжидающе косился, вдруг эмоционально взмахнул руками: — Какого хрена я ничего не понял тогда? Блять, мне просто надо было хотя бы раз поступить не так, как хочешь ты. Забрать тебя к себе в конце концов, и надавать пизды этому еблану. Блять, ну как… — Серёжа, ты не… — Не надо говорить, что я не виноват, Арс, — Матвиенко предупреждающе выставил ладонь в его сторону. — Я пиздец как виноват. Меня не было рядом, когда моему лучшему другу нужна была помощь. Ты так уверенно утверждал, что тебе просто нужно время наедине с собой, что я, олень, решил, что ты как обычно прав. А мне ещё тогда надо было запихать тебя силком в машину, когда я вас встретил. Блять… Антон сморщился от резкой боли: Арс с силой сжал его пальцы. — Всё не закончилось ужасно, Серёжа. Я, ну… Тут сижу, в конце концов. Со мной всё в порядке. — Ты поэтому начал ходить к психотерапевту? — Матвиенко вскинул голову вверх, уже зная, каким будет ответ. Мозаика потихоньку начала выстраиваться в их головах, и общая картина теперь пугала. — В целом, да, — Арсений скосил взгляд в сторону Антона и растянул краешки губ в грустной улыбке. — И то благодаря Антону. Я бы никогда на это сам не решился. Если бы Антон знал, как правильно реагировать на такие признания, он бы обязательно отреагировал. Но пока он лишь мягко водил большим пальцем по костяшкам чужих пальцев, пока близкие люди рядом не понимали, что делать. Ещё пару часов назад, дней, недель, он думал о том, что вся эта идея с врачом была зря. После таких случаев как сегодняшний люди получали особенно жесточайший откат — он сам к психоаналитикам и подобным врачам не ходил, но историй начитался на двухчасовую лекцию. Но вот сейчас, после признания Арсения, вдруг понял, что нет. Он всё сделал правильно. И он поможет ему всё пройти, чего бы им двоим это не стоило. Потому что Антон искренне верил в то, что любовь это всё-таки не про эгоизм. Позов потянулся за своим полупустым стаканом и, перед тем как сделать очередной глоток, слегка взболтнул: — Арс, ты… Как сейчас себя чувствуешь? После встречи. Ну, я, в смысле… Тебе нужна какая-то помощь? Арсений уверенно встряхнул головой: — Нет, думаю нет. Спасибо, Дима. Если честно, просто хочу, чтобы этот день закончился. — Тогда предлагаю всем пойти на боковую, — Позов, как мать-наседка, тут же поднялся с дивана. — День был тяжелый, нам всем надо уложить произошедшее в голове, а утром уже поговорим. Как вам идея? Серёжа? Наверное, Дима был прав — им всем стоило поспать. А Арсу с Серёжей поговорить как минимум завтра — когда схлынут эмоции и удастся друг друга услышать. Меньше всего Антону хотелось, чтобы они ругались. Он ведь прекрасно знал, как они друг друга любили. Если бы у него не было Димки, он бы такой дружбе даже по-хорошему позавидовал. — Серёжа, мы завтра поговорим. Обещаю, — Арс заглянул ему в лицо, и тот не сразу, но кивнул. — Хорошо. Сил не осталось ни у кого. Когда на диване они остались вдвоем, Антон развернулся к Арсу вполоборота и внимательно осмотрел. Тот как раз откинул голову на спинку дивана и опустил сведённые от напряжения плечи. Выглядел он точно лучше, чем после их разговора, но что у него творилось внутри, вряд ли знал даже он сам. Ложиться спать в таком состоянии было глупо, и Шастун, шестеренки в голове которого завращались с противным скрипом, вдруг задумался: — Хочешь, могу набрать тебе ванну? Мне кажется, расслабиться не будет лишним. Арсений распахнул веки и удивлённо на него уставился: — Ванну? Хотя… Давай. Может, ты прав и мне поможет. — Супер, я тогда управлюсь за пару минут. Справишься тут один? — Я не выброшусь в окно, не переживай. Всё нормально. За такие шутки захотелось влепить ему по лбу. Хорошо, конечно, что чувство юмора его не покинуло, но говорить о таких вещах не стоило. По дороге до ванны он постучался в комнаты к парням, уточнил, могут ли они её занять, и, получив одобрение, пошёл набирать воду. На полочке обнаружилась банка оставленной Катей соли — насколько он знал по её же отзывам, она вроде как раз помогала расслабиться. Открутив кран, он сунул под струю воды ладонь — проверил, не слишком ли та горячая, высыпал немного соли, затем вышел, плотно прикрыв за собой дверь, и вернулся в гостиную. Арсений смотрел в потолок ровно в той же позе, что и несколько минут назад. Антон очень сильно хотел бы знать, о чём он сейчас думал. Прокручивал ли в голове сегодняшнюю встречу или же планировал завтрашний разговор с Серёжей? Может, что возможно, ненавидел себя — за вранье другу, за правду, которую внезапно на него свалил. А, может, не думал ни о чем? Подойдя вплотную к дивану и, нависнув сверху, он приглашающе протянул ладонь: — Пойдем? Арсений оторвал взгляд от потолка, тщательно проморгался, и только после вложил в его ладонь свою. Уже в ванной, стягивая с себя футболку под его внимательным взглядом, он вдруг предложил: — Залезешь со мной? — Я? Антон задал тупой вопрос — будто кроме них двоих здесь был кто-то ещё. Просканировал после взглядом размер ванны — та у них, благо, была нетипично огромной. Он помнил, как радовался этому факту во время переезда — в кои-то веки не придётся скрючиваться до состояния креветки. Но с местом для двоих проблемы здесь всё-таки были. — Не думаю, что мы с тобой поместимся — в нас на двоих почти четыре метра. Арсений посмотрел на него как на полоумного: — Кто тебе сказал, что надо в длину? — Аааа… Нет, подожди. Ты уверен? Тебе вроде как некомфортно, когда сзади, ну… Его лицо залилось густым румянцем. Господи, он же, по сути, даже не понимал, с чего конкретно Арса физически триггерило, но что-то успел себе выдумать. На самом деле, это им стоило обсудить — ещё после того, как они впервые поговорили начистоту. Меньше всего Антон хотел доставить ему дискомфорт, как тогда на свидании, а без понимания на конкретных примерах ходил как по минному полю. Арсу вроде как нравилось, когда его обнимали сзади, он не боялся, когда Антон мог подойти к нему со спины на кухне. Может, дело было в поцелуях? Или в касаниях в определенный момент? Или у него сейчас от всех этих предположений лопнет голова. Арсений шагнул к нему и едва коснулся кончиками пальцев щеки: — Ты снова много думаешь. Если мне будет некомфортно, то я не буду терпеть и обязательно тебе скажу. Ну, так как, ты со мной? Антон потянулся за края футболки: — Да. Стащив с себя одежду вместе с бельем и свалив всё кучкой на поверхность стиральной машинки, он первым перешагнул борта ванной. С температурой воды он всё-таки угадал, а соль, которой он не пожалел — Катя, надеялся, не втащит ему за чрезмерное расточительство, пахла лаймом. Дождавшись, пока он сядет, Арс последовал его примеру, выкрутил попутно кран — воды успело набраться достаточно для небольшого потопа и, уместившись между его ног, откинулся ему на грудь. Вот так было хорошо. Чувствовать тепло родного человека так близко, слышать, как он дышит, что он, в конце концов, в порядке. Какое-то время они молчали. За этот день произошло так много, что хотелось хотя бы немного побыть в тишине. — Ты сегодня прямо такой… — Арсений заговорил первым, задумчиво проведя ладонью по поверхности воды. — Альфа-самец. Я почти готов был тебе отдаться. Спасибо, что заступился — я испугался в моменте, но для меня это было важно. — Я ничего такого не сделал. А про альфа-самца… Не отдался же, а значит мне есть куда расти. На языке у него давно крутился один очень важный вопрос. Который он не знал, как ввинтить в разговор раньше, но который сейчас как будто бы даже… Был к месту? — Аа, — в горле у Антона словно застрял ком. — А можно? — Можно что? — Ну. Типа, альфа-самцом побыть. Для тебя. На мгновение Арсений под ним напрягся. Но лишь на мгновение — через секунду он грустно усмехнулся и поймал его лежавшую на бортике ванной ладонь своей: — Не знаю. Наверное? Я никогда не был в этой роли — ну, когда заботишься не ты о ком-то, а о тебе. И мне немного непривычно. А ты правда хочешь? Боже, Антон никогда в жизни ничего так сильно не хотел. Если бы ему сейчас предложили на выбор заботу об Арсении или, к примеру, огромную тачку, о которой он грезил с детства, он бы подумал о том, сколько будет ещё лет на неё копить. Он сам не понял, как в нём всё это включилось, знал, что сегодня произошло это не впервые, но именно сегодня понял, что готов сделать ради Арса буквально всё. Потому что никто и никогда не должен тронуть его любимого человека хотя бы пальцем. — Хочу, Арс. Хочу заботиться о тебе. Я не знаю, откуда это во мне, но ты столько для меня сделал. Настала моя очередь. И я думаю, что ты этого тоже хочешь, просто, может пока не признаешь. Арсений как смог вывернул к нему голову и осторожно клюнул в плечо: — Это всё тупые стереотипы в моей башке. Вроде всё понимаю, но где-то на подсознательном сидит мысль о том, что я мужчина и это я должен заботиться о ком-то. И вся эта ублюдская ситуация вдобавок… Но я хочу, да, ты прав. Антон признательно сплёл их пальцы вместе. По сути, ему сейчас выдали карт-бланш, от которого он обязательно постарается взять всё. Для него-то это тоже в новинку — забота о парне и о девушке ощущалась по-разному. Хотя, может дело было не в поле, а в самом человеке? Когда вода в ванной начала остывать, а Антон, размякший и убаюканный, начал сонно прикрывать глаза, Арсений хрипло прокашлялся: — У Кьяры день рождение через три дня. Я хотел провести этот день дома один. — Хорошо, Арс. — Но против твоей компании я ничего не имею. Антона снова начало плющить от чувств. День рождения дочери, которую, скорее всего, вряд ли получится когда-то увидеть, если только на бывшую супругу не снизойдёт озарение, для Арсения наверняка был важным днём в году. Днем, когда был официальный повод закрыться от всего мира. И в очередной раз постараться принять тот факт, что отцом ты больше никогда не будешь. Антон не представлял какого это — пытаться смириться с этой мыслью. А дети ведь росли быстро, особенно в первые пять лет — там и первые шаги, и первая непонятная, но смешная болтовня, и первая драка в садике за любимую игрушку. Он не представлял, как можно это всё пропустить. Не напоминать своей дочке или сыну о том, что папа будет рядом как бы не было тяжело. Антон не понимал, но сам таким ребёнком был. Которого бросили, правда, по собственной инициативе. Именно так и работал закон вселенской несправедливости — когда где-то кто-то очень хотел быть отцом, другой человек в противоположной точке планеты от своего ребёнка отказывался добровольно. — Только компания из меня будет унылая, если что, — Арсений прозвучал уже менее уверенно. — Так что тебе совсем не обязательно приходить. — Возьму выходной — всё равно я заебался подписывать эти бумажки. Антон и правда устал, да и стоило всё-таки начать плотно сидеть над дипломом. Почему не совместить всё именно в этот день? Когда они оба уже начали замерзать, было принято решение выбираться наружу. Им, для полного счастья, не хватало только обоим заболеть. Арс не стал возражать и послушно уселся на бортик, давая ему возможность вылезти из ванны первым. Он не выглядел потерянным или расстроенным, скорее… Шаст на секунду задумался, зависнув над ним с большим, снятым с батареи банным полотенцем. Послушным? Без каких-либо попыток в инициативность. Он не стал возражать и когда Антон, отдав ему полотенце, решил помочь вытереть голову и пару минут усиленно взъерошивал его волосы. Арсений послушно подставился под его манипуляции и, прикрыв глаза, на секунду даже не сдержал улыбки. Что, без комментариев, тоже было странно. Выползли в коридор они почти на цыпочках — не хотелось будить наверняка забывшихся сном друзей. Они все слишком много этим вечером пили, разговаривали и нервничали. — Хочешь спать? — Антон всё-таки решил уточнить, остановившись в гостиной напротив столика с полупустой бутылкой коньяка и несколькими стаканами. Вспомнился минувший разговор, побелевшее лицо Серёжи, шокированный Дима, и Арс, чья ладонь в его мелко подрагивала весь рассказ, хоть он всячески и старался не подавать вида. Арсений проследил за линией его взгляда и насуплено свёл к переносице брови: — На самом деле нет. Может, телевизор включим ненадолго? Хочется забить голову чем-то. Если ты не против, конечно. — Не против, — Шастун вообще сомневался, что сможет сегодня уснуть. Тревожность никуда не ушла, а мыслям в голове ещё предстояло перевариться и уложиться в коробочку. По телевизору шёл какой-то ночной стендап, в котором один из участников рассказывал, как его бесят люди в метро. Иногда, особенно по утрам, это действительно становилось проблемой, хотя, в отличие от московского, их метрополитен Антон любил. Здесь можно было ползти по станции в удобном для тебя ритме. — Давай ляжем? Ты наверняка устал, мы с утра на ногах. — Да уж, денёк выдался хоть куда, — Арс согласно качнул головой, оторвал взгляд от мерцавшего картинкой телевизора и лёг с ним рядом, позволяя обнять себя большой ложечкой. Шаст же накинул на них одной рукой подготовленный заранее плед и слегка коснулся губами мочки его уха: — Всё будет хорошо, Арс. — Точно? — Абсолютно. Антон не видел, но на лице того расплылась робкая улыбка: — Спасибо. ***** — Серёжа, тебя мама в детстве не учила, что подглядывать за людьми нехорошо? Тем более за спящими. Встать в восемь утра Диму вынудил подавший сигнал бедствия мочевой пузырь и дичайший сушняк. Ещё бы, втоптать столько спиртного в клубе и дома. Да и ночь с откровенностями, прямо скажем, «удалась». Серёжа в ответ на его слова лишь нахмурился: — Я переживаю за Арса. Дима проследил за направлением его взгляда и понимающе кивнул: если бы с Шастом что-то случилось, он бы тоже не мог найти себе места. Сейчас же эти двое дуриков — Дима очень часто называл их так у себя в голове, спали в обнимку на диване в гостиной. Слава богу, места там хватало, хотя, скорее всего, спина потом будет болеть у обоих. — Понимаешь, я видел, как он за Алёной бегал в универе — у них прямо любовь была, он весь сиял. И ты знаешь, чем это всё закончилось. К чему это всё привело. А с Шастом. Блять, — Серёжа потёр переносицу. — Я его таким… Свободным никогда не видел. Счастливым. Это вообще ни разу не похоже на его отношение к Алёне. И если его сломало тогда, то если что-то произойдёт сейчас. — Не произойдёт, — Дима не дал ему договорить. Он и сам не хотел думать о том, что могло бы случиться. Вдруг что. — У них есть мы. Если будет надо, я сам Шасту пиздюлей вставлю. Веришь, нет. Дима, спроси его сейчас, во что он верит больше всего на свете, однозначно ответил бы одно — в чувства Антона к Арсу. Он ведь был единственным, как и Серёжа в случае с Арсением, кто видел все попытки лучшего друга в отношения. Как что-то пыталось и не задавалось в школе, как на первом курсе появилась Кузнецова, буквально вскружившая его лучшему другу голову. Он не питал к Ире прямо пламенной любви, но относился к ней с большим уважением. Видел, как Шаст бегал на свидания, как заморачивался над подарками, как рассказывал о них что-то. Но это всё, если сравнивать с нынешней ситуацией, было каким-то… неживым, что ли. Это сейчас Дима понял, что не видел в отношениях с Ирой самого Антона. У того была одна дурацкая, почти неискоренимая привычка — не уметь говорить нет. И в отношениях он делал очень многое, что, будучи один, не выбрал бы сам. Они ходили куда хотела Ира, они покупали то, что хотела Ира, они ездили, куда хотела Ира. В какой-то момент, Шаст, ещё не успевший определиться с собственными предпочтениями в жизни — они вот только переступили порог школы, потерял себя. Сейчас же Антон удивлял его каждый день. Дима, к примеру, дружа с ним со школы, и понятия не имел об его увлечении рисованием. Хотя, чего греха таить, видел, как тот изрисовывал на уроках поля тетради, но тогда считал это баловством от скуки, а не хобби. Арсений же как-то заметил. Он никогда не видел Антона таким скучающим. Ему не забыть новогодние праздники, на которых они сначала умотали в Воронеж, а прямо перед их возвращением из города на гастроли умчал Арс. Шаст тогда не мог найти себе место и в прямом и в переносном смыслах этого слова. Слонялся без дела по квартире, с грустным лицом утыкался в экран телефона, и светился как новогодняя гирлянда каждый раз, стоило Арсу написать или позвонить. А ещё Дима никогда не видел его таким, как сегодня. Уверенным в том, что он делает, готовым отстоять своего любимого человека. Он никогда не видел у Антона столько страха в глазах. Узнав историю Арса, понял и этому причину. Он бы, не дай бог, конечно, за Катю готов был убить. Поэтому о том, что Шаст может намеренно сделать Арсу больно он даже не думал. Главное, чтобы этого не допустили обстоятельства. Какие? Дима не знал и не хотел, но в случае чего за них двоих готов был стоять горой. Они с Серёжей даже Журавлю с Зинченко хотели физиономию набить. Сдержались в последний момент и то, потому что удерживали от этого же самого желания Антона. Рукоприкладство — не выход, но в случаях, как сегодня, без этого обойтись было нельзя. Матвиенко сцепил руки замком на затылке и понизил голос: — Тебе верю, Поз. Но вся эта история… Дима утешающе сжал ладонь на его плече: — Вам нужно поговорить с Арсюхой. Наедине. Об этом всём. Станет легче, я уверен. Да и… Теперь он точно под защитой, можешь на этот счёт даже не переживать.