Любовь на кончиках пальцев

Арсений не обманул — сначала они действительно поковыряли ложками огромный шоколадный торт, а после он помог собрать ему вещи и усадил в машину. Всю дорогу Антон нервно теребил рукава куртки — его, как обычно, грызло любопытство. Правда, сколько бы жалобных лиц он не строил, узнать конечный пункт назначения ему так и не удалось: над всеми его попытками Арс лишь тихонько посмеивался да переключал музыку в плейлисте. В какой-то момент они оставили позади городской шум и выехали на ночное шоссе — остался лишь звук мотора да шорох асфальта из-под колёс. Ещё чуть позже свернули с главной дороги в лес, заставив Шастуна усомниться в этом лишь на секунду — разглядеть что-либо на улице во втором часу ночи проблематично, одни огромные, мохнатые ели совершенно точно ни с чем нельзя было спутать. Ещё через примерно пятнадцать минут поездки по ухабистому, но доступному для внедорожника пути, они выехали к спрятанному от людских глаз двухэтажному коттеджному домику. — Ты решил вывезти меня в лес? — в попытках высмотреть как можно больше деталей Антон буквально вжался носом в стекло. — Да. Чтобы ни с кем тобой больше не делиться. Будешь моей принцессой в замке? — А ты? Типа дракон? Потому что горячий? Арсений прыснул со смеху и, потянувшись к ручке автомобильной дверцы, в последний момент развернулся к нему вполоборота: — Заметь, не я это сказал. Невозможный человек невозможный во всём. Когда путь до крыльца оказался преодолен почти вслепую, а Арс отпёр дверь вытянутым из задних карманов брюк ключом, и они вошли внутрь, Антон почувствовал, как на него накатила усталость. О себе давал знать и выстроенный за последние месяцы будничный режим, и проблемы с дипломом. Да и любопытство, из-за которого он не смыкал глаз всю дорогу, наконец-то оказалось утолено. Теперь можно было смело подумать и о кровати с подушкой. В конце концов, в собственный день рождения именно сон он поставил себе главной целью. Может, скучно, зато точно полезно. Арсений поймал взглядом его широкий зевок, тут же отзеркалил и понятливо махнул в сторону лестницы — экскурсию по дому можно было на какое-то время и отложить. Да и ему самому после дня, который он провел непонятно, где, но наверняка продуктивно, не мешало бы выспаться. Уже минут через пятнадцать Антон лежал в одной футболке и трусах на огромной двуспальной кровати и готовился окончательно раствориться в мире грез. Правда, по итогу еще несколько минут потратил на пригревшегося под боком Арсения — тот сначала утянул его в ленивый поцелуй, а после, отлипнув, обнял поперек груди и прикрыл глаза. Новый день обещал много хорошего. ***** Проснулся Антон, когда за окном уже рассвело. Здесь, за городом, назвать точное время сходу было сложнее — ни тебе гула машин, ни стандартного хмурого полотна неба, по процентной серости которого можно было определить время суток. А ещё рядом не было телефона — он точно помнил, что оставлял его на полу с вещами, но сейчас тот куда-то, как назло, подевался. Вторая половина кровати оказалась аккуратно застелена — либо он действительно проспал большую часть дня, либо же Арс не отказал себе в очередном раннем подъеме. Проведя ладонью по соседней подушке, Антон перевернулся на спину, с довольным стоном потянулся, похрустел позвонками, и, позволив себе лениво поваляться еще несколько минут, всё-таки поднялся. На стуле рядом нашёлся приготовленный явно для него комплект домашних вещей — серые спортивные штаны, футболка и фланелевая клетчатая рубашка. Арсений знал каким он был мерзляком и позаботился об этом заранее. Оглядевшись по сторонам, Антон уткнулся взглядом в ещё одну дверь. За той, как оказалось, скрывалась небольшая уютная ванная с туалетом и душевой кабинкой. На раковине же нашлась его зубная щетка, обычно стоявшая в стаканчике у Арса дома. Хмыкнув над такой предусмотрительностью, он принялся за чистку зубов. В первую очередь в свой день рождения ему хотелось целоваться. Приведя себя в более-менее человеческий вид и оглядев своё отражение в зеркале, Антон вышел из комнаты и направился на поиски лестницы. Двухэтажный дом, показавшийся ночью миниатюрным, на деле изнутри выглядел больше — с длинным широким коридором и, как минимум, ещё пятью дверьми по обе его стороны. На первый этаж же вела гнутая деревянная винтовая лестница с высокими ступенями. В гостиной, куда она выводила, красовался среднего размера кирпичный камин, а из окон, к которым Антон на минуту прильнул, открывался вид на настоящую еловую поляну. В области, за исключением их поездки на мотодром, он не был давно. Чтобы вот именно так — просыпаться за городом, где от свежего воздуха кружится голова, а под подошвами кроссовок хрустят ветки. Доносившиеся со стороны очевидно кухни звуки заставили его от созерцания всего этого великолепия отвлечься — там что-то происходило. А ещё чертовски аппетитно пахло. Инициатором шума ожидаемо оказался Арсений — пока из колонки на подоконнике доносилась приятная мелодия, он передвигался от одной конфорки к другой и что-то, периодически на них помешивая, пританцовывал. Одежда на нём была почти такая же, как и на самом Антоне — разве что цвет рубашки отличался убаюкивающим зелёным, а насыщенно жёлтым. Если это что-то вроде парного мерча, то Антон согласен проходить так всю оставшуюся жизнь. — Привет, — неловко прокашлявшись, он рискнул нарушить его непринужденную атмосферу и перешагнул порог кухни. Арсений тут же развернулся к нему с расплывшейся за секунды улыбкой, тщательно вытер ладони об кухонное полотенце, и, отложив его в сторону, раскрыл руки для объятий: — А вот теперь точно с днём рождения. Антон шагнул к нему и почти сразу же оказался укутанным его запахом — от Арса, несмотря на витающий в воздухе аромат готовящейся еды, пахло почему-то морозной свежестью. А ещё кожу забавно колола трехдневная щетина — в последние дни тот совсем на это подзабил. Потянуться за поцелуем первым ему не удалось — одной рукой Арсений перехватил его за талию, а вторую мягко уложил на шею и уверенно приник к его губам. Целоваться с Арсением всегда непредсказуемо — никогда не угадаешь, будет ли тот чувственным и нежным, или же наоборот жадным и соскучившимся. Прямо сейчас поцелуй больше напоминал первый вариант, но будто бы с намёком — продолжить сегодня они ещё успеют. — Чистил зубы с мыслью, что хочу тебя поцеловать, — Антон смешно сморщил нос, когда Арсений напоследок лизнул его языком по нижней губе. — А зачем ты думаешь я приготовил для тебя зубную щетку? Ну, ты как, выспался? — О да. Наконец-то чувствую себя человеком. А сколько время-то? Почему-то не смог свой телефон найти, — Антон ещё раз с зевком потянулся и залез на один из двух расположенных возле стойки барных стульев — чтобы не мешать Арсению с готовкой и иметь возможность нагло попялиться на него со стороны. В последнее время тот больше обходился доставками готовой еды — на возню на кухне не было то сил, то настроения. А ведь выглядел он у плиты едва ли не сексуальнее, чем в постели. Ну, или это просто вечно голодному Антону так казалось. — Почти одиннадцать. Это я забрал твой телефон, чтобы тебя не разбудили случайно. Он вон, у салатницы. Кстати, тебе там мама звонила. — Бляяя, — Антон смачно хлопнул себя ладонью по лбу и под тихий смешок Арса потянулся рукой за мобильным. — Вот я олень. Она поди потеряла меня. — Не переживай — она звонила Димону, и он сказал ей, что ты за городом и тут не очень хорошо ловит связь. — Поз — святой человек. Быстро найдя мамин контакт в записной книжке — он у него вообще-то стоял на быстром наборе, и задумавшись на секунду, Антон открыл его через ватсап. Развернулся спиной к окну — чтобы не захватить в кадр ничего компрометирующего, и набрал кнопку видеозвонка. Ждать ответа долго не пришлось — приняла вызов Майя Олеговна сразу после второго гудка и, потратив несколько секунд на настройку камеры и звука, наконец-то полностью появилась на экране: — Антоша, как хорошо, что ты набрал! С днём рождения, дорогой! — Привет, ма, — Антон провёл рукой ладонью по взъерошенной чёлке, чувствуя, как краснеет — разговаривать при Арсении ему ещё не доводилось. — Спасибо большое. — Сынок, родной мой, я тебя очень сильно люблю. Ты у меня самый умный, самый красивый, самый замечательный. Пусть у тебя всё будет хорошо — и в учёбе, и на работе, и в личной жизни. Чтобы тебя любили, ценили и берегли, потому что ты совершенно потрясающий. Спасибо за то, что однажды пришёл в мою жизнь, — к концу длинной пламенной тирады, в которой женщина вспомнила, кажется, все самые яркие эпитеты, её глаза замокрели, а Антон был очень близок к тому, чтобы разрыдаться. Арсений за его спиной щёлкнул выключателем на плите и, скрестив на груди руки, привалился бёдрами к столешнице. — Мама, ну ты чего, не плачь, пожалуйста — я же сам сейчас разноюсь. — Всё, всё, не буду, прости. Видишь, какая я уже старая и сентиментальная. Давай лучше расскажи, как ты? Димка сказал, что ты где-то за городом. Ребята тоже приедут? Будете отмечать? Или ты с девочкой своей? Раздавшийся сбоку сдавленный смешок Арса заставил его лицо залиться новой порцией румянца: — Не один, мама, да. Если честно, то я не знаю, это, типа… Сюрприз. Я вообще только недавно проснулся — не видел твоего звонка. Женщина на экране довольно замотала головой: — Умница, что поспал. За городом это вообще хорошо — свежий воздух, и всё такое. А ты… ни с кем меня познакомить не хочешь? Майя Олеговна будто ощущала физическое присутствие рядом с Антоном другого человека, и весь разговор внимательно щурилась в экран — словно надеялась разглядеть мелькнувшую хотя бы на мгновение фигуру. Ей по-родительски было любопытно — посмотреть, кого же выбрал её сын, познакомиться, оценить, в конце концов, за разговором, не сделают ли её любимому ребёнку больно. Антон был уверен — Арсений бы произвёл на неё правильное впечатление. Иначе он и не умел. Ему зачастую хватало даже улыбки, не то, что разговора, но такой вариант знакомства как сейчас вряд ли был удачным ответом на мамино поздравление. Если об этом и говорить, то не по телефону. — Попозже, мама, ладно? Когда я соберусь с мыслями. Женщина не стала наседать и понимающе улыбнулась: — Хорошо, сынок. Ой, вот и бабуля твоя бежит — ну как бежит, ковыляет. Готовься к потоку поздравлений. Через пару мгновений на экране появилось ещё одно родное, усыпанное старческими морщинами и сединой лицо. Лицо человека, которого он точно также сильно любил и на чьи попытки разобраться с телефоном у него не получалось не реагировать без улыбки. На весь разговор ушло ещё минут десять — бабушка завалила его ещё большим количеством пожеланий и наставлений, три раза уточнила про погоду в Ленинграде — она упорно называла Санкт-Петербург по старой памяти именно так, расспросила про диплом, работу, и вдогонку пожелала детишек и личного счастья. Антон ответил на все вопросы по порядку, поблагодарил их за звонок и пообещал приехать в Воронеж ещё раз до защиты. А после попрощался и, отложив телефон экраном вниз, с тяжёлым вздохом уткнулся лбом в столешницу. Разговоры с родными всегда происходили энергозатратно. — Ну и чего, как там твоя девочка? Задрав голову вверх, он уткнулся во взгляд полный пляшущих озорных смешинок. Разговаривать с родными в присутствии Арса ему довелось впервые, а тот факт, что тот не злился и вовсю даже улыбался, говорил о том, что в процессе разговора ему удалось не облажаться. Звонки семье были сравнимы с хождением по минному полю — одно неосторожное высказывание, или чужой кашель на заднем фоне, и ты морально убит количеством вопросов и подозрительных в свою сторону взглядов. А ещё он, кажется, потихоньку впускал одну свою жизнь в другую. От одной только мысли, что когда-нибудь дорогие его сердцу люди пересекутся и даже начнут общаться, у него позорно потели ладони. Это было по-своему нервно и трепетно. Было тем, что он хотел бы увидеть в своей жизни, но еще сильнее боялся никогда этого не получить. — Ты прости, что я про девчонку ляпнул… Мама поди от Поза узнала и как-то… — Всё нормально, Антон, — Арсений шагнул к нему, целомудренно чмокнул в макушку и с деловым видом вернулся к плите. — Тебе нужно было что-то сказать маме. Я тоже так в школе часто делал. Ну, и у меня хоть и проблемы с головой, но не настолько, чтобы обижаться на каких-то выдуманных девочек. — Это, Арс… Про девочек… Если честно, начало своего дня рождения Антон представлял себе не так — точно не нервным разговором с мамой и обсуждением бывшей девушки. Однако разговор так удачно свернул в это русло, что не рассказать правду и сейчас было совсем уж глупо. С другой стороны, это был его день, а значит провести его он мог как угодно. Спина Арсения моментально напряглась, а на лице в противовес — Антон не видел, но был уверен в этом на сто процентов, ни дрогнул ни один мускул. Он бы сам зассал после такой резкой смены темы своим партнером: подобные затравки разговора мало когда предвещали что-то хорошее. Арс, к слову, подвис лишь на секунду, а придя в себя, попросил дать ему пару минут и продолжил что-то помешивать в сковороде. Когда же запах обрел еще более настойчивые аппетитные нотки, он выключил последнюю из конфорок, предусмотрительно накрыл содержимое посуды полотенцами — так обычно дольше сохранялось тепло, и с серьезным видом уселся на барный стул напротив: — Выкладывай. — Я… Блин, почему так нервно. — Всё нормально, Антон, я тебя слушаю, — Арс провел большим пальцем по его сжатым в кулак костяшкам и почти сразу же убрал ладонь себе на колено. Антон же, проследив за ней взглядом, вздохнул: — Я не рассказывал тебе, но в универе произошла одна тупая ситуация. С одногруппниками. Короче… Мне при всей толпе сокурсников предъявили за то, что я встречаюсь с мужчиной. — Чего? — Арсений округлил глаза. — Откуда они это взяли? — Хз, Арс. Может, видели нас в городе и сложили два и два? Они на этой теме последние месяцы помешались. Правда не знаю. Но всё закончилось бы плохо, если бы не Ира — я ведь им почти в табло полез дать, хоть парни меня и держали. А она как раз пришла на консультацию, услышала, что происходит и при всех сказала, что это всё чушь и мы недавно снова сошлись. — Господи, Ира, — Арсений обреченно взъерошил пятерней волосы. Обвинять его в излишнем драматизме Антон не мог — он не понимал, чем его так триггерила Кузнецова, но знал, откуда росли ноги этой в нем неуверенности. Именно из-за этого он так долго и тянул с правдой. Боялся увидеть в глазах напротив разочарование. — Арс, ну, так получилось. Я поддакнул ей при всех, потом пока в туалете умывался, подумал, что хуйня это всё, а потом подумал еще и понял, что нет, она меня спасла. Если бы меня отчислили прямо перед дипломом — а эти могут, не знаю, как бы смотрел маме в глаза, — Антон забарабанил пальцами по столу. — Ты злишься? То ли выглядел он не лучше побитой собаки, то ли со своими жалобными глазами напоминал кота из Шрека, но Арсений, подперев щеку ладонью, помотал головой: — Не злюсь. Если только немного и то больше на саму ситуацию. — Всё дело в Ире? — И в ней тоже. Но эти два идиота — ты реально мог из-за них пострадать. Если бы ты и не ввязался в драку, они могли бы придумать что-то еще и похуже. Это про них, кстати, говорил Макар? Когда мы у него дома сидели. Антон понуро кивнул: — Да, Журавль с Зинченко. Они никогда особо интеллектуалами не были — так, придурковатые да забавные, но после истории с перваком как будто бы крышей поехали. Пацан на новогодних по пьяни залил в сеть видео с гей-клуба и его потом весь универ чморил. Ты точно на меня не злишься? Арсений сжал губы в тонкую линию и, поднявшись со стула, подошел к нему. Опустил ладони на его плечи и принялся аккуратно массировать, позволив уткнуться ему лбом в солнечное сплетение: — Если и злюсь, то только на то, что узнал правду лишь сейчас. Я не сахарный, Антон, не надо так уж трястись надо мной. Я не взорвусь и не умру, если услышу от тебя что-то, что мне не понравится. Это абсолютно нормально. Но последние недели были действительно сложные, а ты всегда был рядом, поэтому давай сделаем вид, что я, смертельно обиженный, тебя прощаю, и закроем эту тему. — Спасибо, Арс. Я так очковал, ты не представляешь. — Представляю — у тебя ладони потные. — Блять, — Антон с глухим стоном одёрнул руки и вытер их об колени, тут же заработав толчок в плечо: — Эй, за что? Арсений усмехнулся: — За то, что убрал руки. Я не сказал о том, что мне противно, дурында. — Как могут быть не противны потные ладони? — Твои никогда. Краешки губ Антона против его воли поползли вверх — ну что Арсений за человек такой? Он мог сказать абсолютно любую глупость так, что внутри всё разом переворачивалось вверх ногами. Мог выкрутить в нужную сторону любую ситуацию или диалог, и подвести её к, казалось бы, неуместному изначально, но такому искреннему комплименту или милому флирту. Рядом с ним Антон таял как лед на палочке в тридцатиградусную жару. — Спасибо, — уткнувшись обратно ему головой в живот, он вдохнул исходящий от его рубашки свежий аромат кондиционера. Так вот чем пахло. — Мне стало легче. — Тогда можно перейти к праздничному завтраку. Хотя тут даже больше обед — я всякого наделал. ***** В готовке, как и во всём остальном, среди знакомых Антона Арсению не было равных. Ну, разве что, достойную конкуренцию ему мог составить Дима со своими фирменными оладушками — там слюна вырабатывалась от одного только их в голове представления. Подскочивший с утра пораньше Арсений, успев вместо пробежки немного размяться на улице, приготовил его любимый салат — Цезарь, пасту с беконом и грибами, а ещё оставил дотушиваться полную сковороду мяса. — Мы точно всё это съедим? — запихивая в рот очередную порцию листьев салата и помидор, Антон бросил взгляд в сторону плиты. Поесть он любил, но сейчас в своих силах начинал сомневаться. Вряд ли же они здесь останутся прямо надолго? Арсений сосредоточенно попытался накрутить макаронины на вилку: — Я бы очень хотел провести день только с тобой, но ближе к вечеру приедут парни — будет небольшая мужская тусовка. И, как минимум, Серёгу, нужно накормить, иначе он нас всех сожрёт. — К вечеру? Правда? Антон, наверное, больше был рад, чем нет. Да, ему здесь нравилось — время как будто бы текло медленнее, да и с Арсением вдвоем долгое время они не были давно. Но друзей ему, чего греха таить, всегда не хватало. — Ага, — Арс наконец-то управился с макаронинами и с сытой улыбкой направился к посудомойке. — В целом, без сюрпризов — будет Поз с Серёгой, Макар, и ещё напросился Олег. С чего-то вдруг. Вы когда, кстати, успели с ним закорешиться? — Не знаю, оно как-то само, — Шаст отодвинул пустую тарелку в сторону — может быть, у Олега есть для него какие-то новости? — Он прикольный. И, кстати, неплохой советчик. Арсений вздёрнул в удивлении вверх брови: — Олежа? Боже, только не говори, что он тебе что-то сказал, а я повёлся. — В точку. — Кошмар. Пообещай, что унесешь эту тайну с собой в могилу. Антон покатился со смеху, уткнувшись лицом в сгиб локтя: если Олег и не знал чего-то наверняка, то догадывался стопроцентно. Но мысль раскрыться ещё и ему Шаста не пугала: во-первых, тот дружил с Арсом ещё с университетских времён, а во-вторых, он, если честно, походил на человека, успевшего перепробовать всякое. Особенно в сексе. Загрузив тарелки в посудомойку, Арсений предложил прогуляться. Телефон Антона было решено оставить в доме: он то и дело разрывался от потока поздравительных сообщений и длинных голосовых. Даже зачем-то аж на три минуты записал Поз — правда, уже к концу первой, телефон в его руках перекочевал к Кате и все оставшееся время пожеланиями засыпала его уже она. Вот в чём, а с воздухом за городом мама оказалась права — здесь даже дышалось свободнее. Под ногами ещё не буйствовала выбивающаяся из-под земли трава, но на то на дворе и стоял всего лишь конец апреля, особенно в области — погода всё ещё менялась в своем настроении через день. Зато росшие чуть ли не друг на друге ели и сосны кружили голову своим ярким запахом и высотой. Антон так загляделся на их недосягаемые верхушки, что чуть не пробороздил носом землю. Хорошо, что рядом шёл Арс и успел вовремя подхватить его под локоть: — Осторожнее. Не хватало тебе еще травмироваться. — Да пофиг. Здесь так обалденно. Ты снял этот дом? — Нет, — Арсений стянул с головы капюшон куртки и с наслаждением втянул ноздрями воздух. — Это Лёхин дом. Помнишь его с моего дня рождения? — Ага. Он прикольный. Как и все твои знакомые. — Ну так вот — сказал ему, что хотел отключиться от работы, отдохнуть от фонового шума. Он всё просёк наверняка, но вдаваться в подробности не стал и просто сунул мне ключи. Сам он тут не так часто бывает. — А Олег ему не растреплет? — Так это же вы с ним друзья — спроси. — Да иди ты, — Антон пихнул его в бок, смешно надув губы. Повыделываться долго Арс ему не дал — перехватил его ладонь, он сплёл их пальцы и, притянув на секунду к себе, быстро клюнул в кончик носа. А затем, уже крепче ухватившись за руку, уверенно потащил вперёд. Сегодня они как будто бы вернулись к прежним ролям — Арсений комфортил его и засыпал комплиментами, а Антон послушно всё это принимал. Когда позволить себе быть слабым и любимым, если не в день рождения? Но даже так ему хотелось понимать, что происходило в жизни того и, хоть немного, но задавать направление разговора. — Ты обещал рассказать мне, где был вчера, — его ещё со вчерашней резкой пропажи Арсения распирало от любопытства — выглядел тот слишком загадочным и уж слишком довольным. Продолжая идти вперёд — никакой конечной цели в прогулке они не преследовали, Арс повернул к нему голову: — Меня позвали на радио послезавтра. Буду рассказывать о нашем театре и новой премьере как исполнитель главной роли. — Тебя наконец-то одобрили?! — Антон даже притормозил, настойчиво потянув его за рукав. Арс так долго и часто упоминал в разговорах новую пьесу и просмотры на роль, что за его утверждение в какой-то момент стало страшно. А ведь театр был неотъемлемой частью его жизни, пусть и за разговорами о личном и общении с психотерапевтом успел несправедливо отойти на второй план. — Да, — на его лице мелькнула застенчивая улыбка. — Нам вчера как раз об этом сказали. Так что до окончания сезона буду снова чаще пропадать в театре. — Ну, ты же рад? — Очень. Это превосходная постановка — спойлерить не хочу, но я мечтал о главной роли. Мне обычно не то, чтобы принципиально быть ведущим — у нас много классных ребят в труппе, но там как-то… Душа легла. Когда Арсений чем-то горел, от него было невозможно отвести взгляд. Вот и сейчас при одном только упоминании работы в его глазах начинало светиться что-то ещё не особо заметное, но живое. Что-то, что уже грело изнутри и грозило разрастись до сносящего все на своем пути урагана. Антона эта внутренняя сила очаровывала, и сейчас он не отказал себе в желании провести тыльной стороной ладони по его щеке: — А я рад за тебя. Ты заслуживаешь все роли этого мира. — Вряд ли бы я смог заменить ДиКаприо в Титанике. — Это ты просто себя недооцениваешь, — Антон с укором качнул головой и, потянувшись вперёд, поцеловал его в кончик носа. — Леонардо, конечно, хорош, но на доске посреди океана ты бы смотрелся намного изящнее. Арсений кивнул ему с благодарной усмешкой и снова потянул их вперёд — складывалось ощущение, что он не хотел терять ни одной лишней минуты этого дня. Антон не хотел тоже, поэтому зашагал с ним нога в ногу. — Спасибо, — Арс, видимо размышляя о чём-то какое-то время, первым прервал тишину. — От тебя такие слова воспринимаются иначе, чем от других. — Хуже? Лучше? — Убедительнее. Вот ты только сказал, а мне уже на сцену захотелось. — Тогда я буду говорить тебе об этом почаще. Арсений в ответ лишь смущенно кивнул. Признавать свою потребность в такого рода поддержке ему всё ещё было непривычно — слишком долго привык полагаться на одного себя, да и в серьезных продолжительных отношениях состоял лишь раз. Антон не спрашивал, как Алёна относилась к его работе — ходила ли на все спектакли, поддерживала во время репетиций, или же принимала его профессиональный выбор с трудом. Но по тому, как Арсений забывался в работе, предполагал, что гладко всё не было точно. Антона же его выбор пути вдохновлял. Себя в таком ключе он представлял пока только теоретически, да и то лишь благодаря его заразительному примеру. — Но это ещё не всё, если честно, — Арсений скосил на него взгляд, на этот раз выглядя немного хитрее. — Мне предложили поучаствовать в коммерческой фотосессии. — Эм-м, а это что такое? — Съемка для бренда, который оплачивает весь процесс — работу с фотографом, студию, визажиста, весь миллион снимков. У меня оставалось небольшое портфолио после прошлых пробных съемок, и вот на меня через него и вышли. — Вау, — Антон удивленно вздернул брови. — И что это за бренд? — Скажем так, очень известный автомобильный дилер. Я вчера офигел, когда ответил на звонок, — по всему телу Арса пробежала волнительная дрожь. — Они там обновляют концепцию и ищут новое лицо для рекламы. Сказали, что случайно наткнулись на мои фотографии. Шастун ничего в этом всем не смыслил — съемках, контрактах, модельном бизнесе, но точно знал одно. Если кого-то и приглашать на обложку журналов, то Арсения. Тот как будто бы родился для всего этого со своей пластичностью, живостью и взаимной любовью с камерой. Настолько органично смотрящегося в кадре человека Антон в своей жизни еще не встречал. Да, он был на съемке с ним всего один раз, но даже тогда успел попускать слюни на него сам и заметить, как-то же самое делали все собравшиеся на площадке. Ему достался самый красивый в мире мужчина. — Ещё раз вау. Арс, ты… Что я такого в прошлой жизни сделал, что ты такой ахуенный мне достался? — Дурак, — Арсений привлёк его за руку к себе и потёрся носом о впадинку на его шее, так заманчиво выглядывающую из-под неплотно застегнутого ворота куртки. — Что значит, что такого ты сделал? Ахуенному мужику ахуенный мужик, разве нет? И вообще, не отбирай мой хлеб — сегодня я должен делать тебе комплименты, а не наоборот. — А ещё целовать, — Антон скосил на него сверху вниз взгляд, заметив мелькнувшую на секунду на лице того хитрую улыбку. — И обнимать. А если мы до вечера ещё хотя бы подрочим, то вообще шикарно. К полноценному сексу я прямо сейчас еще не готов. — Стоит признать, — Арс сухо коснулся губами его шее и поднял голову, — что если раньше меня возбуждало то, как ты стеснялся мне об этом говорить, то сейчас ещё сильнее возбуждает то, как спокойно ты произносишь это вслух. В душ после прогулки обязательно идем вдвоем. Кстати, как насчет устроить фотосессию тебе прямо здесь и сейчас? Залить парочку новых фоток. Шастун без раздумий кивнул: — Давай. Мама точно будет в восторге. Но только ты же знаешь, что я не умею позировать. Из нас двоих… Арсений тут же возмущенно вспыхнул: — Не прибедняйся. На твою фотографию с моего дня рождения без потных ладошек не взглянешь. Да и вообще — кто тебе сделает фотографии лучше, чем я, а? И точно с любовью. Антон улыбнулся: вот в чем, а здесь он был абсолютно прав. ***** Если бы можно было кричать от восторга без подозрений заделаться в глазах людей рядом психически ненормальным, Антон бы так и сделал. Потому что столько чувств, как за сегодня, он не испытывал еще никогда. Безграничная, затапливающая до краёв любовь к Арсу — который, к слову, до последнего отрицал свой вклад в этот день, да и продолжал делать это до сих пор, во второй половине дня дополнилась восхищением собственными друзьями. Антон и так знал, что они сумасшедшие — в самом хорошем смысле этого слова, но стоило им снести его с ног прямо на пороге дома, убедился в этом ещё сильнее. Он даже простил им чуть более ранний приезд и их нарушенную с Арсом романтическую идиллию. Катя с Юлей остались в городе, решив не мешать их мужской компании, но передали ему испеченный домашний торт и связку воздушных шаров. Внутрь каждого они спрятали огромную бумажку с поздравлениями, заставив его не только повозиться с их лопаньем, но и покраснеть до кончиков ушей от пожеланий. Макар в лучших традициях самого себя сгреб его в объятия прямо на пороге, немедленно отставив пакет со звенящей внутри тарой в сторону. Как сказал он чуть позже, алкоголь никуда не испарится, а вот момент обнимашек может быть бездарно проебан. У Серёжи с Димой быстро закипела работа: пока первый раздувал арендованный у какого-то знакомого кальян, второй помогал Арсу с закусками. Олег же шатался из комнаты в комнату, громогласно оповещая всех о своем умении делать самые вкусные алкогольные коктейли. С этим он, кстати, не обманул — даже, как оказалось, проходил какие-то курсы для барменов, где научился филигранно пользоваться джиггером. Весь вечер они ели, пили и много болтали. Достали откуда-то настолки, решив, что поиграть не на трезвую голову даже забавнее. Оказывается, это и были самые кайфовые увлечения на третьем десятке. А еще вручили Антону подарки. Он до последнего от них отпирался — не умел не только выбирать их, но и получать. Ему искренне казалось, что самым ценным подарком было внимание. Без всяких акцентов на нем как во времена застольев из детства — когда родственники сотрясали воздух рюмкой с тостом, а ты нетерпеливо ёрзал на стуле, надеясь, что скоро это закончится. Макар подогнал ему коллекцию видеоигр, на которые он давно пускал слюни, Матвиенко — часы с фитнес-трекером — намекал, скотина, на его неспортивный рядом с Арсом, образ жизни, Дима — толстовку, которую он недавно увидел в интернете и сокрушался по поводу того, что не успеет на неё отложить, а Олег несколько увесистых глянцевых сборников живописи. Арсений же заговорщически переглянулся с Димой и сообщил, что подарок от него будет ждать дома. Привезти его сюда он какого-то чёрта не смог, оставив его уже который раз за день пыхтеть от любопытства. И он бы даже не думал о нём, если бы не голосовое от Кати. Девушка, по её же словам, осталась дома «караулить сюрприз» и обещала ему по возвращению домой шок, удивление, радость и слезы счастья. Что скрывалось за таким неподробным, но многообещающим описанием, приходилось только гадать. Или, что ещё лучше, не делать этого вообще: Арсений мог подарить ему абсолютно всё. Даже какое-нибудь созвездие с его именем. Где-то в разгар этих размышлений дело в свои руки взял Олег. Потягивая весь вечер с претенциозным видом коктейль на противоположном от Антона краю дивана, он закинул левую руку на его спинку и ухмыльнулся: — Это так-то не все мои подарки. Только теперь не совсем материальный. — Боже, зная тебя, стоит начинать переживать за Антона, — Арсений, поджав под себя ноги, сидел у него под боком и выразительно после собственных же слов закатил глаза. Наблюдать за их общением со стороны было забавно — они стебали друг друга за любое действие и слово, но, когда ситуация требовала объединиться, превращались в отличный тандем двух противных, готовых перегрызть друг за друга глотки, друзей. — Ты это, поосторожнее, — Макар качнул в воздухе полупустым стаканом с пивом. — Шаст ещё от интриги Арса не отошел. И это он его еще вживую не видел. — Да не, я в норме, — Антон перевёл взгляд на Олега. — Так что там у тебя? — Хочу позвать тебя с собой в Москву на следующих выходных — будет выставка в Issmag Gallery. Кое с кем тебя познакомлю, и как раз расскажу о проекте. — Чего? Каком проекте? — Илья озадаченно захлопал глазами. — Братан, что я не знаю? — Бл, ты же не в курсе, — тут же протянул Серёга, со смехом приложив себя ладонью по лбу. — Антоха же у нас это… Ай, нет, пусть сам рассказывает. — Художник, да? — Димино дополнение прозвучало слишком громко для Антоновых художественных потуг, и он решил его проигнорировать — начнет отрицать, подумают, что нарывается на комплименты. Олег же, судя по довольному уверенному взгляду, не шутил совсем. — В Москву? — Антон первым делом скосил удивленный взгляд на Арса. — Серьезно? Зачем? Ну, в смысле я там зачем? — Я когда-нибудь заеду тебе за такие вопросы по лбу, — Олег посмотрел на него как на умалишенного. — Я же говорю — хочу познакомить с хорошими людьми, плюс я тебя не просто так херней загружал, показал кое-кому твои результаты. В общем, поездка точно будет тебе полезной. Я же могу его забрать на выходные, Арс? Шаст готов был поклясться, что Арсений, пивший в этот момент колу из пластикового стакана, себя за это проклял. Потому что после слов Олега он успел поперхнуться, а газировка лишь чудом не полилась обратно через нос. Матвиенко, сидевший неподалеку, потянулся к нему и участливо похлопал по спине: — Ну ты что, Арс, живи. Казурин же скосил в его сторону насмешливый взгляд — сто процентов сделал это специально. Вообще, было непонятно, для чего они разыгрывали этот спектакль с их якобы несуществующими отношениями в компании, где почти все об этом и так знали. Юльки сегодня с ними не было, а Олег… Был просто Олегом. Вряд ли его что-то могло удивить. — А я тут причем? — прокашлявшись, Арсений отставил стакан на стол. — Я же ему не мамка. — Да просто что-то подумалось. Раз ты ради дня рождения Антона и того, чтобы нас всех сюда привести выпросил у Лёхи ключи от его дома в области, то и про выходные его тебе явно будет узнать интересно. Разве нет? Матвиенко отсалютовал Казурину стаканом: — Бля, почему мы раньше так мало общались? Ты мне уже нравишься. Против Арсения, кажется, образовывалась целая коалиция — злить его было хоть и опасно для жизни, но весело. Антон решил его от этого испытания спасти и сместил фокус темы обратно на себя — предложение Олега действительно выглядело заманчиво. — Это на следующих выходных? А выезжать в пятницу? — Да, в ночь. В воскресенье вечером поедем обратно — у меня в понедельник в Питере полно работы. Ну, подумаешь над моим предложением? Антон прикусил нижнюю губу: — Подумаю. Спасибо за предложение, Олег. ***** Как оказалось, играть в Монополию пьяными безумно увлекательно. Арсений не заметил, когда с одной незамысловатой настолки они перешли ко второй, после к третьей, но, когда из шкафа достали огромную, немного потрёпанную временем коробку, за столом воцарился настоящий ажиотаж. Диман пытался уговорить всех на более выгодную для него сделку, Матвиенко до слюней спорил о том, что к концу игры выкупит на поле всё имеющееся, Макар играл впервые и, то и дело не понимая происходящего, задавал Антону вопросы, от которых сыпались от смеха все, а Олег, не выделяясь на общем фоне, вдруг крупно обставил Позова и был вызван тем на шуточную дуэль. В какой-то момент этой заварухи Арсу захотелось подышать воздухом — даже в такой огромной гостиной спустя несколько часов стало душно. Отложив все свои игровые карточки и бумажные деньги, он поднялся с заваленными подушками пола и, кивнув в сторону двери — мол, не теряйте, направился на веранду. Брать с собой куртку он не стал — стоять долго смысла не было, а заболеть за короткий промежуток он не успеет. Зря, что ли, поддерживал организм в форме. Прикрыв за собой дверь, Арс опёрся обеими руками о перила и вдохнул полной грудью чуть морозный ночной воздух. В одиннадцатом часу, в окружении одних высоченных сосен и елей, здесь было жутковато, но по-своему очаровательно. Ни тебе машинных гудков, разговоров прохожих, чьих-то криков — разве что шумели слегка покачивающиеся от ветра ветки деревьев. В таких местах как-то по-особенному прочищалась голова. А ещё внутри воцарялся покой — как раз то, что после свалившегося сегодня потока информации, Арсению было нужно. Он не обиделся на Антона за историю с Ирой — в его решении, да и в самом предложении девушки, было рациональное зерно. Он даже готов был пожать ей руку за такую хорошо выдуманную на ходу историю. Однако отделаться от скребущего, разрастающегося изнутри чувства беспокойства не мог. Оно уже не просто шептало где-то там внутри ему, буквально кричало — в этой всей истории что-то не так. Не злись и не устраивай истерики, держи руку на пульсе — самое лучшее, что ты можешь сделать, чтобы его не потерять. Потому что, потеряв его, себя ты уже больше не найдешь никогда. Арсению бы сдаться да поверить в бескорыстие бывшей девушки своего парня — хорошие люди, всё-таки, тоже существовали. Да вот сделать что-то со своей головой особенно сейчас сложно — он и так перелопачивал мозги вдоль и поперек, а тут ещё какая-то Ира. Хорошая или плохая, покажет время. Дверь за спиной тихонько скрипнула, и Арс, обернувшись, с удивлением обнаружил на пороге Олега. Казурин тоже остановился у перил и с усмешкой вгляделся в ночную мглу: — Я бы застремался тут жить — хер знает, кто вылезет на тебя из леса. Арсений понимающе хмыкнул: — Не поспоришь. С минуту они оба молчали, как будто бы выглядывая каждый в этой самой темноте что-то своё. А потом Олег задумчиво склонил голову вбок: — Ты как, Арс? — Сейчас? Сегодня? Или ты вообще? — Всё сразу. Но можно вообще — мы давно с тобой не секретничали. Арсений улыбнулся — он никогда не забудет вечера на университетских вечеринках, в забитых студентами общажных комнатах, когда они вдвоём выбирались посидеть куда-нибудь на крыльцо поговорить о жизни или просто помолчать. Это была их особенная традиция, не распространявшаяся на остальных из компании — только вдвоем они, споря до хрипоты друг с другом в окружении десятка людей, подстёбывая и придумывая всё новые приколы, замолкали совсем либо переходили на какой-то более спокойный, меланхоличный диалог. Наверное, Арсений по всему этому даже скучал. Сейчас же Олег продолжал испытующе на него смотреть, вынудив неопределенно пожать плечами: — Вроде хорошо. Всё потихоньку приходит в норму, где-то даже лучше, чем было раньше. Но знаешь, именно это до чёртиков и пугает. — Боишься, что проебёшь или что это всё вообще тебе приснилось? — Типа того. Глупо, наверное, бояться счастья? — Да нет, нормально, — Казурин задумчиво улыбнулся. — Когда пережил большую трагедию, всё после воспринимается в другом свете. Страх однажды пройдёт, а вот хорошее останется с тобой. Арсений не мог не согласиться: всё было бы иначе, встреть он Антона до всех травмирующих в его жизни событий. Сейчас же было банально страшно облажаться — разочаровать его, себя самого, просто потеряться в водовороте ощущений. Как бы ему не было комфортно в нынешних отношениях и как бы иногда не заносило на поворотах от плещущихся через край чувств, страх никуда не уходил. Он подло и плотно поселился в его грудной клетке, придавая всему происходящему вокруг легко ощутимый привкус горечи. — Мы с тобой ни разу не говорили о твоём разводе, — Олег лениво потёр затёкшие пальцы. — Пацаны как-то коллективно решили не доставать тебя этой темой, учитывая, что ты надолго пропал со всех радаров. Я пару раз порывался тебе набрать, но в последний момент думал, что не прав и клал трубку. Но позвонить стоило. — Да забей. Сложно предлагать помощь человеку, который от неё отказывается. А отгородиться от всех было моим личным выбором. Было непросто, но я вроде как в норме. Теперь. — Я заметил, — Казурин усмехнулся. — Но всё равно прости. Этот период своей жизни Арс, наверняка, будет вспоминать до глубокой старости. Сейчас он уже понимает, что выбрал тогда глупую стратегию затворничества — друзья не хотели ему зла и помогли бы справиться со всеми переживаниями быстрее и не так болезненно. С другой стороны, этот травматичный опыт чему-то его да научил. Например, как важно помнить о людях рядом. — Я присмотрю за ним, — приятель неловко прочистил горло, вырвав его из плена меланхоличных размышлений. — За кем? — Арсений прекрасно понял, о ком шла речь, но выражение лица на всякий случай состроил максимально непонимающее. — За Антоном. Он хороший парень — талантливый и светлый какой-то. Я таких как он давно не встречал. Если вообще никогда. Так что я присмотрю за ним в Москве. Стало ли Арсу после этих слов легче? Да. Ему бы эгоистично привязать Антона к себе, да вот только тот был не игрушкой, а человеком. Со своими желаниями, планами и жизнью вне отношений с ним. А ещё с перспективами на что-то действительно полезное и крутое, чего лишать его Арсений не хотел. Два дня в столице никому не сделают хуже — Антон вряд ли захочет остаться там жить. Уже выходя с веранды, Арсений вскользь коснулся плеча Казурина: — Спасибо. ***** Антон завалился на кровать, раскинув руки морской звёздочкой. Так хорошо ему не было давно. Не так, чтобы только душой или наоборот телом, а в совокупности — чтобы мышцы сводило к концу дня от приятной усталости, алкоголь не отключал разум, а пьянил ровно настолько, чтобы расслабиться и выпустить из головы посторонние мысли. Любил ли Антон свою жизнь? Определенно да. Количество выпитого сказывалось на энтузиазме всплывшего в голове ответа, но за его правдивость он ручался. Да, далеко не всё было идеальным — он буквально не понимал, что будет делать через несколько месяцев, за что хвататься и с чем связывать свою жизнь. Но рядом с ним находились люди, ради которых он был готов пробовать и ошибаться. Боялся ли он их потерять? Тоже да. Университетская дружба, пусть и считалась прочнее школьной, с годами тоже исчезала, разбиваясь о семейно-рабочий быт. Ему проблем с этим грозило поменьше: дети, мягко скажем, не вписывались в планы, а Димка, выросший с ним в одном районе Воронежа, и рванувший следом в Питер, уж точно никуда не собирался деваться. Сохранить хорошие дружеские отношения с остальными было лишь в его воле. И сейчас, уставившись слегка поплывшим взглядом в белоснежный потолок над головой, он думал о том, что постарается это сделать. Потому что сейчас он наконец-то в полной мере ощущал себя на своём месте. Дверь в комнату резко распахнулась, и он лениво приподнял голову, встретившись взглядом с затормозившим на пороге Арсением. Тот весь вечер чередовал порции виски и лимонада, и глаза его сейчас совершенно точно были затянуты пеленой возбуждения, а не чем-то ещё. — Ты такой красивый. Притворив за собой дверь, он уверенно шагнул по направлению к кровати. Всё окутавшее голову Антона алкогольное марево тут же развеялось, а ноги начало медленно сводить от возбуждения. После долгого, полного разговоров дня, они наконец-то остались вдвоем. Без всяких «а что если». — Красивый в этой комнате, Арс, только од… — Один и это ты, — Арсений остановился у него в ногах, медленно облизав взглядом с головы до ног. — Ты хоть понимаешь до конца, какой ты потрясающий? Я раньше думал, что такое невозможно, но у меня до сих пор каждый раз руки зудят от желания тебя потрогать. Антон с вызовом вскинул бровь вверх: — Так что тебе мешает сделать это прямо сейчас? Просить дважды Арсения никогда не было нужно — Шаст только успел моргнуть, как тот уже оказался на кровати и завис над ним с грациозностью дикой кошки. Запустил левую руку под футболку, скользнув пальцами по едва выпирающим ребрам, а правой перехватил за запястье и склонился в миллиметрах от его лица: — Ничего. Я так тебя хочу. Весь день ждал этого момента. Но знаешь, чего я хочу еще больше? Антон завороженно уставился в его глаза: — Чего? — Чтобы ты также хотел меня. Кажется, у меня начало прыгать либидо после сеансов, — Арсений провел кончиком носа по его скуле, дошёл до линии роста волос за ухом и глубоко втянул воздух. — Это пиздец какой-то. Антону вдруг показалось, что он летит на всех скоростях с американских горок — без страховки и вниз головой. Без понятия, выживет ли и что ждет его внизу, но внутри помимо страха еще и одна сплошная эйфория. Арс, сам того не подозревая, признался ему в любви даже откровеннее, чем в прошлый раз, в свой собственный день рождения. А в том, что это было то самое признание, он не сомневался ни на секунду. Потому что любовь это не только о громких словах, но и о доверии. Тотальном, всепоглощающем. Особенно у них. Сказать что-то в ответ хотя бы примерно равное по силе чувств Антон не нашелся, поэтому лишь обхватил ладонями его лицо и утянул в долгий поцелуй. На сегодня они сказали друг другу достаточно.